Мотопутешествия по СССР. 6. Мотоциклом вокруг моря

               
          М А Р Ш Р У Т    П У Т Е Ш Е С Т В И Я
          Тюмень – Свердловск – Челябинск –Уфа – Куйбышев – Пенза – Рязань – 
          Михайлов – Воронеж – Ростов-на-Дону – Жданов – Бердянск – Мелитополь –
          Симферополь – Севастополь – Ялта – Феодосия – Керчь – Крымск –
          Краснодар – Ростов-на-Дону – Богучар – Воронеж – Тула – Москва –
          Владимир – Горький – Казань – Чистополь – Бугульма – Уфа – Юрюзань –
          Челябинск – Свердловск – Тюмень 
          П Р О Б Е Г
          9621 км по спидометру.
          М О Т О Ц И К Л
          «Восход», объём двигателя 175 куб.см, мощность 10 л.с.
          П Р О Ж И В А Н И Е
          Польская двухместная палатка; на квартире в Ялте; в кемпинге «Бутово»
          в Подмосковье; на нарах в Бутовской КПЗ; на квартире в Юрюзани.


        В это крупное мотопутешествие протяжённостью около десяти тысяч километров я отправился один. Разумеется, это накладывало определённые трудности и неудобства, но в этот раз я даже не искал попутчиков.
        К началу путешествия мотоцикл прошёл 34 000 км, но сомневаться в его техническом состоянии не было оснований. Выносливость и надежность была проверена неоднократно и доказана убедительно.
        С учётом горького опыта предыдущих путешествий экипировка на сей раз была настолько солидной, насколько  это позволяла грузовместимость багажника и сидения мотоцикла. Запас одежды разрешал производить трансформацию в довольно широких пределах с учётом температуры, осадков и других метеоусловий. Помимо проверенной прекрасной палатки в багаже имелись надувной матрац и новый спальный мешок на молнии, которые обеспечивали полный комфорт на ночлеге.
        Запасных частей практически не было, кроме нескольких мелочей. В этом вопросе я всецело полагался на помощь граждан и организаций, а также технических пособий по ремонту, предусмотрительно включённых в список предметов первой необходимости.
        Самостоятельного приготовления пищи во время похода не планировалось. Высокая мобильность мотоцикла обеспечивала регулярное питание в дорожных кафе и столовых.


        С О Б Л Ю Д А Й   Д И С Т А Н Ц И Ю !

        12 августа.

        Мощные кучевые облака сеяли ливень на пути движения и за Талицей минут двадцать пришлось идти под проливным дождём.
        В Богдановиче очередной ливень удалось переждать в столовой «Дружба», а под Свердловском – в автобусной остановке.
        Для жителя населённого пункта, пребывающего в относительной неподвижности, такие облака могут принести дождь, а могут пройти стороной в сотне метров. Водитель транспорта облачность ощущает иначе:  только что был густой дождь, колёса рассекали сплошную лужу на дороге и вдруг –  край тучи, затем яркое солнце и совершенно сухая дорога.

        На 322-ом километре от дома – первое падение. Идущий впереди грузовик внезапно резко тормозит. Чтобы не врезаться лбом в задний борт жму на все тормоза и пытаюсь уйти влево. С тоской наблюдаю, как неумолимо сокращается расстояние от моего лба до заднего борта и осознаю бесполезность мотошлёма в этой ситуации. Нельзя сказать, что память в эти секунды воспроизвела таблицу минимальных интервалов, но свою беспечность я успел оценить.
        К счастью (!?), мотоцикл занесло вправо и вместе с ним я въехал на боку под кузов. Водитель автомобиля даже ничего не заметил и спокойно покатил своей дорогой. Я же отделался синяком на левом бедре, что значительно лучше, чем сотрясение мозга и разбитый нос.
        Мотоцикл почти не пострадал, если не считать нескольких царапин на левом грязевом щитке и ободке фары.
        Выяснилась причина внезапного торможения грузовика – куча гравия на правой стороне проезжей части, объехать которую водитель мог, только пропустив встречный автобус.


        А   Н А   К Л А Д Б И Щ Е   В С Ё   С П О К О Й Н Е Н Ь К О

        13 августа.

        Современная асфальтобетонная трасса – это сложное, дорогостоящее инженерное сооружение. Но не зря говорится:  дорогА дорОга, а бездорожье – ещё дороже.
        К сожалению, строительство дорог на Урале ведётся черепашьими темпами. За минувшие два года появился новый кусок асфальта от Чебаркуля до Златоуста. Перед Златоустом новая трасса устремлялась вдаль, скрываясь за подъёмом, но путь преграждал знак «кирпич».

        Через Златоуст выхожу на знакомую грунтовую дорогу, петляющую по Уральским горам. Здесь нет ярко выраженных горных серпантинов, но многокилометровые спуски и подъёмы, закрытые крутые повороты и зигзаги представлены в изобилии. К тому же укатанное полотно в отдельных местах усыпано гравием, на котором мотоцикл так же трудно удержать, как и на льду.

        Неожиданно дорога вновь выходит на прекрасную асфальтированную трассу, которой раньше здесь не было. Правда, километров через двадцать вновь перед мотоциклом прыгает и извивается корявая грунтовка.
        Остальные 220 км до Уфы – сплошная пытка для водителя и жестокий испытательный полигон для его мотоцикла. Местами дорога так разбита, что даже на одиночке-мотоцикле, на второй передаче, невозможно выбрать путь между колдобинами и торчащими из грунта там и сям каменьями, без риска быть выбитым из седла.

        Участок дороги Аша – Улу-Теляк как всегда превосходит всё описанное и по-прежнему вселяет ужас своим первобытным состоянием.
        Разум отказывается понимать, что этот путь – один из двух основных, соединяющих через Урал советскую Европу и Азию. По существу здесь никакой дороги не намечено даже проходом грейдера.
        Это заболоченная низина на границе Челябинской области и Башкирии:  кустарники и бурьян, колеи от автомобильных колёс. Колеи, глубокими шрамами произвольно перекрестившие всё свободное от зарослей кустарников пространство и закаменевшие под знойными лучами августовского солнца, как памятники страданиям буксовавших здесь шоферов. Но недолговечны эти памятники. Небольшого дождя достаточно, чтобы эта низина вновь превратилась в огромное корыто чавкающей глины, совершенно непреодолимое для всех видов наземного транспорта, кроме гусеничных тракторов. Но на карте СССР эта «республиканская» дорога есть!
        Совершенно справедливы слова анекдота: «В Европе существуют дороги, которые построили, но забыли отметить на карте. В России есть дороги, которые нанесли на карту, но забыли построить».

        Рассчитывал преодолеть этот опасный участок засветло, потому что ночью на этих колеях можно сломать шею. Но в Миньяре в течение часа переезд был перекрыт хвостом товарняка, поэтому оставшееся расстояние до Аши преодолевал уже в сумерки. И именно – преодолевал! Потому что на этом участке умудрились насыпать почти полуметровый слой очень крупного щебня, практически булыжника, по которому можно было перемещаться со скоростью не более 5-10 км/час.

        Ашу прошёл без задержки и, минуя два узких, почти без дощатого настила, деревянных мостика (на дороге республиканского значения!), оказался один на один с легендарным по своей трудности и опасности участком бездорожья.
        Чем объясняется дорожный провал между двумя богатыми промышленными районами страны, совершенно не укладывается в сознание.

        Погода стояла ясная и сухая, на небе ярко сияли звезды, и ничто не предвещало дождя. Но доверяться погоде на этом участке было рискованно и, чтобы не искушать судьбу, решил форсировать бездорожье сегодня, во что бы то ни стало.
        Мотоцикл скакал по ухабам как норовистый жеребец. Луч фары плясал впереди, выхватывая из мрака фрагменты этого жуткого костотряса. Глушители и подножки постоянно чиркали за высокие края колеи. Навстречу по левой колее полз мотоцикл с двумя седоками. Приостановился и спросил, далеко ли до грейдера. Но ответа не услышал. Видимо у встречных не было никакого желания останавливаться и консультировать неизвестного в полночь, посреди глухой местности, потому что красный габаритный огонёк их мотоцикла постепенно удаляясь, продолжал повторять сложные очертания вертикального профиля дороги.

        Слева сквозь редколесье показались редкие огоньки населённого пункта. Вспомнилось, что самый опасный участок бездорожья почти позади. Решил заночевать в лесу, темневшем в сотне метров справа от «дороги».
        Попытка добраться до зарослей, которые могли дать пристанище уставшему путнику, оказалась безрезультатной. Глубокие засохшие колеи, словно траншеи, начисто отрезали путь мотоциклу. В первой же траншее мотоцикл сел «на брюхо», перегретый двигатель надсадно застучал от бессилия и заглох. Фара погасла. Стало темно и тихо. Лишь вдалеке неясно мерцали огоньки деревни, да сонные звёзды равнодушно взирали на одинокого туриста посреди ночного поля.
        С некоторым трудом вызволил мотоцикл из плена и прислонил его подножкой к стенке колеи. Взял фонарик и дошёл до кустарника, надеясь отыскать проход для мотоцикла. Но вдоль кромки поля шла такая глубокая траншея, что от ночёвки в этих зарослях пришлось отказаться.

        Пока блуждал по полю, перепрыгивая колеи, потерял ориентацию на мотоцикл. Его скрыли заросли высокого бурьяна, которым колеи успели обрасти за лето. Заросли хоть и были редкими, но так как отошёл от мотоцикла порядочно, в луче фонарика находились только полынь, да кочки и, ни одной блёстки металла. Вот сейчас случись что-нибудь с фонариком, и куковать мне на этих кочках до рассвета! По спине помимо воли пробежал неприятный холодок. До сознания в полной мере дошло - что такое для путешественника значит железный конь!
        Конечно, следуя галсами по колеям в сторону проезда, рано или поздно я наткнулся бы на мотоцикл и без фонаря. Но, повторюсь, мгновение было не из приятных, а положение – незавидным…


        Но вот  мотоцикл заведён. Надо было продолжать движение вперёд до тех пор, пока все эти колеи не соберутся, наконец, в одну.
        Метров через двести заметил большой навес и промелькнула надежда о ночлеге внутри него. Но под навесом можно было и без фонарика определить по запаху, что здесь побывало стадо коров.
        От коровника дорога поворачивала вдруг так круто, что огни деревни, видневшиеся слева, оказались по правую сторону. На самой окраине деревни, у какого-то дома, горел тусклый одинокий фонарь, Под фонарём заметил грузовик и троих возле него. Решил расспросить у них дорогу.
        От мужиков изрядно несло «свежаком». На подножке, застеленной газеткой, стояла бутылка, стаканы и рядом скромная закуска.

        Мужики своеобразно отреагировали на мой внешний вид: невиданный в этой глуши мотошлём с очками на лбу, блестящая кожаная куртка, фотоаппарат на боку. Стали возмущаться. Ездят тут всякие корреспонденты, а что толку? Как не было здесь дороги, так и нет её!
        Отклонил все претензии, отрекомендовавшись токарем в отпуске. Еду, дескать, к братану в Уфу, на свадьбу. Мужики сразу сменили тон, обрадовались, что я – свой, работяга, и стали наперебой объяснять:  метров через 300 начнётся «шоссейка», по которой надо повернуть налево, после этого доехать до … и повернуть у «буровой» направо..., потом…
        С нетерпением выслушал толковые, но бесполезные ночью описания ориентиров, вежливо отказался от предложенных 100 граммов, дружески попрощался и поспешил покинуть полночных гидов, пока они ещё душевные.

        Через несколько сотен метров и впрямь вышел под прямым углом на скверную разбитую «шоссейку» или, как её ещё называют – грейдер. А через десяток минут нырнул в густые заросли небольшой рощицы у дороги.

        Было далеко за полночь, когда я завалился на свой великолепный надувной матрац и зашился на молнию в спальный мешок.

        Всю ночь беспокоили неясные сновидения и внезапные пробуждения. А когда проснулся и вылез из палатки, оказалось, что ночевал я на отшибе кладбища, среди заброшенных могил и крестов. Вспомнилось, как втыкал колышки растяжек, и постоянно наталкивался на какие-то бугорки. А были эти бугорки чьими-то безвестными могилками.
        Всё в этом мире тленно…


        Н О Ч Н Ы Е    Б Л У Ж Д А Н И Я

        14 августа.

        Дорога по-прежнему ужасна, хотя здесь, в отличие от ашинского участка, уже можно усмотреть подобие грейдированного профиля и кюветов. Отпрыгав по кочкам километров двадцать пять, добрался до какой-то станции. Пытался попросить на местечковой автозаправке пять литров бензина. Откровенные намёки на магарыч и багровая пьяная рожа заправщика были настолько омерзительны, что отматерил его и отправился дальше с почти пустым баком.

        Через 15 километров дорога вывела на асфальтированную трассу, где почти сразу меня тормознул владелец встречного «Москвича» и поинтересовался дорогой на Златоуст. Объяснил, как проехать и заодно выклянчил пару литров бензина, которого вместе с остатками как раз хватило до Уфы.

        Паромная переправа через Уфу, заправка на противоположном берегу, обед в придорожном кафе, пробег по улицам и проспектам Уфы и вновь безукоризненная бетонка. Бетон и вдоль сплошные леса и поля. Кажется, дорога без конца. Населённые пункты почти не встречаются – новая дорога обошла их стороной.

        В 90 километрах от Уфы, сразу за Лениногорском, бетон неожиданно вновь переходит в просёлочную дорогу, петляющую по береговому уступу горной речушки. Справа каменистые лысые сопки, слева речка с островками ивняка.

        Наступили сумерки. Под Ерыклой в луче фары на дороге возникает примитивный самодельный шлагбаум и однорукий старик возле него. Карантинный пост. Ящур. Потоптавшись по опилу, пропитанному какой-то дезинфицирующей пакостью, сообщаю старику первые пришедшие в голову пункты отправления и назначения, номер мотоцикла и зачем-то расписываюсь в грязной и истрёпанной школьной тетрадке. Нелепая церемония.

        Совершенно стемнело. Беззвёздное небо слабо подсвечивают далёкие всполохи молний. Воспоминания о здешнем глинозёме вынуждают продолжать движения до выезда на асфальт. По нечётким предположениям до него всего порядка 30 километров.

        В темноте двигаюсь по совершенно незнакомой грунтовке. Не могу понять, каким чутьём выбирал направление на многочисленных и абсолютно безликих развилках дорог и перекрёстков деревенских «бродвеев», по которым в обнимку прогуливались одинокие парочки.
        Неясно, каким образом не сломал себе шею на предательски разобранных, но никак не обозначенных знаком или ограждением, мостиках.
        Луч фары выхватывал из темноты всего каких-то тридцать метров, что было совершенно недостаточно для ориентировки на незнакомой просёлочной дороге. Зачастую приходилось делать остановку и искать фарой продолжение дороги за поворотом.

        Не было никаких дорожных знаков и указателей. Своё положение в пространстве я совершенно потерял и ехал практически наобум, может быть, даже в обратном направлении.  На небе не было звёзд, чтобы хоть как-то приблизительно сориентироваться. Справки, полученные от молодых деревенских полуночников, мало помогали.
        Однажды в степи догнал комбайн и комбайнёр подтвердил, что к новой трасе еду правильно. Многие ночные сведения, полученные от населения, были верными и, в общем-то, совпадали, кроме одного – расстояния до трассы. Тут звучали самые противоречивые цифры.
        Встречная грузовая машина обнадёжила, но проезжая мимо без остановки, водитель издал протяжный сигнал. Это можно было однозначно понять: кто ты такой я не знаю и связываться с тобой в ночной степи не желаю.

        За Камышлой стоял добротный ГОСТовский светоотражающий указатель на четыре направления дорог. Но, ни один населённый пункт, указанный на нём, не был внесён в Атлас автомобильных дорог СССР. Поехал наугад по одному из указанных направлений, но километров через 5 нервы не выдержали, и я вернулся назад к указателю, где возможность дождаться хоть какой-нибудь транспорт была выше.
        И верно. Спустя двадцать минут показался грузовик, водитель которого милостиво согласился указать дорогу и позвал следовать за ним. В предвкушении скорой свободы мужественно глотал пыль за грузовиком, пока тот не остановился и не указал свёрток на трассу, а сам попылил по просёлку дальше.

        И вот под колёсами желанная твердь. Давно прошли сроки отбоя, а места для ночлега нет. В темноте угадывалась только степь, да степь кругом. Недавно проложенная дорога ещё не обзавелась защитной лесополосой, а ставить палатку посреди голой степи не входило в мои намерения.
        Вскоре почувствовал, что засыпаю за рулём и всё же свернул с дороги в поле. Вопреки сомнениям место нашлось вполне подходящее. Палатку поставил между двумя пологими валами земли, густо поросшими лебедой и полынью, в общем, каким-то чертополохом. Эти заросли хорошо маскировали бивуак с дороги.
        Не раздеваясь, свалился на накачанный матрац и мгновенно уснул. Было два часа ночи.


        Ж И З Н Ь   В   С Е Д Л Е

        15 августа.

        Это только на первый взгляд управление мотоциклом дело лёгкое и приятное. Длительная поездка требует немалой физической выносливости и большой моральной устойчивости.
        Взять, к примеру, сегодняшний день. Поздний подъём и ранняя остановка не позволили в этот день совершить максимально возможный пробег, хотя дорога безукоризненна.

        Дело заключается в том, что вчерашние просёлочные дороги с кроссовыми препятствиями изрядно побили ту часть тела, которая находилась в постоянном контакте с седлом. Сегодня пришлось даже делать специальные остановки только из-за этого. Вдвое сложенный спальный мешок на седле не снижал болезненных ощущений. И что странно, никаких болевых ощущений не возникало при сидении на предметах иной формы, нежели седло мотоцикла:  на стуле, бревне, камне, земле. Но стоило только занять привычное положение на седле, как тут же возникало ощущение тлеющих углей под его обшивкой. А ведь седло представляет собой эластичное, отформованное из пенополиуретана, чудо инженерной и эргономической мысли, пронизанное к тому же хитрыми амортизирующими воздушными полостями. Видимо конструкторам мотоциклетных сидений стоит подумать над тем, чтобы это «чудо» обеспечивало достаточный комфорт в длительных путешествиях по бездорожью.

        А вот ещё одна специфическая нагрузка, свойственная только мотоциклу.
        Если водитель автомобиля в той или иной степени может во время движения изменять положение рук, ног и туловища, то мотоциклист в этом отношении находится в очень жёстких рамках. Его посадка статична и обусловлена узким седлом, отсутствием спинки и специфичной посадкой «верхом». Кроме того ноги зафиксированы в одном положении трубчатыми подножками, а руки широко расположенными рукоятками руля. Статичная осадка приводит к гиподинамии, что проявляется в неприятных усталостных ощущениях в области поясницы, в коленных и тазобедренных суставах.

        На труднопроходимых участках необходимо непрерывно манипулировать рычагом сцепления в связи с частым переключением передач, а иногда для пробуксовки сцепления. Тугое сцепление один из недостатков ковровского мотоцикла. В связи с изложенным устают мышцы, до невозможности воспаляются сухожилия левого предплечья.

        Но вот бездорожье позади и наставления рекомендуют держать руки на руле свободно. Однако и на асфальте кисти рук продолжают довольно цепко держать руль. Даже на первоклассной трассе неожиданно возникают обломки кирпича, крупные камни, выбоины и вспучивания покрытия. Не успеешь и глазом моргнуть на скорости 80, как загремишь под фанфары.

        А встречный поток воздуха, пыль, жгучие солнечные лучи, дожди…

        После всех описанных и неописанных выше статических, динамических и физических нагрузок мотоциклист к концу дня откровенно балдеет. В ушах свистит, в глазах мельтешит, голова гудит, руки тянет, колени ломит, спина немеет, ягодицы жжёт.

        Но, как говорится, не так страшен чёрт… Возможности адаптации человека практически неисчерпаемы. Через пять – шесть дней пути все неприятные ощущения исчезают. Сухожилия словно срастаются со стальными тросами управления, колёса становятся продолжением ног, сердце работает в такт с мотором. Возникает симбиоз человека и мотоцикла. Рождается мотокентавр.

        В этот день прошёл Куйбышевскую область, форсировал Волгу по плотине ГЭС и заночевал за Сызранью.


        К А К   У С Т А Ё Т   С Т А Л Ь

        16 августа

        Накануне устроил ночлег очень рано (т.к. на заднице было просто невозможно сидеть!), чтобы хорошо отдохнуть перед серией «больших скачков».
        Каждое путешествие имеет конечную цель. Разумеется, большую часть впечатлений оставляет активная часть мотопробега, которая всё же не должна превращаться в езду ради поездки. Десять дней отпуска я запланировал отдохнуть на Чёрном море. И для этого требовалось не щадить ни себя, ни машины.

        С вечера «Маяк» предавал о дождях и грозах в среднем и нижнем Поволжье. И словно в подтверждение этого дождь зашуршал в листве, забарабанил по палатке.

        Вечерние опасения были напрасными. Ясное утро превзошло все ожидания.

        Спустя полчаса после выезда рычаг переключения передач перестал возвращаться в нейтральное положение. Запасная пружина рычага была с собой, но чтобы её установить пришлось бы располовинивать двигатель. В полевых условиях это немыслимо.
        Постепенно «насобачился» переключать передачи без пружины, возвращая рычаг в нейтраль лёгким касанием носка ботинка. На шоссе это хорошо получалось, но на городских улицах, где на светофоре нет места промедлениям, в спешке включалась не та передача, двигатель то взвывал, то глох в самый неподходящий момент.

        Кто-то сказал: всё гениальное просто. Из брошенной в кювет автомобильной камеры вырезал ремень шириной 20-25 мм достаточной длины. Нижний конец ремня с помощью проволочной петли крепится к болту крепления глушителя, второй, с хорошим натяжением, – под декоративную крышку карбюратора таким образом, чтобы ремень прошел, касаясь средней части рычага переключения передач. Осталось привязать ремень к рычагу крест-накрест мягкой проволокой. Работоспособность механизма переключения передач восстановлена. Резина чётко возвращает рычаг в нейтральное положение после каждого переключения не хуже штатной пружины. Пусть я не гений, но этот, действительно простой выход из положения, позволил без хлопот продолжить путешествие.

        Всё было бы хорошо, но ненадолго. Ещё в Башкирии двигатель стал вяло реагировать на газ. На хорошей дороге в Куйбышевской области это стало ещё заметнее. Подъёмы, которые раньше преодолевались на прямой передаче, теперь покорялись только на третьей. На горизонтальных участках мотоцикл свободно разгонялся до 80 км/час, но дальнейший подъём дросселя не давал заметного увеличения скорости.

        Солнце палило беспощадно. Температура в тени стояла выше +30° по Цельсию. Мотор сильно перегревался и через каждые 30-40 км приходилось делать остановки для его охлаждения. Вокруг простирались выжженные поля, лишь изредка вдоль дороги попадались низкорослые кустарники защитных лесополос, чахлая листва которых не могла подарить тень и прохладу истерзанному зноем путнику и его мотоциклу.

        Скорость движения упала до 60 км/час, причём с увеличением газа мотор начинал глухо урчать, а скорость даже падала до 55 км.
        Немудрено, что страдая от жары, я и двигателю ошибочно приписывал снижение мощности в результате перегрева. К тому же дул попутный ветер и на ходу почти не ощущалось движение встречного потока воздуха.
        Я, конечно, сильно сомневался в своих рассуждениях, ведь до этого мотор безотказно работал в подобных условиях. А потому велика была радость, когда при очередном осмотре удалось обнаружить следы масла между головкой и цилиндром. Это уже было кое-что!

        После ужина в Беднодемьяновске, когда мотор слегка остыл, быстро заменил прокладку головки и заодно почистил нагар в камере сгорания. Но вовремя удержался от восклицания «Эврика!».
        И правильно сделал, потому что мотор по-прежнему не хотел тянуть в полную силу, хотя был относительно холодным, да и на землю уже опустилась вечерняя прохлада.
        И вдруг меня осенило. На полном ходу резко затормозил и свернул на обочину. Через пару минут выдернул из глушителей концевые трубки, вместе с которыми из глушителей выпало по горсти нагара. Сплющенная часть концевых трубок была практически полностью забита крупными обломками нагара, то есть глушители были попросту заткнуты. Отработавшие газы не успевали освободить цилиндр для следующей порции свежей смеси, цикл газообмена в цилиндре нарушился. Более того, при подъёме заслонки карбюратор отработанных газов получалось так много, что для смеси бензина с воздухом в цилиндре не оставалось места и скорость падала.

        После удаления вставок к мотоциклу вернулась прежняя прыть  и я так увлёкся скоростью, что на ночлег устраивался в абсолютной темноте, к тому же в дремучем и ужасном Муромском лесу, где, как известно, водится всякая нечисть.


        Х М У Р О Е   Н Е Б О

        17 августа.

        Проснулся оттого, что по палатке кто-то тихо барабанил пальцем. Подумал, что это отбившийся от стаи упырь просится погреться, а оказалось, накрапывает дождь. Пока снимался с бивуака и увязывал багаж, дождь утих, но небо было пасмурным и пришлось надеть «кожу».
        До Рязани несколько раз попадал под ливень, но не останавливался, по опыту надеясь обойти непогоду, и за счёт скорости и расстояния выйти из зоны дождей.

        Кстати, дождь не смыл впечатлений от своеобразной планировки пензенских и рязанских деревень и сёл, в которых шоссе проходит главной улицей. Каждый дом обязательно имеет резное крылечко, выходящее на фасад. Всегда на крылечке кто-нибудь да сидит с семечками – днём народ постарше, а ближе к ночи молодёжь.
        Напротив домов, почти у дороги, стоят низкие строения из кирпича или бутового камня – амбары. Поэтому улица имеет необычный вид: дорога, вдоль неё два ряда амбаров, а уж потом дома с резными крылечками. Странный, но, без сомнения, жизнью продиктованный обычай, объяснения которому я не смог найти.

        Начиная с Куйбышевской области, с утра на обочинах то и дело попадаются штабеля корзин и ящиков, а возле них ожидающие чего-то люди в плащах, По тонкому аромату яблок, исходящему от ящиков, можно понять, что это владельцы садов желают сбыть своё сладкий товар проезжающим. Нередко попадаются машины и мотоциклы, навьюченные ароматной поклажей.

        В Рязани свернул с трассы с трассы Куйбышев – Москва, чтобы сократить путь на Ростов-Дон через Михайлов – Климовск – Донской – Узловая. Перед городом Донским мост пересекает знаменитый Дон. Но это пока совсем не тот, воспетый Шолоховым, Тихий Дон, а мутный ручеёк, несущий на своей поверхности радужную плёнку мазута.

        Слева от дороги, вблизи Богородицка, огромный Курган Бессмертия, сооружённый в память о воинах, павших в боях Великой Отечественной за освобождение этих мест.

        Едва миновал железнодорожный переезд за Ефремовым, как оборвался по пайке трос сцепления. Время было раннее и можно было пройти ещё километров пятьдесят, но пришлось останавливаться на ночлег и придумать способ устранения очередной неисправности.

        По счастливой случайности почти рядом с дорогой оказался небольшой островок густого кустарника (а места здесь безлесные), куда можно было закатить мотоцикл вручную.
        Мой очередной бивуак оказался расположенным на небольшом холме и, пока было светло, внизу в долине реки Красивая Меча хорошо просматривался город Ефремов, затянутый лёгкой вечерней дымкой.
        Когда закончились хлопоты с установкой палатки, уже стемнело, и ночной город с высоты холма выглядел ещё краше. Он переливался феерией огней в окнах домов, чёткими пунктирами уличных фонарей, казался большим и сказочно прекрасным.


        Г Р О З А

        18 августа

        Градусник-брелок утром показывал +8°С. Даже как-то странно – дорога идёт на юг, а становится прохладнее! Без раздумий достал из багажа свитер и кирзовые сапоги.

        В мотоаптечке имелись в запасе аварийные наконечники тросов, изготовленные впрок по советам журнала «За рулём». Установка такого наконечника заняла считанные минуты без паяльника, олова и канифоли.

        Завтракал в скверном (в смысле качества блюд) придорожном ресторане «Елец», расположенном на въезде в одноименный город.
        Во время завтрака хлынул ливень, который я отчаялся пережидать. Не желая идти на поводу у капризов природы, надел плащ и отправился в путь. Сразу же выяснилось, что плащ промокает, а сапоги неумолимо наполняются водой. К тому же встречные машины поднимают за собой шлейф водяной пыли, которая после высыхания оказывается грязью на мотоцикле и его седоке. Казалось, это будет продолжаться бесконечно. Тучи цеплялись за вершины деревьев и беспрерывно сыпали дождём.
        Перед Воронежем небо вдруг поднялось, тучи стали реже, проглянуло солнце. Я обогнал ветер! Ещё пять минут назад меня, как бездомную собаку, хлестал дождь, а теперь я сразу просох и согрелся. Плащ пришлось снять.
        Тем не менее, сильный ветер сопровождал меня в спину и гнал вслед тучи. Нужно было поспешать!

        Воронеж проскочил без задержек. И всё же, пока петлял по незнакомым улицам и проспектам города, заправился бензином, выигранные у ветра минуты были почти потеряны.

        Грозовой фронт опять догнал меня и начал закрывать солнце. Шёл с максимально возможной скоростью, но заметил, что тучи обходят дорогу с боков в виде гигантской подковы, которая вскоре сомкнулась и я попал под дичайший грозовой ливень.
        Вода даже не успевала скатываться с дорожного полотна и переднее колесо вспарывало эту кипящую реку словно форштевень моторной лодки.
        Высохшее было обмундирование, вмиг превратилось в половую тряпку. Я оказался в положении упавшего в реку, которому, как известно, дождь не страшен и продолжал движение.
        Вскоре через завесу дождя показалось какое-то селение и от полного растворения удалось спастись под крышей автобусной остановки.

        Как только дождь малость поутих, стремительно перебрался в столовую «Рассвет», видневшуюся за остановкой. После обеда ливень буйствовал еще полчаса.
        Местные жители с умилением глядели на небеса и радостно поясняли, что за всё лето не было ни одного дождя. Так что весь урожай на полях выгорел.

        Шофера, подъехавшие со стороны Павловска, рассказали, что там прошёл такой мощный град, что земля побелела как зимой.
        Спустя 50 минут я был в Павловске и сам увидел смытые ливнем в кюветы нагромождения града, не успевшие до сих пор растаять.

        За Павловском дождь прекратил своё преследование, а далее не только асфальт, но и земля вокруг были совершенно сухими!
        Мне представилось, что уж теперь-то я ушёл от дождя. И это было бы так, если б дорога внезапно не повернула круто вправо и не повела под сизую тучу, низвергавшую наземь огненные копья молний. Асфальт стал сырым. По-видимому, здесь проходил край тучи, а лезть под неё очень не хотелось.

        Вопреки ожиданиям, спальный мешок оказался не сплошь подмоченным и вполне годился для ночлега.

        Сегодня дважды пересекал реку Дон и прямо на глазах он становился именно тем Доном, каким представлялся по Шолохову. В Задонске он шириной меньше десяти метров, а за Верхним Мамоном будет, пожалуй, не меньше полусотни.


        Н А   Р А С П У Т Ь И

        19 августа

        Весь следующий день дул резкий боковой ветер справа. Лесополоса вдоль дороги хорошо защищает от этого ветра, но стоит в стене деревьев появиться просвету, как ветер прорывается через него и швыряет мотоцикл в сторону. Приходится внимательно следить за лесополосой и заранее готовиться к встряске.

        Приближался Ростов-батюшка. Здесь дорога разветвляется на два заманчивых маршрута: Кавказ и Крым. Желание прокатиться по Кавказу расстроили встречные водители, от которых узнал, что Военно-Грузинская дорога закрыта в связи с оползнем или обвалом.
        Пришлось направить свои колёса в сторону Крыма через Таганрог, по дороге, проложенной по северному берегу Азовского моря. Вскоре передо мной открылся величественный вид Азова.


        К А Р А Н Т И Н

        20 августа

        Перед Ждановым остановили на посту ГАИ. Среди гаишников женщина в белом халате – врач санэпидстанции. Объяснили: сквозной проезд для иногороднего транспорта закрыт. Карантин.
        - Как объехать?
        - Очень просто. Через Москву, - издевательски сообщил мелкий чиновник в сержантских погонах, опьяненный своей властью. И небрежно повернулся ко мне широкой спиной, ясно давая понять, что дальнейшие разговоры бесцельны.
        Не помогла и бумага о комсомольском мотопоходе с просьбой об оказании помощи участникам при прохождении маршрута.

        Развернувшись, отъехал километров пять от поста в обратном направлении, встал на обочине, закурил и открыл Атлас дорог. Судя по нему, следовало возвратиться до Таганрога, затем через Донецк-Запорожье выходить на трассу Москва-Симферополь. Возможно, были более короткие пути в объезд Жданова, но мне они были неизвестны.

        Слово «карантин» досадно напомнило о злоключениях 1970 года в Волгограде. Не хватало только того, чтобы те напрасные потери времени повторились снова.

        В последний раз окинул взглядом эти негостеприимные места, и тут внимание привлекла грузовая машина, которая шла со стороны города вдоль лесополосы в 500-600 метрах параллельно шоссе. Дальнейшими наблюдениями за грузовиком установлено, что от асфальта к этой лесополосе под прямым углом идут такие же защитные насаждения и вдоль каждого из них пролегает грунтовая дорога.
        Когда замеченный грузовик выехал на асфальт неподалёку от меня, немедля завёл двигатель и повторил его путь в обратном направлении.

        Спустя полчаса я всё же «взял» город Жданов! И, самое интересное, с противоположной стороны никакого поста ГАИ и санэпидстанции не было и в помине. Самоуправство…

        Очередная неприятность поджидала у Бердянска: город закрыт, карантин. Правда здесь постовой великодушно сообщил подробности объезда и кое-какие ориентиры:  у складов свернуть налево, проехать под железной дорогой…

        Через 5-6 км объезда снова вышел на нормальный асфальт и у шоферов на обочине узнал: это то, что нужно.
        Вскоре трасса расходилась вилкой. На автобусной остановке были люди. Одна из женщин уверенно показала рукой – на Мелитополь прямо.

        Время шло к полудню, но солнце, которое по предполагаемому направлению движения должно было светить в левый бок, почему-то светило в спину. Наконец появился указатель: «Токмак … км», «Запорожье … км». И никакого Мелитополя! Открыл Атлас. Получалось, что меня отправили не туда.
        Навстречу мотоцикл с коляской. Мотоциклист подтвердил мои открытия и, после некоторых размышлений, посоветовал не возвращаться к Бердянску, поскольку крюк все равно получится почти одинаковый. Если продолжить движение на Токмак, там можно будет выйти на симферопольскую трассу.

        В Токмаке свернул на Молочанск (боже, какая дыра), асфальт перешёл в грунтовку, а потом плюс 20 километров настоящей булыжной дороги времён Екатерины…

        Вечером на заправке встретились с двумя ребятами на «Яве» из Днепропетровска. Остановились, не доезжая нескольких километров до Чонгарского пролива и заночевали за колючими зарослями лесополосы. Новые попутчики сначала не хотели даже ставить палатку. До этого, видите ли, они спали в дороге одну ночь, просто завернувшись в неё.
        Стоило больших трудов убедить их использовать палатки по назначению, а спать в спальниках. Для туристов из близкого к югу Днепропетровска установка палатки не являлась пока необходимостью. Слишком короток их переход до Крыма, чтобы почувствовать потребность в походном комфорте.


        Л Е Б Е Д И Н А Я   П Е С Н Я   М О Т О Р А

        21 августа.

        Виноградом, который в изобилии рос вдоль дороги, утром «почистили» зубы, а спустя час  на бензоколонке распрощался с временными спутниками, которым встретились их знакомые и они вместе умчались прочь.
        «Восход» для «Явы» плохой попутчик, тем более, что с мотоциклом стало твориться нечто странное. Сначала я не понимал, откуда доносится непонятное низкочастотное гудение шмеля. И только спустя время, когда песня двигателя стала достаточно громкой, а руки ощутили вибрацию, я понял – мотору каюк.
        Вибрация прогрессировала с каждым десятком километров и к Севастополю подъезжал с убеждением о неотвратимости ремонта, рассчитывая заняться им в кемпинге «Бухта Омега». Каково же было моё отчаяние, когда вместо дружественного кемпинга я увидел окружённую бурьяном заброшенную площадку и избушку сторожа без окон и дверей.

        Отсюда был виден пляж, забитый смуглыми телами отдыхающих. Мне подход к морю был недоступен.
        Но побывать у Чёрного моря и не окунуться в его ласковые воды было просто недопустимо. К тому же требовалась спокойная обстановка, чтобы проанализировать ситуацию и принять решение. Стал пробираться на правую оконечность бухты Омега. Дороги практически не было – сплошные валуны. Поэтому на мысу было только два отважных «Москвича» и человек девять народа.
        На море отдыхал до 6 часов вечера, затем собрал вещички и покинул Севастополь. Мне был нужен кемпинг, где была бы возможность разобрать двигатель и, если понадобится, заняться поиском запасных частей, оставляя мотоцикл и вещи под элементарным присмотром.

        Двигатель работал всё хуже и хуже. На низших передачах было неприятно разгоняться от вибраций, а на прямой передаче двигаться со скоростью более 45 км/час. При превышении этого предела двигатель сотрясал мотоцикл невероятной вибрацией.

        Начались Крымские горы. Дорога причудливо петляла то у их подножия, то поднимаясь вверх и снова падая вниз. Справа простиралась безбрежная панорама Чёрного моря. Но мне было не до красот. Я весь превратился в слух и ничего не слышал, кроме жуткой лебединой песни мотора. С каждым километром становилось всё яснее, что это уже не мотор, а потенциальная жертва мартеновской печи.

        Заночевал в палатке над обрывом, на краю огромной долины. Со всех сторон громоздятся пологие горы, поросшие дикими непроходимыми лесами. На противоположной стороне долины, километрах в трёх, мерцают огни и сквозь синеющий воздух допоздна доносятся обрывки танцевальных ритмов, звонкие голоса, смех. Суббота…


        Д Я Д Я   Я Ш А

        22 августа.

        Едва снялся с ночлега, сразу понял: дальше так ехать невозможно. Казалось двигатель вот-вот сорвётся с крепёжных болтов и из него высыплются все шестерёнки.
        Нужно предпринять хоть какие-то исследования для проверки. На площадке для отдыха снял головку и цилиндр, проверил сочленение поршневого пальца с шатуном, люфт нижней головки шатуна. Видимых неисправностей не выявилось. Причина внутри. Коленчатый вал или коробка передач?

        Добрался до перевала Байдарские ворота (503 м над уровнем моря), позавтракал в оригинальном ресторанчике «Шалаш». Столы и сиденья стилизованы под пеньки, на стенах чеканка. Рядом с рестораном настоящий шалаш из тростника, под его сенью мужики вовсю глушат тёплое пиво, которое продают в соседнем киоске. Мой удел – не менее тёплый лимонад.

        Со смотровой площадки перевала открывается вид на Чёрное море во всём его великолепии. А на душе тоскливо и тревожно. Не очень приятно, когда в пяти тысячах километров от дома единственное средство возвращения начинает барахлить.

        А горное шоссе вело всё дальше и дальше. Слева нависали огромные отвесные скалы, справа обрыв и безбрежная синева моря, край которой сливался с небом в голубом мареве. Кемпинга всё нет…
        Дорожный указатель предупредил о приближении к Ялте. Длинный спуск. Далее панорама Ялты, амфитеатром спускающейся к морю
        Внизу справа взгляд отмечает крохотные прямоугольнички легковых автомобилей, выстроившихся рядами на асфальтированной площадке.
        Да, это автокемпинг. Но без права разбивки бивуака. То есть, на ночь палатку ставить допускается, но чтобы утром от бивуака не оставалось следов. Такая стоянка меня не устраивала. Посоветовали обратиться к местным жителям, которые пускают туристов на постой.

        После непродолжительных поисков попал на поселение к дяде Яше. До него просился в нескольких местах на 3-4 дня, но отказали. Поняв в чём дело, у дяди Яши заявил десятидневный срок. Вот такие порядки…
        Дядя Яша сдавал «дикарям» свой домик, однокомнатную хижину напротив, через проулок, а также шесть «курятников» во дворе. Сам он тоже жил в одном из «курятников». Больше старику ютиться было негде.
        «Курятники» стояли буквой «П» по периметру небольшого асфальтированного дворика. В каждом из них древняя кровать, на которой при известной терпеливости можно попытаться спать вдвоём;  на стене ветхий клеёнчатый коврик с нестареющей темой лебединой верности;  в углу небольшая полка для туалетных принадлежностей, в стене крохотное, с форточку, оконце с видом на противоположные «курятники». Вот и всё убранство «нумера». И стоит это спартанское удовольствие – один рубль в сутки.
        Справа от ворот к «курятникам» примыкает небольшой навес с газовой плитой, но пропан дядя Яша не покупал, а все желающие могли приготовить нехитрый ужин на керосинке.
        Для личного туалета в сенцах дома были установлены раковины, а в хижине напротив размещались туалет и летний душ. Скромно, но всё необходимое для околоцивильной жизни имелось в наличии.

        Дядя Яша сразу выставил условия. Во-первых, мотоцикл оставить на улице (место-де у нас здесь тихое, никто не тронет, а во дворе мало места, да и жильцы будут возражать). Во-вторых, завтра выезжает семейная пара и мне достанется их «курятник», а пока, на одну ночь можно будет заночевать на кровати, что под деревом посередине двора. Мне ничего не оставалось делать, как, не задумываясь принять эти предложения.

        Через три часа разбросал двигатель на винтики. Правда, прошиб пот, когда некоторые из 13 винтов, соединяющих половинки картера, отказались подчиниться штатной отвёртке. Тут очень кстати появился дядя Яша и предложил поискать что-нибудь получше в его инструментах.
        В центральном «курятнике» никто не жил. Здесь хранились разные тряпки, ящики с хламом, среди которого удалось обнаружить сносную отвёртку, молоток, зубило. А это уже было кое-что!

        Оказав инструментальную помощь, дядя Яша уже не отходил от меня, поражая своей эрудицией и смекалкой. Едва я начинал раскрывать ему смысл тех или иных действий, как дядя Яша тут же вставлял: «Я знаю! Ведь я же понимаю!».  Далее выяснилось, что он 30 лет работал механиком в Барнауле, а до войны – так и вовсе шоферил на тюменском кирпичном заводе.
        После такой словесной артподготовки дядя Яша начал давать советы по ремонту, которые шли вразрез с общеизвестными принципами работы двухтактных двигателей. А когда прозрачно намекнул, что у моего мотоцикла стучат клапана и несколько раз повторил, что работал механиком не 30, а 15 и 20 лет соответственно в Омске и Свердловске, я догадался, что имею дело со старым трепачом. Но даже при виде разбросанных на куске картона частей двигателя, я не утратил чувства юмора, а наоборот вошёл во вкус и активно поддерживал «травлю» дяди Яши.
        Впоследствии я убедился, что это болезнь дяди Яши. Целыми днями он, от безделья, слонялся от одного жильца к другому и рассказывал разные истории из своей жизни, невероятно путая хронологию и места жизнедеятельности. Мы подлавливали его на несоответствиях и напоминали, что вчера он рассказывал по другому.
        Без малейшего смущения старый плут добродушно улыбался, щурил заплывшие глазки и жалостливым голосом канючил:  «Товарищи! Ну, товарищи! Ну, имею я право ошибиться на пять процентов ?!!»

        Вечером мы собирались за столиком во дворе переброситься в «подкидного», пропустить стаканчик-другой крымского винца. В такие моменты дядя Яша был душой вечера. А, зачастую, притаскивал баян и непослушными пальцами пытался что-нибудь наиграть. Чаще всего получалась мелодия песни «На крылечке твоём каждый вечер вдвоём…» Эта мелодия так запала в наше подсознание, что находясь в городе, на пляже, кто-то из нас вдруг начинал мурлыкать песню про крылечко. Это замечали, тут же вспоминали незабвенного дядю Яшу, его непослушные пальцы на кнопках баяна и дружно хохотали.

        Добродушному настроению дяди Яши, его словоохотливости и забывчивости во многом способствовал его образ жизни. Рано утром дядя Яша вставлял водопроводный шланг в бочку летнего душа, открывал вентиль, а сам по переулочку, не торопясь, спускался к киосочку, где сдавал тару, скопившуюся под яблоней у ворот, и брал бутылочку «Портвейна Таврического».
        Придя домой в «курятнике» для инструмента дядя Яша прикладывался слегка к горлышку. Бутылки хватало на 2-3 часа, после чего рейс в киоск повторялся. К обеду начинали подходить жильцы, которые приносили вино и угощали дядю Яшу…


        Но вернусь к мотоциклу.

        К вечеру я добрался до сердца двигателя – на ладони лежал коленвал. Коробка передач не вызвала сомнений, а вот подшипники коленвала явно поизносились и справедливо требовали замены.

        Некоторые жильцы приготовили тем временем ужин и, зная о моём бедственном положении, пригласили к столу. На сегодня я, несомненно, был здесь центральной фигурой.
        Даже спать пришлось буквально в центре внимания: на панцирной кровати под деревом посреди двора, причём с элементами туризма – на надувном матрасе и в спальном мешке.


        Я  Л  Т  А

        23 августа.

        Если выйти из нашего двора и свернуть в переулок налево, то сразу за "курятниками" перед взором возникает Чёрное море. Оно и далёкое и близкое с высоты Чаевки. Сверху кажется, что море поднялось бугром выше берегов, но почему-то не выливается на них.
        Первым делом решил осмотреть город и окунуться в море, а по пути перекусить в кафе или столовой.

        « Я л т а,  город в Крымской области, в 79 км от железнодорожной станции Симферополь (троллейбусное сообщение), курорт на Чёрном море. Приморский климатический курорт. Административный центр курортной зоны Южного берега Крыма. Пищевая промышленность. 2 театра. Краеведческий музей, дома-музеи А.П.Чехова и Н.З.Бирюкова. Известен с 1145 г. под названием Джалита. 4-11 февраля 1945 г. в Ялте состоялась Крымская конференция глав правительств трёх союзных  во 2-й Мировой войне держав – СССР, США и Великобритании. Близ Ялты – Никитский ботанический сад». (Географический энциклопедический словарь)

        Узкие асфальтированные улочки, петляя по склонам горы, привели в центр. Местные водители беспечно гоняют по этим серпантинам с множеством закрытых поворотов и местами настолько узких, что для тротуаров не остаётся места.
 
        На городском пляже за всё надо платить:  за вход, за лежак, за зонтик. До обеда повалялся под южным солнышком, вдоволь накупался, поиграл с медузами.

        На обратном пути домой посетил дом-музей, в котором жил и работал великий русский писатель Антон Павлович Чехов.
        А в голове одна мысль – подшипники, подшипники… Решение будет завтра. Сегодня воскресенье, мастерские и гаражи не работают.


        В О К Р У Г   П О Д Ш И П Н И К А

        24 августа.

        Ещё вчера заручился поддержкой дядя Яши (я здесь работал автоинспектором, меня во всех автохозяйствах знают, у меня все механики друзья) и сегодня вместе с ним обошли несколько автохозяйств и мастерских. Выяснилось, что дядю Яшу никто не знает и никаких друзей-механиков в автохозяйствах у него нет.
        Отпустил его домой и поехал искать самостоятельно на автостанцию гарантийного ремонта. Механик заверил, что нужных мне подшипников нет, к тому же автостанция обслуживает только владельцев личного автотранспорта. Показал ему бумагу от комитета комсомола, тогда он разрешил пройти на склад и самому узнать у кладовщицы. Нужных подшипников не оказалось на полном серьезе.

        Побывал я в автобусном парке, и даже в троллейбусном, но безрезультатно. Посоветовали искать в автобусном парке ВЦСПС на Чайной горе.
        Нашёл там механика, высокого голубоглазого парня. С явной тоской глядя мимо меня, он клятвенно заверил, что только сейчас проверял подшипники на складе и 204-го точно нет. Вкратце прояснил ему свою ситуацию и показал комсомольскую бумагу с просьбой оказания помощи при прохождении маршрута. Помогло! Через пару минут механик принёс два новых подшипника: «Последние, тебе повезло.» Денег не взял. В знак благодарности подарил ему шариковую авторучку-сувенир нашего завода «Гвоздик».

        На беготню по городу в поисках автохозяйств и мастерских ушёл почти весь день.


        С Б О Р К А   М О Т О Р А

        25 августа.

        Вчера до глубокого вечера, позабыв о еде и обо всём на свете, возился с двигателем, приспосабливал на место всякие «лишние» шайбы, прокладки и винты. Хорошо, что взял с собой пособие по ремонту мотоциклов К-175.
        Не обошлось без курьёзов. После сборки поставил двигатель на раму мотоцикла, но вспомнил, что забыл законтрить гайку барабана сцепления. Пришлось снимать крышку коробки передач и после контровки гайки вновь ставить её на место.
        После чего оказалось, что среди инструмента лежит грибок выжима сцепления, вынул его при загибке кромки контрящей шайбы. Пришлось снова снимать крышку коробки, освобождать пружины сцепления, и снова всё собирать. А всё спешка…

        Наутро устранил мелкие недоделки и с волнением приступил к запуску двигателя. Но, не тут-то было! Отличная искра, нормальная подача топлива, а в цилиндре нет даже отдельных вспышек.
        Углублённые поиски выяснили, что искра возникает в нижней мёртвой точке поршня. Оказалось, что коленвал зачем-то имеет две шпоночные канавки и ротор (вместе с кулачком прерывателя) оказался установленным с разворотом на 180°.
        Сразу после перестановки ротора двигатель безотказно завёлся. Но сколько времени было потеряно на выяснение причины отказа.


        Я - Б О Г !

        26 августа.

        После ремонта в коробке передач не было ни капли масла. С величайшей осторожностью добрался до автозаправки своим ходом.
        Для проверки чуда исцеления от недуга прогнал несколько километров по шоссе. Мотор работал ровно, без малейших вибраций и исправно тянул.

        Над моей головой словно воссиял нимб – я снова был богом над расстоянием и временем!

        Заскочил к дяде Яше поделиться радостью, взял фотоаппарат и отправился в Никитский ботанический сад. 

        Необходимо отметить, что мотоцикл стоял разобранным у ворот дома дяди Яши безо всякой охраны. Только переднее колесо мотоцикла было закрыто специальным замком с удлинённой дужкой. Разобранный на винтики мотор, конечно, хранился на картонке во дворе. Я настолько уверовал в честность людей, что оставлял мотоцикл где попало. Вот и у арочной колоннады, венчающей вход в зелёную сокровищницу Крыма, Государственный Никитский ботанический сад, я повесил мотошлём на руль мотоцикла, перчатки заткнул под ремешок седла и на несколько часов отправился с экскурсией в субтропики.

        «Никитский ботанический сад основан в 1812 году известным русским ботаником Х.Х.Стевеном. Сад является родоначальником всех парков, созданных в субтропических районах страны, а также основоположником научного и промышленного виноградарства и южного плодоводства. Здесь собрано 11 тысяч видов, разновидностей и форм растений со всех континентов земного шара. Кедры Ливана растут рядом с самшитом Кавказа, секвойи Америки – с кедрами африканскими и пихтами гималайскими. Бамбук японский прячется под сенью каменного дуба и местного тиса. Красивы цветочные газоны и розарии в саду. Вокруг парка на крутых террасированных склонах собраны уникальные коллекции южных плодовых и субтропических культур». (Путеводитель «Крым»)


        П О Л Я Н А   С К А З О К

        27 августа.

        На сегодня решил оставить мотоцикл в покое и с утра ушел с ребятами нашего двора на пляж. После полуденного зноя, ближе к вечеру побывали на прославленной Поляне сказок вблизи Ялты. На поляне горного леса мастерами созданы из причудливых корневищ образы гоголевского Тараса Бульбы, пушкинского Черномора, злой Бабы-Яги. Постепенно Поляну сказок населяют более реалистичные скульптуры: курочка Ряба, Маугли и Багира, Иванушка с Жар-птицей, волк и три поросёнка… А, в общем-то, всё это интересно разве что детишкам…
        Вечером отдохнули в ресторане на верхней веранде Дома торговли.
        Запись об этом дне, проведённом без мотоцикла, занимает всего шесть строк!


        М О Т О В О С Х О Ж Д Е Н И Е   Н А   А Й – П Е Т Р И

        28 августа.

        «Ай-Петри, вершина в Главной гряде Крымских гор, в массиве Ай-Петринская яйла.  Высота до 1233 м. С Ай-Петри открывается панорама большей части Южного берега Крыма». (Географический энциклопедический словарь)

        Мотоциклу сегодня предстояло серьёзное испытание подъёмом на километровую высоту. Дорога на Ай-Петри так петляет по склонам гор между деревьев, что трудно справиться с управлением. Дорога поднимается всё выше и выше. На поворотах открываются чудесные панорамы красавицы Ялты.
        В семи километрах от города водопад Учан-Су. Весной и после дождей он, говорят, представляет собой живописный поток, падающий с высоты 100 метров. Сейчас сухо и по камням водопада струятся лишь робкие родниковые струйки. У подножия водопада, как и полагается, ресторан «Учан-Су».

        За смотровой площадкой «Серебряная беседка» дорога минует участок «пьяного леса» на большом оползне и из ущелья речки Учан-Су выводит на расширенную площадку Тюзлер.

        Поднимаясь к вершине, дорога становится всё круче и, наконец, пологими длинными серпантинами лепится к почти отвесному склону. Если глянуть с обрыва вниз создаётся полное впечатление полёта.
        Ближе к вершине въезжаю в облака. Высота над уровнем моря более 1000 метров. Приходится включить дальний свет, чтобы обозначить себя в этом «молоке».
        Вот из тумана возникают какие-то строения и поверхность дороги становится горизонтальной. По-видимому, это вершина Ай-Петри.

        Следом подходит экскурсионный автобус и экскурсовод ведёт большую группу туристов на смотровую площадку, вправо от дороги. Поставив мотоцикл на стоянке, спешу присоединиться к туристам, пока они не скрылись в облаке.
        «С вершины горы Ай-Петри, где вы, товарищи, находитесь, - говорит экскурсовод хорошо поставленным голосом, - открывается широкая панорама центральной части южного берега Крыма. Посмотрите направо, - продолжает экскурсовод, делая рукой широкий жест, - вы видите Мисхор, налево (все дружно поворачиваются налево) – прекрасный вид Ялты».
        В облаке мы не видим ничего, что находится далее 10-15 метров, но шуткой все довольны. Просто сегодня экскурсантам не повезло – вершина горы окутана облаками.

        Слева от смотровой площадки виднеется в тумане гранитная плита с выбитым на ней текстом. Плита уложена на месте гибели метеоролога. Чуть ниже – памятник партизанам, павшим в неравном бою с фашистами 13 декабря 1941 года.
        Больше ничего со смотровой площадки не видно.
        Экскурсанты с автобуса несолоно хлебавши идут покупать сувениры, а я отправляюсь в ресторан «Ай-Петри», чтобы скушать на память цыплёнка-табака на высоте 1200 метров над уровнем моря.

        Спуск с горы занял чуть менее часа и вот Ласточкино гнездо, изящное здание над обрывом скалы у мыса Айтодор. Особенно эффектно оно выглядит с берега моря. Сооружённое из серого камня здание является как бы продолжением скалы и, кажется, повисло над морской пучиной.
        Берег в этом месте обрывистый, возникают скалы. Одна из них, оторвавшись от массива, стоит в воде, формой напоминая парус. С устатку макнулся в море у подножия мыса Айтодор.

        Дальнейшие прощальные поездки этого дня по крымским дорогам слились в пёстрый калейдоскоп. Ездил по курортным местечкам, купался на пляжах ласкового моря и экскурсионных объектов больше не посещал.


        Б А Н К Е Т

        29 августа.

        Последний день на ялтинском пляже, а вечером прощальный банкет в нашем маленьком дружном дворике. Дядя Яша снова был в ударе! Как обычно взялся за баян и, постоянно попадая пальцами между баянных кнопок, пытался исполнить свою фирменную «На крылечке твоём…».


        П О   Ю Ж Н О М У   К Р Ы М У

        30 августа.

        Как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Несмотря на обильное угощение накануне, утром дядя Яша не забыл взыскать задолженность за три дня.

        Езду по горным дорогам невозможно описать, если сам не находишься за рулём. Навряд ли испытаешь их своеобразие, сидя в кресле экскурсионного автобуса. Хотя острота ощущений тоже есть, особенно если сидеть у окна со стороны обрыва дороги, условно ограждённого редкими белыми столбиками.
        Но только непосредственно за рулём можно впитать красоту горной трассы, оценить её коварство и сюрпризы.

        До Алушты идёт отличная горная бетонка с линиями разметки и троллейбусной линией. Затем троллейбус сворачивает на Симферополь и дорога сужается, разметка исчезает. Появляется больше крутых поворотов, спусков и подъёмов. Резко снижается интенсивность движения. Все основные курорты остались позади.
        Оскудевает и растительность на окружающих горах. Леса пропадают, уступая место зарослям кустарников, а то и просто степных трав.

        Однообразие ландшафта приятно нарушил Судак, поблизости от которого расположены развалины средневековой крепости, построенной генуэзцами в 14 веке. В настоящее время сохранились крепостные стены, монументальные входные ворота с башнями, семнадцать башен во главе с Консульским замком, расположенным над обрывом скалы (у края не ограждённого 50-ти метрового обрыва лишь транспарант «Осторожно! Обрыв!»).
        Расположенная на высокой скале, крепость господствовала над городом и бухтой, Даже полуразвалившаяся цитадель производит величественное впечатление.
        Со стен крепости открывается прекрасный вид на Черное море, Судакскую долину и маленький «Восход» у входных ворот крепости.

        За Судаком Крымские горы постепенно сглаживаются и переходят в голую степь. Прощай, Крым!

        Феодосию и Керчь миновал уже в сумерки, а когда добрался до парома через Керченский пролив, южная ночь легла на землю густой теменью.
        Железнодорожный паром представляет собой довольно внушительное плавучее сооружение, на котором свободно уместились десятки автомобилей и несколько мотоциклов, желающих переправиться на противоположный берег пролива.

        «К е р ч е н с к и й   п р о л и в,  Еникальский пролив (др. греч. Боспор Киммерийский), между Керченским (Крым) и Таманским (Кавказ) полуостровами. Соединяет Чёрное и Азовское моря. Длина около 41 км, ширина от 4 до 45 км, глубина 5-15 м. Зимой покрыт плавучим льдом». (Географический энциклопедический словарь)

        После погрузки на паром долго ждали прибытия пассажирского поезда. Десять вагонов поезда разместили по пять в два параллельных ряда, надёжно закрепили, после чего паром отчалил от крымского берега.
        Где-то высоко над водой мигал огонь маяка, за бортом проплывали разноцветные навигационные огни. А, в общем-то, ничего вокруг не было видно. Стояла тёмная южная ночь.

        На пароме познакомился с мотоциклистами-туристами. Молодая пара едет на «Яве» на Кавказ в Сочи, а два парня собираются проехать по Военно-Грузинской дороге.
        Покинув паром, кое-как нашли выезд на трассу. Молодожёнам ещё на пароме не понравились кавказские мототуристы и они облегчённо вздохнули, когда те отстали, остановившись, по-видимому, на ночёвку.
        Чуть позже остановились и мы. Женщина вздрагивала и озиралась при каждом шорохе, опасаясь, судя по всему, нападения тех подозрительных мотоциклистов. С такими нервами лучше сидеть дома за закрытой на все замки дверью.
        А палатка у молодожёнов – один смех. Конец трёхметровой верёвки привязали к дереву, а второй к колышку, и на этот «каркас» накинули кусок парусины. Не зря гласит пословица: с милым рай и в шалаше.


        П Р О К О Л

        31 августа.

        В Крымске расстались с пугливой парой. Мой курс лежал на Краснодар. Несколько раз по дороге баловался виноградом и персиками, которые здесь растут совершенно свободно. Правда, персики ещё не совсем спелые, зато виноград хорош.
        Ночевать расположился в лесополосе из какого-то колючего, как боярышник, кустарника. Пока ставил палатку на крохотной лужайке, в кровь исцарапал руки острыми шипами. А утром обнаружилось, что сплю практически на грунте. Коварная колючка проткнула матрац через днище палатки.


        Н А   М О Т О Ц И К Л Е   В О К Р У Г   М О Р Я

        1 сентября.

        В Ростове-на-Дону замкнулось кольцо мотоциклетного путешествия вокруг Азовского моря, протяжённость которого составила более 1600 километров.

        «А з о в с к о е   м о р е  (древне-рус.– Сурожское море), внутреннее море в бассейне Адриатического моря. Керченским проливом соединено с Чёрным морем. Площадь 39 тыс.кв.км. Наибольшая глубина 13 м. Береговая линия изрезана, много песчаных кос и заливов. Температура воды летом 20°-30°, зимой – ниже 0°. Покрыто льдами 2-3 мес. Средняя солёность от 9 до 13,8 промилле». (Географический энциклопедический словарь)

        Не думаю, что в нашем городе найдётся хотя бы один человек, совершивший подобное путешествие вокруг моря аналогичным способом.

        Первый день осени. Явственно чувствуется её приближение, да и путь лежит на север. Если по Крыму доставляла удовольствие езда в рубашечке-безрукавке, то сейчас к месту пришлись кожаная куртка и мотоперчатки с крагами.

        Дороги разбиты в прах мощными рефрижераторами, везущими в центр фрукты с юга. Местами на спусках такие дикие волны, что если бы не предупреждающие знаки, то запросто можно расстаться с жизнью, если влететь туда на полной скорости. Но и знакам верить надо с оглядкой на опыт и интуицию. Иногда знаков нет там, где это давно необходимо. Однажды на хорошей скорости залетел в такую выбоину, что оставалось удивляться, как это удалось выправить и удержать на колёсах летящий боком мотоцикл.

        Три года назад эту дорогу описывал журнал «За рулём» как выдающееся достижение советского дорожного строительства. Но не посоветую ездить по ней сейчас даже своему злейшему врагу. А езда со скоростью более 60 км/час на мотоцикле – просто самоубийство.
        Несмотря на низкое качество покрытия, ремонт дороги не проводится. Намечавшееся сооружение бензоколонок и пунктов питания так и не осуществилось. Об этих объектах предупреждают только заблаговременно, по проекту, установленные в чистом поле дорожные знаки.
        Шофера называют Ростовскую трассу «голодной дорогой». Можно ехать полдня и не встретить ни населённых пунктов, ни бензоколонок, ни магазинов, ни кафе. Мне посчастливилось в этом убедиться на собственном желудке.

        В 20 км от Воронежа, в Рогачевке, развязка дорог в двух уровнях. Всё выглядит очень солидно, но я дурного мнения о дорогах Саратовской и Волгоградской областей. Переговорил на тему свёртка на Волгоград с несколькими водителями на стоянке: либо толком ничего не знают, либо пророчат разбитые грунтовые дороги. Можно было рискнуть, тем самым сократив путь, но страх перед осенней распутицей погнал меня через Москву, по проторенным ранее дорогам.

        Ночевать расположился перед въездом в Воронеж в жиденькой лесополосе, неподалёку от поста ГАИ.


        Н А   М О С К В У !

        2 сентября.

        Три дня тому назад, изнывая от зноя субтропиков, то и дело бросался в воды Чёрного моря и восхищался грациозными движениями медуз. А здесь свежий встречный ветерок с севера и 16 градусов по Цельсию в полдень. Уже нелишними оказались сапоги.
        По небу пошли редкие, но тёмные и плотные кучевые облака, а вскоре солнце скрылось за сплошным щитом туч.
        Времени было в обрез, но решил возвращаться через Москву и далее Казань. Совершая такой крюк, я хотел избежать блужданий по неизвестным дорогам Поволжья и полагал, что за прошедший период от Казани до Альметьевска можно было положить асфальт.
        Перед серией «больших скачков» я рассчитывал отдохнуть на сутки в Москве.

        В Домодедово с Ростовской «голодной трассы» перешёл на Симферопольскую и остановился в известном кемпинге «Бутово».
        Горячий душ, приятный ужин в новом кафе, отдельный домик, белоснежное постельное бельё – что может быть лучше для утомлённого путника, не избалованного палаточным комфортом?


        К Л Е В Е Т А

        3 сентября.

        Рано утром на электричке отправился  в Москву. Основной целью поездки было посещение знаменитого Музея Вооружённых Сил СССР. Этот музей должен был стать восклицательным знаком в моих путешествиях, пронизанных духом патриотизма и пацифизма. К сожалению, так и не удалось осмотреть этот пантеон орудий насилия. Музей не работал. Правда обошёл открытую выставку орудий, танков и самолётов возле музея. Но это совсем не то…


        Подходя к своему домику в кемпинге, у соседнего домика увидел четыре «Явы» с серией номеров ХАЕ. Бросил на постель фотоаппарат и, по пути на ужин, заглянул к новым соседям-мототуристам. Вокруг импровизированного застолья расположились шестеро молодцов, из разнокалиберной тары пивших что-то красное.
        - Откуда, ребята? – спросил я приветливо.
        - Из Харькова. А ты откуда.
        - Тюменский я.
        - Говорят, что у вас там, в Сибири, полно спирта. Тащи и садись с нами.
        - Так я же сейчас возвращаюсь из Крыма. А за приглашение спасибо. Собираюсь перекусить в кафе.

        В кафе было полупусто. Заказал сосиски и два пива. Во время ужина прикинул план действий на сегодня и завтрашнее утро. Выезжать нужно было как можно раньше. Время поджимало. Поэтому сегодня надо доплатить ещё за одну ночь и выяснить время открытия бельевой, чтобы сдать домик администратору.

        С ужина шёл мимо танцплощадки, на которой под звуки баяна отдыхали экскурсанты из Владимира. Весельем руководила массовик-затейник, которая не просто работала, а занималась творчеством. Даже подошедших зевак вроде меня она пыталась, и небезуспешно, втянуть в общее веселье.
        Воспользовавшись небольшой паузой, несколько человек направились в сторону кафе. Я подумал, что неплохо на сон грядущий пропустить ещё одну бутылочку «Кремлёвского». Пиво занёс в свой домик, а сам направился в регистратуру. Администратора на месте не оказалось, хотя двери регистратуры были открыты. У входных дверей стояли трое парней. Проходя мимо, спросил:
        - Администратора не видели?
        - Не видели. Наверное, танцует.
        Не зная работницу в лицо, снова пошёл к танцплощадке. Там закончился последний конкурс. Победители получали награды. Кто конфету, а кто и второй талон на обед. Баянистка играла «вышибальный марш», но разошедшиеся туристы продолжали танцевать и под него.

        Я потому так подробно вспоминаю все происходившее после ужина в кафе, что оказывается, за всеми моими «загадочными» перемещениями по кемпингу всё время следили (вспомним троих у входа в регистратуру) и истолковывали каждый шаг со своей точки зрения.
        И вот, когда отдыхающие стали постепенно расходиться с танцплощадки, я инстинктивно почувствовал, что сзади меня почти вплотную, кто-то стоит. Оглянувшись, увидел незнакомого человека.
        - Отойдём в сторонку, - предложил он, - Дело есть.
        Мы отошли под густые кроны сосен метров на двадцать. Сзади шли, тихо переговариваясь, несколько человек. Дело принимало крутой оборот. Я решил, что мы отошли в сторонку достаточно далеко для интимного разговора и резко повернулся.
        - Вот что, парень, - начал один из эскорта, - это ты заглядывал к нам вечером?
        - Возможно, - ответил я, не понимая, с кем разговариваю и что им от меня нужно.
        - Куда ты дел стекло, которое снял с нашего мотоцикла?
        - Я съел его на ужин, - пытался отшутиться я.
        - Ты эти шутки брось. Мы серьёзно. Лучше отдай стекло по-хорошему. Не то не поздоровится!
        - Если серьёзно, то я, ребята, не пойму, о чём речь.

        Насколько я уяснил, это были те самые харьковчане, к которым я заглянул перед ужином. Среди парней оказался молоденький сержантик милиции, очевидно дежуривший по кемпингу, который решил взять дело в свои руки и учинил небольшой допрос: откуда, куда, на чём и с кем.
        - А где твой мотоцикл?
        - На стоянке, естественно.
        - Пойдем, посмотрим.

        И вся эта мрачно настроенная процессия двинулась следом за мной. Пользуясь тем, что я подошёл к своему мотоциклу сбоку, подмосковный «пинкертон» задал коварный вопрос:
        - Какой номер у твоего мотоцикла?
        - 26-43 ТЮЕ.
        Правильный ответ слегка обескуражил сержанта. Но ещё не все варианты были  проверены. Хором порешили посетить мой домик, а практически произвести обыск и поймать за руку с поличным. Мне это недоразумение изрядно надоело, опасаться было нечего и я открыл двери, приглашая войти сотрудника милиции первым.
         Ворвавшись в комнату все, не исключая и сержанта, резво бросились заглядывать под кровать, за тумбочку и даже под матрац.

        Я полагал, что, наконец-то, недоразумение уладилось и я лягу отдыхать, перед серией «больших скачков», а вся эта поддатая братия отправится бродить по ночному лагерю туристов в поисках пресловутого стекла, про которое неизвестно: было ли оно на самом деле.
        О! я ещё не представлял, какие мытарства мне предстоят в эту ночь. Но об этом дальше.

        После того, как в домике было всё перерыто, а кое-кто даже оббежал его вокруг, всё внимание снова переключилось на мою личность.
        Я не знал, как выпутаться из этой истории, а все мои доводы и убеждения в их ошибке, разбивались о пресловутую хохляцкую настырность этих болванов (а может быть, аферистов?), подогретую к тому же изрядным количеством спиртного.

        На меня обрушились самые невероятные обвинения и «доказательства», «уличавшие» меня в краже:
        - Мы посмотрели везде. Ты здесь только один на мотоцикле и кроме тебя снять стекло некому!
        - О чём ты говорил с мужиком у танцплощадки? Мы следили за тобой весь вечер, после того, как пропали стекло и пробка (!?) бензобака!
        - Ты здесь не один. Вас целая шайка. Пока ты нам зубы заговаривал, твои сообщники снимали стекло!
        - А зачем ты заходил в регистратуру? Мы следили! Хотел рассчитаться и смыться?

        Выслушав поток этих бессмысленных обвинений, сержант махнул рукой и предложил, либо пройти в отделение, либо разбираться самим без него.


        М О Я   М И Л И Ц И Я   М Е Н Я    Б Е Р Е Ж Ё Т

        Вечером, 3 сентября.

        Оглядев своих преследователей, я убедился, что поползновения у них очень даже нешуточные и только присутствие сотрудника милиции сдерживает их прыть. А в мои планы не входило лежать утром на свалке между баками с мусором и разглядывать небо честным, но неживым взором. Поэтому я поддержал предложение сержанта.

        В Бутовском отделении милиции, куда мы пришли, меня и «потерпевших» опросил дежурный, после чего, под недружелюбными взглядами этих типов из Харькова я ходил по коридору, изучая, от нечего делать, объявления о пропавших и разыскиваемых.
        Это увлекательное задание прервал голос сержанта. Он предложил всем построиться вдоль коридора и тотчас ввели огромную овчарку. Собака получила команду и начала обнюхивать ноги. Я оказался вторым слева и, когда овчарка поравнялась со мной, вроде как бы чихнула. Проводник потянул собаку за поводок и посадил её к ноге.
        Харьковские мотоциклисты обрадовано загалдели:
        - Опознала !!!
        - Отдай стекло, а то хуже будет!
        - Где ты его спрятал?
        - Раскалывайся!

        Нимало не смутившись, я заявил, что опознание кого-либо собакой не является юридически обоснованным доказательством его вины. А, кроме того, животное может ошибиться, если получит неправильное задание. Что, скорее всего, и произошло в данном случае.
        Малость озадаченные такой эрудицией работники милиции увели собаку, а шайка харьковчан зашушукалась меж собой: если он так осведомлён в вопросах собачьего сыска, значит это действительно подозрительная личность.
        Откуда всем им было знать, что несколько дней назад на ялтинском пляже ветер принёс две страницы из «Литературной газеты», где на целую страницу была напечатана большая статья о работе кинологов и их подопечных.

        Но, оказывается, фарс с собакой на этом не кончился. Нас опять построили в другом порядке, собака вновь обнюхала шеренгу, но к моим ногам, как и следовало ожидать, не проявила никакого интереса.
        Я было восторжествовал и снова заявил, что, как и собака, не могу понять, в чём меня обвиняют и на каком основании. Но меня пригласили к дежурному. Там заставили вывернуть карманы, затем всё возвратили и вывели в помещение, где сидели в ожидании харьковские мотоциклисты.
        Я воспринял это как последнюю попытку работников милиции помочь найти сторонам общий язык. Но хохлам было нужно стекло и только стекло, а у меня его не было, даже на своём мотоцикле.
        - На худой конец, - сказал один из них, - отдай нам деньги за стекло.

        От такой наглости харьковских туристов тянуло за версту аферой. Нечистая компания разыгрывала свой спектакль, наверное, уже не в первый раз.
        Моему терпению пришёл конец, я не на шутку разошёлся и на этом закончилась замирение сторон.

        Меня пригласили пройти в кабинет заместителя начальника отделения милиции тов.Алиева. У открытой двери кабинета стоял смуглый человек в штатском, который жестом пригласил в кабинет и предложил сесть на стул. Подойдя к столу, он включил настольную лампу, направленную прямо мне в глаза. Дешёвый трюк из детектива про шпионов.
        Потом этот человек прикрыл дверь и сел за стол против меня. Начался очередной допрос. Он постоянно путал моё имя и фамилию, номер и марку мотоцикла, задавал по нескольку раз одни и те же вопросы, как бы пытаясь сбить с толку и подловить на деталях. После каждого ответа он что-то помечал на листке бумаги.

        Я сразу заявил, что не собираюсь играть с ним в жмурки. Это, конечно, очень жизнерадостная игра и я сам играл в неё в детстве, но я не собираюсь играть в эту игру с законом.
        Я снова и снова объяснял этому человеку все обстоятельства этого вечера недоразумений, свалившихся на мою голову. Но он не  оценил моей искренности и нелепый спектакль продолжился.
        Сняв трубку телефона, после нескольких неудачных попыток, он дозвонился до кемпинга:
        - Кто у телефона? Дежурный? Не выпускайте мотоцикл 26-43 из кемпинга. Что? Серия? Он не помнит (т.е. – я).
        - Как не помнит! Как не знает! – возмутился я, - ТЮЕ! Вот же в календаре только что записано Вами с моих слов!

        И тут до меня дошло, что лампа в глаза, забывчивость и повторы – это не приёмы допроса, а то, что осталось от привычки. Заместитель начальника был мертвецки пьян. И было от чего, как я убедился в этом утром следующего дня. Но об этом дальше.

        От заместителя меня снова привели в комнату дежурного. Харьковских клеветников уже не было.
        Мне снова предложили освободить карманы. Я понял, что это конец и меня сейчас упрячут в камеру предварительного заключения. Я, было, заартачился, пустив в ход всю силу убеждения и аргументы непричастности к краже, которую мне «шьют» нетрезвые аферисты. Когда и это не помогло, попросту отказался выкладывать на стол содержимое карманов. И тут получил чувствительный толчок под левую лопатку.
        Прекрасно понимая свою беззащитность и, зная чем грозит непослушание подозреваемого работникам милиции, я сморщился и, схватившись за левую часть груди, медленно опустился на стоявшую рядом массивную скамью. Ярость на лицах сотрудников на мгновение сменилась испугом, затем участливостью, так как я сослался на боль в сердце.
        Однако, на дальнейшие события этот микроспектакль не повлиял. Для дежурного наряда я был тривиальным задержанным нарушителем. И когда я попытался вытряхнуть в карман несколько сигарет из пачки, задержав в кармане руку дольше, чем следовало, мне снова недвусмысленно пригрозили.

        Последовала опись предметов, извлечённых из моих карманов. Как говорится, упавшему в реку дождь не страшен. И когда дежурный записал «сигареты», я дерзнул дополнить опись:
        - Будем точны. Не просто сигареты, а нераспечатанная пачка «Варны» (взял в кафе на дорогу) и полпачки «Шипки».
        Дежурный, было, возмутился моей наглостью, но затем с издевательской скрупулёзностью пересчитал сигареты, высыпанные на стол из пачки «Шипки».

        - Иди, - и меня подтолкнули к окованной железом двери за барьером дежурного.
        Куда денешься? Пошёл.
        - Стой! – я повернулся к Алиеву. - Иди в кемпинг!
        Молча развернулся и пошёл на выход, не ожидая на самом деле ничего хорошего: карманные вещи-то у дежурного. И у самой двери сзади:
        - Стой! Иди в камеру.


        В   К А М Е Р Е   П Р Е Д В А Р И Т Е Л Ь Н О Г О   З А К Л Ю Ч Е Н И Я

        Ночь с 3 на 4 сентября.

        Со скрипом закрылась тяжёлая дверь и прогремел засов. Тусклая лампочка, закрытая решёткой, скупо освещала небольшое помещение, основную часть которого от стены до стены занимали сплошные нары, оставляя лишь полуметровый проход вдоль стены с дверями. В полумраке на нарах угадывались тела лежащих людей. Стоял дурной спёртый запах.
        Потоптавшись в нерешительности у дверей, решил, что утро вечера мудренее и протиснулся на свободное место.

        Не особо избалованный комфортом во время путешествия, всё же не мог заснуть на голых досках. Особенно неуютно чувствовала себя голова, которая как шар каталась по дощатому подголовнику, соприкасаясь с ним по законам геометрии только в одной точке.
        И это во время, когда в пятистах метрах от КПЗ меня ждала чудесная панцирная кровать с чистым бельём и мягкой ватной подушкой. И отдельный щитовой домик, за который уплачен рубль с двугривенным!
        Словом, пока что хорошо, как сказал некто, прыгая с Эйфелевой башни без парашюта. Усталость, спёртый воздух и поздний час привели меня в состояние полудрёмы.

        И тогда вдруг поднялся сосед справа и принялся стремительно вышагивать по проходу из конца в конец. По-видимому, он имел протез, который невероятно скрипел на каждом шагу. Я отчётливо представил блеск сыромятной кожи и металла в месте соприкосновения.
        А ходил хромой сосед всю ночь, до самого рассвета…


        П  О  П  А  Л  С  Я  !

        Утро 4 сентября.

        Постепенно через оконце под самым потолком над нарами, затянутое решёткой и 10-миллиметровым плексом, забрезжил рассвет. Арестованные стали лениво пробуждаться, обмениваться своими историями. Публика собралась самая пёстрая.

        Хромой оказался сапожником. По пьянке пришёл к разведённой жене. Зачем – сам не знает. Учинил погром, опрокинул сервант с посудой.

        Помятый толстый тип. Тоже в пьяном виде устроил дебош на улице и был задержан патрульной машиной.

        Молодой светловолосый парень. Поколотил жену, о чём сейчас сильно сожалеет.

        Немой. Обросший, в засаленном пиджаке. Говорят, что сидит здесь третьи сутки. За что – неизвестно. Молчит, как рыба.

        Узнав о моих злоключениях и, разумеется, не веря в мою честность и искренность, бывалые хромой и толстый успокаивали, мол, за кражу стекла дадут тебе не больше года. Подозревая розыгрыш, я отшучивался и поддакивал. Но когда они известили, что в субботу и воскресенье следователи не работают и нас продержат здесь до понедельника, то стало очень нехорошо. Это сообщение походило на правду и перспективы были безрадостными.

        С толстым типом попросились в туалет. После чего, видимо для разминки, дежурный предложил нам взять ведёрко с тряпкой и рисовый веник. Вполне можно было бы отказаться, но это было хоть какое-то развлечение и избавление от вонючей камеры.
        Когда приступили к уборке пола в кабинете зам.начальника тов.Алиева, в углу за столом обнаружилось пять пустых бутылок из-под «Портвейна № 13». Сразу стал понятен стиль работы заместителя начальника во время вчерашнего допроса.

        Уроки армейского старшины не прошли даром и вымытые полы блестели как свежеокрашенные. Это растрогало дежурного сержанта и он признался:
        - Ты хороший парень. И я прекрасно вижу, что ты не виноват. Но, сам понимаешь, на тебя указали шестеро… - потом он немного подумал и добавил, - Слушай, возьми свои сигареты.

        С табачком в камере стало веселее. Все, кроме немого, оживились и заговорили о своей судьбе.
        Особенно страдал хромой сапожник: детдом, война… Женитьба и развод… Дурак, ну почему  не уехал в Рязань, к Таське. Ведь она так звала. А теперь влепят года полтора. Не меньше!

        Принесли завтрак. Пол-литровая кружка жиденького чая со следами сахара и по две краюхи ржаного хлеба. Аппетита ни у кого нет. Кое-как съели по одному куску, оставшийся хлеб положили прозапас на оконце. Оказалось, что это не разрешено: заметили и забрали.

        Время остановилось. Стал читать надписи, выцарапанные на стенах предыдущими сидельцами: «Семёнов 25.3.54», Вася Короб.58, ч.2, 16.11.63 г.», «Пропал. Желтов.»…
        Неожиданно вызвали толстого типа и он больше не вернулся. Стало быть, отделался штрафом.
        Потом исчез рыжий парень. В камере осталось трое.
        Чтобы не упасть духом окончательно, посмотрел на своё положение со стороны и посчитал его весьма неординарным. Во-первых, навряд ли в моей жизни ещё раз доведётся посидеть в настоящей КПЗ (тьфу-тьфу-тьфу), во-вторых, впечатление от этого заключения останется на всю оставшуюся жизнь. Или, как сказал один мудрец: «Неудобство это лишь неправильно воспринятое приключение. И наоборот, приключение – это правильно воспринятое неудобство».

        Снаружи послышалась возня с засовом, ржаво заскрипела железная дверь КПЗ и безразличный голос произнёс:
        - Кто тут по краже стекла? Выходи.
        Молодой следователь ещё раз формально допросил, быстренько состряпал протокол и приказал выдать карманные вещи. Я был освобождён от поклёпа, но сводить с клеветниками счёты не было времени. Тем более, что все выпавшие на эту ночь неудобства, я правильно воспринял, как приключение.

        Моментально оформив документы на выезд из кемпинга, закрепил багаж, завёл двигатель, сел на мотоцикл и напоследок осмотрелся.
        Почти безлюдно. У проходной стоят «Явы» с харьковскими номерами. Всё выглядит обычным и мирным в этом лесу. Но в свете погожего утра отчётливо представляю мрак осенней ночи, тёмные стволы соснового бора. В неверном свете далёких фонарей стою, окружённый шестью возбуждёнными мерзавцами, от которых разит перегаром. Вижу перекошенные ожесточением пятна лиц, ощущаю грубые прикосновения дрожащих от пьяного озлобления пальцев: «Ну, ты! Отдай стекло по-хорошему!»

        Только спустя длительное время я осознал, что, возможно, не так уж и неправ был тов.Алиев, поместив меня на ночь в КПЗ. Отпуская меня одного, он не мог исключить возможности самосуда.  И вычислил, что лучше всего нам в создавшейся ситуации до утра не встречаться.
        Такое решение в тот момент было единственно правильным.


        Н О Ч Н Ы Е   П Р И В И Д Е Н И Я

        4-5 сентября.

        Путешествие приблизилось к завершению. Заключение в КПЗ окончательно подорвало лимит времени и предстояло выжать из себя и мотоцикла всё возможное, чтобы уложиться в отпускное время. Города, деревни, сёла, поля и леса мелькали как в окне скорого поезда.
        В Горьком праздник, кажется юбилей – 750 лет… Свёрток на родной Ковров, нет времени,,, Чебоксары – заправка, обед в столовой… Казань – безлюдная полночь, пустые улицы, открытые люки колодцев. Где то здесь родня. А!!!

        Чистое поле по сторонам. Глухая ночь. Один на дороге. Даже нет встречных машин. Только далеко-далеко в полях огоньки тракторов, поднимающих зябь. Пора палатку ставить, а вдоль дороги какие-то чахлые кустики.
        Тускло светит луна. Неопределённое пятно фары высвечивает однообразно серый асфальт. Несмотря на вечернюю прохладу, клонит в сон. Улавливаю дымок горелой соломы: где-то рядом жгут костёр.
        Внезапно впереди, прямо посередине дороги, большой белый крест. Заснул я, что ли?  Хочу объехать левее и крест влево. Я вправо – крест снова поперёк пути. Подъезжаю ближе, а это мужик в нательной рубашке и кальсонах.
        Пронеси, Господи! Расставил руки, будто собирается обнять меня, вытаращил атрофированные винищем белки глаз и прёт на огонь фары, как чудовищных размеров ночная бабочка.

        Подготавливаю заранее первую передачу, подъезжаю по центру дороги к мужику почти в упор и, сделав обманный финт рулём влево (он движется туда же), резко обхожу его справа на полном газу. Всё же он достаёт поклажу на багажнике кончиками пальцев и что-то ревёт вслед нечеловеческим голосом.
        Опасность миновала и приходит неприятный озноб. С ходячим пьяным невозможно справится, если его не связать или не вырубить. К тому же нет никакой гарантии, что в кустиках у костра за нами не наблюдают его собутыльники. Да и сам «крест» может быть не таким пьяным, как прикидывается… Ситуация…

        Километров пять проскакиваю под впечатлением полуночной встречи с «крестом». Слева показались очертания небольшой рощицы. Остановился, заглушил двигатель. Сразу обступили тишина и темнота. Привыкнув к темноте, глаза отметили надёжность и густоту рощицы, пригодность её для спокойного отдыха. Но въехать под сень деревьев оказалось непросто. В своё время роща была обвалована и, чтобы преодолеть канаву и вал, пришлось изрядно пореветь мотором.
        Палатку поставил под раскидистым клёном, недалеко от проходящего мимо полевого свёртка с основной трассы. Залез в спальный мешок, выключил приёмник и приготовился к первому сну на воле после КПЗ.
        Только ветер шелестел кронами деревьев.
        Вдруг на дороге послышались шаги: шлёп-шлёп, шлёп-шлёп… Я глянул в оконце палатки и сквозь просветы листвы в неверном свете луны передо мной обозначился тёмный силуэт человека. Он остановился прямо напротив палатки, скрытой от него раскидистым деревом и кустами, повернулся в мою сторону и, словно желая излить мне всю свою душу, сокрушённо просипел: «Е-э-э-э-эх! Шумит лес… Шумит…».  И тяжко потопал по пыльной дороге восвояси.
        Утром я созерцал его заплетающиеся следы в сторону видневшейся неподалёку деревушки. Откуда он взялся?

        Путешествуя на мотоцикле многие годы, всегда встречал самое благожелательное отношение к своей персоне со стороны местного населения. Последние события заставляют пересмотреть арсенал опасностей, подстерегающих одинокого путника. Полагая, что прошли времена разбойников на большой дороге, совершенно упустил из виду пьяных болванов, которые, оказывается, не прочь размять кулаки о бока проезжего мотопутешественника, не вникая в подробности его замечательной туристической биографии, не интересуясь деталями его героического путешествия.
        Анализируя встречи на дорогах страны с нехорошими людьми, прихожу к выводу, что в этом отношении с каждым годом ездить становится всё опаснее, хотя в такие переделки, как две последних ночи, я ещё не попадал.


        М О Т О Р А Л Л И

        6-8 сентября.

        Сильный утренний ветер гнал по Куйбышевскому водохранилищу крутые волны с белыми барашками. Паромная переправа как всегда отняла уйму времени. Вопреки ожиданиям асфальт за Чистополем так и не положили (около 60 км бездорожья).
        После Альметьевска и Бугульмы вернулся на ранее пройденный путь. Всё то же самое, только вместо испепеляющего зноя – холодный порывистый ветер, низкие лохмотья серых туч и только одна мечта: проскочить побыстрее проклятую Ашу до дождя.
        Таким образом, кольцо путешествия замкнулось не только вокруг Азовского моря, но и рукотворного Куйбышевского. С юга я обошёл его по плотине Куйбышевской ГЭС, а с севера обогнул на пароме. Конечно, путешествие вокруг Куйбышевского водохранилища чисто символическое, но это так.

        «К у й б ы ш е в с к о е   в о д о х р а н и л и щ е,  на р.Волга, в Куйбышевской, Ульяновской обл., Тат.АССР, Мар.АССР и Чуваш.АССР. Образовано плотиной Волжской ГЭС им.В.И.Ленина. Заполнено в 1955-57. Площадь 6 450 кв.км, объём 58 куб.км, длина 650 км, наиб. ширина 27 км». (Географический энциклопедический словарь)

        Ну, до чего же скучные и трясучие дороги! Особенно в сером свете пасмурного дня.

        К вечеру под Юрюзанью дождь всё же застал меня. Слава Богу, что Ашу успел проскочить вовремя! Палатку ставить не рискнул и на окраине городка упросил какую-то хозяйку пустить на ночлег. А в семь утра снова в путь.

        Совсем стал замерзать. В сельских магазинчиках спрашивал меховые рукавицы. Оказалось, что это дефицит. Только смеются – ишь, чего захотел.
        Ничего другого не оставалось, как пренебрегая здоровьем терпеливо наматывать дорогу на колёса.

        От последней тысячи километров впечатлений почти не осталось. Изнурительное ралли по пересечённой местности в условиях интенсивного переохлаждения.
        Бакал – Сатка – Медведевка…
        Златоуст – начало асфальта, мелкий дождь и собачий холод…
        Челябинск – шашлыки из бараньих сухожилий в кафе «Турист»…
        Долгодеревенское – кого-то хоронят, километра через два останавливают (не зря название – Долгодеревенское!) и спрашивают: не вынесли ли там покойника; отвечаю людям, что вынесли, а про себя думаю, что и я не теплее того покойника. Правда, пока не несут, сам еду…
        Свердловск – Белоярский – Богданович…
        Камышлов. Ночь. Тусклые лампочки на высоких столбах. Какой-то пьяный поднимает руку, чтобы подвёз. Видел я такого вчера под Казанью. Только тот колоритнее. В белых подштанниках!..
        Медленный отсчёт километровых столбиков до Тюмени – 122, 121, 120…
        Талица – родина легендарного разведчика Николая Кузнецова…
        119, 118, 117 – сгорела нить дальнего света, а вместе с ней и лампа подсветки спидометра…
        Тугулым – делаю попытку согреться при помощи дикой пляски на обочине вокруг мотоцикла. Интересно посмотреть бы на себя со стороны…
        37, 35, 34 – село Успенское…
        Тюмень – Интернациональная улица – Ямская – Белинского…
        Ворота гаража – от них до Юрюзани без малого девять сотен километров и двадцать часов езды, до дома – всего пятнадцать шагов!
        Позади 28 дней путешествия, пробег по спидометру 9621 км.

        Четыре часа утра. Осталось немного привести себя в порядок и к восьми часам на работу. Отпуск закончился в двенадцать ночи.



        Александр Соханский
       Тюмень-Крым-Тюмень
                1971 год


        Другие мотопутешествия на  http://www.proza.ru/2013/12/12/882