Марго, задумавшись, пила чай, а Марина восхищённо рассматривала сестру. Вот уже пять лет они не виделись, вдруг, телеграмма: «Встречай 1.09 в 11.00 Москвы. Еду. Марго». Какая радость тогда наполнила сердце Марины! Ей хотелось кричать, прыгать, петь! Она любила свою сестру, любила так отчаянно и беззаветно, что, не задумавшись, отдала бы за неё свою жизнь. Сейчас она любовалась ей: длинные чёрные волосы Маргариты свободно спадали на плечи, а бархатные глаза были слегка прикрыты ресницами, тонкие брови, подобно крыльям, высоко взметнулись над переносицей, на высоком белом лбу не было ни одной морщинки.
Перехватив взгляд Марины, Марго улыбнулась:
- Что, соскучилась?
- Ещё бы! Мы ведь пять лет не виделись!
- Да, пять лет… - задумавшись, произнесла Марго. – А что у тебя изменилось за пять лет? – глаза её заблестели.
- Ничего, - вздохнула Марина, опустив глаза.
- Неужели в этом захолустье так мало мужчин?! – возмутилась Марго.
- Хороших – мало.
- Но всё-таки есть? – не сдавалась сестра.
- Есть, - согласилась Марина.
- Так в чём дело?
Марина молчала, она не любила об этом говорить и, вообще, с тех пор, как она попала в Прокопьевку по направлению из педагогического института, её мало интересовала своя собственная жизнь, она беспокоилась о том, как заинтересовать учеников своим предметом, как им передать всё то, что она знает.
- Я ведь здесь всего неделю, - вздохнула она.
- А я – всего день, - возразила Марго, - однако меня заметил биолог твой, да ещё парень тот – шофёр, что вещи помогал нести.
- Это неудивительно – ты всегда в центре внимания.
Марина была права, где бы ни появлялась Марго, вокруг неё сразу образовывалась толпа поклонников. Высокая, красивая – её никогда не звали Ритой, она для всех была Марго.
Однако нельзя сказать, что Марина была некрасива, нет, у неё была особая красота, красота белой лилии – нежная и трогательная. Светлые волнистые волосы, обрамляющие бледное личико, яркие красиво очерченные от природы губы, большие синие глаза, излучающие кроткую нежность – такой была Марина. На вид ей всегда давали не больше 18 лет, на самом деле ей было 23 года. Марго была младше её на три года, но всегда и везде её принимали за старшую сестру Марины. Марго не обижалась, напротив, ей это льстило, а Марине было всё равно – она никогда не мечтала выглядеть старше своего возраста, она не считала свои годы, в душе ей всегда было 16 лет. Иногда Марине хотелось попрыгать, побегать, подурачиться, и она делала это, как бы превращаясь в глупенькую девочку, это приносило ей огромное удовольствие. Марго тоже дурачилась с сестрой, но это бывало редко, она чаще занималась собой, своей внешностью.
Прошло пять лет, пять лет они не виделись: пока Марина училась в институте, у неё не было возможности приехать домой, потом её направили в Прокопьевку, пришлось сразу ехать туда. Мать Марины и Марго Ирина Дмитриевна, получив письмо от старшей дочери из Прокопьевки, поручила младшей съездить на два месяца, посмотреть, как устроилась сестра. Сама Ирина Дмитриевна поехать не смогла – болезнь подтачивала её силы.
- Слушай, Марго, - взмолилась Марина. – Давай не будем говорить о ерунде! Расскажи лучше, как мама?
- Мама… мама скучает по тебе. Хотела тоже приехать, но заболела.
На лице Марины отразилась тревога.
- Не волнуйся, - успокоила её Марго, - ничего серьёзного нет, просто прихворнула.
- Ты уверена?
- Конечно. Всё хорошо.
Долго они ещё говорили, вспоминали прошлое, заглядывали в будущее. Меж тем на село опустилась глубокая ночь, в тёмном небе чёткими точками горели звёзды, и луна купалась в них.
* * *
Прозвенел звонок. Дети пососкакивали со своих мест.
- Одиннадцатый «А», - остановила их Марина. – Все записали домашнее задание?
- Да, Марина Александровна! – ответил за всех Саша Зуев, сверкая чёрными глазами. Марина не выдержала его взгляда. Она вообще редко смотрела ему в глаза, что-то было в нём такое, что пугало её, быть может, лихорадочный блеск его глаз.
- Очень хорошо, - улыбнулась Марина, едва взглянув на Сашу. – До свидания.
- До свидания, - произнёс он как-то многозначительно и вышел из класса.
Марина с большим трудом собрала тетради – руки её не слушались.
Освободиться в этот день раньше не пришлось – готовились к 80-летию школы. Надо было подготовить кучу плакатов о выпускниках и об учителях. В общем, работы было много. Только в 10 часов вечера Марина освободилась. Она шла по плохо освещённой улице мимо кафе-бара «Маэстро», который был единственным местом увеселения в Прокопьевке, каждый вечер туда стекалась молодёжь и не только. Дом культуры посещали не так активно как это «царство Адониса».
Возле бара и поодаль от него сидела молодёжь уже изрядно подвыпившая. Марина нервно передёрнула плечами, но делать было нечего, и она слегка ускорила шаг, чтоб поскорее пройти это зловонное место. Вдруг к ней подскочило нечто, что, по-видимому, когда-то было мужчиной, лицо его покрытое ссадинами, кое-где кровоточащими, отекло, щербатый рот растянулся в наглой улыбке, стеклянные глаза ничего не выражали, ну а об одежде и говорить нечего.
- Какая девушка! – прохрипел он.
Марина опешила на секунду, и тут же ринулась вперёд, но это чудовище её остановило, преградив ей путь:
- Не уходи, пойдём в бар… не отказывай Тарзану…
Он ещё что-то говорил, но Марина не слышала, она пыталась его обойти, но безуспешно, просила пропустить – не помогло. Огляделась и увидела наглые, тупые лица парней и мужчин, одни осоловело глядели на неё, другие наоборот наблюдали за разыгравшейся сценой с азартом, посмеиваясь над растерянностью девушки. Никто не двинулся с места, что бы помочь ей.
- Слушай, ты! – крикнул кто-то. – Отпусти девушку!
Марина оглянулась – это был Саша Зуев. Как она раньше его не заметила? А может, он только что подошёл?
Вот Саша стоит между Мариной и её обидчиком, готовый вступить в бой.
- Тебе что, жить надоело?! – Тарзан пошёл на него.
Теперь Марине стало ещё хуже – ученика убьют на её глазах, что она скажет его родителям?! И всё из-за неё!
Все вокруг ждали драки, в воздухе висела напряжённая тишина.
- Нет, Саша не ввязывайся! – Марина, не помня себя от страха, схватила Зуева за руку и повлекла его прочь, - идём, идём!
Нечто со странным прозвищем Тарзан так и осталось стоять, видимо не понимая, что произошло.
Марина буквально бежала, увлекая Зуева за собой в темноту улицы. Под каким-то фонарём она вдруг остановилась и, повернувшись лицом к Саше, воскликнула:
- Он мог тебя убить!
- Что было бы с вами, не подоспей я вовремя, - спокойно возразил Саша.
- Что бы я сказала твоим родителям, если бы с тобой что-нибудь случилось? – спросила Марина, не слушая его.
- Как бы я жил, случись с вами что-нибудь на моих глазах?
Марина осеклась, она вдруг вспомнила, что этот парень только что спас её.
- Спасибо, - произнесла она тихо.
- Всегда рад помочь, - улыбнулся Саша. – Могу проводить вас домой.
«Этого ещё не хватало!» - подумала Марина, а вслух сказала:
- Нет, не стоит. Мне уже недалеко, иди лучше домой.
Она старалась не допускать с учениками более близких отношений, чем отношения учителя и ученика, поэтому её раздражало проявление такого внимания к ней. Она догадывалась, что не безразлична Зуеву, и это её выводило из себя, коробило. Она считала себя виноватой в том, что заинтересовала его, как женщина, а не как наставник, учитель.
- Всё будет в порядке, - продолжала успокаивать его она.
- Ну смотрите, Марина Александровна, - улыбнулся он, - во второй раз меня может не оказаться рядом.
- Всё будет в порядке, - снова произнесла она. – До свидания, - собралась уходить, как вдруг он спросил:
- Когда оно будет?
- Что будет? – не поняла она.
- Свидание.
Марина засмеялась:
- Завтра, Зуев, первым уроком!
И быстро зашагала прочь.
* * *
Марго жарила котлеты, отчего по дому распространился аппетитный запах.
Марина с наслаждением вдохнула его полной грудью, представляя вкус румяных котлет – весь день она ничего не ела.
- Что-то ты сегодня поздно, - с укором произнесла Марго.
- К юбилею школы готовились, - Марина села за стол и притянула к себе тарелку с котлетами.
- Нет, я бы ни за что не стала учительницей, - рассуждала Марго.
- Это почему же? – Марина с наслаждением откусила половинку котлеты.
- Да потому, что личной жизни тогда сразу можно говорить «до свидания»! Ведь настоящий учитель, он всегда с детьми, живёт их проблемами, их интересами, воспитывает их…
- Зато как это интересно! – вдохновенно заговорила Марина. – Как радуешься, когда видишь, что чему-то их научила, что твои старания не пропали даром! Ведь отданная детям любовь возвращается к нам в троекратном размере!
- Ах, ладно! – махнула рукой Марго. – Хватит демагогии, давай лучше есть.
Они снова сидели друг против друга. Марго ела медленно, всё время о чём-то думая - она будто смотрела сквозь предметы; Марина же поглощала пищу с поспешностью и жадностью голодного человека, но делала она это так изящно и аппетитно, что любой человек, уже плотно поужинавший, не устоял бы, глядя на неё, и принялся уплетать котлеты.
Неожиданно в дверь постучали.
- Кто это так поздно? – заворчала Марго. – Кто там?!
- Марина Александровна, вы не спите? – послышалось за дверью.
- Нет, Николай Кузьмич, - Марина уже открывала дверь.
Это был Кузин, круглый рыжий похожий на домового, ему было лет тридцать. Одинокий, он видимо не знал другого развлечения, как ходить в гости к Марине с тех пор, как она приехала.
- Извините, что так поздно, - произнёс он, переступая с ноги на ногу.
- Ничего страшного, - улыбнулась Марина.
- Я тут вам гостинец принёс, - его зелёные глазки лукаво заблестели, и он протянул ей подарок: - полочку для книг смастерил, а то всё в коробках – неудобно.
И он посмотрел в угол, где стояли коробки с книгами.
- Спасибо, - слегка покраснев, поблагодарила Марина.
Ей было неловко – вот уже который день Кузин приходит к ней в гости, и всё что-нибудь да принесёт, что-то да сделает. Мастер он на все руки! Но кто в наше время будет что-то делать даром? Кузин с Марины денег не брал, ему, будто, нравилось делать ей такие подарки. А Марине было неловко.
Кузин прибил полку на надлежащее место и собрался уходить, но Марина предложила ему чаю, и он не смог отказаться. Они вошли в кухню, Марго сидела, задумавшись, подперев подбородок рукой – она не заметила их. Кузина поразила красота девушки, он поймал себя на мысли, что любуется ею.
- Марго, - позвала её сестра.
Марго подняла свои чёрные большие глаза и посмотрела, сначала на Кузина, потом на Марину.
- Марго, это Николай Кузьмич Кузин. Николай Кузьмич, это моя сестричка Марго, - поспешила представить их друг другу Марина.
Марго встала и улыбнулась, показывая свои красивые зубы:
- Рада познакомиться с вами.
- Очень приятно, - Кузин тоже улыбнулся.
- Что ж, - засуетилась Марина, - давайте чай пить! – она достала ещё один прибор, налила в кружку горячего чая и пригласила Кузина сесть.
На несколько минут воцарилась тишина.
- Маргарита Александровна, вы замужем? – неожиданно спросил Кузин.
- Нет, и не собираюсь, - отрезала Марго, однако удивляясь такому вопросу.
- И почему современные девушки так боятся замужества? – будто обращаясь к самому себе, спросил Кузин.
- Ошибиться боимся, - возразила Марго. – Замуж-то не за кого выходить.
- Эко! – улыбнулся Кузин.
- Ага, - подтвердила Марина, - вы посмотрите вокруг Николай Кузьмич – мужчины-то обмельчали, с ними нянчиться надо!
- Ах, Марина Александровна, - вздохнул Кузин, - это им с вами в пору нянчиться – вы прекрасны, как дитя! Стыдно сваливать всё на ваши нежные плечи!
Марина смущённо улыбнулась.
- Осторожно, Николай Кузьмич, - лукаво засмеялась Марго, - вы так вскружите моей сестре голову! Где вы научились так красиво говорить?
Теперь Кузин смущённо улыбнулся:
- Я живу один, Маргарита Александровна, а одиночество располагает к наукам. С детства лучшим другом и наставником для меня была книга, и теперь я черпаю из неё знания…
- Постойте! – прервала его Марго. – А почему вы не женаты?
- Почему… - он уже не улыбался. – Это грустная история.
- О, расскажите её нам! – попросила Марина, уже сочувствуя Кузину. А ему достаточно было её светлого детского взгляда, он почему-то не мог ей отказать.
- Что ж слушайте, - он грустно улыбнулся.
* * *
- Мне было двадцать лет, я работал водовозом – возил воду на тракторе, впрочем, как и сейчас.
А Катя, Катя работала в магазине. Она была инвалидом, кажется, это называется церебральный паралич. Она ходила с трудом, переваливаясь с боку на бок. Говорили, что если бы ей в детстве не сделали операцию, она вообще не смогла бы ходить. Всех поражала и пугала эта её непохожесть на других, эта необычность. Однако я знал, что необычность её была совсем в другом: не смотря на тяжёлую болезнь, она сохранила жизнерадостность, не озлобилась на людей. Она всегда готова была помочь, выручить из беды. Кто бы ни вошёл в магазин, Катя встречала его солнечной улыбкой, тогда её лицо озарялось внутренней красотой. Это и поразило меня однажды и заставило забыть обо всём. Я уважал её за духовную силу и жизнелюбие. Постепенно, незаметно для меня родилась любовь. Я стал чаще бывать в магазине и по поводу, и без повода, лишь бы видеть её тёплую улыбку и слышать её голос. Иногда, случалось, и поболтать с ней… - он замолчал и тяжело вздохнул. – Катя была для меня самой красивой девушкой… Но я не учёл одного – она уже ни на что не надеялась. Она научилась жить, не ожидая любви от других, она дарила любовь сама. От других ей ничего не было нужно. Ко мне она относилась так же, как и ко всем, я был просто одним из покупателей. Отчаяние овладело мной, я не знал, как сказать ей о своей любви. Тогда я был неуклюжим, не умел говорить, особенно с девушками, мне оставалось только посылать ей томные взгляды и вздыхать.
Время шло, многое изменилось в нашей деревне, появились новые жители, среди них был Заливацкий. Появившись в Прокопьевке, он сразу очаровал всех. Людей привлекала его красота, его умение общаться, находить общий язык со всеми, но главное по селу ходили слухи, что он был сказочно богат, а уж откуда у него это богатство, никто говорить не осмеливался. Ну да это не суть дела. В отличие от меня, язык у этого Заливатского был подвешен что надо! Он, сам того не желая, очаровал Катю и стал для неё чем-то выше, чем все люди. Она полюбила его, и это было заметно всем, так как люди чистой души редко умеют скрывать свои чувства, любовь горела в её глазах. А он… - тут Кузин замолчал, скулы его напряжённо задвигались, кулаки сжались. - Он, заметив это, стал издеваться над ней, унижать её… он осмеивал её с дружками. Его забавляла её любовь, любовь «уродливого существа» - так называл он Катю за глаза. Урода! Существа! Он смел её так называть! Смел так называть этого ангела! – голос его задрожал и оборвался, прошло несколько минут, прежде чем он продолжил: – Самое страшное то, что я знал об этом, но ничего не сделал! Ничего не предпринял, что бы спасти её! Каким же дураком я был тогда! Она чахла от своей любви, а он красивый, блестящий смеялся над ней. Она умерла, а он и теперь смеётся, только уже над другими… - Кузин замолчал.
Марина едва сдерживала слёзы, комом вставшие в горле. Марго нахмурилась:
- Нет, я не могу поверить, что вы ничем не пытались ей помочь.
- Что смог бы я против целого села? Всё что я предпринимал было настолько ничтожно… Однажды я вступился за неё, не выдержав оскорблений, которыми он марал её светлое имя. Он мерзко смеялся, заканчивая свой рассказ, когда я накинулся на него и повалил на землю. Я наносил ему удар за ударом, ничего не соображая от душившего меня гнева. Наконец, после нескольких тщётных попыток, меня оттащили от него. «Ты сума сошёл, - шептали они, - ты что? Ты же знаешь, кто он»…
Я пытался вырваться, но их было больше, они утащили меня домой и долго ещё там пытались успокоить. Он потом прятался. А меня таскали по судам его родные. Когда я вернулся, её уже не было. Её сгубили насмешки и издевательства этого … Больше таких девушек, как Катя я не встречал, хотя… - Кузин замолчал, будто боясь проговориться о чём-то тайном.
- Что, хотя? – зацепилась Марго.
- Есть одна девушка, лицо которой поразило меня своей одухотворенностью, она напомнила мне Катю… Что ж я пойду, уже поздно, - он встал. – До свидания Маргарита Александровна. До свидания Марина Александровна.
- До свидания.
Он ушёл разбитый воспоминаниями. Марго и Марина долго молчали.
Марго думала о том, что Кузин не умеет бороться за своё счастье, будь она на его месте, то уж наверняка бедная девушка выжила бы и была счастлива.
А Марина, Марина наблюдала за бабочкой, которая кружилась возле раскалённой лампы, не подозревая об опасности …
* * *
- Опять ты задержалась!
Марина подняла глаза – на крыльце школы стояла сестра.
- Извини, Марго, так получилось, - попыталась она успокоить сестру.
- Знаю – все детям! – заворчала та.
- Ну не ворчи, я ведь и тебя люблю! – Марина обняла сестру, и они пошли по тёмной улице.
Небо было как всегда возвышенно прекрасно, задумчиво, глубоко. Марина подняла глаза и унеслась к звёздам. Никто точно не знает, сколько тайн хранят в себе они. Марго же видела огни по бокам дороги и горящие окна домов. Что они скрывают? Иногда очень многое…
Сзади послышался топот копыт, кто-то гнал лошадь, да так быстро, что от страха у сестёр сжались сердца. Казалось, что этот всадник на огромном взмыленном коне не заметит пешеходов, нагонит и растопчет их копытами, вот-вот растопчет! Но нет, он пронесся мимо.
- Вот здорово! – воскликнула Марго. – Я была бы не прочь вот так прокатиться!
Марина видела, как ярко загорелись глаза сестры, такой огонёк восторга заплясал там, и поспешила согласиться:
- Да, это красиво! – И вдруг с тревогой произнесла, - а если он пьяный и кого-нибудь растопчет! Не справится с лошадью и растопчет!
- Опять двадцать пять! Что тебе до него! – глаза Марго зло заблестели, - нас ведь не растоптал!
- Но ведь мог же! Ты же тоже испугалась?
Марго опустила глаза…
Сестры не заметили, как мимо них бесшумно проплыла черная тень. Она двигалась в противоположном направлении.
- Что-то холодно стало, - пожаловалась Марина. – Тебе как?
- Да есть немного…
Послышался стон.
- Что это? – Марина остановилась, - ты слышишь?
- Кто-то стонет…
В придорожной канаве лежал человек как-то неестественно, лица его не было видно из-за ночной тьмы.
- Пьяный, наверно, - презрительно фыркнула Марго. – Ты же не полезешь в канаву? Давай уйдём, ну его!
- Нет, вдруг ему нужна помощь, - Марина подошла ближе. – Что с вами? Вы живы?
- Марина Александровна! – прохрипел кто-то радостно.
- Зуев! – Марина ахнула. – Что с тобой?!
Она уже сидела рядом с ним на коленях.
- Тебя избили?! – Теперь ей хорошо были видны ссадины на его лице и изодранная одежда.
Он только кивнул ей в ответ.
- Но кто?! – воскликнула Марина, почти рыдая.
Зуев отвернулся.
- Кто?! – Марина взяла его за плечи и начала тормошить.
Зуев отвёл её руки и прохрипел:
- Не знаю.
Марина хотела, было, ещё что-то спросить, но тут вмешалась Марго:
- Что ты его мучаешь, давай отведём его к нам домой.
Зуев только сейчас заметил Марго: сапожки на высоком каблучке, длинное черное пальто, шляпка – в Прокопьевке редко кто так одевался. Лица девушки он не рассмотрел – улица была плохо освещена.
- Саша, ты идти сможешь? – спросила Марина.
Он посмотрел на неё:
- Да, кажется, да…
Марина начала поднимать его, волосы её рассыпались по плечам и приятно щекотали ему щёку, он на мгновение забыл о боли. Марго уже собиралась помочь…
- Оставьте его!
Все трое застыли.
- Оставьте его! Он должен умереть!
Марго оглянулась, на краю дороги стояло нечто в чёрном плаще, огромный капюшон скрывал лицо, рук и ног, казалось, вовсе не было, веяло сыростью и холодом.
Но Марго не чувствовала холода – её распалил гнев:
- Как смеете вы распоряжаться чужой жизнью?! Кто давал вам право решать – должен жить этот человек, или нет?! Вы… - она задыхалась. – Кто вы такой? Наши судьбы решает Бог!
- А Бог ли решал твою судьбу, когда ты хотела покончить жизнь самоубийством? – спокойно спросило нечто. – А Бог ли давал тебе в руки нож, когда ты в гневе, причём из-за пустяка, хотела лишить себя жизни?
- Но… - Марго не ожидала и, кажется, начала осознавать, кто перед ней, - я тогда была маленькой и не понимала, что делаю.
- Если поднимаешь руку с ножом, то когда-нибудь она опустится, и лезвие вонзится в грудь! Пусть даже через сотню лет. Не сегодня-завтра, лезвие полоснёт по телу… - послышалось нечто вроде смешка и два желтоватых глаза уставились на Марго.
- Что вы такое говорите?! – не выдержала она, - Кто вы?
- Я здесь для того, что бы показать вам, как опасно шутить со смертью. Ты, - человек указал на Зуева, - любишь поиграть с отцовым ружьём, особенно перед матерью, то в лоб себе целишь, то в рот… Шутишь… А пуля, которую ты отлил из золота? – снова послышалось нечто похожее на смех. – Но умрешь ты не от золотой пули…
Зуев затрясся, то ли от гнева, то ли от страха. Марина продолжала поддерживать его, чтоб он не упал. Марго чувствовала холод, постепенно сковывающий её тело.
- Золотая пуля – шутка! – выкрикнул вдруг Зуев.
- Шутка-шутка, конечно, и сегодняшние твои намерения застрелиться тоже шутка, так пустяк…
- Меня унизили!
- Да, - посочувствовало нечто, - тебя оклеветали, сделали «козлом отпущения», выместили на тебе всю свою обиду и злость. Но ведь ты сам в этом виноват, ты хотел помочь, спасти того парня. Да? А теперь вспомни, кто сильнее всего бил тебя ногами? Правильно, тот самый парень. Он не помог, не остановил их. Он предал тебя. Они все предали тебя. Вот, - у Зуева в руках появилось ружьё, - зачем откладывать, возьми, отомсти им, уйди красиво, достойно. Пусть они захлебнуться в своей вине, ведь скоро узнают, что были не правы…
Зуев взвел курок, он будто был под гипнозом.
- Стой! – Марина вцепилась в его руку. – Это же детский лепет! Кому ты отомстишь – себе? Им не будет хуже! Ты умрёшь, а они будут радоваться жизни! Ты должен жить!
Будто пелена спала с глаз Зуева, он внимательно посмотрел на Марину:
- А ведь вы правы! А я глупец! – зло прохрипел он и, не отдавая себе отчета в том, что делает, швырнул ружьё, оно ударилось о землю, и, вдруг, раздался выстрел.
Марина вздрогнула. Зуев зашатался и упал, вокруг его головы медленно расплывалась лужица крови.
- Он давно мечтал об этом, - ружьё исчезло. – Никогда не играйте со смертью – она рядом, - снова два желтоватых глаза уставились на Марго, и она разглядела хищный оскал зубов. Истошно закричав, девушка бросилась, было, бежать, но споткнулась о камень и упала, тело её сотрясали рыдания.
Марина склонилась над Зуевым – он был мёртв – пуля пробила ему голову.
* * *
Марина подошла к окну – солнышко только-только показалось из-за горизонта, воспалённое небо горело.
- Что с тобой, Марина? – Марго казалась удивленной.
- Что? Ты разве…
Марина не договорила – в дверь постучали.
- Да!
Вошёл Кузин, лицо его было землистого цвета, в газах не было привычного весёлого огонька.
- Что случилось? – сердце Марины забилось с такой силой, что она невольно положила руку на грудь, чтобы удержать его.
- Зуев застрелился… его нашли с простреленной головой в сеннике.
- В сеннике?.. Но ведь… - Марина запнулась. – А вдруг его убили?
- Нет, он оставил записку, просит никого не винить… у него, говорят, какие-то трения с парнями были в последнее время…
Марина смотрела на Кузина огромными синими глазами, она никак не могла понять, происходит ли это в действительности, или всё плод её воображения. Видя, как она взволнована, Кузин поспешил извиниться:
- Вы извините, что я так сразу ляпнул, ведь он ваш ученик все-таки…
- Ничего-ничего… - Марго подошла к сестре и взяла её за плечи, и вовремя - Марина едва держалась на ногах. – Вы присядьте.
- Нет-нет! – засуетился Кузин, - меня ждут, там помочь нужно.
- Да, да, - понимающе закивала Марина. – Я тоже зайду позже.
Кузин ушёл. Марина опустилась на стул и внимательно посмотрела на сестру, она всё ещё не могла понять, почему Марго так спокойна, после того, что произошло вечером.
- Марго, ты, что, не помнишь, что случилось вчера?
- А что? – Марго удивлённо посмотрела на сестру. – Я встретила тебя, и мы пошли домой.
- Да, а потом?
- Пришли домой, попили чай и спать легли, - спокойно продолжила Марго.
- И всё?! – удивилась Марина.
- Всё, конечно, а что ещё-то? – недоумевала Марго. – Что с тобой, сестричка?
- Нет, всё в порядке, - поспешила успокоить сестру Марина, а сама подумала: раз так, значит, сон вещий приснился, только и всего.
* * *
В детстве Марго была ужасно подвижной, в этой худенькой высокой девочке был заложен огромный потенциал энергии, которая постоянно искала выход. Часто она расходовалась в нужном направлении – Рита помогала маме в делах по дому, пела весёлые песенки, танцевала, тогда и Рита, и окружающие чувствовали себя хорошо. Но бывали дни (наступление их нельзя было предсказать), когда энергия положительная преобразовывалась в отрицательную, тогда милую Риту было не узнать – из ангела она превращалась в маленького чертёнка! Всё, что происходило вокруг, начинало её раздражать. Это был тайфун огромной разрушительной силы! Любое слово, любое замечание, даже незначительное, обижало, раздражало её, заставляло думать о самоубийстве, потому что ей казалось, что никто не любит её, что весь мир настроен против неё. Такие мысли приводили её к кухонному шкафу и заставляли, в который раз, хватать нож. Однажды мать, случайно войдя в кухню, увидела Риту, глаза которой горели как у разъярённого зверя, с большим ножом в руках.
- Давай-давай, дочка, - спокойно кивнула она, - режь себя! Ладно, меня, бабушку совсем не жалеешь!
Нож дрожал в руках Риты с минуту, потом она его убирала на прежнее место в шкаф. Непонятно, что брало верх – страх перед смертью, любовь к близким, а может быть это просто была игра? Приём – «обратите на меня внимание, посмотрите, пожалейте»? Таких моментов было тысячи, лишь в семнадцать лет характер Риты стал более уравновешенным.
Непонятно почему у Марины всплыло всё это в памяти. Вспомнила она и ещё один случай, связанный с Марго.
Восьмилетняя Марина мыла полы в доме, а маленькая Рита, как назло, бегала туда-сюда по мокрому полу, и никакие уговоры и угрозы не могли её остановить.
- Ритка! Упадёшь! – ворчала Марина, она не любила, когда ей мешали, и беготня сестры её стала раздражать.
В конце концов, Рита упала, сильно ушиблась и громко заплакала. Марину неизвестно отчего взяла злость, она не знала природы этой злости.
- Успокойся! Сама виновата! – крикнула она сестре.
Но та зарыдала ещё сильнее, тогда Марина в пылу схватила тряпку и замахнулась на сестру…
Рита, сжавшись в комочек, глядела на сестру большими испуганными глазами, ожидая удара. Тут гнев Марины угас – такой беззащитной, маленькой, несчастной показалась ей сестра, захотелось защитить её. Она бросила тряпку в сторону и обняла Риту, крепко-крепко прижала к сердцу. Ей стало ясно, что это самый дорогой человек, что кроме него у неё никого нет, что никто, кроме неё, Марины, не защитит Риту, если вдруг мамы не станет. Она поняла, что вместе они – сила.
С тех пор Марина никогда не поднимала руку на сестру.
* * *
- Марина!
Она очнулась.
- Марин, с тобой всё в порядке? – на крыльце стояла Марго.
- Да, я просто задумалась…
Воспоминания нахлынули на Марину по дороге домой от Зуевых. Это был сырой день – дождь, будто, плакал. А, когда наступало затишье, и из-за туч выглядывало солнышко, капли горели золотом.
«Золото! Золотую пулю нашли у него в кармане! – вспомнила, вдруг Марина, - значит она, все-таки, была!»
- Марго, - произнесла она вслух, - ты почему не в пальто? Холодно ведь.
- Да я на секунду вышла, тебя встретить.
Они вошли в дом. Марина сняла сапоги и, когда ставила их под лавку, заметила на новеньком сапожке сестры царапину, будто та споткнулась обо что-то острое. Сразу вспомнилось всё, что произошло вчера вечером, и Марина усомнилась, а сон ли то был? Ведь сны не оставляют на сапогах царапин. Значит, и тот, в чёрном, тоже был. Но почему же Марго ничего не помнит?
«Чертовщина какая-то! – подумала Марина. – Да чертовщина, иначе и быть не может! Но почему Зуев?»
- Марина, ты есть будешь?
Марина очнулась:
- Да.
Марго резала хлеб, лезвие ножа мягко входило в мякоть.
- Ну Марина, ну что с тобой? – взмолилась Марго. – Ты из-за Зуева своего переживаешь? Брось. Жизнь, ведь, продолжается. Ничего не изменишь.
Она тронула Марину за плечо – та молчала.
- Ах так! Ну, смотри, вот умру, посмотрим, будешь ты переживать за меня так же как за него?! – Марго шуткой поднесла нож к шее, - вот сейчас перережу себе горло!
Марине показалось, что за окном мелькнул чёрный силуэт, и заблестели желтоватые глаза.
- Убери нож! – крикнула она сестре.
- Я же шучу, что ты так пугаешься? – недоумевала Марго.
- Нельзя так шутить! Не играй со смертью!
- Успокойся, сестричка, - Марго убрала нож и обняла Марину. – Зуев сам сделал свой выбор, и ты здесь ни при чём.
- Он не выбирал – его убили! – возразила Марина.
- Кто же его убил? – улыбнулась Марго.
- Нечто чёрное, оно было похоже на человека – Чёрный Человек!
Марго серьёзно посмотрела сестре в глаза:
- Ты бредишь. Что за Чёрный Человек?
- Неужели ты ничего не помнишь? – в свою очередь спросила Марина.
- Нет.
- Значит, или я сошла с ума, или ты лишилась памяти…
* * *
Ночью Марго почудилось, будто кто-то постучал в окно. Она поспешно оделась и вышла. У самого окна стоял чёрный конь.
- Ты чей? – Марго подошла и прикоснулась к его гриве. Конь фыркнул и затоптался на месте.
- Вот глупыш! Ну-ка иди к своему хозяину! – и Марго махнула рукой, желая его напугать, но конь не двинулся с места.
- Ну, иди же! – девушка хлопнула его по холке, - иди!
- Что же ты бьешь мою лошадь? – услышала она за спиной, и оглянулась.
Обнажая свои гнилые зубы в кривой усмешке, стоял Тарзан.
- Раз это ваша лошадь, забирайте её, - сказала Марго, не теряя самообладания, и направилась к двери дома.
Но Тарзан преградил ей путь:
- Куда торопишься, детка? Может, прокатишься со мной на моей лошадке?
- Вот ещё! Пустите меня! – резко оборвала она его и ринулась к двери.
Тогда Тарзан схватил её за руки.
- Пусти, дрянь! – крикнула Марго и с такой силой толкнула Тарзана, что тот пошатнулся и чуть не упал. Освободившись от его цепких рук, Марго снова попыталась прорваться к двери.
- Что случилось? – Марина стояла на пороге, ничего не понимая.
- Сестра, домой! – крикнула Марго.
- Ах, ты… - Тарзан снова схватил Марго за руку и тянул к себе.
- Стой, мерзавец! – Марина бросилась на помощь сестре, захватив оставленный между брусьев нож.
Она подбежала к Тарзану с занесённым над головой ножом, готовая ударить его, но тот схватил её за руку и отшвырнул. Марина, выронив нож, упала на землю. В момент этой схватки Марго удалось вырваться, она подняла нож.
- Убирайся, дрянь! – закричала она, угрожая. – Я убью тебя, мразь, убирайся!
Тарзан опешил и, присев, стал пятиться. Вдруг за его спиной выросла чёрная тень, и два желтоватых глаза пристально уставились на Марго. Та застыла от ужаса, быть может, она вспомнила ту роковую ночь – первую встречу с Чёрным Человеком.
Тарзан удивился внезапной вспышке страха у девушки, только что угрожавшей ему, но, заметив, что взгляд её направлен за его плечо, оглянулся.
- А! – коротко вскрикнул он и сорвался с места.
- Чёрный Человек! – прошептала в ужасе Марина.
А Марго так и стояла, застыв, с ножом в руке. То, что девушки назвали Чёрным Человеком, медленно двинулось на неё.
- Кто вы? – дрожа от ужаса, спросила Марго.
- Я здесь, что бы рассказать тебе одну историю, что бы отправить тебя в прошлое. А кто я, ты и так прекрасно знаешь, – произнёс Чёрный Человек.
В глазах Марго потемнело, потом вспыхнул свет и…
Тепло майского солнца прикоснулось к её лицу, и где-то рядом раздался голос сестры:
- Ритка, посмотри, какие хорошенькие цыплятки!
Марго опустила глаза – на земле суетились жёлтенькие комочки и весело пищали. Она залюбовалась ими.
- Какие малюсенькие пушистики!
Она хотела сделать шаг, подойти ближе, один шустренький комочек попал ей под ногу, она его не заметила, и… раздался писк.
- Я убила его! – воскликнула Марго и, обезумев, бросилась бежать рыдая. Она понимала, что свершилось нечто страшное, после чего никто, возможно, не будет её любить как прежде. Всё кончено – счастье, хрупкое счастье рассыпалось!
Она оказалась в доме, привычным движением руки открыла кухонный шкаф, взяла нож. Марго не могла придумать себе другого наказания…
Марина видела, что Чёрный Человек полностью овладел сознанием Марго. Она с ужасом заметила, как сестра пристально разглядывает нож, который был у неё в руках. Казалось, вот-вот свершится нечто страшное.
- Ну, что ты медлишь? – спросил Чёрный Человек. – Накажи себя смертью за смерть. Если поднимаешь руку с ножом…
- Рано или поздно он вонзится в грудь! – продолжила Марго, занося нож над головой.
Она ударила Чёрного Человека, нож вонзился в пространство между глаз, этих ненавистных жёлтых глаз. По его телу прошла дрожь предсмертной агонии.
Марго и Марина стояли как завороженные. Они видели, как медленно распадается зло, как оно тает, издавая истошный визг и изрыгая огонь.
На земле остался только чёрный плащ.
- Всё кончено, - Марго хотела, было, тронуть плащ ногой, но земля под ним разошлась и поглотила его. – Вот и всё, сестрица!
И они бросились в объятия друг друга. У Марины на глазах выступили слёзы:
- Я думала, он тебя загипнотизировал!
- Так оно и было, но в последний момент я поняла, кто управляет мной, и впервые решила избавиться от его тяжкого гнёта.
- И у тебя это получилось!..
Скрипнула калитка. Сёстры оглянулись – перед ними стоял перепуганный Кузин с ружьём в руках.
- А я тут мимо иду, слышу – шум! – объяснил он. – Всё хорошо?
Конец