У Верки было большое хозяйство - корова, телка, два поросенка ,гуси, куры.
А еще - огромный огород, с несметным количеством грядок, кустов и деревьев.
Если бы это было все.
У нее было еще пятеро детей, три девчонки и два вихрастых пацана.
Верка сама порой диву давалась, и как она, такая молодая, тридцати пяти лет от роду, справлялась со всей этой хныкающей, хрюкающей, мычащей, кукарекающей ватагой.
Муж был вечно на работе, летом пропадал в поле - он был трактористом, а зимой, с пяти утра до восьми вечера, работал в МТС. Приходил уставший, чумазый. Сил хватало только, чтобы отмыться, да поесть.
И как она умудрилась столько нарожать? Когда успела?
Верка улыбнулась при воспоминании Сашкиных нежностей. Добрый он у нее все-таки. Никогда не сердится, не ругается. Лучше промолчит , да улыбнется. И ребят любит.
Окружат они его со всех сторон и наперебой что-то рассказывают, спрашивают, а он всех выслушает, всех приголубит. Не муж, а золото. Вон как ей бабы завидуют. У них- то, только пьянки, да драки. Дети ,бедные, не знают, в какую сторону бежать, когда в доме разборки начинаются. А Верка ни разу слово плохого не слышала, не только ругани. Да это и понятно, Сашка-то вырос в городе, в интеллигентной семье, закончил институт. И не думал - не гадал, что будет жить в деревне.
Мать с отцом пророчили ему не такое будущее. А он вот встретил Верку и влюбился по уши. Она ведь в детском доме выросла, неизбалованная была, только диковатая немного. Но Сашка знал, что девчонка и тепла-то не видела и отогревал ее, как мог.
Родители, как узнали, что они заявление в ЗАГС подали, чуть жизни не лишились. Мать причитала, как над покойником:"Сыночек, на что ты себя обрекаешь? Какая из нее жена? Ни имени, ни образования."
Отец вообще молчал, только глотал таблетки от сердца.
Сашка пытался объяснить родителям, что Верка хорошая и родители у нее были нормальными людьми, что они погибли в автокатастрофе, когда Верке было четыре года. Но родители и слышать не хотели.
Тогда, взял Сашка свою новоиспеченную жену ,собрал чемоданчик и уехали они в первое попавшее село, где можно было устроиться на работу и получить жилье.
Такое село они нашли. Колхоз, куда они приехали, был передовым и нуждался в специалистах. А какой Сашка специалист? Вот колхоз и направил его на курсы трактористов, а затем и работой обеспечил, и жильем.
Дали им с Веркой старенькую избушку с худой крышей и сломанной печкой – живите ребятки!
Верка устроилась медсестрой в медпункт, благо в кармане лежал новенький диплом.
Потихоньку и дом отремонтировали, перекрыли крышу новеньким шифером,
переложили печку, тут подкрасили, там подклеили. Все соседи помогали, спасибо им за это.
Верка нашила красивых занавесок из отрезов, что надарили ей благодарные пациентки за ее доброе сердце. Она ведь по первому зову бежала к любому – и укол сделает, и банки поставит.
И вот, справили новоселье. Чуть не всем селом гуляли. Председатель колхоза подарил молодым холодильник, а соседи надарили денег, на которые Сашка с Веркой купили телевизор и стиральную машину.
Так и потекли деньки.
Через год у них родилась дочка, назвали ее Таисьей, в честь Сашкиной бабушки. Потом еще через два года появилась на свет Леночка, потом, почти следом, еще одна дочка, которую назвали Аришей. Верка на этом решила остановиться, но Сашка, умирал, хотел сына. И через три года, после Ариши родилась двойня – пара вихрастых, забавных пацанов. Их родители назвали в честь своих отцов – Ильей и Федором.
Верка сама не поняла, как разрослось до невероятных размеров, ее хозяйство. Целый двор скотины, гурьба детей, да еще и огород. Надо всех накормить, напоить, вскопать, посадить... Такая круговерть! Но Верка, кажется, и не уставала. Она была просто счастлива! Разве не об этом она мечтала, когда жила в детдоме?
Сашкины родители так ни разу и не приехали к ним в гости, как ни звал их сын. Даже внуков своих ни разу не видели. Присылали только ко Дню рождения сына денежные переводы. И все! А Верка думала:"Как же так можно относиться к своему сыну, своим внукам? Неужели они не скучают? И дала себе слово, что никогда в жизни не встанет она на пути у своих детей, примет любой их выбор".
А Сашкины родители никак не могли смириться с выбором своего сына. Разве такой жизни они хотели сыну? Разве думали они, что их поздний, долгожданный, единственный ребенок, в которого они вкладывали всю душу, которого баловали, как могли, выберет себе такую судьбу?
Уж, как они его уговаривали :"Одумайся, сынок, не уезжай. Встретишь ты еще хорошую девчонку!". Только Сашка был так влюблен, что даже не слышал стенаний матери. Он прекрасно понимал, что в этом доме и вообще, рядом с родителями, жизни у них с Веркой не будет.
Родители уж готовы были смириться с его выбором, готовы были эту его детдомовку в своем доме терпеть, только бы сынок рядом был. А сынок сказал, как отрезал:"Нет! Мы уезжаем!" И точка...
А Верка… Какой же она хорошей женой оказалась. И ласковая, и спокойная. И хозяйка отменная, все у нее в руках горит. В огороде порядок, скотина ухожена, накормлена, дома чистота, уют. Дети сыты, обуты, одеты. Это ведь только ее заслуга. Сашка, понятное дело, тоже старается изо всех сил, и денег заработать, и по дому всю самую тяжелую работу на себя берет. Только ведь, без Веркиного тепла не было бы ничего. Она ребятишкам и песни поет, и сказки рассказывает, пока шьет или обед стряпает. Все может, все успевает. А вечером еще и Сашку встретит с улыбкой и горячим ужином.
Так они и жили, и не могли нарадоваться своему счастью.
Лето подходило к концу. Был собран весь урожай, отполыхали летние зарницы. Солнце уже не жарило, а светило ласково, земля отдыхала – радовалась, сколько пользы принесла людям, сколько сил отдала.
Верка ждала мужа с работы. Корова была уже подоена, детей она уложила спать. Села за стол и задумалась:" Как же повезло ей в жизни, какой у нее замечательный муж, надежный, нежный. Какие хорошие детки растут, здоровенькие. И все-то у них хорошо, даже боязно".
Вдруг она услышала крик бабки Игнатихи, потом брякнула входная дверь, полетели с грохотом пустые ведра. Верка аж подпрыгнула.
Побежала к выходу и столкнулась лбом с соседкой.
Игнатиха была зареванная, что-то кричала, а Верка никак не могла разобрать. Она схватила Игнатиху за плечи, хорошенько встряхнула и спросила:" Что случилось?"
Игнатиха начала, заикаясь, судорожно рассказывать:" Там… Сашка твой… попал под колеса… трактора… Все!..."
- Под какие колеса? Ты о чем?
- Да, не знаю. Приехал Колька на мотоцикле, сказал, мол, беги к Верке, Сашка погиб. Сам – то он побоялся к тебе… Беги туда, милая. Я с ребятишками останусь…
Верка не помнила, как оделась, как выбежала и помчалась туда, где должен быть ее любимый. На мотоцикле догнал ее Колька, подхватил.
Когда она вбежала на территорию МТС, увидела вдруг, как лежит на земле ее Сашка, как раскинул он свои руки, будто готовился взлететь, как неправдоподобно были изогнуты колени, а около головы растекалось огромное кровавое пятно.
- Сашка-а-а-а! Сашенька-а-а-а! Ро-о-дненьки-и-й!!!
Упала возле него на колени, схватила его голову, начала трясти. Стала целовать лоб, глаза, тыкалась губами в лицо. И все трясла и трясла его голову. Тут кто-то оттащил Верку, кто-то принес воды, кто-то прижал к себе… Больше Верка ничего не помнила. Ноги у нее, вдруг, странно поехали, тело обмякло и Верка провалилась в пустоту.
Хоронило Сашку все село. Приехали и родители. Только ни разу даже не взглянули на своих внучат, будто и не заметили. А Верку свекровь одарила таким взгядом, что съежились даже соседки.
А Верка ничего не замечала и никого не слышала. Она только сидела у гроба и гладила, гладила своего возлюбленного. Она не верила, что нет больше ее Сашки, думала, что придет домой после похорон и Сашка вернется. Не сможет он бросить свою семью.
На кладбище говорили какие-то слова. Потом гроб заколотили, опустили в землю и Верка опять пропала…
Очнулась она дома в своей кровати. Было темно и тихо. Вера лежала в темноте и не понимала, реальность это или кошмарный сон. Вспомнила потом, что Сашки – ее самого родного, самого любимого в мире человека, больше нет. Что не дождется она его больше с работы. Что никто ее больше не приголубит и не пожалеет. И не увидит больше она его лица, такого светлого и близкого.
Перед глазами стоял гроб с неподвижным телом мужа. Сашка лежал, как живой, в новом костюме, новой рубашке, а она всматривалась в его лицо, вбирая в свою память все его черточки.
Вспомнила, что и дети были рядом, такие тихие. Девчонки плакали, а мальчишки сидели на диване, какие-то повзрослевшие…
- Господи!!! За что же ты так с нами? Есть ли ты, Господи? – в бреду повторяла Верка.
Она услышала какой-то шум в кухне, хотела, было, встать, да сил не было. В комнату вошла Игнатиха:" Ну что, проснулась? Верунь, может, старшеньких-то домой привести? Все полегче тебе будет?".
- Мне все равно,- ответила Верка,- Я жить больше не хочу. Не могу!!!
- Что ты, Бог с тобой!!!- испугалась Игнатиха,- Ты что такое говоришь? А как же дети? Сама в детдоме выросла и им такой же участи желаешь? Опомнись, одумайся, дочка. Поплачь лучше. На-ко я вот тебе рюмочку дам, может и отляжет немножко…
Верке было все равно. Она села в кровати, взяла рюмку, быстро, одним залпом, выпила водку и даже не поперхнулась. Руки и ноги сразу отяжелели, Верка обмякла и Игнатиха снова уложила ее в постель. В голове у Верки стали мелькать разные картинки из ее, такой недолгой жизни, нахлынули воспоминания и она зарыдала.
- Вот и ладно, вот и Слава Богу. Поплачь, дочка, поплачь. Горе-то выплакивать надо, оно и полегчает. Я вот свово Кузьму на фронт провожала, осталась с двоими мальцами, самой-то было, меньше, чем тебе сейчас. А через год получила похоронку. Думала, жизни лишусь. Да вот, выжила. Ребятишки не давали в себе горе-то тешить, война, голод. Некогда было тоску свою лелеять, надо было детей поднимать. Так вот и выжила, голубушка. А то как же? Кому наши детки-то, кроме мамок своих нужны?
Верка все плакала и плакала, перед глазами все мелькали и мелькали картины из жизни.
Вот привезли ее в детский дом, а она никак не хотела спать в чужой кроватке, все маму звала и домой просилась. Вот пошла она в школу и ей не смогли привязать банты. Летом, почти перед школой, их всех обрили наголо, вши одолели. Вот у нее выпускной, а ей дали какое-то бабское платье, намного ниже колен, и как она плакала в уголочке. Вот пришла она в общежитие от мед.училища, а там тараканов!!! Только, что в уши не заползают. Как они с девчонками, всем этажом, боролись с этими мерзкими тварями и все же победили!
Вот встретила она Сашку. Как бежал он за ней с автобуса до самого общежития, всякие глупости говорил, а она смеялась.
Как он встречал Верку после занятий и они шли гулять в парк, бродили по аллеям и Сашка читал ей стихи:
-Сыплет черемуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.
Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой вы, луга и дубравы,-
Я одурманен тобой.
Радуют тайные вести,
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.
Сыпь ты, черемуха, снегом,
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.
Верка восхищалась и гордилась тем, что Сашка читает ей стихи, она тайно уже считала себя его невестой.
На карусели она каталась одна, так как, Сашка боялся высоты. Он стоял внизу, щурился от солнца, улыбался и махал рукой.
Вспомнилось, как они решили пожениться, как Сашка затащил ее в ЗАГС, как к свадьбе готовились. Родители были против, но девчонки из общежития сказали, как отрезали:" Свадьбе быть! Устроим в общежитии, не хуже, чем в ресторане, ты еще наши таланты не знаешь!"
И устроили! Ох и весело было! Танцевали, шутили, смеялись. И подарки, как положено, подарили. Сервиз, чайник, кастрюлю и много всякой домашней мелочи.
А Сашка купил настоящие золотые колечки – тоненькие, как проволочка, но настоящие-обручальные!
И вот, завели семью, детей. Как же хорошо все было. Никак Верка не думала, что счастье таким коротким будет, что так быстро оборвется.
Лицо у Верки горело, губы пересохли, а слезы все текли и текли. И не заметила она, как уснула.
Приснился ей Сашка. Вот он подходит к ней в этом новом костюме, улыбается и говорит:" Не плачь, любимая. Я же с тобой и никогда тебя не брошу. Береги детей только! Береги!!!". И исчез…
Когда Верка проснулась, было уже утро. Села она в кровати и вспомнила сон этот. И так явно она мужа видела, так отчетливо слышала его слова, что даже подумала, что может, Сашка-то вовсе и не умирал, что он где-то рядом.
Она прошла на кухню, поставила чайник на плиту, села за стол и завыла. Верка выла по-бабьи, с причетом, все больше повторяя, как же ей дальше жить. Она и не услышала, как пришла Игнатиха.
- Опять воешь, дочка? Ну, что делать, ведь, вой не вой, не вернешь. Детки – то уж домой просятся, а куда их тут приводить? Тайка сейчас придет, сказала, что убраться надо и мама там одна. Пожалей ты их, Верушка. Малы ведь они, в тебе нуждаются. А скотинку я накормила, корову подоила. Ты не беспокойся.
А Верка и не беспокоилась. Все это ее сейчас волновало меньше всего.
Верка подошла к холодильнику, достала бутылку водки, налила пол – стакана и опрокинула залпом, без всякой закуски, даже не поморщилась. Вытерла рот рукавом и опять пошла легла. Игнатиха ничего не сказала, только головой покачала.
Пришли старшие дочки Тая и Леночка, маму тревожить не стали, бабка Игнатиха не велела, начали убираться. Навели порядок, намыли полы, расстелили дорожки и пошли за младшими ребятами – нечего им от своего родного дома по чужим углам мыкаться.
А Верка все лежала. Нашла она утешение в рюмке. Вставала, пила и опять ложилась. То спала, то выла, то тихонько плакала. Хозяйство свалилось на плечи пятнадцатилетней дочери Таисьи, да тринадцатилетней Леночки. Они старались изо всех сил, чтобы, если мама встанет, не огорчилась, а обрадовалась. Дом в порядке, скотина ухожена, дети сыты. Они и школу забросили. А когда учиться? Разве им все успеть?
Благо, соседи вовремя спохватились, старших в школу отправили, а малых в детский сад. Да строго-настрого приказали – о том, что в доме творится – ни гу-гу!
В доме Верки теперь по очереди управлялись соседки, то Игнатиха, то Наталья, то Татьяна. На общем совете приняли они решение продать поросят, телку и всех гусей под чистую. Оставить решено было только корову и кур. У Верки, было, спросили, а она говорит:" Да делайте, что хотите, мне все равно". Вот и весь сказ. А ведь у каждой свое хозяйство, вот и продали соседки лишнюю животинку. Да и деньги сейчас в доме лишними не будут.
Прошел почти месяц со дня смерти Сашки, а Верка все лежала. Как ни уговаривали ее дети, соседки, как ни умоляли, ответ был один:" Отстаньте!".
Она и сама не заметила, как пристрастилась к бутылке. Дочки стали замечать и выливать это пойло. Тогда уж Верка стала прятать. Пила теперь осторожно, чтобы никто не видел. С поминок водки много осталось, вот она и истребляла бутылку за бутылкой.
Тая уже взрослая была и понимала, что мать начала спиваться. И плакала, и просила:" Мамочка, остановись, прошу тебя. Ведь нас же у тебя отнимут!". И снова приказывала детям молчать, чтобы не дай Бог в школе или детском саду узнали.
Только деревня – не город. Слухи доползли и до школы, и до детсада, а там и до органов опеки.
Приехала комиссия домой к Верке, а она лежит средь бела дня на диване, лохматая, опухшая, постель грязная. Посмотрели они на Веркино хозяйство, покачали головами, пытались даже разбудить ее, но безуспешно. Собрали тогда они всех ребятишек, хоть они и сопротивлялись, без слез и истерик не обошлось, посадили в машину и увезли. А Верка даже не слышала ничего.
Проснулась она - ночь, темнота, дома тишина. Прошлась по комнатам, детей нигде нет. Всколыхнулось тогда ее сердечко:" Неужели,- думает,- ушли от нее дети? У соседей, знать, им лучше, чем дома со мной". Обула сапоги на голые ноги, накинула пальто и побежала к соседке.
- Так давеча увезли твоих деток, - со слезами рассказывала Игнатиха, - приехали важные дамы, вроде из опеки, с милицией, посмотрели на тебя, на твое хозяйство, собрали ребятишек и увезли. Сказали, судить тебя будут, лишать материнства. Э-эх, Верка, Верка, что ты наделала, дочка! Как же ты так смогла в одночасье все порушить? Разве Сашка бы тебя за это похвалил? Скоро сорок дней, как его нет, а ты на кладбище ни разу не сходила. Только дети, чуть не каждый день, к холмику его бегали, все цветочки носили, да плакали.
Но Верка уже ничего не слышала, села она на стульчик у порога и заголосила:
- Баба Шура, да разве я от детей отказывалась? Просто тяжко мне, понимаешь? Не могу, сердце вот-вот лопнет, у меня как - будто ком в груди, даже не дышится. Господи, что же я наделала? Баба Шур, Сашка ведь приходил, строго-настрого мне наказывал детей беречь! А я? Я же самое родное и дорогое в водке утопила.
Верка вскочила, выбежала за порог, так хлопнув дверью, что Игнатиха подскочила: " Ну, слава Богу, очухалась девка, может все и обойдется".
Игнатиха встала на колени перед иконой и стала неистово молиться. Она молилась за упокой души ее горячо любимого Кузьмы Ивановича, с которым прожила всего пять годков, а без него уж шестой десяток живет. Молилась и за душу новопреставленного Александра, чтобы Господь простил ему все его грехи – вольные и невольные, чтобы избавил его от вечных мук и дал ему Царствие Небесное. А еще она молилась за своих сыновей, за невесток, за внуков. Всех больше молилась она за Верку, чтобы Господь образумил ее и наставил на путь истинный. Д-о-о-лго молилась Александра, и все просила, просила Боженьку.
А Верка прибежала домой и судорожно начала думать, с чего же ей начать. В первую очередь, она решила навести порядок в доме. Скребла, чистила, мыла, стирала до самого утра. Утром уже привела себя в порядок – уложила красивой короной волосы, синеву под глазами припудрила, губки подкрасила и поехала в райцентр. Соседки из окон повыпадали, когда Верку увидели при полном параде. И рады они были за нее, потому что эта женщина была достойна только хорошего, скольким она добро-то делала, никогда больных не бросала.
В органе опеки Верке сказали, что дети ее сейчас находятся в приемнике-распределителе и отдадут их только после решения суда. А Верке нужно доказать и привести свидетелей, что она, Верка, встала на путь исправления, бросила эту пагубную привычку и вышла на работу.
Возвращалась Верка , убитая горем, всю дорогу проревела. И сама не заметила, как ноги привели ее на кладбище. Увидела она Сашкину могилку. Могилка была ухожена, прямо у креста стояла банка с астрами. Астры были разного цвета – фиолетовые, пурпурно-красные, белые. Верка рухнула на колени и зарыдала.
- Сашенька, любимый мой, не сберегла я наших детишек! Прости ты меня, дуру! Я так по тебе убивалась, что про все и всех на свете забыла. И тебя вот ни разу не навестила, а дети , видно, не забывали, приходили к тебе.
И показалось Верке так явно, что Сашка улыбнулся ей, все понял и простил. Верка встала с колен, погладила крест, прикоснулась губами к Сашкиной фотографии и пошла домой.
Через неделю был суд. Судья выслушав все стороны, принял решение : детей матери вернуть, прав не лишать, а органам опеки следить за этой семьей и помогать.
Верка сразу поехала за детьми, забрала их и привезла домой.
Отогревала Верка своих детишек, как могла, а они ластились к ней, соскучились по материнскому теплу. И не было счастливее Верки в тот момент человека на земле.
Верка вышла на работу, обхаживала скотину, которая тоже без руки хозяйки засиротела. Летом вместе с детьми занималась огородом.
Детки выросли. Таисья выучилась на агронома, вышла замуж, обзавелась детьми и жила со своей семьей в соседнем селе. Леночка стала врачом, у нее уж тоже было двое детишек. Аришка работала учительницей и жила с мужем в городе. Илюшка закончил политех и стал инженером на заводе. Они тоже с женой и дочкой жили в городе. А Федор подался в машиностроительный и работал машинистом.
Разрослась Веркина семья. Каждый выходной кто-нибудь из ребят приезжал к матери, а летом привозили ребятишек, и сами на время отпусков ехали не на юга, а сюда, домой к мамке.
Вера Федоровна вышла на пенсию и занималась своим хозяйством. Она держала скотину, копошилась в огороде и ждала своих деток.
Сажала всю свою огромную семью за большой стол, сама садилась в центре и любовалась на таких взрослых дочерей и сыновей, маленьких внучат. Сердце ее переполнялось такой нежностью, гордостью и любовью, что ей хотелось плакать. Но она, вместо этого, начинала петь, когда-то любимую их с Сашенькой, песню:
- Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,
Голову склоняя до самого тына…
И уносила ее эта песня в те далекие времена, когда был еще живой ее Сашка, когда они были такими молодыми и беззаботно – счастливыми.
- Вот, Сашенька , и выросли наши детки. Сберегла я и их, и хозяйство наше...
Спасибо, любимый, что ты всегда был рядом с нами...
Стихи С.Есенина "Сыплет черемуха снегом"