Лежал в темноте, слушая скрип половиц внизу. Бадро все никак не мог успокоиться, ходил по дому, даже выходил на террасу, я слышал, как хлопнула дверь. Так хотелось уснуть, а теперь сон куда-то исчез.Я опять стал вести диалоги с самим собой, глядя на светлое пятно окна, где мелькали тени, и кусок неба хорошо просматривался сквозь ветки деревьев.
Бадро сказал, небо поменяло привычные контуры, словно готовясь к решающему удару. Я усмехнулся, сколько похожих сюжетов мелькало в фантастических фильмах,
которыми я засматривался в детстве, а теперь они вторглись в реальную жизнь и перевернули ее вверх дном! То же ощущение возникло у меня на побережье, словно океан покрылся чужеродной пленкой, перестал существовать в привычном понимании.
Может мы оба сходим с ума, а мир вокруг нас продолжает жить и подчиняться своим
законам?!... Бред какой-то, но он есть и с ним ничего не поделаешь. Я снова
поглядел на кусок неба в замершем окне. Что же увидел Бадро? Мне стало нестерпимо любопытно, так что я проскользнул к лестнице на чердак и осторожно поднялся по ней, стараясь не шуметь. Не хватало, чтобы Бадро застал меня здесь.
Я вроде как проигнорировал его порыв показать мне свое открытие. Всегда про себя насмехался над этим чуть детским увлечением смотреть в небо. Мой отец любил рассказывать о звездах, я слушал, воспринимая все, как замечательную сказку, но чтобы сделать это своим хобби... Бадро вроде отца, все глядел в свои
стеклышки. Что он там искал, я не спрашивал, моя космическая сказка закончилась
вместе со смертью папы. Сейчас я пробирался сквозь пыльный чердак, чтобы понять,имеет ли наше помешательство реальную почву. Я нащупал веревочку, и включил свет, тусклым лучом осветивший дощатый пол, груду коробок в углу и темный силуэт телескопа на трехногом штативе около окошка. Добрался до
телескопа и припал глазом к его стеклу. Показалось или нет, но звезды будто
придвинулись ко мне разом, я даже отпрянул назад инстинктивно, потом снова
стал смотреть. Они были громадные, дышали, двигались в собственном косми-
ческом танце. Звезды существовали, как и рассказывал отец в детстве. Но в
детстве все кажется живым и неповторимым, а теперь глазами повзрослевшего
ребенка я смотрел в телескоп. и они пугали и восхищали одновременно.
Звездные просторы тянулись в бесконечность, и сами по себе уже предполога-
ли чужеродность и отторжение. Надо все же спросить у Бадро, что его пугает
помимо их ошеломляющих размеров и близости сквозь призму телескопических
стекол. Я ушел к себе, надеясь уснуть все же, чтобы унять этот стук в висках,
но тщетно. Валялся в кровате, пока из окна не потянулся сероватый отсвет
утра.Тогда только, в пятом часу я вдруг уснул, провалившись в сон с
невероятной скоростью. Спал так, что не слышал вокруг проснувшихся звуков,
не чувствовал дуновения сквозняка и солнечных бликов на коже. Так я спал в
детстве, в доме отца, среди каштанов и детских мечтаний, рядом с камином и
всем, что связывало меня нитями родства и счастья. Отец всегда говорил мне,
что я самый счастливый ребенок, живущий своим счастьем, как во сне.