Бабы и девки к деревне словно каторжники к галерам прикованы. Даже не к деревне а к своему двору. Не успеет сердечная ноги из под одеяла выпростать а бабья неволя уже со вторых петухов ждет. Надо печь топить, скотину управлять, поить, да коров доить.
Одной воды больше двух десятков ведер перетаскать надобно. В чугуны на всю семью варево заправить, пока первый жар из печи не вымахнул. А протопится печь, хлебы под загнету сажать пора.
На широкую, выскобленную до белизны линялой холстины, столешницу кухонного стола выметывают из квашни тесто. Месят и мукой посыпают чтобы гуще делалось и добрым караваем выпекалось.
Кто из баб полегче на руку, опрокидывает замесы на деревянную лопату и мечет на выметенный куриным крылом под огромной русской печи. Семья велика, хлеба надо много. Дал бы Бог урожай, а без хлеба семью бабы не оставят.
Заслонкой прикроют чело. И будет ядрёный жар загнеты томить ярушники да ржанишники до той поры, пока не покроются они сытной румяной коркой. Пока весь замес не станет мягким упругим хлебом, горячим караваем. Сытый дух от него разливается по всей избе, выманивает слюнки у ребятишек, которые уже проснулись и, заслышав его вечный зов, выглядывают с полатей.
Мечутся бабы по двору и по кухне, едва успевают прорву дел управить, а мужики уже в сенях половицами скрипят. Пора на стол завтрак подавать. А после завтрака сермяжное братство за свою мужицкую работу берется. Бабы да девки другой край непочатых дел ладят. Ребятишки, если зима, снова лезут на полати. Так от зари и до зари, от Сочельника до Покрова, обгоняя одно дело другим, трудится вся деревня.
Ни зимой, ни летом дел у крестьянина не убывает. Лютуют ли никольские или крещенские морозы; нещадно печёт плечи сенокосный зной; валит ли его с ног жатва или обмолот – от дела ему не отступить. По пятам нужда ходит. Нищетой и голодом грозит.
А не успеешь оглянуться – уже дети подросли. Девкам приданое надо справлять. А оно не малых трудов и забот стоит. Бесприданницу замуж разве только какой-нибудь горемычный бобыль-перестарок или калека возьмёт. Парням – надо каждому избу ставить. Отделять с лошадью и коровой. Да ещё всякого припасу на новое хозяйство собирать.
Посты и мясоеды сменяют друг друга, а дел в крестьянской жизни не убывает. Одно утешенье у людей – между постом и мясоедом бог посылает праздники. На зиму праздников выпадает больше, а на лето больше дней работой занятых: Рождество. Масленица. Пасха. Троица. Покров. Сочельник. А между ними ещё случаются дни по имени святых угодников: Ильи, Николы, Михаила, Фрола и всех великомучеников.
К празднику деревня готовится загодя, чтобы долгожданный день не застал врасплох на груде растрёпанных дел, не опозорил перед соседями. Мужики и парни управляют дела главные, на которых всё хозяйство держится. Бабы и девки ладят все домашние хлопоты без каких ни одна семья не проживет. Ребятишки помогают и мешают тем и другим.
Ещё накануне праздника колокола церкви Святой Богородицы созывают прихожан на всенощную молитву. А завтра к молитве заутренней.
Деревня отстоит от церкви в двух верстах. Серебряный звон плывёт над округой долгожданным напевом, посланником всевышнего. Исцеляет, радует и успокаивает душу. Наливает бодростью тело. Напоминает христианам о том, что Заступник не забыл чад своих. Помнит о них и заботится, зовёт к просветлению дум и помыслов, к очищению души.
А когда главное дело сделано, приступают люди к делам более простым, жданным и не менее значимым. В горницах накрывают щедрые столы. Выносят на них все, что припасли загодя и накануне. Всё, что назначено для престольного угощения.
Собирается дальняя и ближняя родня и праздник продолжается. Ему уже тесно в прокопченных избах и он буйным весельем выплёскивается на улицу деревни. Парни и девки ведут хоровод. Мужики и бабы пляшут под балалайку или гармонь. Старики играют в карты. Старухи, стайкой помолодевших галок, судачат о днях минувших. Захватившие волю ребятишки резвятся за все прошлые и будущие дни послушания.
В разные времена жили в деревне и затейники. Однажды дядька-Матвей смастерил на фасаде своего дома теремок. Не настоящий теремок, а игрушечный, в окошечке которого к вёдру появлялся мужик с граблями; к ненастью – выглядывала баба с коромыслом. И ведь исправно работала диковинка.
Многие хозяева, прежде чем затевать сенокос или жатву ходили к избе Матвея, посмотреть погоду. Кто-то, собираясь в дальний путь, непременно заглядывал на единственное окно теремка. А секрет всей диковины держался на тростинке вереска и бычьем сухожилии, которые к хмурой или ясной погоде и подвигали к окну бабу или мужика.
Всё свободное от полевых работ время предки Гаврила работали в кузницах, кто какую мог поставить за гумном своей усадьбы. Кузница кормила. Щедрот хозяева не знавали, но кусок хлеба в домах был всегда. Хлебом не разбрасывались. Хранили и берегли. Расходовали скупо. Припасали на чёрный день.