Радист

                Радист.               

               

                Пролог.
 
      Второе название, этот переулок, расположенный на Северной окраине, города Угольный, в посёлке городского типа, что стоял между мёртвым прудом, и кирпичным заводом, получил за то, что в нём проживали, клеймённые городской окраиной, потешные люди. Наглухо озадаченные переменой ценностей, пришедшей в их быт, в связи с перестройкой, они, озлобились на новую жизнь, и твёрдо стояли на своём. Почти все, тайно верили в то, что скоро всё станет на свои места. Что привычная для них жизнь, советских людей, вернётся.
   Внушаемый сложившейся ситуацией страх перед будущим, периодически давал себе пьяный выход. И тогда в среде этих людей, начиналось то, за что этот переулок местные наркоманы, прозвали «Камеди пикчерс».
   Особенно жутко здесь было на праздники. Пьянство, и драки, начиналось с самого утра. К полудню, обруганные жёнами, почтенные отцы работных семейств, начинали тянуться к какому то, понятному только им одним, «подвигу». Они принимались пьяные бродить по району, или, ходить друг к другу в гости. А когда вечерело, во дворах «Камеди пикчерс», раздавались примерно такие диалоги.
- Мало того что ты шавка поганая, опять мне, на хвост упал, и за мой счёт напился, так ещё и на жену мою, поганый свой глаз положил! Зарубить тебя, что ли?
- Да пошёл ты к козе в трещину, Поц! - Куда тебе убогому? – орал в ответ, уже в доску пьяный, потерявший осторожность шавка. – У меня своя скотинка есть!
- Сам туда иди, гандон! Моя жена, не скотинка! – отвечал ему хозяин, и убегал за топором.
- Ты что, мудак, рамсы попутал? – вмешивался третий сосед, увидев в руках вернувшегося хозяина, топор.
  И вот, уже было слышно, как два пришедших в гости  соседа бросались, на хозяина. Начиналась драка. В общем шуме, проступали так же, и, женские голоса. Вмешивались вовремя подоспевшие жёны.
- Ты бы Витя, вместо того чтобы меня при муже лапать, лучше за своей дочкой смотри. А то, занимается тут, чёрт знает чем, пока вас с женой дома нет.
- Сама ты ****ь! – кричала, правильно поняв намёк, Витина жена, мать непутёвой девочки.
- ****ь не ****ь, а в тринадцать лет, абортов от участкового, не делала! – отвечала пожилая дама.
- Да я сам твоей дочке в рот давал! – вступался за свою супругу избитый муж, и тут же принимал новый удар в голову, от отца непутёвой девочки. И вновь, стоны, маты, и, проклятия, слышались с новой силой.
- Я сейчас легавых вызову! – осмотрев своего избитого мужа, кричала жена хозяина.
– Вызывай! Только за топор, придётся шишку у следователя сосать.  - Ответила ей опытная в житейских делах, мать непутёвой девочки. В её голосе чувствовалась нотка сожаления, присущая неудовлетворённым женщинам.
Драку останавливала милиция. Виновных грузили в «Воронок», и увозили в отделение.
      Надо сказать, что жить в этом посёлке, было опасно. Особенно если ты, был, хотя бы на немножко умней, и не принимал безумных правил большинства «пролетариев».
Тебя могли избить, застрелить в ночи твою любимую собаку, повесить твоего кота, угнать мотоцикл, отравить голубей, написать на тебя донос в милицию. Или пустить такой грязный слух, что даже самые близкие люди, начинали тебя избегать. Производства, институты, школы, и ПТУ, ситуации не меняли.
   Жили здесь и другие, так называемые «красные», что пили не меньше остальных, но делали это скрытно, как говорят в народе, «под столом». Эти держались за своё место работы, и вели показную общественную деятельность. Они боролись за выполнение производственного плана, выявляли тунеядцев. Осуждали, Мировой капитализм, и ставили на вид рабочих, замеченных в спекуляции, и мелких кражах государственного имущества. По месту жительства, они охотно выступали в качестве свидетелей, при расследовании тех, или иных уголовных дел. Уголовные дела, здесь возбуждались часто, и поэтому, «красные», всегда чего-то боялись, и держались от остальных жителей, «Камеди пикчерс», на расстоянии.
   Их взрослеющие дети, в точности повторяли своих приспособившихся к советскому строю родителей.
   Так же как их родители на производствах, они, сбиваясь в первичные партийные ячейки, обличали, своих одноклассников. Публично их оскорбляли. Оскорбляли за то, что те носили джинсы, и слушали Рок-н-ролл. Но делали это не только на собраниях, но, и на переменах между уроками. Получалось, что давили на «Грешников» постоянно. К примеру того же Радиста, когда тот учился в восьмом классе, ставили на вид, за то что он помимо вышеуказанных «грехов», имел лёгкий мотоцикл, и прогуливал уроки с десятиклассницей. В результате чего, тот забросил учёбу.
А из ПТУ, он и вовсе ушёл, потому что навязываемые там советские нормы, рабочего человека, стали для него не выносимы. Там практиковалась система обучения Макаренко. За нарушение одного, наказывали всю группу. А наиболее тупые представители этой группы, били потом этого одного, не понимая всю свою, и Макаренко, убогость. Подковавшись как кони, учением проклятого всеми нормальными людьми, воспитателя, эта Кодла, называемая «группой», распределялась по шахтам. Там их принимали «Старшие товарищи», и ставили новоявленных шахтёров, в рабский ряд таких же, как они.
    Те немногие молодые люди, которым Бог дал другую судьбу, и наделил их способностями, рано осознав всю нелепость сложившихся обстоятельств, начали, объединятся. Первопричиной к такому нелегальному объединению, послужила запрещённая в то время Западная рок-музыка, самиздатовские книги по боевым искусствам, и ещё одно новое веяние того времени,  наркотики. Ну и конечно пришедший в результате этого объединения, подпольный бизнес.
   Вначале этого объединения, парнями руководила солидарность. Торговля была скорее меновой, нежели расчётливой. Это был классический клуб по интересам. Торговали всем, от марихуаны, до порнографических фотографий, от ножей, лагерной работы, и обрезов, до плакатов с изображением рок-звёзд. Но чем дальше продвигались интересы участников этого клуба, тем больше отношения между парнями портились. И когда Радист вернулся из армии домой, он понял, что чистая коммерция зашла в тупик. На смену ей пришла надменность, и агрессия. Честность, и справедливость, заменила «Крыша».
Поднявшись над работягами, «продвинутые пацаны», заболели звёздной болезнью. Радист, покрутившись между ними, понял, что после богатой Сибири, и, кровавого Кавказа, он вернулся в Город, который погряз в моральном извращении. Что большинство «типа, крутых пацанов», Рядом с по настоящему  крутыми, даже махорку, не курили. Услышав однажды вечером, диалоги переулка «Камеди пикчерс», он понял, что добрая половина жителей этого Города, есть дети, и внуки, тех самых бежавших от голодной смерти, Советских колхозников. Жадные, и, беспощадные, ещё толком, никем, не пуганые, Лохи. 


                1.
 

   Две восьмиметровые передающие антенны, стальные, на медных растяжках, стояли открыто на маленьком огороде небольшого, частного дома. Под каждой из антенн, в окружении фруктовых деревьев, дозревали семь объёмных кустов, Афганской конопли.
Осень была не за горами. «Урожай» обещал быть хорошим.
   В этом домике - уютном дворике, в переулке «Камеди пикчерс», жил двадцати летний бандит, по прозвищу Радист. Год назад, он вернулся из армии. Вернулся из-за ранения, отслужив вместо двух положенных лет, девять месяцев.
За этот не простой для него год, он всё же сумел внешне адоптироваться, и теперь, уже никто не мог сказать, что этот, с виду скромный, и приветливый юноша, побывал на серьёзной службе. Что только характер, присущий жителям Донбасса, помог ему выжить.
Возвращаясь в конце 1989 года, домой, он понимал, что пережитое им ввергло его в серьёзную депрессию. Он помнил, что сказала ему на прощание, милая женщина - психиатр.
- Начни с того что было тебе хорошо знакомо до призыва в армию. С того, о чём ты скучал.
И с первого же дня, своего пребывания на малой Родине, он взялся за косметический ремонт своей голубятни. Это всё что пришло ему в съехавшую с катушек голову.
    Через неделю, в голубятне, появилась первая пара голубей. За эту неделю, весть о его возвращении, облетела всех. Первым в гости к Радисту, пришёл Чит. Поговорив с ним немного, Радист понял, что всё теперь изменилось, что нужно заново учиться жить.
С начала высокомерие, с которым теперь общался Чит, чуть  не погубило их былую дружбу. Но Радист был уже не тем нервным хулиганом что прежде, в нём наглухо засел Солдат. Радист сумел сдержать свои нервы, и по мере продвижения темы, ему удалось спасти необходимый для него разговор. Он выяснил, что за контроль над их районом, борется некий молодой голубятник, по прозвищу, Клещ. Его бригада косит под спортсменов.
- Нас, они ненавидят. – Жёстко заключил Чит. – Наша природная независимость, наводит их, на мрачные мысли. Дай таким подняться, и они заставят всех, остричь длинные волосы.
- И слушать комсомольские песни. – Поддержал мнение товарища Радист.
 – Животные!
Из всего этого Радист сделал выводы. Он будет жить так, как и раньше. И никакой Клещ, ему не указ.
   Денег на раскрутку, ему, никто не дал. По этому, не только большинство старых друзей, но, и почти все родственники, были у него не в чести.
Но всё же, теперь, через год, во дворе у Радиста стояли передающие антенны, а под ними дозревала конопля. И это был ещё не весь перечень, его психологически необходимых достижений. Он отрастил волосы. Приобрёл мотоцикл, и оделся в «кожу», и катон.
   Матушка его, выйдя замуж, ещё до возвращения Радиста, переехала к супругу. Но, не смотря на это, дом свой не забывала, и, появляясь в нём один раз в неделю, поддерживала порядок. По этому, главная проблема молодых людей, - «хата», в случае с Радистом, отсутствовала, как таковая.

   Немногочисленным друзьям, жизнь его, казалась сказкой. В их представлении, он имел всё, что нужно. Хату, внимание девушек, мотоцикл, лучшую на районе аппаратуру, богатую коллекцию дисков, подпольную радиостанцию «ТИПЛ». Для таких как Клещ, большинства соседей, и прочих «первобытных», он считался врагом номер один, и первым кандидатом на тюремное заключение.
   Пусть и немногочисленные, но всё, же друзья, их девушки, волшебная трава, что росла в огороде, серьёзная коллекция рок музыки, возможность выхода в эфир. Даже домашний телефон, и тот у него был. Что на окраинах Советских моногородов, считалось чудом.
Понятно, что для такого образа жизни, требовалась финансовая поддержка, и Радист, изначально собрав вокруг себя старых друзей, снова занялся нелегальным бизнесом. В начале, Радист и Чит, сбивали цены на «товар», дрались с конкурентами, и при поддержке своих друзей, делали всё, чтобы не остаться у жизни в дураках. В результате одной такой сделки, Радист подружился с Вором в законе. Стал часто бывать у него. Вместе они прокрутили ещё одно дело, и Вор, довольный результатом, объявил Радиста своим учеником.
Но в банде, Клеща, тоже не дремали. Банда Клеща, в ответ, Радисту, глупо, «упала» под Красных. 
   Радист понимал, что за Клещом, стоят старо системные люди-проститутки. Бороться с ними в одиночку, всё равно, что сразу подписать себе, смертный приговор. И всё же, не смотря на все предосторожности, первый серьёзный удар, с их стороны, был для него, ошеломляющим. Казалось что новую ловушку для Радиста, придумал сам Дьявол.

                2.
   
- Нихуя себе, жара! Кто они, эти «****и»? Всего ожидал, но такого… - Думал Радист, возвращаясь из военкомата. - Это же надо было до такого додуматься! И кому только такие подлости на ум приходят? Получается, что я сам украл своё личное дело? – Радист, остановился. Повернул «на право», ещё раз, «на право», и вернулся обратно, в военкомат.
Слышишь, капитан! – обратился он к сидящему за столом, первой комнаты за стеклом, тучному офицеру. Там где обычно в военкоматах оформляют документы.
- А как я своё личное дело, украл? Ты хоть объясни, а то, знаешь, дети, потом спросят, а я, не знаю…
- Свободны! Рядовой! – Заорал на него, капитан, и сделал вид, что хочет позвонить. – Мы вас вызовем по призывной повестке!
- Какой повестке? Я год, как из госпиталя. Ты что не видишь, статью? Я догадываюсь, кто тебя надоумил, на подобную подлость. И теперь я понял, почему «Афганцы», дали тебе кличку, «Пожарник»!
- Вон! – Прошипел капитан, угрожающе подымаясь из-за рабочего стола.
У Радиста сдали нервы. Он сам приблизился к перегородке, и холодно, голосом леденящим душу, сказал.
- Ты же знаешь, что ты не первый мой покойник…
- Знаю…
Капитан сел обратно в кресло, но выражения агрессии на своём круглом лице, не поменял. Ещё сорок пять секунд, продолжалась опасная тишина. После чего Радист взял себя в руки, и резко развернувшись, ушёл. Он ещё не знал, что эта дерзкая выходка, раз и навсегда, отобьёт желание у «бывших комсомольцев», вернуть его в армию. Эта идея отпала как не эффективная. Но родилась, более изощрённая, рассчитанная на полное его падение. И раз уж, личное дело уже «пропало», нужно лишь изуродовать его документы. Лишить его перед людьми, социального статуса молодого ветерана. 
   Но пока ещё он этого не знал. Радист нашёл Чита, и так напился, что его пришлось тащить. Чит привёл его в дом своих родителей, (потому что ближе), и там он проспал до следующего утра.

   Проснувшись рано, Радист, извинившись перед родителями парня по прозвищу Чит, ушёл домой. Прозвище Чит, не имеет никакого отношения к обезьяне Чита, из кино. Просто в детстве он неплохо учился, и очень любил читать.
Придя же домой, в свой переулок «Камеди пикчерс», он сварил себе кофе, и, достав из тайника, наркотические таблетки, на всякий случай, ещё раз, прочитал инструкцию к ним. На этом всегда настаивал Чит. Для того, чтобы избежать падения, то есть той самой участи, которая постигла большинство молодёжи, нужно заставить себя мыслить по новому. Стать максимально осторожным. Потому что наркотик, не приемлет глупости. Даже если его используют в качестве лучшего похмелья.
 Запив таблетки, остывшим кофе, Радист, закурил сигарету, и закрыл глаза. Принятый наркотик, вкрадчиво, начинал своё действие.
- Что мне с детства предлагало государство? Какой для меня оставили выбор? Нам с детства внушали, что у нас две дороги, одна в тюрьму, другая в шахту. Что-то изменилось? Что бы сказал на это Митя?
- Да, изменилось. – Мысленно, отвечал он самому себе, но очевидно из-за воздействия наркотика, считал, что так бы ответил, его армейский товарищ. - Можно сначала в шахту, а потом, в тюрьму…
- В общем, третьего не дано. Но не это самое страшное. Можно, работать, и не сходить с ума, в получку. Если уж сел, то, ещё не факт, что тебя там сломают как личность. Страшно то что, эта навязанная нам с детства самоубийственная формула, крепко засела в наших головах. Что большинство из нас, уже не мыслят по-другому. И стоит, кому то из нас вырваться из этого замкнутого круга, он тут же становится врагом, для тех «убийц-руководителей», что навязывают нам эти дороги. Но ещё больше, инакомыслящих ребят, ненавидят те, кто верит в эти две дороги. А таких «верящих», к сожалению, как всегда, большинство.
- Но, какое мне дело до философии «быков»?
- В принципе, ни какого, но хотя бы понять.
- Скажи ещё, пожалеть!
- Да нет. Жалеть таких опасно. Но понять надо.
- Что, прежде всего, действует на «быка»?
- Грубая сила!
- Может правильность собственных действий? Правильность действия, внушает противнику, твоё умственное превосходство, над ним. Согласен?
- Согласен. Но подобного рода превосходство, вызывает агрессию у «недоразвитых».
- Пусть не лезут туда, где самой Природой, для них, ничего не предусмотрено.
- А где найти человека, которому можно что-либо запретить?
- Вот! Вот где «собака зарыта». Каким образом, «нашему человеку», можно, что либо, запретить? 
Радист снова занервничал, и очнулся. Исчезнувший призрак Мити, заменило видение махрового капитана.
- Нет, ну это же надо, так оскорбить! – Не унимался, Радист. Его указательный палец правой руки, бессознательно искал курок. Но наркотик, взял своё, и совсем успокоившись, он «отъехал».



                3.


   Вчера днём, когда Чит, и Радист, выпивали за прудом, в дальнем парке, они невольно стали очевидцами, попытки изнасилования. В ста метрах, от места, где расположились два товарища, остановилось «Жигули». Из него вышли двое, и, открыв багажник, вытащили оттуда связанную девушку. В начале шоу, Чит не лез. Радист тоже понимал, что пока им неизвестно, кем является жертва, вмешиваться опасно. А вдруг она детей воровала? Или фортовых жиганов сдала. Но, как говориться, они, краем глаза, всё же, наблюдали за происходящим. Может, найдётся другая веская причина остановить насилие. Ладно, если бы это, были свои, - другое дело. К ним можно запросто подойти, узнать причину расправы. Спросить, знают ли они, что после такого преступления, Менты будут дёргать всех. Что было бы правильней, свершить правосудие, в другом районе. Но это были чужие. А за левых пассажиров, перед ментами как лошади потеть, не хотелось.
   Девушку дотащили до деревьев, где из-за заброшенности, умирали огромные кусты задохнувшихся растений. И бросив на землю, склонившись над ней, стали срывать с неё одежду. Жертва почти не сопротивлялась. Да и как ей было сопротивляться, или звать на помощь, когда руки связаны, и рот забит кляпом.
Тем временем, шофёр этого «Жигули», отошёл «отлить». Отойдя на метров пятьдесят, он на ходу начал расстегивать ширинку, но увидев в этот момент наблюдавших за ним ребят, стушевался. Растерянность, и чувство стыда, как то не дали остановиться, и он как зомби, подошёл к нашим парням.
- Здорово, мужики! – глупо улыбаясь, и, как бы оправдываясь, поздоровался он с ребятами.
- Здоровее видел! – агрессивно ответил ему, Чит.
- И те, из обуви выпрыгивали! –  холодно улыбнувшись, сказал, подымаясь, Радист.
- Братуха, я сам! – Улыбаясь, прошипел, Чит, и резко поднявшись, ударил с кулака, подошедшего. Тот упал, но тут, же вскочив, побежал, крича к машине.
Радист, схватил полупустую бутылку, и, бросил её, ему в след. Чит рассмеявшись, сказал; - Сейчас, втроём придут.
- Милости просим!
Но случилось не предвиденное. Машина завелась, и быстро уехала. Друзья, удивлённо переглянулись. Через пару минут, к ним подошли те двое, что издевались над девушкой.
- Вы чё быки, смерти ищите? Нахуя вы нашего извозчика шуганули?
- Он сам доебался! – Совсем не умеет с людьми разговаривать.
- Тёмный мужик. – Поддержал товарища, Радист.
- Ну и чё теперь делать?
- А что надо?
- Ну как, нам тачка теперь нужна.
- Мы тоже не прочь покататься. – Продолжал издеваться Чит.
- Но мы не бегаем по парку, и не пристаём из-за этого к людям.- Тут же заметил Радист. – Я вижу, ребята, у Вас мозгов нет.
- Я тоже это вижу. – Снова выйдя из себя, злобно прорычал, Чит.
- Если мы влезем, нам потом не отмыться от стыда. – Тихо сказал Радист.- Смотри сколько на них позора уже «весит». Сговор, похищение, нанесение телесных повреждений, при попытке изнасилования! – Всё это говорилось специально, и адресовано было скорее пришлым насильникам, чем Читу.
- Валите ребята отсюда. Иначе, один из нас, будет с Вами махаться, а другой, за братвой сбегает.
- Мы Клеща, знаем, - многозначительно сказал один из подошедших.
- А нам, глубоко мысленно, по Русской балалайке! - Это наша земля! И нехуй тут трудящихся веселить! – Радист был моложе Чита, и по этому, уважительно говорил вторым. (В подобных ситуациях, это было правилом «этикета»).
Молодые насильники, глупо отошли посовещаться. И тут же, не сговариваясь, два «наших человека», Чит, и Радист, вооружившись стеклянными бутылками, из-под водки, и вина, бросились на незнакомцев.
Драка была не долгой. Добивать не стали, и вернувшись к своей поляне, как ни в чём не бывало, выпили по стакану вина.
Потом, когда горе похитители юных девушек, очнувшись, всё-таки, сбежали, ребята окликнули девушку. Но так как никто им не ответил, они сами пошли к тому месту, где она лежала.
Жертва подонков, была без сознания.
- Я знаю эту «чиксу».
- Я тоже.
- Она торгует вином.
- Да. В парке, у дискотеки. У неё, и, прозвище есть.
- Да это же, «Большая сиська»!
- Ты представляешь, за кого она нас примет, когда очнётся?
- Давай развяжем её, и уйдём.
- Так будет лучше.
Когда жертва пришла в себя, она встала на ноги, и, собравшись с силами, пошла в сторону посёлка. Чит, и Радист, не громко переговариваясь, наблюдали за ней издалека. Мало ли….
- Я знаю, Радист, почему «красные», хотят вернуть тебя в армию. Тебя Воры взяли под защиту. А Лупатый, объявил «племянником». Одно мне не понятно. Зачем ты это скрываешь?
- Положение «Племянника», это первая ступень на этом подъёме. «Блат» нужно выиграть. Доказать свою причастность к этому творчеству. Получить тем самым право на организацию своей бригады.
- Нихуя себе! Ты смотри, потом друзей не забывай.
- Это ты меня не забывай, если я проиграю…
               

                4.


   Все переулки, этого большого посёлка, были разделены дорогами, так называемой проезжей частью. И вот глубоким вечером того же дня, на одном из этих перекрёстков, молодые люди, подкараулили местного обормота. Тот, не смотря на строгое предупреждение, снова приставал к отдыхающим у пруда, девушкам.
- Чё это ты, Обсосыч, глазёнки свои ****ские, от порядочных людей, прячешь?
- ****ься хочет, вот и стесняется!
В ответ на эту грубую шутку, Обсосыч, попытался, что-то промычать, но страх телесного наказания, заставил его заткнуться.
   Одной из нескольких сотен фобий, внушаемых человеку, это Страх. И по этому, та магнитофонная кассета, что была в кармане у Обсосыча, тут же была им подарена Читу. Чит с волчьей благодарностью, с фирменной улыбкой на лице, принял столь щедрое подношение.
- Говорят ты писун дрочишь. – Таким образом, Чит, выражал свою благодарность, жалкому дарителю. – Давай я тебя с девчонкой познакомлю. Подаришь ей мамкины серьги, она тебе ****ь даст.
- Дёшево берёшь, Саня! – это уже иронизировал Радист. – Зачем ему что то, кому то дарить? Он если хочешь знать, у себя на чердаке, всю группу «Арабески», ****! Правда «вручную».
Тёмный переулок взорвался безудержным смехом. 
Радист, вдруг пожалел, о том, что не к месту упомянул название этой группы.
   Случилось так, что девушка, которую он любил, вместе с родителями, эмигрировала в Израиль. Но накануне её отъезда, Радист выиграл в карты, дорогое портмоне. В первом отделении там, в развороте, была любительская фотография  бывшей участницы Немецкого трио Арабески, Сандры. Наташа, по каким то, национальным причинам, потребовала убрать фото. Радист пошёл на принцип, они поссорились. Так она и уехала, не попрощавшись. Неприятность эта вышла перед самым призывом. И когда Радист, уходил в армию, то прихватил с собой, это портмоне. Просто на память.
Но в первый, же день своей службы, он подрался с одним новобранцем. Тот случайно увидел это фото, и признал немецкую звезду.
- Дай мне её, я в альбом вклею. - При этом он как то хищно улыбался. Дескать, не отдашь, я сам отниму.
Радист, обиду не стерпел, и после того, как уже окровавленных бойцов разняли, этот новобранец, подло доложил о причине драки. Радиста пригласили к психиатру.
Но результат, этой новой комиссии, возымел обратное действие. Думали что Радист, сумасшедший, который подрался из-за Звезды, с которой и знаком то не был, а вышло что у парня, не смотря на отсутствие образования,  повышенный интеллект. И психиатр, за подписью одного «Весёлого» подполковника, рекомендовал его в другой полк, в учебную роту к бывшим студентам. Инструкторами рядового состава, в этой роте, были такие же срочники. Большинство из них, попали сюда, по дороге на «Дизель», и все они, уже служили второй год. Радиста сразу прикрепили к опытному сержанту. Этим сержантом, оказался Чёрный дембель, Митя.
И вот теперь, он обронил в запале, это имя, да ещё и по адресу такого ничтожества как Обсосыч, ему стало не по себе. Он почувствовал себя предателем. Ему захотелось что бы, всё поскорее закончилось. Теперь, он себя ненавидел.
- Ты на днях, к двум девчонкам на пруду приставал?
- Это всего лишь, мои бывшие одноклассницы. Я пьяный был. – Промычал Обсосыч.
- А кто родители у этих одноклассниц, ты помнишь? – Спросил его Радист, и ударил в лоб. Обсосыч упал. Чит, добивая извращенца ногами, зло приговаривал;
- Ты понимаешь «бык», что Ментов на нашу тишину накликал?
- Мужики, каких Ментов? Это мои одноклассницы… А-а-а... Помогите! Я к ним не приставал… Они сами, с меня смеялись…
- Над тобой, не смеяться, а плакать надо!
- Вы что там делаете, сволочи проклятые? – послышалось из-за забора. Это кричали из дома напротив.
- Да это мы, дядя Слава.
- А. Ну тогда, потише, что ли…
- Можете спать спокойно. Дядя Слава. Мы уже уходим!
    Когда уже под утро, помогая друг другу идти, они всё-таки добрались до дома родителей Чита, то Седой, его отец, сказал;
- Вам Саня, нельзя пересекаться. В следующую, такую встречу, или вас, или вы, кого-то завалите.
Саня по привычке гордо окинул взглядом отца, и ничего не ответил. Он, уложил Радиста на некогда свою кровать, а сам ушёл к своей девушке.

                5.

      - За что мне, оторвало, руки, а тебе чуть не выбило глаз?
- Митя, братик, хочешь, я тебе свои руки отдам? – Так, отвечая вопросом на вопрос, Радист продолжал углубляться во вновь явившиеся ему образы. Он, очнувшись под вечер, допил оставшиеся таблетки.
- Не надо… Мне уже ничего не надо. Всё у меня хорошо. Даже лучше, чем я ожидал…
- Ну как хочешь. Я вот думаю, как закончится наша кем-то проигранная жизнь. Митя, ты же умный, в институте учился. Скажи, почему молодые люди, не знают, как противостоять обществу, в котором они живут. Обществу, которое, ограбило их, ещё до рождения. Что противопоставить тем пидорам, которые делают всё, что бы юность была покорной, и, не требовала к себе справедливого отношения? 
- Почему все не глупые люди страдают? Почему безликая толпа, их ненавидит, и при первом удобном случае, уничтожает их?
Почему «конченых», государство охраняет законом, а нормальных, гордых по своей природе, являющихся по натуре гордостью той же Природы, людей, списывает на свалку?
Взять хотя бы Обсоса. Если наши босяки, наводя о нём справки, узнали для нас, что он ненормальный, значит Менты, тоже знают про чердачное обиталище, сексуальных сущностей. Знают, что это животное, уже не однократно набрасывалось на девушек, но, меры не принимают. Почему?
- Потому что такое грязное существо, как Обсосыч, если его припугнуть тюрьмой, по позорной статье, будет готов сделать всё, ради спасения. И кто его знает, может уже и делает всё. А тебя, или Чита, разве тюрьмой испугаешь? Вы в Бога, хотя бы верите?
- Я читал книгу, «Жизнь Иисуса Христа». – Самодовольно ответил Радист. 
- Митя, а сколько завербованных извращенцев, находится на службе, у, Красных?
- Их много. По численности, их количество сопоставимо с нашествием татаро-монгольского ига. И те четыре процента нормальных по рождению людей, те которых не пугают даже пытки, всё равно, находятся у них в вечном плену.
Не удивляйся, если окончив Вуз, ты узнаешь, что на твоё место приняли человека, который в Мальчуковой комнате, на вашем этаже, сосал у кого-то писун, за коллекционную почтовую марку. Знай наверняка, он свой у тайного куратора от известной тебе организации. Проще говоря, скотина, которую Менты, держат за яйца. Удобная тварь, которой можно легко управлять.
- Но что, же делать тем людям, которым Бог дал талант, а крысиное наше общество, отвергло? Почему, талантливый художник Чит, должен идти в тюрьму, или в шахту?
- Потому что Чит, страдалец на этой Земле.
- Кто, Чит, страдалец? – Да он сам кого хочешь, заставит страдать! Ха – ха!
- Ты скажи ему, братик, чтобы он, рисунки свои не разбрасывал, ни на право, ни налево…
- О чём это ты брат?
- Сам догадайся брат…

                6.

               
   Ранним утром, Радиста разбудил телефон.
- Алло.
- Здравствуй сынок! Я в отпуске. Вот решил приехать.
- Батя, это ты?
- Да. Давай встретимся.
- Ты у деда?
- Да. Приезжай!
Радист соображал с полминуты, а потом ответил;
- Па. Ты же знаешь, что я кое с кем, из твоих родственников, на ножах.  Он ведь тоже там?
- Да. Но это ничего не значит. Приезжай, и всё!
- Боюсь, что это существо, снова всё испортит. Я недавно у дедушки был, рюмочку ему поднёс. Так этот паразит, такое нам с дедушкой устроил, что если бы в этот момент не подъехал твой младший брат, то я боюсь даже предположить, чем бы всё закончилось. Я думаю, что дедушка, не обидеться, если ты, отлучишься на часик, и приедешь сам.
- Хорошо. Жди.
- Алло, батя?
- Да.
- Буду рад, тебя видеть.
- Я, ради этого приехал.
- Жду.
   Вот это новость! Вот это удача! – Думал Радист, сжигая упаковки от таблеток. Ставя чайник на плиту, он ещё раз, посмотрел в окно. Там в огороде, под антеннами, лениво покачиваясь на лёгком осеннем ветру, всё так же стояли «Ёлки», дозревшей теперь «афганки». Давние дерзкие мысли, мгновенно сошлись в одну. Ту, которая прошила его мозг, как молния. Пока отец будет гостить, он соберёт траву. А потом вызовется его проводить. Доедет с ним, до Златоворска*, а там…
Там у него, много друзей. Они помогут. И делать особо ничего не надо. Просто доставить траву в Златоворск…
- Вот это фарт! - Подумал он, но тут же, другая мысль, омрачила его настроение. Если на пути к Златоворску*, случится обыск, и Менты найдут наркотик? Что он скажет отцу? Как потом смотреть в глаза родному человеку?
Но с другой стороны, Батя сам требовал, чтобы, Радист воспринимал его не как отца, а как лучшего друга. И в начале их настоящего знакомства, так и было. За год до призыва в армию, Радист переехал к нему, и то, что он увидел, на какое- то время, выбило его из привычной для юного Донецкого босяка колеи. Оказалось что у родного отца Радиста, два высших образования. Что отец его занимает должность начальника отдела снабжения, одного из крупнейших добычных предприятий Западной Сибири. Что отец его оказался порядочнейшим человеком, космической щедрости. Если дома, в Донбассе, юноше приходилось воровать, и играть в карты, для того чтобы не отличаться от «упакованной» молодёжи, то здесь в Златоворске, деньги лежали, просто, на книжной полке. А между книг по строительству коммунизма, Радист нашёл запрещенный «самиздат». Здесь были стихи, и проза, опальных Советских авторов. Даже стихи Иосифа Виссарионовича Джугашвили. (Кстати очень талантливые стихи). Так же здесь находилась книга «Мы мужчины». Это книга заключала в себе учение по сохранению молодости. Издавалась она, только для руководящего состава Коммунистической партии Советского Союза.
- Откуда? – Спросил у продвинутого родителя, Радист. – Ты же не член партии.
- Да, как-то так вышло. В общем, женщина тут одна… Она делегат последнего партсъезда. Подарила…
- Значит это, правда?
- Что, правда?
- Ну, та, что о тебе твой младший брат говорит?
- А что он говорит? - Если конечно, это не Ваш с ним секрет.
- То, что ты «Тот ещё конь!».
- «Я люблю. – А значит, я живу». – Так, по-моему, ваш любимый Высоцкий пел?
- Да. – А ты что не любишь его песен? – Удивлённо спросил Радист.
- Ну почему же? – Просто мне не всё у него нравится.
- А его стихи, у тебя в «самиздате»?
- Это другое. Это моя жизненная позиция.

   Случайно, просто от первичной скуки на новом месте, Радист начал исследовать квартиру отца. Сказать что юноша «прозрел», это всё равно, что, ничего не сказать. В найденной домашней аптечке, Радист обнаружил целый набор, обезболивающих лекарств. 
Всё ему нравилось в его новой жизни, но случилось, то чего Радист с его босяцким мышлением, так и не смог понять.
Образование Радиста на тот момент, составляло в общей сложности восемь с половиной классов. А у отца, была любовница, которая работала директором вечерней школы, для трудящейся молодёжи. И однажды вечером, Радист попросил отца, (конечно как друга), «сделать» ему Аттестат зрелости. Тем более, что возраст, уже позволяет.
Реакция, которая последовала вслед за этим, произвела эффект, взорвавшейся гранаты.
- Да как ты смеешь, щенок, пренебрегать образованием! – Взорвался «лучший друг». – Я в твои годы, элементарно, хлеба не доедал, лишь бы учиться! Я по ночам, вагоны разгружал, а утром, сонный, и уставший шёл на занятия! 
   Потом случилось то, что привело двух «лучших друзей», к полному разрыву. У Радиста «упала планка».
- А ты когда бросил меня, с теми шакалами, что называют себя, детьми моей матери, тоже учиться пошёл?
   И тут наверно испугавшись самих себя, отец и сын замолчали. Они не разговаривали почти месяц. Потом Радисту пришла последняя повестка, и он ушёл в армию.
Обычно по Советской традиции, по этому поводу, устраивалось гулянье. Но Радист поступил иначе. Все те вещи, что он приобрёл за этот год своего нежданно негаданного мажорства, он роздал своим новым друзьям. При этом, речь о том что он уходит в армию не шла, он говорил что возвращается домой, в Донбасс. Просто ему было стыдно, что отец его не отмазал. Ведь ещё месяц назад, если и заходил такой разговор, «лучший друг» говорил что вместо армии, Радист пойдёт учиться в горный техникум. Но когда, Радист получил «последний поцелуй», ему казалось, что «лучший друг», знает об этом, и самодовольно ждёт, чтобы его попросили о помощи.
Но отец ничего не знал, и просто просидел весь тот вечер, уткнувшись в газету. А сам призывник, бродил по микрорайону, и никак не мог понять, почему тема его образования, так расстроила отца. В 5. 30. следующего утра, он, как и предписывалось, явился в военкомат. После полагающихся в таких случаях формальностей, его группу посадили в небольшой автобус, который к вечеру, довёз их до какой-то очень маленькой станции, с номером вместо названия. Там их пересадили в поезд, и на следующий день, ребята прибыли в Брюллеград. 
   Потом Радист получил письмо, полное мужской солидарности, и отцовского уважения к сыну. И хотя сам Радист, написал из армии всего одно письмо, и то, адресовано оно было Читу, очевидно место его нахождения, отец узнал из других источников. И вот теперь, может через полчаса, может через час, они увидятся снова.
Радист заварил чай, выложил на стол конфеты, и печенье. Потом, мысленно посмеявшись над самим собой, быстро спустился в погреб, и принёс оттуда бутылку домашнего креплёного вина.
- Эх, батя, батя… Чистая душа! Но как своим планом, не оскорбить эту душу? Как ему объяснить, что в случае ареста, лично ему, ничего не угрожает? Что после той боли, которую Радист испытал в результате ранения, его организм был в состоянии выдержать любые пытки в милиции.
- Да что тут объяснять. Я же писал ему, что нашёл настоящее, Английское пианино? Что цена этого старинного инструмента, мягко говоря, кусается? – Писал! - А раз писал, значит, цель моя, в конечном счёте, благородна! Он поймёт.
- Эх, Чита бы, с собой взять… Парень он хороший, боевой парень! Художник от Бога. Одно плохо, кругозор хромает. Дальше Днепропетровска, этот способный, и очень известный на своём районе юноша, не заезжал…

   
                7.

- Вообще то, в моих кругах бытует мнение, что если уничтожить Воров в законе, в Советском Союзе, закончатся деньги. Уж кто-кто, а мы снабженцы понимаем, что нашу экономику двигает преступность. Так что лично я не вижу ничего плохого в том, что ты подружился с Ворами.
- Спасибо Батя! Спасибо за то, что ты есть. Вот как тут в Бога не поверишь? – Радист снова наполнил стаканы вином.
- Почти всех ваших, в Златоворске, пересажали. По глупому, попались.  Наташа заходила, просила дать ей твой новый адрес. Приехала в Москву по путёвке, и сбежала в Златоворск. Я, конечно, не дал, но всё, же считаю что ты как нормальный человек, должен с ней объясниться. Помочь, в конце концов. Выходит, что она ради тебя бежала из Израиля. Плохо ей.
- А ради кого, она бежала в Израиль? - Понимаешь, батя, я, никому, и ничего, не должен. Что же касается личного, то как лучшему своему другу, я тебе скажу одну очень серьёзную вещь. На днях, я переспал с одной красивой девушкой, а сегодня, не помню, как её зовут. Я знаю, что это подло. Но эта подлость меня почему-то окрыляет! Наташа сама выбрала свой путь. Но если ты, мой отец, считаешь, что мне необходимо с ней объясниться, я это сделаю. Пусть это будет ещё одним поводом, проводить тебя до самого Златоворска!
- Ты вправе поступать так, как считаешь нужным.
Так они и просидели до самой ночи. Радист вдохновенно рассказывал о своей новой жизни. Ночью он вышел в эфир. В числе прочих поздравлений, и закодированных сообщений, Радист поздравил некоего Сибиряка, с приездом на малую Родину, и поставил в его честь, песню, «Бродяга судьбу проклиная». Отец настолько был всем этим покорён, что выделил полторы тысячи, на развитие Радиостанции.
Тема денег, как всегда привела их разговор, к вопросу трудоустройства.
- Ты никогда не думал о том, что бы найти высокооплачиваемую работу, и зажить, как все нормальные люди?
- А как это, нормальные люди? Те, кто стучит?
- Причём здесь стукачи?
- Да притом, отец, что в общество, как ты выражаешься, нормальных людей, без этого не принимают. Это не у тебя в Сибири. Здесь Менты, как Татаро Монголы. Надо быть своим, до конца.
У блатных, конечно, всё намного человечней поставлено. Но для того чтобы жить как они, нужно «блат» выиграть. Быть учеником одного из них, это ещё не показатель.
- Но, неужели нет теперь, другого пути?
- Да есть один. Я тут подумал трезво. Про то, что на наших улицах творится. Про то, что Родина меня сама спровоцировала. Что в моём варианте, помимо тюрьмы и шахты, появилась ещё одна дорога. - Ранняя смерть…
- В общем, я в Народный университет поступил, на заочное отделение. Курс народных ремёсел. Всё равно меня, Лупатый, как волка-одиночку « дрессирует». В духе нового времени. А в жизни сам знаешь, ремесло может пригодиться. Сам ведь учил меня, ни от тюрьмы, ни от сумы, не отрекаться.
- Логично. Время теперь такое. И хотя мне как отцу, искренне тебя жаль. Но вместе с тем, я понимаю, что, государство отказалось от вашего поколения, официально объявив его Потерянным. Каждый из Вас, теперь выживает, как умеет. И теперь, поговорив с тобой лично, я многое для себя понял.
   Понятно, что когда он приехал к деду, там ему наплели о сыне, такого, что просто жить расхотелось. Но теперь, когда он лично повидался с сыном, мнение его круто изменилось.

                8.

     Кто же они, короли преступного мира? Что скрывается за видимой скромностью этих людей? Что за козырь, имеют они на руках? Почему этот козырь побеждает в любой игре? Как называется эта карта, которая может убить любого туза? Да что там туза, даже Валета Хорошего, в партии Терц…
- Имя этому козырю, - Смерть!
   В кочегарке городского тубдиспансера, суетились по хозяйству два внештатных кочегара. Сам штатный кочегар, никогда здесь не работал. Нет, он, конечно, появлялся здесь каждый день, но не работал. За него работали другие.
Надо понимать, даже с точки зрения современной крутизны, что в то недавнее время, существовала уголовная статья, за тунеядство. И авторитетному человеку, отсидевшему девятнадцать лет, за серьёзные дела, идти на третий срок, по «тунеядке», нелепо.
Но глубина настоящих причин, его трудоустройства, заключалась, совсем в другом.
   Дело в том, что любой умирающий пациент этого заведения, мог перед смертью, оказать неоценимую услугу воровскому сообществу. Конечно, спросит Читатель, какую такую услугу, может оказать смертельно больной, не имеющий ни кола, ни двора, освободившийся прямо сюда, туберкулёзник?
- Неоценимую! – Скажу я Вам. - Сегодня уже трудно подсчитать, сколько признаний в совершении чужих преступлений, тяжких в том числе, «чистосердечно» подписали перед смертью, эти ребята. Скольких порядочных людей, спасли они от тюрем, и расстрелов…
Царство им небесное!
Так вот. Всем этим криминальным лицедейством, руководил, авторитетный картёжник, известный нам по рассказу «Затёртый дневник», Толик Лупатый.
На «Камеди пикчерс», конечно, догадывались, о причинах оккупации блатными, такого проклятого места, как тубдиспансер. Когда пошёл слух, что такой человек как Пётр Петрович, известный в уголовном мире, как Толик Лупатый, взял Радиста к себе в ученики, то одна местная наркоманка, «увидела» под кайфом, что у переулка «Камеди пикчерс», изменилась аура. И хотя ей никто не поверил, всё же страх постепенно, куда-то ушёл. В большинстве домов, больше не закрывались на ночь.

                ***
 
- Тарань базила, Рашид. Баир уже катит. Сегодня среда? - Значит, он у Борохи ночевал. Будет по звонку. - Сказал напарнику, Захар, а это был именно он. После своего последнего срока, он освободился, но идти ему было уже некуда. Недолго думая, он разыскал Лупатого, и тот пристроил его в диспансере.
Нужно объяснить читателю, что сказал этот человек; - Неси до хлеба, сливочное масло, что значит, самую лучшую еду что есть. - Хозяин уже идёт. Сегодня он ночевал у своей постоянной подруги. Так что будет вовремя.
Напарник, такой же бывший зэк, только Азиатской внешности, отвлёк Захара взглядом, в сторону Радиста, который в этот момент вошел в кочегарку.
- Не понтуйся, этот брус, - росомаха. – Объяснил ему Захар. Что означало; - Не волнуйся, это свой парень.
- Драсьсте! – Чеканя каждую букву, сказал, приветливо улыбаясь, Радист. – Мне бы Петра Петровича повидать. Я тут по тихой воде, на гастроли собрался.
- Загребай. «Пахан», уже на подкате.
Радист, расстегнул свой чёрный, осенний плащ, и присел за стол. Достал дорогие сигареты, и положил их на центр стола. Это был, как Вы поняли жест. 
   Из-за огромного котла, снова появился  одетый в фуфайку, поверх спортивного костюма, новый напарник Захара. В одной руке он нёс маленький чайник-носик, в другой пакет с продуктами. Поставив чайник, и бережно выложив продукты на стол, он так же молча, исчез за котлом.
В кочегарку вошёл Лупатый.
   Осматриваясь, и поздоровавшись с Захаром, Лупатый тихо о чём-то спросил, и только выслушав ответ, присел напротив Радиста.
- Ну что, всё-таки едешь? – Спросил он, по-отечески улыбаясь, и пожимая Радисту руку.
- Уже билеты взял.
Лупатый был очень рад тому, что, наконец, то он нашёл себе способного ученика, который смело, шагает в ногу со временем. Поэтому он относился к Радисту как к родному сыну, и всячески его поощрял. Своих детей у П.П. Омельяненко, не было. Того юношу, которого он обучал ещё в лагере, в последствии, уже на свободе, нашли повешенным.
- Ты пока чифиря похлебай. А я в главный корпус схожу.
- Не надо. Я уже сходил. – Захар, хотя и был чикнутым, считался очень предусмотрительным человеком. Как потом выяснилось, он зашёл в палату, где лежал известный в городе барыга, и сказал тому, что если тот не даст на общак наркотик, он будет вынужден его зарубить. К удивлению Радиста, Лупатый никак не отреагировал на выходку придурка. Видно он с юных лет привык к загадочному мышлению Захара. Единственное что он сделал, так только то, что спросил; - Я что, тебе мало плачу? У тебя денег нет, чтобы просто купить?
- Это дядюшка, для того, чтобы люди нюх не теряли. – Огрызнулся поникший Захар.
На столе появилась бодяга с «шоркой».
   До самого вечера, сидели они, в кочегарке. Играли в Терс. Вы хотя бы раз в жизни видели, как играют учитель с учеником? – Они играют молча. Больше четырёх часов, за один урок…
   К вечеру в кочегарку начали сходиться лихие люди. Все эти ребята, проходили здесь курс лечения. Подозрение на туберкулёз, согнало их сюда, из разных городов Донецкой области. Все прошли лагеря.
На прощанье, Пётр Петрович, дал Радисту, записку.
- Позвонишь в Москве по этому номеру. Тебе забьют стрелку. Расскажешь на словах, о моей кладбищенской вотчине. Может и Москвичам, живые покойники нужны. – При этих словах, Лупатый уколол юношу хищным взглядом, но при этом, дружески улыбаясь, продолжил;
- Сегодня ты играл на много лучше.
Они простились, и довольный оказанным ему доверием Радист, пошёл к себе в «Камеди пикчерс».


                9. 

   Войдя в свой переулок, Радист стал на ходу вглядываться в даль. Ему показалось, что из его калитки, вышла та самая непутёвая девочка, из-за которой подрались его соседи. Она как то подозрительно быстро пошла по тротуару, вдоль домов, и скрылась в одном из них. Добравшись, домой, он обнаружил в почтовом ящике, письмо.
Ему писал сосед и бывший соученик, его армейского друга, Мити.
Он сообщал ему, что бывший сослуживец Радиста, Митя, не выдержал свою инвалидность, и, покончил с собой…
Он выбросился с балкона пятого этажа. Дело в том, писал бывший соученик покойного, что Митя оставил для Радиста, некий пакет. И что Радист должен за ним приехать. Митя перед смертью говорил, что это важно.
Дочитав письмо до конца, наш парень протрезвел. Все его душевные и телесные шрамы, заболели одновременно. По щеке покатилась скупая горячая слеза. Мысли в голове покатились как огненная лава.
- Митя – Чёрный дембель. Уроженец города-героя Москва. Бывший студент-печатник. Сержант весёлой роты, бывших студентов. В «Весёлую» роту, попал по дороге в Дисциплинарный батальон. Участник событий в Ленинакане. Инвалид Советской армии. Калека, покончивший жизнь самоубийством. - Во имя чего?
   Радист попытался взять себя в руки. Он сложил письмо, вложил его в конверт, и пошёл в залу, чтобы положить его в шкаф с книгами и документами. Но когда он открыл дверцы шкафа, ему под ноги упал паспорт, и Военный билет. Мельком осмотрев полки, Радист понял, что на них чего-то не хватает. Правильно! Нет армейского альбома, в котором хранились те деньги, которые дал отец. Положив письмо в шкатулку, он поднял документы. В Военном билете не хватало вкладыша, и кто-то вырвал шёлковую полосу с последней страницы документа. На шёлковой той полосе, находилось ещё четыре рефренные, микро-полосы. Документ у Радиста был серьёзный, с правом на пенсию, по достижении сорока лет. Но кто его изуродовал? В паспорте не хватало страницы, на которой стояли штампы с пропиской. Она валялась в ногах у Радиста.

                ***
 
- Вот и со мной расправились, наши наследные комсомольцы. Кто я теперь? – Урка? – Да я Урка! - А это звучит обречённо! - Чего эти ненормальные добились тем, что взорвали передо мною мост, к, нормальной жизни? – Ничего хорошего! Во всяком случае, для себя.
Зазвонил телефон. Радист положил изуродованные документы на полку, и снял трубку.
- Алло?
- Это радиостанция ТИПЛ? – Весело спросил Чит.
- Нет. Это её ведущий.
- Привет Радист, это Чит. Чем занимаешься, брат?
- Собрался к Хэрберту, на гаражи. Мне документы изуродовали. Пойду, покажу ему, может восстановит.
- Даю сто процентов, это «красные». Может, обсудим? Тебе надо выпить! Иначе…
- А посерьёзней, ничего нет?
- Сильно надо?
- Чисто для души.
- Душа это серьёзно. Иди к Хэрберту, я через десять минут подъеду. Мне тоже больничный лист нужен.
- Хорошо.
Радист положил трубку, и понял, что ему страшно. Но кого он боится, ему непонятно. Он быстро собрался, и в дополнение к колоде карт, и новому шприцу, сунул за пояс, пистолет. После чего, закрыв в этот раз, на ключ входную дверь, поспешил в гости к местному специалисту. 
   
- Ну и денёк. – Продолжая свой путь, подумал Радист. Он увидел как к гаражам, подъехало такси. Из него вышел Чит, а вместе с ним, две высокие девушки. Мысли у Радиста, полностью спутались. Последнее что выдал его уставший мозг, была классическая фраза; - С корабля, на бал…
   Девушки оказались студентками педагогического института. Вначале, как и полагается порядочным Советским девушкам, молодые особы, из таблеток, употребляли только морфий, из спиртного, пили только дорогое вино, и закусывали исключительно шоколадом. Курили только крутые сигареты. Чита, они называли его полным именем, Александр. Радиста, никак не называли, потому что он представился своим прозвищем. И это оскорбило врождённую утончённость девушек. (Во всяком случае, так должно было казаться). В процессе дальнейшего более подробного знакомства, одна из девушек, по имени Лида, объяснила Читу, что в принципе, приличие, само по себе, преступно. - Это явно его обрадовало.
И когда, столик, накрытый у Хэрберта, в гараже, обновили новыми более доступными в то нелёгкое время угощениями, девочки больше не стесняясь. Они наравне с парнями пили обычную водку, курили Болгарскую «Шипку», к которой в армии привык Радист. А когда Читу, привезли «шорку», они и вовсе мило попросили; - И нам, по кубику.
А потом, эти две идеологически подкованныё комсомолки, вдруг заговорили, как Американки;
- Ну что, ковбой, покажешь мне своё ранчо?- обратилась одна из них, к порядком захмелевшему, Радисту.
- Конечно милая, я покажу тебе его! – Ответил ей в унисон, Радист. Он понял, что девочка созрела.
- Вы снами? – Спросил он у, Чита.
- Мы подойдём попозже.- Ответила в место Чита, вторая студентка, по имени Лида.
- Давай тогда прощаться брат. Я завтра уезжаю.
Чит поднялся, и друзья обнялись по зарождающейся в то время бандитской традиции.
- Удачи тебе брат.
Друзья ещё раз пожали друг другу руки, и Радист в обществе новой подружки, ушёл к себе, в «Камеди пикчерс». Отойдя немного от гаража, Радист и подружка, услышали напоследок, как Лида спросила у Чита; - Вы что, ребята, братки? – Но ответа они не услышали, так как в соседнем гараже кто-то завёл генератор.
Всё в этот вечер сложилось как нельзя лучше. Пока Чит, и Лида, пользовались гостеприимством радушного художника, сам художник, восстанавливал паспорт Радиста.
По договорённости, Хэрберт, должен был сам приехать к Радисту, и если того не будет дома, положить паспорт в почтовый ящик. Там в ящике он найдёт оплату.
- Уж больно срочно. Очень надо. Завтра на гастроли ехать, а у меня «позорники», по дому покружили.
- Всё будет путём! Как только сделаю, сразу привезу.
- Заранее благодарю.

                10.


   В семь часов утра, когда Радист, отправив студентку, домой, доставал из почтового ящика восстановленный Хэрбертом паспорт, в переулок «Камеди пикчерс», въехало ещё одно такси. Машина подъехала к дому Радиста. Из него вышел его отец. Он приехал за тем, чтобы через два часа отправиться вместе с сыном к нему, в Златоворск.
- Доброе утро, сынок! Как спалось?
- Если честно, вообще не спалось. Заходи батя!
   Учитывая то, какой груз повезёт его сын, батя, предусмотрительно отказывался от спиртного. Даже «на дорожку», с дедом, не выпил. Всю дорогу потом, он всячески оберегал сына. Когда менты в городе Москва, хотели произвести досмотр их багажа, он первым предложил им свой чемодан. И тока те досматривали его, он рассказал им о своём месте работы. Это возымело действие взаимоуважения, и спортивная сумка Радиста, осталась не тронутой.
Потом он практически купил таксиста. Тот нашёл для них гостиницу, и свозил Радиста в Подмосковье.
Встреча с бывшим соучеником Мити, прошла более чем прохладно. Печатник явно был насторожен, и видно презирал самого себя, за то, что согласился на встречу с Донецким бандюком.
   В пакете, завещанном Митей, находилось несколько блоков игральных карт.
- Всё-таки, он их сделал! – Подумал Радист. Но вспомнив, что у Мити, не было рук, спросил у гордого Печатника; - Кто их сделал?
Вместо ответа, Печатник, опустил голову. 
- Может тебе денег дать?
- Я думаю молодой человек, что за такие карты, можно! Но не мне. Мите на памятник…
- Вот что. Ты, конечно, мне не поверишь, что я заеду через две недели? Так вот. Я беру три колоды, а остальное оставляю у тебя. Вернусь с деньгами, отдашь.
- Как там Вас? – Радист?
- Да. Радист.
- Не веселите трудящихся, молодой человек! Так у преступников говорят? - Вы урки, умеете поставить человека, в неловкое положение. Мы с ребятами сделали эти карты, не ради денег! И как вообще такой человек как Вы, попали в Митину роту?
- Сандра анн Лауэр, помогла!
- Какая Сандра анн Лауэр?
- Та самая! – Очень серьёзно ответил Радист. - Что же касается трудящихся, я их давно уже не веселю. Мне противно! – Радист явно занервничал. – Ты хотя бы могилу покажи. А дальше я сам разберусь.
- Ах, да. Простите. Это Ваше такси?
- Моё!
- Поехали. Я покажу.
С кладбища Радист уехал один. Печатник, оставив карты в такси, исчез. Но Радист был спокоен. Он знал, где его искать.
               

                ***


   В это, довольно уже прохладное, осеннее утро, солнце над Златоворском светило столь ярко, что срезало взгляд. Радист искал Наташу. Он ходил от одних знакомых, к другим. Угощал травкой. К тем, кто не курил, он приходил с водкой. В ходе поиска он узнал, что кроме него, Ментов, и Урок, Наташу ищут приехавшие за ней родители. К вечеру он, её нашёл.
Она пряталась от всех. В двух этажном, деревянном, многоквартирном клоповнике, построенном ещё первыми поселенцами Златоворска. Дом этот стоял за городом, на болотах. Её кто-то предупредил о приезде Радиста, и когда тот позвонил в дверь, она открыла, её, не спросив, - «Кто там»?
   - Я нашёл тебя для того лишь, чтобы объясниться. Возможно, помочь. В нашей с тобой истории, ты виновата сама. Ты сама во всём виновата. Зачем ты вернулась? Тем более таким глупым способом?
- Может, сначала зайдёшь?
Радист вошёл, разулся, и снял свой плащ. Он, как мы уже с Вами поняли, и в правду не знал о чём можно говорить с девушкой, которая его предала. Лишь уважительное отношение к отцу, заставило его придти.
Они прошли в другую комнату, и сели в кресла, что стояли у маленького столика, напротив телевизора.
- Еврейские девушки, никому не нужны! – Попыталась оправдать свой поступок беглая туристка, но снова заплакала. - Что мне делать? Меня даже во сне ищут.
- Ехать обратно, к родителям. Они кстати тоже здесь, в Златоворске!
- Я знаю. А что толку? – Где взять документы? А деньги? У меня ведь нет ничего. Я даже в эту квартиру через окно вхожу. Потому что хозяйка, боится последствий.
- С документами батя обещал помочь. Но он сказал, что для получения справки про утерю паспорта, нужно три твоих фотографии.
- Я сделаю. Конечно, сделаю. А как же мои долги? Ведь меня всё равно будут искать.
- Как тебя зовут?
- Наташа, - автоматически ответила девушка.
- Как тебя, по рождению зовут?
- Аиша …
- Вот и будешь теперь, Аиша Львовна. А Наташи больше нет. Забудь про неё. Главное раньше не попадись.
- Ты что забыл, что к нам на болота, Менты не ездят?
- Ездят, не ездят, а Кента моего, посадили!
- Он сам запалился. Но я, толком не знаю, меня, так, же как и тебя, здесь не было. Просто мне говорили, что якобы он награбленное в простом маршрутном автобусе перевозил. Ну и вроде бы как колечки золотые, по полу рассыпались. Ну а пассажиры, собирать начали, потом драться. Водитель заблокировал двери, и привёл автобус в милицию. И хотя Торнадо, успел сбросить остальное, и. отрицал что драгоценности, принадлежали ему, всё равно, нашлись свидетели, которые показали обратное. Суд приговорил его к восьми годам. 
- А про батю моего, ничего не слышала? Ты не подумай, что я тебя использую. Просто отец сам не скажет, а мне нужно знать. Сын я ему, или, хвост от селёдки? Понимаешь, о чём я?
 - Как только Торнадо осудили, твой отец, взялся ему помочь. Но, какой-то Ингаша, вроде бы друг Вашей семьи, твоего отца картёжникам подставил.
- Кому? – Кому? – Каким картёжникам? - Спросил ничего не понимающий Радист.
- Живут у Ингаши, в том домике на санях, что совсем за болотом, два «залётных родственника». Вот Ингаша, и ещё друг его, Влас, водят к ним Лохов. Помнишь Власа? - Ой, за Лоха прости. Я не имела в виду твоего папу.
- Как же это? Ведь отец Ингашу, из бомжей вытащил.
- Люди, всего лишь люди. А деньги, они всегда, - деньги! Как там у Вас говорят, - У картишек, нет братишек. Только ты не говори ему, что это я тебе рассказала. Пожалуйста…
В дверь негромко постучали. Аиша вскочила с кресла, и как смертельно напуганный зверёк, бросилась к двери.
- Доченька наша. Аишенька. Это мама и папа, за тобой приехали. Из Израиля. Если ты здесь открой во имя Бога. Мы тебя очень просим, доченька. Мама и папа плачут за тобой!
Радист прошёл за Аишей, там тихонько обулся, надел свой плащ, и так же тихо полез в окно.
- Куда фотографии принести? – Шепотом спросила Аиша.
- Принесёшь отцу. И ради Бога, не дури. Открой старикам. Если тебя займодавцы найдут, тебе хана. Ты же видишь, что теперь делается?
- Да, да. Я всё понимаю. Можешь не переживать. Я открою.
- Прощай, Аиша.

                11.

   Проезжая через центр микрорайона, единственной достопримечательностью, которой являлись три магазина, отец и сын, увидели драку в очереди за спиртным. Круто бьют, Сибирские ребята! И даже получив такой же мощный удар, конечно же, падают, но тут же встают, и снова бросаются в драку. Это надо увидеть, скажу я Вам.
Нет, Радисту, конечно, было не привыкать к таким сценам. Он ещё до армии понял, что лучшая народная валюта, это водка. Он, как и весь Советский Союз, не подчинился решению пленума ЦК КПСС, на котором красные бегемоты, лишили советских граждан, права на злоупотребление спиртными напитками. Водку стали продавать с 14 часов.
Оно, конечно, было бы понятней, если подобное решение, коснулось только крупных культурных городов, но на Севере, куда многие приехали что-то, или кого-то забыть…
Более того, Русский Север, это государство в государстве. Там деньги лежат под ногами. Просто их надо увидеть.
И понятно что, до 14-ти часов, водку в этом районе продавал сосед Радиста, дед Григорич.
   Как то этот пенсионер, пришёл в гости к отцу Радиста, и чуть не плача попросил найти ему работу. Он боялся сойти с ума. Пенсия конечно, дело почётное, но приходящее вместе с ней, вероломное одиночество, действительно сводит с ума.
Отец, конечно, пообещал старику помочь. Но у Радиста было другое решение этого вопроса.
Утром следующего дня, он и Вова Торнадо, уже крутились у трёх магазинов.
– Идея конечно хорошая. До двух часов, водка стоит в два раза дороже. К тому же я мог бы охранять Григорича. И это хорошо, что ты Радист, увёртливый как вьюн. И батя у тебя нормальный, и вообще… – Сказав это, Торнадо, провёл Радиста служебным входом, в коморку к грузчикам, и те, познакомили приятелей, с заведующей трёх магазинов. Радист, изложил ей суть дела.
В общем, дело пошло. За каждые десять проданных бутылок водки, Григорич, и Торнадо, получали наличными коммерческую стоимость одной бутылки. Все были довольны. Через месяц, Радист поехал в Санкт-Петербург. Отдыхать культурно…
«Я весёлый парень, ничего не надо.
  Мне бы слушать песни, сердцем подпевать»
                С. А. Есенин.

   В военкомате города Златоворск, куда и приехали на такси, отец и сын, как всегда царила суета. Призывники сновали из кабинета в кабинет. Было многолюдно, но для тех, кто пришёл сюда по личным вопросам, военком вёл отдельный приём.
Как инвалиду Советской армии по зрению, Радисту полагалось без очереди. Он доложил о себе, и стал ждать. Через пять минут, его вызвали. Он честно объяснил причину, по которой его военный билет пришёл в такое состояние.
Подполковник, выслушав рядового, поднялся из-за стола, и медленно прошёл к зарешеченному окну. Лишь умные, чисто-серые глаза, скрашивали его суровую наружность.
- Я уже говорил Вашему отцу, рядовой, что Вы теперь имеете другой пункт прописки. Что я не в праве, вмешиваться в дела другого военкомата.
- Но на малой Родине, у меня одни враги!
- Не надо принимать случившееся с Вами, на свой, личный счёт. Сегодня всех ветеранов с грязью смешали. Надеюсь, что, не смотря ни на что, Вы сохранили верность Отечеству?
- Служу Советскому Союзу!
- Мне казалось, что я многое видел в этой жизни, но такого… Вы, что там, в Донбассе, умом все тронулись, рядовой?! – Строго спросил военком.
- Никак нет, товарищ подполковник! Богатый край. Дробление его частей. 
- Ладно, я постараюсь помочь. Вкладыш я здесь смогу восстановить, но за новой полосой, нужно документ в Брюллеград везти. Я такими полномочиями, не располагаю. Думаю через неделю, всё устроится. И молите Бога, рядовой, что у Вас, имеются заслуги перед Родиной!
- Слушаюсь, товарищ подполковник! - Буду молить! - Разрешите идти?
- Идите!
 


                12.


   Пока Радист был у военкома, отец уже позавтракал в ресторане. И настроение имел весёлое.
- А чё ему теряться, думал по этому поводу Радист. Престижная должность, гусарское отношение к деньгам, внимание одиноких женщин… - Пусть старик покуражиться. Только вот зря он военкому позвонил. Некрасиво получилось. Стоял там как папенькин сынок…
После долгого молчания, уже после того, как Радист со своим сердобольным родителем, усаживались в кресла, за столиком первого в Златоворске, кооперативного кафе, «Горячий шоколад от Анжелики», он, всё-таки хмуро спросил;
- Зачем ты звонил военкому, отец?
Но в этот момент к ним подошёл официант.
- Сколько будем заказывать?
Отец Радиста недоумённо посмотрел на официанта.
- Мы ещё меню не читали, друг мой.
- Извините, но мы кроме шоколада, ничего не подаём.
- В таком случае, что Вы можете сказать, о Вашем продукте? 
- Его пьют во всей Европе. Величайшие люди прошлого, были приверженцами этого благородного напитка. И мы надеемся, что Вы тоже оцените его по достоинству.
- Мы тоже надеемся, что нам не понадобится противоядие!
 - Принесите две чашки, пожалуйста. – Перебил отца Радист, и отвернулся к окну.
Прошло ещё немного времени, и Радист, который, молча пил из чашки, глядя в окно, услышал;
- Разве это шоколад?
- А что это, - Спросил Радист.
- Всё что угодно, но только не, то за что они, выдают, «это».
- Ну, так не пей.
- Ну, так и не буду. Ладно, я старый Дурак, но ты ведь, человек молодой. Ты должен отличить горячий шоколад, от поданного нам телячьего пойла.
- Да откуда мне знать, какой он на вкус. Я что за границей был?
- Для этого необязательно быть за границей. Есть в Столице ресторан «Московские огни», вот там подают шоколад! Там повар, испанец. Будешь уезжать, я тебе специально денег дам. Надо будет зайти, сынок. Потому что пригласят тебя, где то в приличный дом, а ты не сможешь понять, что тебе предложили попробовать. На сколько, серьёзны хозяева дома. Кто они, сегодняшние понтонёры, или серьёзные потомственные Люди.
- Спасибо тебе конечно за заботу, отец. Я думаю, так, что, если это не горячий шоколад, то незачем нам здесь позориться.
- Ты правильно думаешь, сын мой. Пойдём отсюда!

                13.

   Вечером, отец Радиста, решил продолжить свой «не запланированный» отгул. Он ушёл к кому то в гости. Радист курнул, и удобно расположившись на диване, изучал Митины карты. Это было то, о чём они порою говорили в армии.
Рисунок рубашки этих карт, имел таёжную тему. Это были кедровые ветви, на чёрном фоне, с шишками на них. Но Радист знал, что на рубашках пики, вместо одной кедровой ветви, вставлена еловая. На рубашках червей, одна шишка, была с чешуйками вверх. Соответственно, шаблонный рисунок, кедровых ветвей, и шишек, имели только рубашки кресты, и бубны. Но и здесь было не всё так просто. Бубны отличались от остальных карт тем, что рубашку имели, с отсутствием одной маленькой веточки, на расположенной по центру рисунка, кедровой ветви. - Эти карты, кропил настоящий художник!
   Митины Кенты-студенты, постарались. Типография, и качество бумаги, были отличными. Но Радисту стало очень грустно. Он вспомнил своего сержанта, Митю.
   В предместье Калинино, где Грузию видно в бинокль, а дороги, на самом его краю, заменяют тропы, в направлении административной границы, соседней Республики, шли два молодых человека. Одежда на них, была тюремной. Ушанки, ватные бушлаты, засаленные тельняшки, чёрные штаны, и сапоги, гармошкой. Ни что не отличало их от тех трёхсот заключённых, которых выпустили под честное слово, для захоронения близких, погибших от землетрясения. Ни что, кроме сапог. Сапоги на самом деле, были армейскими, подделанными под «лагерную кожу». Всё остальное, то есть, пистолеты, ножи, фляги, и другие мелкие детали снаряжения, вплоть до водостойких спичек, находилось под чёрными фуфайками.
   Казалось бы, что сапоги, это прокол в подготовке двух армейских разведчиков. Но на самом деле, это был знак для патрулей. Если на урках сапоги армейские, значит этих урок, трогать нельзя. Это «ряженые» урки. Во всём остальном, бродяги, полностью походили на беглых зэка.
   Задание тревожной командировки, заключалась в обнаружении, старого пастуха, который по сведеньям штаба, отказался от эвакуации, и пытается собрать разбежавшийся во время землетрясения скот. Его оставили в покое. Но по сведениям, поступившим по линии МВД, в этом квадрате скрывалась банда мародёров, и поэтому, штаб принял решение, перед проведением операции, по захвату банды, эвакуировать дедушку, индивидуально. 
- Как в горах найти жилище человека, если на руках всего, лишь примерные координаты? – Правильно. Нужно попасть в указанный район, и найти там речку, или большой ручей.
Какой-то отрезок пути, их везли на тяжёлых мотоциклах. Потом, получив последние инструкции, пошли пешком. Ручей нашли по слуху. Расстегнув фуфайки, тем самым открыв прямой доступ к оружию, стали продвигаться по берегу ручья.
   Господи! Какая мощь! Какая красота! Горд, и прекрасен благословенный Кавказ! Говорят что где то здесь, великий Ной, причалил свой ковчег. И как могло такое случиться, чтобы именно на этой красивейшей земле, случилось такое страшное землетрясение. Горе, постигшее этот народ, разрушило дома, и погребло под руинами тысячи жизней. Но горе, как мы знаем, одно не приходит. В республику, со всего Советского Союза, съехались мародёры.
   Первым жилище старика, увидел сержант. Каменный дом, стоял у самого ручья. По склону, бродили козы. Их охраняли две огромные собаки. Путники, поднявшись выше, нашли удобную точку для наблюдения.
- Я, Радист, быстрее тебя пойму, если ты объяснишь мне, что ищут на карточных рубашках. Какими мерками определяют пригодность колоды к игре. Иначе ни я, ни мои бывшие сокурсники, не сможем тебе помочь. Печатное дело, требует тончайшей организации.
- На предложенных к игре картах, ищут так называемый крап. Это может быть след от иголки, слегка надломленные уголки, отсутствие незначительной детали рисунка рубашки. Вот если бы твои студенты смогли так составить рубашки карт, чтобы я мог их «читать» не кропя. Вот, например, моя фляга. Твои соученики, поместили изображение этой фляги, на рубашку карт. А я, предложил на рубашку пики, в этой колоде, нанести изображение, твоей фляги.
Получается, что с виду, это совершенно одинаковый рисунок. Но если внимательней присмотреться, на твоей фляге, цепочка, чуть-чуть длиннее. Это значит, что мне заранее известно, что у тебя по раздаче пришла пики.
- Ага. Ага. А на рубашки черви, можно нанести флягу нашего ефрейтора.
- Ну конечно! Хоть генерала Тараканова! Главное найти на ней отличительную черту.
- Неплохо придумано!

   Через час, когда убедились в том, что кроме пастуха, двух собак, и двух десятков коз, никого по близости нет, пошли знакомиться с дедушкой. Сам пастух в этот момент находился во дворе своего небольшого дома, и, увидев зэка, обречённо перекрестился.
- Мир Вам, дедушка! – приветствовал старика Митя. Радист при этих словах тоже перекрестился.
- И вам того же, молодые люди. Что привело Вас, в это опасное место? Вы охотники?
- Мы разведчики.
- Дедушка Карэн, - Вежливо обратился к пастуху Митя. - Наш командир, зовёт Вас, в гости. У нас приказ, сопроводить Вас в Калинино.
- Всё правильно, думал Радист. - Чё тянуть. В этом месте, новостями делиться, не с кем. Кому он скажет? Задача поставлена чётко. Доставить дедушку в Калинино. Но судя по всему, задача практически не выполнима. Во-первых, куда собак девать? А козы? Во-вторых, возраст дедушки. С виду он конечно крепкий, держится как настоящий горец, но подойдя ближе, понимаешь, что это долгожитель.
- Господи. – Прошептал растерянно пастух, - Ведь Вы, ещё дети… - Как же это? Кто же Вас, таких молодых, в армию забирает? – По его морщинистым щекам, покатились слёзы. Эти слёзы, были результатом трагедии седьмого декабря, 1988 года. Когда восемнадцати летние солдаты Советской Армии, спасая пострадавших, гибли сами. Сколько их погибло в борьбе с мародёрами? - А потом был трупный яд. Многие, многие участники тех страшных событий, потеряли навсегда своё здоровье.
- Такие как мы, дедушка, сами идут.
- Я вижу Вы достойные юноши. Заходите в дом. Всё равно, до утра, никто, никуда не пойдёт. Это опасно. Много нехороших людей прячется в этих местах.
У предавшегося воспоминаниям Радиста, пересохло в горле. Он очнулся.

                14.   


В дверь позвонили. Радист, думая, что это отец, отрыл, но вместо отца, увидел Власа. Он сидел напротив двери, на пожарном ящике. В руках у него был окровавленный топор.
- Ну, здравствуй, солдат! – Влас был пьян.
- И тебе не хворать, брат.
- Говорят, ты товар привёз?
- Травку? – Глядя на топор, уточнил Радист. Он всё понял. - Хм… - Даже смешно, как то…
- Я вот, отца твоего сейчас порублю! – Зловеще сказал Влас, пытаясь казаться ещё больше пьяным.
- А за что? – изображая удивление, спросил его Радист.
- За то, что всё у него нормально, а у нас с Ингашем, даже на травку нет. – Спокойно ответил рэкетир.
- И ты пришёл ко мне, думая, что я рождественский Санта Клаус. Привёз Вам с Ингашем, по килограмму марихуаны! А сейчас, ты попросишь у меня воды, и когда я развернусь, чтобы вернуться за ней в квартиру, ударишь?
- Да…
- И Вы, конечно, решили с Ингашем, что я настолько глуп, что храню её в квартире? И мой отец, услышав этот разговор, не взялся за ружьё?
- А что, он дома?
- А ты один пришёл, или Вас двое? – Давил Радист. - Вижу, что дружок твой, кинул тебя. Иначе он бы появился здесь, после сказанной тобой фразы, про убийство моего отца. Таковы правила, у этой игры. Ведь это, насколько я понимаю, рэкет?
Влас опустил голову, и через мгновенье, отбросил топор. Он громко стукнулся об пол коридора. Но и этот известный сигнал рэкетиров, взывающий о помощи, не помог. На помощь Власу, никто не пришёл. Радист, вспомнил Чита, и хищно улыбнулся. Наступила пауза. Каждый из них, лихорадочно соображал. Тронутая сквозняком, заскрипела входная дверь. Первым не выдержал Влас.
- Прости… - Прости меня брат. Ты же видишь, что меня напоили, и подставили. Найду Ингашу, сам убью!
- Уходи!
- Ты только зла на меня не держи.
- Другу твоему, от меня, привет!
Радист, всеми силами сохраняя спокойствие, вернулся в квартиру. Закрыв дверь на замок, он услышал удаляющиеся по коридору шаги. Сам же Радист понял, что случившееся, его потрясло. Он был трезв. Напряжение, связанное с визитом рэкетира, его отрезвило.
Понимая, что оставаться трезвым в его состоянии, опасно, Радист воспользовался «волшебной» аптечкой отца. Средство для снятия стрессов, благополучно заменил кодеин.
Но только Радист присел к столу, и налил себе в чашку, чай, он услышал под окнами знакомый свист, и оклик; - Малой?!
Под окнами стоял старший брат Торнадо, Аркадий. Аркадий улыбался. Он казался искренним, потому что был как всегда, пьян.
- Я тут, батю твоего, встретил. Он говорит, ты радиостанцию дома открыл. Так я думаю, зайду, узнаю, чтобы Вовке о тебе написать. Он в каждом письме спрашивает. А чё спрашивает, понять не могу. Так может, ты подскажешь? 
- Не ори! – Крикнул в форточку Радист.
- Хочешь поговорить, зайди.
- Иду!
- Так иди!
Радист был уже, под кайфом, и его внутренний мир, вновь обрёл свой смысл. Он знал, что, Аркадий, был убийцей. Двадцать, из своих сорока четырёх лет, он находился в заключении. На его совести, было два тяжких преступления, совершённые в разное время, но, из-за одной и той, же женщины. Вот это любовь!
Радист усадил Аркадия на кухне, и поставил на стол Армянский коньяк.
- Я, и сам, хотел тебя найти. Мне есть что предложить.
- Я это понял со слов твоего отца. Нет, ты не подумай, он не прямо сказал, он намекнул, что ты Вовке можешь помочь.
- Могу. Но только не сразу. Ты тоже должен кое-что сделать. Скоро, из нашей Милиции, по адресу Вашей Милиции, придёт письмо. Ты должен сделать всё, чтобы его не отложили в долгий ящик. 
- А что будет в том письме?
- Признание.
- Чьё признание? В чём?
- В том, что признавшийся, и был тем человеком, который уронил в автобусе драгоценности. Дескать, он, уроженец Донбасса, освободившись, решил начать новую жизнь, и приехал три года назад, в Златоворск. Но богатства Севера, свели его с ума, и начать новую жизнь, ему, не удалось. Тебе, Аркадий, необходимо найти людей, которые подтвердят, что именно этому человеку, они сдавали жильё. Что именно этот человек, сославшись на отсутствие наличных денег, расплатился с ними, обручальным перстнем. Перстень можно взять из Вовиного тайника. Там должен быть подходящий. Я сам его как то в ночи, отработал. Он как раз, идёт по одному, не раскрытому делу. Здесь надо будет поспешить. Потому что признавшийся человек, умирает от туберкулёза.
- А как скоро, придёт письмо? – Спросил, ободрившись Аркадий.
- Для этого, я должен быстрее уехать.
- Что тебе мешает?
- Дела.
- Чем я могу помочь?
- Мне нужно охрана.
- Я твоя охрана. Надеюсь, этого хватит?
- Я тоже, на это надеюсь.


                15.

  Не смотря на разгульность характера, батя Радиста, (Мы и дальше будем называть его батей), в своей, послевоенной юности, был помешан на образовании. Трудно понять, как такое возможно, ведь когда ему было четыре года от роду, его научили курить, а пить по его словам, он начал в тринадцать. Кто его знает, может его алкоголь бодрил? - В принципе, это возможно, но подобные случаи встречаются очень редко. В большинстве случаев, алкоголь сжигает клетки мозга. Творчество в мышлении погибает, а вслед за творчеством, умирает сам человек. Поэтому Батина загадка, оставалась загадкой до конца.
   Батя, не всегда был добряком. Случалось, что и своим, доставалось «по первое число». Но, в общем, и целом, человек он был положительный.
- Понимаешь, сын! – Сказал он, вернувшись уже ночью, слегка «под шофэ». – Туда, куда я хочу пойти, без «штуки» на руках, не пускают. У меня, всего девятьсот рублей. Одолжи мне сотню, до получки. Я знаю, что ты свой тайник, по приезду сюда, вскрывал. В нём было их несколько. – Говоря это, Батя, хитро улыбался. Он знал о существовании такого тайника. Просто вида не подавал.
- Какой базар? – Я, конечно, дам тебе сто рублей, но с условием, что мы пойдём туда вместе.
- У тебя есть «штука»?
- У меня есть марихуана!
- Ты знаешь, а ведь действительно, будет хорошо, если ты их обыграешь. Как это мне самому, в голову не пришло? – Было заметно, что Батя, лукавил.
- А я то, думал, зачем ты в Донбассе, деньгами сорил. Ты меня заманивал?
- Меня оскорбили. И дело как ты знаешь, не в деньгах. Дело в том, что меня, человека, который поднял эту мразь, с самого дна, эти же мрази, обыграли, пьяного в карты. Если я не отомщу, меня коллеги перестанут уважать.
- Идём! – Даже не раздумывая, предложил Радист. Уж за кого, за кого, а за Батю, этот парень готов был сыграть с самим чёртом!
   Выйдя за микрорайон, они пошли, через болото. Шли километра полтора. Было холодно, и сыро. Под ногами лужи, и грязь. Полная луна, высвечивала тропику. Всё что можно было увидеть сквозь мрак, было болотом. Лишь одна  высоковольтная линия, говорила о присутствии в этом гиблом месте, живых людей.
   Странное чувство овладело Радистом. Он знал, что на Севере, где во всём, «очень холодно», статистика убийств, не ведётся. Её даже урки не ведут. Просто, неугодные, или же «просто жертвы», уезжают «на большую землю». А это означает, что их топят в болоте. Всё очень просто. Уехал человек, да и Бог с ним. Не выдержал, значит. Мало ли… - Русский Север, знаете ли, очень суров!
Когда Радист, собирался на игру, он заметил как Батя, взял со стола нож, и сунул его в карман своего полушубка. Наверно в этот момент, он думал, что за родного сына, готов убить кого угодно. Тем более что сын, идёт рисковать собой, за его, отца, интересы!
Впереди показался «Балок». Это был небольшой дом, у которого вместо фундамента, были огромные, и очень мощные железные сани.
   Из тех же очертаний впереди, появился Влас.
- Куда путь держите, Лохи?
- От Лоха, слышу! Ты что ослеп, лапоть Рязанский! Это мы с сыном, счастья пришли искать.
- Простите, не узнал. А деньги у Вас есть?
- И деньги, есть, и трава волшебная, тоже есть.
- Очень рады, Вашему посещению.
- Веди!
Влас, подвёл их к Балку, и постучал. Дверь открыл Ингаша. Хмуро поздоровавшись, с отцом, и сыном, он впустил одного Власа. Ровно через минуту, дверь снова открылась, и Влас, пригласил наших игроков, в дом.
- Давно не виделись, Ингаша-акя! - И Вам не хворать, добрые люди! Здравствуйте, всем!
- С кем играем?
- Смотря, что на кон поставишь.
- Стакан афганской марихуаны. Дальнейшие ставки, тоже по стакану.
- Значит, со мной. Во что желаете играть?
Радиста, передёрнуло. – Конченый бык, - Подумал он. - Через час, я хлопну тебя, дурака, и тогда посмотрим, как ты будешь ёрничать дальше! – Он достал из той же сумки, где лежала марихуана, запечатанную колоду Митиных карт. – Вот. Прошу общество, проверить новые «Болтики».
- Где покупал?
- В Москве.
- Ух-ты! Какие красивые карты!
- Всё. – Подумал Радист. – Я «включился».
- Да, там, покрасившей были, - Продолжал он «работать под Лоха» - Денег мне жалко стало. Уж больно дорогие! Там, ещё знаете, такие были, с Жар-птицами, на картинках. Детские, наверно. Я хотел, племяшу купить, чтобы игрался, значит, ну, учился с детства. Да, Батя, отговорил. Маленький он ещё, говорит, в карты то, играть. Ха-ха!
- Что скажешь? – Тихо спросил «Залётный», у своего напарника, передавая ему колоду.
- Интересно, Митя, сейчас, меня, «видит»? – Радисту, наконец-то предложили снять тулуп. Батя, тот, сразу снял свой Канадский полушубок, он был уже ни раз, в этом гибельном месте.
- Всё путём, можете играть. Карты, по ходу, «чистые». – Напарник, «Залётного», вернул ему карты.
- Ну что? – Вперёд!
- Поехали! – Продолжая углубляться в роль Лоха, «Лох», решил, придать своему образу, национальность. - Уцэ, бачитэ, батько, шо я вже як Юрий Гагарин, забалакав? Ха-ха! - Волнуюсь мабуть.
   Покурили, и сели играть на устланном оленьими шкурами, полу, потому что, стол в этом домике был один, и за ним уже играли.
«Залётный», достал деньги. Радист высыпал из своей сумки, десять пакетов наркотика. В каждом из них было по стакану марихуаны.
- Ну что, в буро, по соточке? – Весело спросил, «Залётный». Он ещё не понял, что сейчас, «Лох», будет его, «разрывать». Что Радист решил с ним, не церемониться, и форы, не давать. Задерживаться в таком месте, опасно. Кругом смертельные болота. Затянувшаяся игра, может вызвать раздражение. А у Бати, в кармане нож.
- Красная – Чёрная?
- Чёрная.
- Раздавай. – Ну вот, и всё. Митина колода, в руках у Радиста.
А за столом, вовсю, обыгрывали Батю. Влас, Ингаша, и Напарник, играли по тайному сговору, трое, против одного. Но, со стороны, было видно, что Батя, этого не понимает. Зато Радист, начал как говориться «молотить». С каждой, новой партией, ставка повышалась. В процессе игры всё выигранное, Радист тут же собирал, обратно в свою сумку. (На всякий случай). Через тридцать минут, «Залётный», оставшись без денег, проиграл Радисту, дорогущий перстень, из белого металла. 
- Кто ты, Северный олень? – Угрожающе спросил он, вставая во весь свой огромный рост. - А! – Ты Батю своего приехал отыгрывать. – Он даже на секунду, обрадовался, задавая свой вопрос. Но тут, же вспомнил, что разборки после игры, не ведутся. Не пойманный «на горячем», не вор.
- Да. - Честно признался Радист.
- А, я, не буду с тобой больше катать! – Имею права. Я же не отказался, я с тобой катал! Значит, предъявить мне нечего! – И потом, я проиграл больше, чем та сумма, что проиграл здесь твой отец. Иди отсюда, Малой. Уходи. Жалко мне убивать тебя, молодой ты ещё. И ты сюда не ходи больше, как там тебя, Батя? – Так вот, Батя, забирай своего сынка, и уходи!
В этот момент, Батя проиграл последние двести рублей, и, осознав, наконец, то пикантность сложившейся ситуации, молча, но загадочно улыбаясь, засобирался домой. Получается, что их прогоняют, за то что, они выиграли? Вместе с ним, оделся и Радист.
- «Болтики».
- Что, карты?
- «Болтики» мои отдайте!
- Забирай!
- Всего Вам доброго! – Развязно, по-хамски, сказал Батя, и первым вышел, из домика на санях.
Забрав Митины карты, и забросив сумку на плечё, тоже сделал и Радист.
- Домой!
– От греха, подальше. А то я по горячке, нож с собой взял.

                16.


   Богатство, должно служить человеку, а не человек богатству. По этой взаимной убеждённости, карту-марихуану, разыграли ещё раз.
- Давай я сам куплю у тебя траву.
- Что ты с ней делать будешь?
- Спущу в унитаз!
- А деньги? Английское пианино?
- Ты что, мало выиграл?
- Это твои деньги!
- Это наши деньги! И так как я имею в них долю, то желаю взять её марихуаной, что бы спустить её в унитаз!
- Нет, Друг мой, не путай, травка моя!
- Она игралась Буро! Какая же она, твоя? – Она теперь, общая!
- Ты опять меня покупаешь?
- Нанимаю на работу!
- Да, как же это, в унитаз? Я так рисковал! Да и ты тоже. - Не жалко?
- Риск, это благородное дело, а жадность фраера сгубила.
- Конечно, я согласен. Но только ради того, чтобы не повторить ошибку того Фраера!
- И ещё. Я даю тебе «штуку», на памятник, Мите, а ты забываешь о том, что сюда привозил.
- Мне по душе, такая работа!
- Молодец!
Батя переоделся, выпил залпом флакон витамина Е, и «воскресший» телом, уехал к себе, на работу, добывать для Седого полушубок. Тот как то, вскользь и ненавязчиво спросил у, Радиста, а Радист, обострил этот вопрос тем, что якобы, уже пообещал, передал этот вопрос, Бате. Батя, уважил бывшего соседа. Через два часа, он приехал. Новый полушубок, был при нём. Обещание было исполнено, осталось только доставить полушубок адресату.

В дверь их квартиры, позвонили. Это был Аркадий.
- А как я вчера от тебя ушёл, Малой? А, и ты здесь, старина? – Привет!
- Ты бутылку коньяка, почти, что сам скушал, а потом, закоснел, что-то резко, сказал сейчас приду, и ушёл.
- Ну что ж, говорю честно; - Мне стыдно! – Но за шапку, я помню. Вот она, у меня, под тулупом.
- Эта шапка, Читу. Я тоже, обещал. – Объяснил Радист, вопросительно посмотревшему, на него, Бате.
- А мы наоборот рады, - Весело, сказал Батя, - что ты к нам зашёл. Сегодня ночью, случилось нечто, что полностью переломило ситуацию. Мой сын, обул, «Залётного»! 
- Как - кх – кх? - Кого?
- «Залётного»! – Еби его мать!
- Тут нечему радоваться. Я уеду, а вы? – Ведь они тебе, отомстят! Я даже боюсь, если честно. За тебя, за Торнадо. Вот ты Аркаша, думаешь, что если получиться брата из лагеря вызволить, тогда Вы с ним, заживёте! – Наворуете! – А ты не подумал, что Ингаша, и иже с ним, не позволят Торнадо, занять прежнее положение, они убьют его. Теперь это их территория.
- А вот тут, ты уже не угадал, Малой! Если надо, я, за братуху, и на третий, и на четвёртый, и на пятый срок  пойду! И за Батю своего, ты не бойся. Заступлюсь!
- Спасибо тебе Человек! Прошу тебя к нашему столу! – Батю, было не узнать. «Обмывать» победу, начинали как всегда, - за здравие…
Ближе к вечеру, уже успели не только изрядно выпить, но и прокатится на такси, до аэропорта, за билетом для Радиста. Потом в кафе зашли. Там Аркадий познакомил их со своим товарищем, которого звали Емеля. Емеля, был пьян, и песни пел. Надо признать, хорошо сука, пел.  Когда приехали назад, к ним пришёл отец Аиши. Он принёс фотографии дочери, и пытался означить сумму нужную для производства новых документов. Но Радист, настоял на том, что за документ он, рассчитается сам.
- Извините, а через какое время, можно к Вам подойти?
- Через неделю. И не к нам, а, в паспортный стол. – Увидев насмешливое удивление на лице уставшего от всего этого, еврея, Батя, добавил; - Там нужна личная подпись просителя. Всё-таки, тот же паспорт.
- Ах, да. Прости меня добрый человек. Я очень устал… - Отец Аиши смутившись, отказался от коньяка, который ему предложил Аркаша, и, поблагодарив Батю, за доброе участие, в его, нелёгкой еврейской доле, ушёл.
-. Ну что, до рейса на Москву, ещё 12 часов. Предлагаю начать пить «на дорожку».
- Желаю тебе Родной, благополучно добраться до, отчего дома!
- Спасибо Вам, по настоящему, дорогие мои Сибиряки!

                17.

   Ну, конечно, опоздали. А как же не опоздать? Иначе и быть не могло!
 - Не забудь, ресторан называется, «Московские огни». Прилетишь в Москву, позвони тому таксисту, что нас по Столице возил. К кому зря, в такси не садись.
- Хорошо.
- Ну что, давайте прощаться?
- Давайте.
Радист обнял Батю. Потом Аркадия.
- Ну, всё, я полетел.
- Счастливо!
Процедура посадки, прошла на нервах. Радист мило извинялся, и на грубо заданные вопросы, отвечал вежливо. Но девушки бортпроводники, были к нему строги. Они указали опоздавшему Радисту, его место, и занялись другими пассажирами.
- Извините девушка. Просто я из «Камеди пикчерс».
- Из какой «Камеди пикчерс»?
- Да есть, такая «Камеди»…
Удобно расположившись в кресле, у самого иллюминатора, Радист закрыл глаза. – Наконец то, я отдохну. – Подумал он. А кто этот бородатый с края? Что-то лицо мне его знакомо. Читает что то. А у этого, который сидит посередине, значки на жакете. Видать партийный.
Через три минуты, самолёт взлетел.
- Мы успели, в гости к Богу, не бывает опозданий. – Мысленно напевал Радист, глядя в иллюминатор. Он был до чрезвычайности доволен. Самолёт залетел уже за облака. Казалось что сам В. Высоцкий, сидит с гитарой, в кресле с право, и поёт для него эту песню. Но, увы…
Всё больше, и больше погружаясь в себя, он задремал.
Ему снилось, что он одетый в солдатскую форму, сидит на облаке, и курит марихуану. Вдруг на горизонте, появился Митя на военном мотоцикле, с коляской для пулемётчика.
- Давай быстрей запрыгивай. Тут работы не початый край, а ты опять, в «самоволку» ушёл!
Радист запрыгнул в коляску, и они помчались, куда-то вниз. Приземлившись в расположении своей части, они заехали в здание склада. Там стоял полковник с секундомером. Прямо на полу, перед ним, лежала их с Митей, тюремная одежда.
- Время пошло! – Грозно предупредил полковник. И вот, они снова, одеты как беглые арестанты. Вновь садятся на мотоцикл, и уезжают…
    Радиста толкнули. Он открыл глаза, и подвыпивший сосед с право, дёрнув его за пиджак, представился; - Герой Социалистического труда, Кувыркало Стецько Хацапетович. Женат. Имею двоих детей. Член Коммунистической партии новой России. Лечу в Москву, на внеочередной съезд нашей партии.
- Комуняка. Сейчас агитировать начнёт. Надо срочно отшивать! – Подумал Радист, и вслух продолжил;
- Терц Каталович Забуровский. Член партии Донецких Анархистов. Возглавляю ячейку последователей Льва Задова, и подпольную радиостанцию ТИПЛ.  В, Златоворске, собирал членские взносы. Профессия, Бандит! Рад нашему соседству. – Сказав это, он вызывающе посмотрел в глаза Герою Социалистического труда, и снова устроившись в кресле, закрыл глаза.
Стецько Хацапетович, быстро поняв, что разговор с Донецким последователем Льва Задова, не случится, начал приставать к другому своему соседу. Но тот никак не отреагировал, потому что внимательно читал сборник стихов, Анатолия Жигулина. Поэта, отбывавшего срок, на Сибирских каторгах, Советского Союза.
- Настоящий Сибиряк, - приоткрыв один глаз, подумал Радист. Если Герой соцтруда, не перестанет его отвлекать от чтения, то непременно, получит в лоб. И сделано это будет по возможности тихо, но очень больно. 
Стюардесса, подкатила к ним столик с напитками. Герой соцтруда, как вечный передовик, первым попросил фанту. Сибиряк, двести граммов водки, и одно пиво. Радист понимал, что, не смотря на потешный оборот, который он исполнил, для товарища, Кувыркало, настроение у него, всё-таки испортилось. Его не ко времени потревожили. К тому же он не любил сны, тем более такие чистые. Он попросил себе минеральной воды, достал из кармана рубашки «любимые» таблетки, и, расчехлив несколько штук, запил их водой. 
Полёт продолжался. Сибиряк, повеселел. Трудно было понять, откуда в его руке появился тюбик зубной пасты. Радист увидел это, уже тогда, когда Сибиряк, выдавил немного пасты себе в рот, и, прополоскав его, проглотил. Освежив дыхание, он, склонившись к уху, Стецько Хацапетовича, спросил;
- Ну что, краснопузый, по****им?
Радисту стало интересно. Он, не отрывая взгляда от иллюминатора, шутя, добавил; - Да, Стецько Хацапетович, пора ответить за репрессии 1937 года. Сибиряк, тоже хотел ещё, что-то ему сказать, но, Стецько Хацапетович, позвал бортпроводницу, и, предъявив ей, удостоверение Героя Социалистического Труда, попросил пересадить его на другое место.
- Ушлый оказался.
- Видно уже битый.
Бородач, протянул Радисту руку.
- Емельян.
- Если не в обиду, то, зови меня просто, Радист. Всё равно, через час, мы выйдем из самолёта, и больше никогда не увидимся. Не обижайся, брат.
- Понимаю. Всё это потому что, время теперь такое. Дети выросли, а, одеться, и обуться, им, не во что. Вот и злые они, такие. Если конечно, образно понимать ситуацию. Вот послушай;
- В серый дом, моего вызывали отца.
  И гремели слова, тяжелее свинца.
  И давился от злости, угрюмый майор.
  Было каждое слово, не слово, топор.
- Емельян! Дальше я знаю. Это я тебе вчера сборник стихов Анатолия Жигулина, подарил. В конце, отец скажет угрюмому майору; - Если сын виноват, расстреляйте меня! - А что касается детей, то скоро, Емельян, не то, что обуть-одеть, будет нечего, скоро, дети будут опускаться от голода. И из Златоворска, лучше, не беги. Всё равно привычный мир, уже рухнул. Останься. Там, куда ты так стремишься, нет больше того что было. Нет, и уже, никогда не будет.
- Откуда ты узнал, что у меня билет в один конец?
- Емельян, брат лихой! Ты, что ничего после вчерашнего не помнишь?
- А что вчера было? – Растерянно спросил Емельян.
- Нас вчера, Аркадий в кафе познакомил, что у, аэропорта, рядом.
- А! – Ударил себя по лбу, Емеля. - С Вами, ещё, мужик в катоновом полушубке, был! Он потом, притопом на своей шапке танцевал, когда мы с Аркашей, частушки запели.
- Да. Это мой Батя танцевал на шапке, сбросив её себе под ноги. Хорошо пели! Мне тоже хотелось, пустится в пляс.
- Зря он. Шапка хорошая была. Дорогая, наверно?
- Очень дорогая, Емельян. И я, понимаю, что со стороны, это выглядело откровенно пошло, но, и ты пойми, радость у него огромная.
- Да, брат. Батя у тебя, крутой!
Радист достал « любимые» таблетки, и предложил их Емеле.
- Угощайся, брат Емельян, это лучший похмелятор. Уважаю я Вас Сибиряков!
- Спасибо, Брат. Нам тоже по-братски дороги, Донецкие последователи, Льва Задова! – Оба усмехнулись, и Емельян, весело крикнул минеральной воды.
Через двадцать минут, Емельян отключился. Радист задремал. Через час, их Борт, пошёл на посадку.
- Уважаемые пассажиры. Просим Вас пристегнуть ремни безопасности. Наш лайнер, заходит на посадку. И т. д.
   Радист проснулся. – Ну вот, осталось совсем немного, и буду дома. Ещё один перелёт до Донецка.               


                18.

   В Москве, уже был день. В аэропорту Домодедово, Радист, ещё раз, посоветовав Емеле, не бежать из Златоворска, попрощался с ним. Оставив вещи в камере хранения, и, найдя телефонную будку, он, позвонил по телефону, номер которого дал ему, Лупатый.
- Алло? – Спросил хриплый мужской голос.
- Можно Григория Павловича, пригласить к телефону?
- А кто его спрашивает?
- Это проездом из Златоворска, племянник Петра Петровича. Ему должны были позвонить.
- Зал ожидания, на Казанском вокзале.
- Нет, нет. У меня времени нет. Давайте сегодня в восемь вечера, в ресторане Московские огни. Я видел фото Григория Павловича, так что подойду к нему сам.
- Погоняло племянника?
- Радист.
- Хорошо, я подъеду.
- Буду рад, с вами познакомиться.
Потом он набрал номер того самого Московского таксиста. Тот быстро приехал в аэропорт.
- Давай не будем здороваться, как глупые. Всё равно, мы больше, никогда не увидимся. Так что давай без лишнего. Отвези меня по тому же адресу. Я деньги на памятник передам, и всё.
- Хорошо. В таком случае, я магнитолу включу.
- Включи.
   Подъехали к дому, где жил Митя.
- Слушай брат. Ты не смог бы вместо меня, подняться к тому «профессору». После последней нашей встречи, он, может мне, не открыть. Я доплачу тебе.
- Какие проблемы, Брат? – Конечно, поднимусь.
Через десять минут, «Профессор», сидел в такси. Москвичи, они ведь знаете, понимают друг друга лучше, чем мы. Они смелее в отношении. Видать, Таксист, пояснил «Профессору», что «Донецкий», бабки привёз. - Чё отказываться? – Он же, от чистого сердца!
- У меня в руках, деньги на памятник Мите. Но есть вопрос. Сколько таких карт, вы напечатали? Ещё есть колоды?
- Есть не только колоды, но и оттиски для них.
- Хочешь, хорошо заработать?
- Нет. Не таким способом. – «Профессор» понял, к чему, клонит Радист.
- Хорошо. В таком случае, продай мне оттиски. Я должен их уничтожить.
- Если Вы, как Митин боевой товарищ, и в правду, собрали деньги ему на достойный памятник, я уничтожу оттиски при Вас, и бесплатно.
Радист передал ему пакет с деньгами.
- Пойдёмте ко мне в квартиру. Они там.
- Идём.

В 19. 50, по Московскому времени, к известному в городе-герое Москва ресторану, «Московские огни», подъехало такси. Из него вышел молодой высокий человек, в дорогих джинсах, и пиджаке малинового цвета. Уложенная при помощи геля причёска, свидетельствовала о том, что юноша приехал сюда, из парикмахерской. Массивный перстень из белого золота, с бриллиантом, и дорогая обувь, подчёркивала его статус «Малинового пиджака».
Таксист, как лихой Московский парень, пошёл вперёд Радиста, а это был именно он, и растолкал толпу, собравшуюся у дверей ресторана.
- Граждане, не ругайтесь. Этот человек, гость Столицы. Не ругайтесь, говорю я Вам. Он директор совместного, Донецко-Златоворского, частного предприятия. Ему нужней. У него, деловая встреча, говорю я Вам!
- Лёша, это я. Этого парня ждут. Это очень важно. – Сказал он через стекло в дверях.
- Граждане, у этого человека, заказан столик. Его уже ждут. - И через минуту, одетого в малиновый костюм, Радиста, любезно усаживали за стол, за которым, его ожидали.
- Я ещё по телефону понял, что Вы достойный юноша, молодой человек! – И хотя, другого я не ожидал, так как знаю что Лупатый, не объявит кого зря, своим племянником, мне всё же вдвойне приятней, с Вами познакомиться.
- А мне как приятно, Григорий Павлович! Если бы, Вы только знали! 
- Вы говорите на языке литературы?
- Я читаю книги.
- Нет, Вы не подумайте, я и сам другой раз говорю прямо. Просто мы в не простом месте, и я бы попросил…
- Давайте говорить, о Достоевском.
- С удовольствием Вас послушаю.
- У одного из героев, его, не случившегося романа, есть очень интересная работа. Он ищет среди смертельно больных пациентов тубдиспансера, Людей доброй воли. Люди эти, за вознаграждение, в виде достойных похорон, подписывают чистосердечные признания, в совершении чужих преступлений. Что самих преступников, освобождает от ответственности. Он по ходу романа, присылает в город-герой Москва, к старому другу, своего ученика, который должен передать тому, этот не маловажный факт, его биографии.
- Я читал этот роман. Там дальше написано о том, что друг его,
- Тот самый Москвич? – Шутя, переспросил Радист. Его забавляло.
- Да, да, - тот самый. - Так вот. – Продолжал говорить Григорий Павлович. - Он очень рад этому, и сообщает ученику, что скоро, пришлёт к его учителю, своего человека. 
- Дальше Фёдор Достоевский, как автор, считает, что миссия ученика, выполнена, и предлагает своим героям, выпить, за знакомство.
- И герою пьют?
- Нет. Молодой человек, бессовестно, но бесстрашно, напоминает старому другу своего учителя, что привилегией Урок, всегда считался «Марафет».
- И старый друг, приглашает Ученика, посетить один из Московских, порядочных домов.
- Гениальное произведение!
- Такое же гениальное, как и сам Автор! Но как в таком случае быть с уважением к заведению, в котором встретились герои?
- Горячий шоколад.
- Лёша, принеси нам, две чашки, горячего шоколада!

                19.

- Ты на Батю своего, не гневайся. Он правильный мужик. Вот теперь ты знаешь, что такое настоящий горячий шоколад. И это благодаря ему. Но поймёшь ты, это только лишь тогда, когда, это знание пригодится. Примерно, такие как он, создавали Воровское движение, в начале века. У него какое образование?
- У него их, два.
- Иностранные языки?
- Шпрехает, в совершенстве. Латинский язык, - как, само собой разумеется.
- Ты знаешь, что ваша фамилия, имеет дворянские корни?
- Я знаю, что мой Батя родился в Москве. Потом его семью, сослали. Всё остальное, мне безразлично.
- Пойми и нас с Лупатым правильно, и не подумай что мы, вместе с твоим Батей, на старость лет, сошли с ума. – Так говорил Григорий Павлович, Радисту, когда они оба укололись, будучи уже в одном из уважаемых домов города Москва,  и пили в гостиной этого дома, турецкий кофе. - Понимаешь, Радист, я знаю, как ты попал служить, в роту к бывшим студентам. Мне Лупатый, по телефону, рассказал. Я считаю, что тебе необходимо, образное оправдание причины, из-за которой, ты подрался в первый же день своей службы, и был подвергнут повторной комиссии психиатров. Он считает, что это тебя угнетает. Ты стесняешься назвать причину, по которой попал на службу к «Чёрным Дембелям». Поэтому, пока ты был в Златоворске, из Германии доставили, фото Сандры анн Лауэр, с её личным автографом. Это должно помочь. В причинах нужно искать оправдание. Не стесняйся, я сам в лагере дрался, из-за фотки, «Кавказской пленницы».
- Григорий Павлович, я понимаю, что вы с Лупатым, как два известных картёжника, тонкие психологи, но Сандра, это не то, о чём Вы подумали.
- Вот как раз потому что «это не то», мы и окультурили для тебя, эту тему. Откуда ты знаешь, почему я дрался, за фото Варлей? Надеюсь что так же как и я, ты тоже однажды, познакомишься лично, с женщиной, которая, не ведая того, определила твою судьбу. А пока, прими от родственной души, вот этот подарок.
Это действительно было очень качественное фото Сандры. Через весь её периметр, от левого нижнего, до правого верхнего уголка, стоял размашистый автограф.
– Это должно помочь.
- В таком случае, спасибо.
- И ещё. Письмо, для Петра Петровича. Передай, лично в руки.
- Передам!

Теперь пролетая в самолёте над всем, что находится в низу, по пути в Донецк, Радист, хотел выспаться, но, обратил внимание, на молодого солдата, который сидел в кресле по правому борту салона самолёта. Солдат сосредоточенно читал книгу «Крёстный отец». Читал так, как, читают учебник, перед экзаменом. Ему вспомнилось, как они с Митей, случайно услышали разговор, который был похож на инструкцию сверху. Появившийся недавно у них в части Инструктор от ВЛКСМ, объяснял библиотекарю, какие книги, нужно рекомендовать за сто дней до демобилизации. В их числе, была и эта книга. Он говорил ей, что книгу «Крёстный отец», нужно рекомендовать солдатам, с патологией урок.  Обновляющейся Родине, требуются убийцы всего старого. А после, Митя пояснил Радисту, что молодые урки, буквально воспринявшие эту книгу, через год, плачут в церкви горькими слезами. Трепетно почитают Библию. Каются церковному Батюшке, в смертных грехах. Прячутся в монастырях от возмездия. – Интересно, он уже решился убить «смотрящего» в своём районе, чтобы занять его место? – Подумалось Радисту. – По моему, именно этому учит автор, своих юных читателей. Всё в ней, очень просто, и по этому, план «Итальянца», так привлекает внимание Девственной Советской молодёжи. Вечером убил, а на утро, уже Дон! Возможно, где то в Америке, этот вариант работает, но у нас в Союзе «братских» республик, если ты не выиграл Блат, значит ты самозванец. Если ты не прошёл весь путь к короне, честно, - Ты самозванец! А самозванцы на Руси, - «Смерти повинны». – Любопытно, сколько он проживёт на «гражданке»? – Думаю что не на много дольше, убиенного им «смотрящего». Утром после убийства, за ним приедут. Приедут, и убьют. Ну что ж, ещё одним фантазёром меньше.
Солдат, переворачивая страницу, жульнически озирался. Его явно смущала форма. Глаза у него пылали решительностью. – Он увидел свой путь. - Он не тракторист, не шахтёр, ни доктор. Он – Дон!
- Гандон! А не Дон! Начитался в армии этого дерма, и едешь теперь домой. Едешь не для того чтобы родную мать прижать к груди, а для того чтобы убить. Радист осёкся, - А вдруг я ошибся? Может этот парень просто купил эту книгу в аэропорту, и ему всего лишь интересно? – Это можно проверить.
- Молодой человек, продайте книгу. Я, знаете ли, давно за ней охочусь. Я дам Вам тройную цену. Если хотите, в валюте.
Солдат, оторвался от чтения, и молча, посмотрел на Радиста. Это был взгляд из книги. - Предупреждение убийцы.
- Извините молодой человек, - Попросил Радист, пряча глаза, как будто он испугался.
- Нет, не ошибся.– Решил Радист. - Парень «заболел»! Книгу «подарили».
- Слава Богу, что в моей жизни после армии, сразу объявился Лупатый! По сравнению с этим демобилизовавшимся параноиком, я выгляжу Козырным. И пусть у моей теперешней жизни, правда, открывается сурово, зато это, Своя Правда, за неё, и умереть не страшно.

                20.

 – Господи, неужели я дома? – Подумал он спросонья, но в ответ на свой вопрос, услышал, что говорила бортпроводник.
- Уважаемые пассажиры. Наш самолёт прибыл в столицу Донбасса, город шахтёрской славы, Донецк. И т. д., и т. п.
- Нет. Ещё не дома. Ещё час на такси, и всё.
Такси пришлось нанять полностью, так как вещи, которые Радист привёз с собой, не поместились в багажник нанятого им автомобиля. Через час, нанятый в аэропорту Донецка, автомобиль, въехал в посёлок, в котором находился переулок «Камеди пикчерс». Проезжая мимо дома родителей Чита, Радист попросил водителя, остановиться, и подождать его пять минут. Он взял из сумки полушубок, и вышел из остановившегося такси. Пройдя через калитку, он, постучавшись, открыл дверь, и, спросив разрешения, вошёл в дом.
- Добрый вечер. – Приветствовал Радист Седого. - Вот, как Вы, и просили, привёз полушубок. 
- А, это ты сынок. Заходи! Будь как дома. Так привёз, говоришь?
- Вот.
- А Саня, из дома ушёл.
- Что-то случилось? – Спросил Радист, помогая Седому примерить полушубок.
- Дрались на днях с братом. Ну, пока просто дрались, я не лез. Но когда они убивать друг друга начали, я вмешался. Теперь соседи брешут, что из-за меня. Теперь и младший, куда-то пропал.
- Они у моих родителей. – Уточнила мать Чита. Она тоже вышла в прихожую.
- У деда с бабой. – Подтвердил Седой.
- Бабки на улице, говорят, что родной отец, прогнал. – Укорила Седого жена.
- Получается, что они помирились, и стали для тебя, хорошими, а я, остался бездушной скотиной? - Накрой нам лучше на стол!
- Да, нет. Меня такси ждёт. Я по дороге домой заехал. Устал.
- Ну, как отдохнёшь, так и заходи. Посидим посемейному. Обмоем полушубок.- Было видно, что Седой очень скучает по своим сыновьям.
- Хорошо. Договорись. До встречи.
Была уже полночь, когда такси, наконец, подъехало к дому Радиста. Месяц опустился так низко, что казалось он, сидит на дымаре.
Вещи выгрузили у калитки. Шофёр получил свои деньги, и, не медля, уехал. Радист, открыв калитку, прошёл к своему дому, и открыл ключом его дверь. На столике в коридоре, всё так же лежали забытые им сигареты. Он улыбнулся пачке, как только могут улыбаться любимой девушке, и хотел закурить. Но достав сигарету, вспомнил, что в большой семье, лицом, лучше не щёлкать, принялся вносить привезённые им вещи, в дом.
- К чёрту сентиментальность! Я ещё, на работе! А работы, как сказал мне Митя, во сне, не початый край!
И хотя Радист, затащив подарки в дом, частично погасил нервное возбуждение,
всё же восторг, вызванный у него видом доставленного груза, вызвал учащённое сердцебиение. Хотелось, что-то делать, как то проявить себя ещё! Вдруг, редкое чувство грусти от большой радости, переполнило его душу. Такое бывает.
- Скажи ещё спасибо, что живой. – Вспомнились ему стихи великого барда. – Да. Спасибо. – Радист перекрестился.   
Как то сама собой включилась печка Электра. Он поставил на неё чайник. Как то сами собой расчехлились «любимые» таблетки. Он запил их водой. Потом был кофе, сигареты, радиопередатчик…

Понятно, что для того что бы включиться в эфир, нужно знать о чём говорить. Мало ли, чего, пьяный, уставший человек, может наболтать. Поэтому наркотик, который управлял Радистом, принёс на кухню записную книжку, и решил записать некоторые мысли, которые посетили Радиста в пути. Темой нового эфира, была Душа. 
- Планокуровые братия, и сестры!  – Принялся он писать. - Доброй Вам ночи! В эфире радиостанция ТИПЛ.
   - Я знаю, что ваши радиоприёмники, по каким-то причинам, накрыло радио «ТИПЛ». В этом нет ничего сверхъестественного. Просто путь для передатчика радио ТИПЛ, который создан народными умельцами, на базе японской магнитолы, чистит, другой передатчик, созданный на базе трофейной радиостанции, выпуска 1943 года. Вот…
- И пусть поможет мне Бог, Лёгкий Наркотик, и Рок-Н-ролл! Я начинаю! – Радист затянулся дымом сигареты, и, выпустив дым, продолжил писать;
- Как сегодня, в наши суровые дни, в которых царит жестокость, обман, и насилие, определить нормального человека? - Это трудно. И я полностью с этим согласен.
- Что делает Человека, Человеком? – Ищем мы ответ, на вечный вопрос. - И вот здесь я отвечу за всех. В нашем перевернувшемся мире, это, - Милосердие! И по этому сегодня, мы будем говорить, о нормальных людях. О тех, пусть и не святых, но добрых Самаритянах, которые, не смотря на поголовное предательство, и зависть, остаются Человеками.
Если, к примеру, взять ту девушку, - продолжал Радист, - что торгует у центральной дискотеки, вином, то можно с полной уверенностью сказать, что мир не без добрых людей. Но что мы дали ей взамен? – Кличку! - Да! - Кличку! – Как мы прозвали эту добрую Самаритянку? – Большая сиська? – Да, Большая сиська! - Но за что? За то, что она «не даёт», и пишет письма Томасу Андерсу? Что в этом такого? Что вызывает наше раздражение. - В том, что пишет, ничего, - подумаете Вы. - А вот в том, что «не даёт», - вызывает. Но что в этом непонятного? - Если не даёт, значит, ты не Томас Андерс!
Бросьте друзья мои! Скольким молодым алкоголикам, эта девушка, жизнь на похмелье спасла? Скольких наркоманов деньгами выручила? – Это одному Богу известно!
- В этом месте, можно бы поставить «Помогите», Битлз. А потом напомнить всей городской «братве», что пруд за «Камеди пикчерс», не кладбище. Что за преступления «чужих», страдают «свои». Что это «Своим» очень не нравиться. И по этому «Свои», убедительно просят, не «шкодить» у них на районе. Иначе…
- Иначе что?- подумал Радист. – Угрожать нельзя. Эфир всё-таки. Да и какой из меня нынче писатель? – Вот когда отдохну, потом с утра, доделаю работу, и когда душа моя, наконец, то успокоится, тогда и напишу. Он отнёс обратно ручку, и блокнот. Потом проверил, закрылся ли он, потому что подогретая таблетками эйфория, очень опасна. Можно и забыть. Так и было. Радист закрылся, и пошёл спать. 

                21.

   Рано утром пришла матушка. Она знала, что Радист приехал. Батя, и Аркадий, по дороге из аэропорта, заезжали на телеграф. Там отбили по её новому адресу телеграмму. Так договорились.
- У отца, всё в порядке. В общем и целом, всё хорошо. Но, правда, снова развёлся. Теперь в поиске.
- Он всегда, с высшим образованием себе  искал.
- Так нашёл! Нашёл, пожил, и выгнал. Теперь по твоим борщам скучает.
- Кому ты столько всего привёз?
- Подарки Людям. Тебе деньги. Я честно не знал, что для тебя купить. Так что прими от меня, и, бывшего супруга, тысячу.
- Напиши ему, что я всегда знала что он, похож на Марка Бернеса, Просто не хотела это признавать.
Вот она, природа женщин. – Подумал Радист, отдавая матери деньги. – Вот также само, ты и меня, не хочешь признавать. - Но как понять Тебя, - Природа Женщин? – Если Мать твоя, та самая женщина, что потеряв на той Войне родного ребёнка, отдавала голодным, военнопленным немцам, свой последний хлеб…
Зазвонил телефон.
- Алло. – Спросила в трубку матушка. – Это тебя.
- Кто?
- Саня.
- Привет, брат!
- Как съездил? – Чит был чем-то озабочен.
- Не по телефону. Я вчера к Вам домой заезжал.
- Я знаю. Мне уже передали.
- Тут и для тебя, кое-что есть. Приходи вечером. Поговорим.
- Давай в восемь.
- Хорошо. В восемь.
- Я секретаршу из военкомата снял. И не ошибся.
- Что разузнал?
- Не по телефону.
- До встречи, Брат!
- До встречи, Брат!
Радист положил трубку, и засобирался к Лупатому. В кочегарку тубдиспансера.
- Молодец, Чит! Умница!




   Выйдя из дома, он автоматически проверил почтовый ящик. В нём лежало письмо от преподавателя Московского университета. Оценки, и резюме, за третий экзамен. Но возвращаться из-за этого, не стал. Плохая примета. Тут ещё, и дурное предчувствие. Он положил его в боковой карман своего плаща, поправил за поясом джинсов пистолет, и пошёл дальше.
Осень почти сдалась, но ещё играла с наступающей зимой, последнюю партию. Уже из дымарей некоторых домов «Камеди пикчерс», шёл дым.
Из-за переулка, навстречу ему, выехал велосипедист. Сзади него остановились ещё двое. Все трое встали с велосипедов, и преградили Радисту путь.
Это были поселковые голубятники, суровые молодые мужики, с претензией на блат. Клещ, Кощей, и Артист. Радист поставил сумку, просунул руку под плащ, и достал пистолет.
- Здравствуйте ребята. - Хули вас бояться? – Смело первым напал на троицу Радист.
- Покатать не желаешь? – вызывающе спокойно, спросил, Клещ.
- А с кем? – С наигранным интересом спросил Радист. Поняв, что происходит, он вернул ствол на прежнее место.
- Потом узнаешь.
- Грех отказываться. Да и что Люди скажут, если я откажусь. Подъезжайте завтра с утра, обсудим условия игры. 
- Смотри, чтобы дома был. – Издевательски буркнул Клещ, и все трое, сев на велосипеды, нырнули обратно, в тот же переулок, из которого выехал, Клещ.
- Смотри не забудь в двери позвонить, когда в них рогами упрёшься! – Зло иронизировал, Радист.
- Совсем, эти «солдатики», охуели! – Услышал он, удаляющуюся речь.
- Хм. Вот это чувствуется, что я дома! Вот оно, гостеприимство, родного края. Не успел человек переступить через порог, собственного переулка, как тут же узнаёт, что его снова хотят погубить.

                22.


   Единственное что встревожило Радиста, так это то, что он, никак не отреагировал на предложение карточной игры. Интуитивно он понимал, что это и есть та самая игра «на блат». Но кто будет «Катать на Блат», вместо Клеща, он пока не знал. Казалось бы, он должен был хотя бы волноваться, ведь он и сам искал такую встречу. Но, он оставался спокойным. Может Митины карты, вселили в него такое спокойствие? – Кто его знает, может поездка так его встряхнула, что, он снова «поймал» армейский глюк, и ему как прежде,  стало «похуй»? Нет, не «похуй». Ведь он послушал старших, и не стал задерживаться в Златоворске…
   Причина, по которой Радист, столь быстро покинул Златоворск, заключалась в стопроцентной вероятности, мести со стороны, Ингаши. И тот план, который предложил Аркадий, полностью исключал присутствие Радиста, в Златоворске.
Идея Аркадия, имела такой смысл, что бы ночью, усыпив всех обитателей домика на санях, утащить тот домик трактором, в дальние болота, и отцепившись от него, при помощи того же трактора, столкнуть домик в трясину. Уснувшие обитатели уже не проснуться. Они уедут «на большую землю». Балок, станет их общим гробом!
Дерзкое преступление, полностью прошитое логикой. Прежде всего, они помогают самим себе. Аркадий вообще, убивая обитателей, домика на санях, убивает двух зайцев. Ни сегодня, так завтра, в Златоворскую прокуратуру, направят письмо с протоколом признания. Примерно через два месяца, выпустят Торнадо.
Батя рассудил, что возможна вероятность непредвиденных последствий, и по этому, настоял на срочном отъезде. Он пообещал предоставить Аркадию бульдозер. Радист разумно уехал. Тогда, дурное предчувствие, отлегло, но теперь, после встречи с Клещом, этот трепет в груди, снова усилился. Он подсказывал Радисту, что на сегодня, это ещё не всё. В то время, вероломству «Красных», не было пределов.
   Забросив сумку на плечё, Радист достал сигареты, и уже на ходу, закурил. Дойдя до диспансера, и войдя в его е-образный двор, он не стал идти прямо в кочегарку, а повернув налево, пришёл во фруктовый сад. Радист присел на лавочку, под старой, опавшей яблоней, и, решил, прежде чем найти Лупатого, ещё раз покурить, и, успокоить нервы.
Несколько минут он пытался побороть тревогу вызванную предчувствием. Но чёрная «Волга», уже подъехала к тубдиспансеру.
Чтобы привлечь к себе больше внимания, машина, остановившись, просигналила. Из «Волги» вышел начальник внутренней службы МВД, города. Он расстегнул на себе офицерскую шинель, а, табельное оружие, демонстративно, передал в кабину шофёру. Выйдя в центр больничного двора, он громко, но не зло, позвал;
- Лупатый!
- «Весёлые» наехали. Точно! Вот и Лупатый идёт. – Стало очень тихо. Внутри диспансера, собрались у окон. Радист пересел ближе к яблоне, и для лучшей маскировки, прижался к ней. Оставаясь спокойным, он быстро вспомнил, чему его роту учили в перерывах между тревожными командировками. – Нужно отвлечь на себя внимание, для того чтобы сбить напряжение. Так. Так. Можно дать себя обыскать! Он, не делая лишних движений, скинул ствол.
Лупатый, и Начальник, уже стояли напротив друг друга, и молча,  играли в «Гляделки». Как боксёры перед боем, только не так близко.
- Здорово, Лупатый! Давно хотел с тобой познакомиться.
- Считай что познакомились, гражданин Начальник!
- Говорят, ты в раскрываемость к милиции влез. Уж не помирать ли собрался, смелый человек?
- А ты что утешить меня приехал?
- Вразумить.
- В чём?
- В том, что если будешь сам «хавать», скоро подавишься!
- Кому дарить?
-Зачем дарить, просто не мешать.
- Не мешать в чём?
- В поиске Людей Доброй воли.
- Да здесь таких добряков, половина отделения! В чём проблема?
- В тебе.
- Кто первый встал, того и сапоги.
- Не будем шутить Лупатый. Один твой Захар, при увеличительном рассмотрении, некоторых, «чистосердечных признаний», уже на высшую меру наказания заработал. А Кодла, что собирается здесь вечерами, тянет на бандитскую организацию. Все несут тебе долю. Так что лучше договориться. Ты не мешаешь нам, мы забываем про убийства совершённые Захаром. И не пересматриваем дела, где его преступления, покрыли умирающие туберкулёзники. 
Что-то подсказало Радисту; - Пора!- Он поднялся, и, перебросив сумку из одной руки, в другую, крикнул;
- Пётр Петрович, можно Вас на минутку?
В «Волге», открылась дверь, и из неё вылез водитель.
Стало ещё тише, и холодней. - А! – Вы здесь не один? – Извините гражданин, я плохо вижу, - Сказал Радист. – Пётр Петрович, мне бы хотелось, чтобы Вы и Ваша жена, пришли к нам с Оксаной на свадьбу. – Ещё раз прошу прощения гражданин, - Снова извинился Радист, перед Начальником.
Начальник, разгадав в поведении Радиста, знакомый почерк, искренне рассмеялся.
- Так вот каков ты, Северный Олень! А я-то думал, кто это там, на лавочке в дерево вжался. Да ещё пушку скинул. – Он повернулся в сторону своей машины, и приказал; - Отставить! – Водитель вернулся в машину.
В свою очередь, и Лупатый, жестом руки, приказал смертельно больным «наблюдателям», отойти от окон. Напряжение спало. Ситуация стабилизировалась.
 - Конечно, придём. Подожди меня в кочегарке. – Ответил Радисту, Лупатый.
Радист, уже без тревоги на сердце, и теперь уже, просто как культурный человек, оставил переговорщиков, наедине, и ушёл в кочегарку.
- Ну, вот и всё Малой, - Встретил его такими словами, Захар. – ****ец, пришёл нашей шараж-конторе! Готовься к последнему бою! – Он достал из кучи поленьев, обрез, и дал его Радисту. По его щекам текли слёзы. В правой руке, появилась финка.
- Какой ****ец, дядька Захар? Тебе теперь, никак умирать нельзя. – Весело сказал ему Радист. - Я тебе приёмник привёз. Ха-ха! Спрячь обрез,  полковник приехал по делу.
- Забожись?!
- Слово пацана!
- Хераль он приехал?
- Сферу влияния поделить. Да спрячь ты обрез, дядька Захар! – И пойми, наконец, что «Весёлые», это не Менты. «Весёлые» сами Ментов ненавидят! Уж мне-то поверь. Я под их крышей, в армии служил.
- Да знаю я, как тебя инвалидом сделали. Кинули Вас как собакам мясо. 
- Никто меня инвалидом не делал. Во всяком случае, не специально.
Радист, понял, что Захара надо успокоить. Иначе случится не поправимое.
– Больше двадцати пяти тысяч мёртвых людей, которые разлагаются. – Продолжал говорить Радист. - И чтобы найти их, нужно разбирать завалы. Кажется что живые, сошли с ума. Появление мародёров. Оружие, наркотики, снятое с мёртвых золото и прочие ценные вещи. Вызванные трупным ядом болезни. Про нас с сержантом, не забыли. Просто поздно вспомнили.
В кочегарку вошёл, Лупатый.

                23.

   Все кто был в кочегарке, услышали шум, отъезжающей «Волги». Через несколько минут в помещение вернулся Лупатый.
- Рашид! – Сходи-ка, брат, в Центральный корпус. – А ты, Захар, иди, найди кого-нибудь, чтобы чурок накололи!
Лупатый, присев к столику, пригласил Радиста.
- Ну, здравствуй, сынок.
- И Вы, не болейте. – Он достал письмо, и, передал его Законнику. Пока Учитель читал, Радист вышел, чтобы подобрать сброшенный им пистолет. Быстро вернувшись, он открыл свою сумку, и достал оттуда банку, немецкого шоколада, и пока Захар, не ушёл, попросил его, поставить её на столик. Так же из сумки были извлечены двадцать пачек Герцеговины флор, блок Митиных карт, в количестве десяти колод, и тот самый перстень, белого металла. После этого, он извлёк из сумки не большой радиоприёмник, и, передавая его Захару, сказал; - А это тебе, дядька Захар! - Захар, прижав к груди, подарок, вышел.
Подождав пока Рашид, принёс «колёса», а Лупатый дочитал Московское письмо, Радист подошёл к столику, и спросил; - Ну что, тот полковник? - Прорвёмся, или как?
- Прорвёмся! Не колотись. Как там Гриша?
- Мы говорили о Достоевском. – Присаживаясь за стол, ответил ученик. - О московских дворянах, организовавших Воровское движение. О Сандре анн Лауэр, Наталье Варлей.
- Про Варлей тоже? – Лупатый повеселел.
- В глубоком смысле.
- Это те самые карты?
- Да.
- Проверял в деле?
- Да, - ответил Радист, и показал взглядом на перстень.
- Ещё есть?
- Оставил для личных нужд. А эти десять колод, было бы логично раздать «Своим».
- Я подумаю, кому можно доверять. – Поддержал предложение Лупатый,- Ну что по маленькой, За удачные гастроли?
- Неплохо было бы, Пётр Петрович, кодеин, коньяком закушать.
- А потом горячий кофе?
- Без кофе никак нельзя. - Как же можно без кофе? – Пошутил Радист.
- Рашид?! - Позвал Лупатый. – Не в обиду, сходи в магазин, и купи там, всё что необходимо.
- Я не ждал тебя так скоро.
- Я и сам не знал, что так быстро вернусь. Современный Север, требует более продолжительного пребывания. Закон там, практически рухнул. Батя говорит, что по статистике МВД, количество Воров в законе, сократилось до ста, или ста двадцати человек, на весь Советский Союз. Смертность внутри Воровского сообщества, увеличилась на сто процентов.
- Новые возможности. Большие деньги. Большие деньги, - большая кровь.
- Как быть?
- Держись сам по себе. Не лезь в большие деньги. Будь уравновешенным с людьми. Ты ведь, уже был миллионером?
- Да, был. Восемнадцать минут был. Шестнадцать миллионов на двоих. Но напарник от жадности с ума сошёл. Мы имели право уйти. Собрать уже свои шестнадцать миллионов, и уйти. Но мой, теперь уже, бывший напарник, видно совсем свихнувшись, настоял на продолжении игры, и мы всё проиграли. Домой я ехал с пятью копейками в кармане. Я не знаю, что меня удержало от убийства этого сумашедшего…
- Вот видишь, ты тоже думал про убийство. А представь себе, те места, где играют на сотни миллионов. Там Смерть стоит, вместо портье при входе.
- Я догадываюсь.
Рашид, принёс коньяк. Лупатый, предложил и ему присесть к столику. Но Рашид взял только таблетки, и, поблагодарив, исчез за котлом.
- Как дома?- Вновь спросил Лупатый.
- Ах, да! Ко мне час назад делегация подъезжала. Я как раз к Вам шёл. Спрашивали, не хочу ли я, поиграть. Спрашиваю с кем, говорят, что потом узнаю.
- Когда игра?
- Завтра утром переговоры.
- Будь осторожен. Могут убить!
- Я всё-таки считаю, что дело не в моей смерти.
- Здесь ты, безусловно, прав. Дело в твоём дальнейшем существовании.
Так они и просидели до вечера. Кодеин, коньяк, кофе. Ну и, конечно же, папиросы. Название этих папирос, придавало некий лагерный шарм их общению.
В кочегарку незаметно вошёл Захар. Он был пьян. В правой руке, он, по козырному, держал приёмник.
- Я не пьяный. Это у меня, от счастья.
- Вы чурок нарубили? – Сурово спросил Лупатый.
- Конечно! – На два дня. – Сказав это, Захар зашёл за котёл, и улёгся там спать.
- Так что, Ингаша? Он Вас без поножовщины, отпустил? – Продолжая разговор, спросил Лупатый.
- Без поножовщины.
- Это ему, «Залётный», не дал Вас убить. Видно он отомстить собрался. Так отомстить, что бы все увидели, и узнали про эту месть. - Понтонёр. - Надо предупредить удар!
- Меры уже принимаются.
- Хотел бы познакомиться с твоим отцом.
- Он был бы этому очень рад. - Нет, честно! - Он убеждён в том, что Воры в законе, это прогрессивный народ.
- Я тоже буду рад. Я тебе хочу сказать, спасибо, за «приглашение на свадьбу». Мне было приятно. Особая признательность за подарки. И вместо Захара, спасибо за приёмник.
- Да, что там, пустяки. Мне бы друга моего Сибирского, из лагеря поскорее вытащить. Толковый парень. Мы с ним в одной бригаде были, в Златоворске. Он теперь сидит, а, я, сгораю от стыда. Я, конечно, не сомневаюсь, что всё пройдёт гладко, но всё равно, холодок в груди кусается. Может меня, пугает жалость к «добровольцу»? – Он печально посмотрел в сторону котла.
- У Рашида, болезнь, приняла открытую форму. Он знает, что ему недолго осталось. Не сегодня-завтра, кровить начнёт. Поэтому сам вызвался. Детали Ваших с Торнадо, дел я знаю. Как он рассыпал золото, тоже. В протоколе признания, ошибок не будет. Цена вопроса, с Рашидом согласована. Последствия, предусмотрены.
- В таком случае, не буду Вам мешать.
- Обязательно завтра после переговоров позвони. Меня позовут. Есть номер Диспансера?
- Номер есть. Но я не позвоню. – Спокойно сказал Радист. - Пётр Петрович, я прошу Вас, не вмешиваться.
В ответ Лупатый улыбнулся. – Я знал, что ты это скажешь. Удачи тебе, сынок.
- И Вам всего доброго.
Выйдя из кочегарки, Радист, остановил такси, и уехал к себе в «Камеди пикчерс».

                24.

- Мурка, ты мой Мурёночек, - Пел под гитару Чит. Будучи по своей природе, человеком весёлым, он сидел на кровати, одетый в трусы, и дорогую Сибирскую шапку, которую привёз ему Радист. Рядом с ним полулежала, молодая красивая женщина. Она была обнажена. Тут же за спальным столиком, на пуфике, пристроился Радист. Он был укутан в простыню.
Дело в том что, Инна, а именно так звали молодую женщину, что пригрелась теперь голая, в ногах у, Чита, служила в армии. Это теперь, она обычный секретарь в городском военкомате. А было время, когда из-за неё вешались рядовые, а офицеры, бросали свои семьи. Теперь же, когда служба в рядах вооружённых сил СССР, была ею оставлена, она легко сходилась с призывниками, и продолжала свои невинные шалости.
Спальный столик, был накрыт закусками, возле него, стояло огромное количество бутылок разных марок вина..
- Хорошая ты баба, Инка! – Сказал Чит. Он отставил гитару, и, натянул на себя джинсы.
- Цены тебе нет! – Тоже одеваясь, поддержал своего товарища, Радист.- Видно, что не одного солдатика развязала. Чувствуется уровень. Тебе бы в Америку уехать. Там за это хорошие деньги платят.
- Да я бы и сама рада, да как тут уедешь?
- Найди еврейские корни, да и езжай себе на здоровье. – Мы вот с Радистом уже решили, что он на всякий случай, правнук еврейской бабушки, а я, его двоюродный брат. – А? – Радист?
- На счёт еврейской бабушки, я, не уверен, а вот немецкая, была. Чего уж тут скрывать. Все вроде свои. 
- Да, брат. Свои! Давай, Инка, рассказывай! - Сказал Чит, легонько хлопнув Инну по заднице.
- Всё что я знала, я уже рассказала Саше. – Глянув Радисту в глаза, сказала Инна. – Вашим личным делом интересовался врач, из военно-призывной медицинской комиссии. Но девочки из архива, не дали его, ему.
Потом он же пришёл с нашим капитаном, и всё-таки добился своего. Я Саше показывала его фото из личного дела. Он его опознал.
- Я покажу его тебе. Когда ты узнаешь, с кем он по жизни «курит», ты потеряешь веру в людей.
- В принципе, я уже завтра буду знать, с кем мне придётся играть. Но твоя информация, тоже очень важна, Инна. Ещё не факт, что мой будущий соперник, и есть тот самый не хороший человек. Большое тебе от нас с Александром, спасибо!
Инна оказалась очень подкованной в плане этикета. Уловив намёк Радиста, она стала в шутку извиняться, за то, что нечаянно совратила двух молодых парней, и собираться домой.
Чит в свою очередь, вызвался её проводить. Собираясь, он назвал фамилию врача. Через пять минут, Радист, остался один.
Конечно, можно было бы продолжить до утра, но утром должны состояться переговоры, и нужно иметь трезвую голову. И это понятно, но, вот в чём беда;  - Радист, и Мы это всегда будем помнить, и искренне об этом вместе с ним сожалеть, был инвалидом. - Инвалидом Советской армии по зрению. – И хотя, травма правого глаза, особо на само зрение не влияла, но пережитое им при ранении, навсегда отпечаталось в его душе, и влияло на ход его мысли. Узнав фамилию доктора, он потерял покой.
- Всё равно, до утра не усну, а переговоры, это ещё не игра. Да, и, убрать надо. – Оправдывал он себя, для того чтобы вновь принять наркотик.
В пять часов утра, зазвонил телефон.
- Алло? – Спросил Радист, сняв трубку.
- Златоворск на линии. Говорить, будете? – Спросила барышня.
- Конечно, будем! – Соединяйте!
- Привет!
- Здоров Батя!
- Я звоню, чтобы сообщить тебе новости.
- Я слушаю.
- Твой военный билет восстановили. Я уже его почтой выслал. У Аиши, всё хорошо. Она вернулась в Израиль. Ингаша и ежи с ним, «уехали на Большую землю». Все городские авантюристы, ищут его казну.
- А, Аркадий как?
- Уехал в Брюллеград, покупать квартиру!
- Понятно… - Понятно… - Отлично! – Вы, с Аркадием, отличные ребята, отец!
- Кто бы сомневался!
- У меня тоже всё идёт по плану. Так Аркадию, и, передай. Тебе большой привет от бывшей супруги. Она всегда знала, что ты похож на Марка Бернеса. – Нет, нет. – Сама призналась. – Куда? – На работу опаздываешь? – Хорошо, я напишу. – Да, напишу. – Пока! – Хорошо. – Буду осторожным!
Радист положил трубку, сел в кресло, и закурил. После принял холодный душ. К моменту завершения этой процедуры, наступило утро. 
- Ё. - П. - Р. - С. - Т! – Похоже, я создал группировку! Несколько не простых человеческих судеб сплелись на не добром перепутье их жизней. Если подойти, к этому взвешено, получается, что я стал звеном преступной цепи. – Хитросплетённой, наглухо защищённой, но, к сожалению, кровавой, организации. – Ему показалось, что его тень искривилась в горбатого чёрта. Он уже видел себя таким. Это случились там, в горах у дедушки Карэна, когда он, в первый раз убил человека.
   Дедушка оказался очень гостеприимным. Его радушию, не было границ. И всё складывалось хорошо, но удаляющийся лай двух его собак, подтвердили дурное предчувствие Радиста.
- Никак не могу приучить их к тому, чтобы один оставался стеречь стадо. Как только где то рядом чужие, собаки срываются вместе. Надо идти смотреть.
- Мы с Вами, Карэн Георгиевич. У нас пистолеты есть.
- И ножи.
- У меня, есть граната. – Подтвердил слова Радиста, сержант.
- Тогда и я возьму ружьё.
Хозяин дома, снял со стены ружьё.
- И фонарь нужно взять. Темнеет уже.
- Да. Конечно, сынок. Возьмём фонарь. Я только керосином его заправлю.
Все трое вышли из дома, и направились в сторону древней полуразрушенной мельнице, что стояла выше по ручью. Через двадцать минут пути, они вновь услышали, а потом и увидели собак. Те лаяли на костёр, который горел прямо у мельницы. Очевидно собаки, напали на след чужаков, потому что лая, подбирались к развалинам. И не успели люди подойти ближе, как раздался оглушительный взрыв. Первую гранату, мародёры, бросили в собак. Карэн Георгиевич бросился к растерзанным взрывом животным, и, увидев то, что от них осталось, стал горестно кричать, сотрясая ружьём;
- Выходите шакалы! Зачем вы как женщины прячетесь? Если среди вас, ещё остались мужчины, пусть они выйдут! Я бедный старик, со мной два несовершенно летних внука! Что мы можем? Я же видел вас! Вас семь. Нас трое! Выходи!
- Брось ружьё! Иначе всем вам смерть!
Дедушка Карэн оглянулся. Митя понял, зачем он это сделал, и утвердительно кивнул головой. Карэн Георгиевич, бросил ружьё в ручей. Сам же Митя, потянулся к пистолету, давая понять Радисту, что он, должен сделать то же самое.
Первыми из развалин появились трое. Все трое были одеты в гражданскую одежду, но совсем в разную, и не по росту подобранную. Стало понятно, что одежды эти, с чужого плеча. У двоих из них, было по пистолету «ТТ», а в руках у третьего, ещё одна граната. Видно это и был тот самый человек, который подорвал собак. Митя и Радист, подошли к Карэну Георгиевичу.
- Зачем мой скот воруете? Зачем мёртвых грабите? За что собак убил, сволочь.
Карен Георгиевич, вырвал из руки Радиста, зажжённый фонарь, и бросил его в человека с гранатой. Стеклянный бак фонаря разбился у ног мародёра, и горящие брызги керосина, которым он был заправлен, сделали из подонка, живой факел. В свете этого факела, и костра, началась перестрелка. Как то сразу, вскинув руки к звёздному небу, упал навзничь, Дедушка Карэн. «Факел» взывая о помощи, бросился к одному из своих преступных товарищей. Тот понятно, попытался от него подальше отбежать, но этим воспользовался Митя, и, просто расстрелял его. Радист, расстреляв практически в слепую всю обойму, увидел, что убил третьего из мародёров. Так же он понял, по Митиной ругани, и проклятьям, что тот, тяжело ранен в руку, а Дедушка Карэн, убит. Последнее что он помнил, как к сержанту, полз, уже догоревший, дымящийся «Факел». Видно дыхание его было сожжено, потому что, из его рта, вырывалось шипение, и зловещий хрип. Радист прицелился в «Факел», и нажал на курок. Но пистолет просто щёлкнул, и всё. Патроны были расстреляны. Он бросился к раненному Мите, на помощь, но «Факел» вдруг взорвался. Всё вокруг стало ярким, и, страшная боль, поразившая его глаза, лишила Радиста сознания. Перед тем как упасть, выронив оружие, Радисту показалось, что в языках кроваво гнойного пламени, он увидел собственную тень. Её формы, напоминали чёрта.
Радист очнулся. Рядом, лежал Митя. Он был без сознания. В результате взрыва, его руки, были изуродованы осколками. Радист, склонившись над товарищем, услышал чужие голоса.
- Это от боли в глазах. – Подумал Радист. - Шок. Хотя, нет. Постой. Это не галлюцинации! Это живые люди! Но кто они?

                25.

- Вот и теперь я не знаю, - «Кто они?» - Размышлял Радист. Он уже давно вышел к голубям, и запустил некоторых из них, в тренировочный полёт.
Утро было красивым. Лёгкий мороз, яркое солнце на чистом небе, и настоящий Северный ветер. Голубеводы «Камеди пикчерс», любили этот ветер. Голубей не отбрасывало в степь, которая лежала за умирающим прудом. При таком ветре голуби летали над городом. Если кто-то из них не возвращался, его было легко найти. Как правило, уставший турман, прибивался к другой голубятне. Его находили, и выкупали. Случались конфликты. Доходило до тюрьмы. Бывало, что подбрасывали во двор более успешных голубятников, отравленную пшеницу.
Радист держал в руках пойманного накануне поездки в Златоворск, «чужака».
- Бурый. Старо породный. Николаевский турман. Красавец! Четыре дня летал над «Камеди пикчерс». Все нервы у пацанов вымотал! Только вроде бы сел, на чью то «крестовину», и слетел с неё к голубиной поилке, как вновь срывался, и уходил «в точку». А Радист подкрался к нему, на рассвете, да и накрыл его тулупом!
Когда Чит, узнал про это, то рассмеявшись чистым смехом, порекомендовал Радисту, больше гулять.
Вдруг Радисту показалось, что кто-то подошёл к калитке. Нет, не показалось. Раздался свист. Так в «Камеди пикчерс», вызывали хозяев на улицу.
На калитке дома, где жил Радист, имелась кнопка звонка. Но местные бандиты, умышленно игнорировали правила приличия. Это вызывало раздражение. Радист зло сплюнул, и с голубем в руке, подошёл к калитке.
За ней стоял малознакомый Радисту человек. Нет, он, конечно, знал, его в лицо, и прозвище тоже, но раньше с ним особо, не пересекался.
Радист знал, что этот парень, переехал к ним в «Камеди пикчерс», недавно. Слышал, что он, член какой-то новоявленной группировки. Говорили так же, что эту группировку, курируют Менты.
- Узнал? – Спросил гость.
- Да, узнал. - Телемастер, если я не ошибаюсь.
- Я и есть тот, кого ты ждёшь. – Наигранно извиняясь, сказал Телемастер. – Так уж вышло…
- Ну, что ж. В принципе я был готов к любому варианту. Какими будут условия?
- Катаем у меня дома. Без секундантов. Начинаем в девять, вечером.
- Хорошо, у тебя дома, но карты для игры предлагают обе стороны.
- Ты приходишь без «пушки». Твои карты, должны быть новыми.
- Согласен. Катаем до трёх часов ночи. И долги определяем только по окончании игры.
- Приходи к девяти.
- Понял.
- Ну, так, я пошёл.
- Ну, так, иди. – Небрежно бросил Радист,  выпустив голубя.
Проводив спокойным взглядом Телемастера, он зашёл в дом, и, прилёг на диване. Он вспомнил, как Седой, отец Чита, как то обмолвился, что у Телемастера, очень хорошие голуби. И что птицу свою, он выиграл в карты.
- Радист, и Телемастер. – Подумал Радист. – Битва двух профсоюзов! – Еби его мать, нехай!
Так, он, и уснул. Сказались излишние возлияния, и наркотические злоупотребления. Переживания последних дней. Спал крепко, без снов.

                26.

   Клещ, Кощей, и Артист, «кружили» по району. Странные люди. Узнав от Телемастера, о том, что Радист принял условия игры, они решили, что дело сделано. И хотя самой игры, ещё не было, эти трое, уже мнили себя, победителями.
Как потом выяснится, это именно Клещ, встречался с бригадиром Телемастера, и попросил его «хлопнуть», - то есть, обыграть, Радиста. Условием этой совместной афёры, было то, что, Клещ хотел, чтобы обыгранного Радиста, отдали ему.
- Вы его «хлопните», а я, буду «сбивать». Всё что будет с него получено, я, отдам Телемастеру. Моя доля, это сам Радист.
Бригадир Телемастера, внештатный работник милиции, с «корочкой», принял условие. Он получал три выгоды. Первой причиной, прежде всего, являлась та, что его, как Мусора, тоже, стесняли блатные. И публичное унижение такого бродяги как Радист, было ему на руку. Вторая причина, это деньги. В третьем варианте, эта игра могла стравить между собой, враждующую молодёжь, «Камеди пикчерс». Одних убьют, других посадят, третьим отомстят за убитых. Даже если в этой войне, погибнет, или сядет в тюрьму, сам Клещ, бригадиру Телемастера, это станет выгодой. Любой, даже самый захудалый пруд, летом приносит хорошие деньги. Ведь не просто так, Клещ, решился поработить Радиста!
   Теперь Клещ, и его шестёрки, ехали не спеша на своих велосипедах, по главному переулку района, и возбуждённо говорили.
- Вот отдадут мне Радиста, заберу у него плащ. – Гогоча как ишак, выдавил Клещ.
- А я радиостанцию. – Поддержал своего приятеля Кощей. – Буду девушек, всяких разных поздравлять! 
- А потом отнести всё это Телемастеру! – Заржал от смеха Артист.
- Да. Не подумали.
- Вот, всё у нас так! Всегда хреном на улицу! Объясни нам Клещ, зачем тебе Радист? – Умные люди деньги делают, а ты покойников!
- А ты хавальник свой завали!
- А может, я тоже хочу, как люди пожить!
- Это под наркотиками, что ли?
- Под женщинами, и деньгами!
- И, правда, Клещ, поехали пока не поздно, договор «перекашляем». А то ведь Люди, смеяться над нами будут.
- Вот скажи нам, сколько стоит жизнь Радиста?
- Одна копейка!
- Так зачем из-за одной копейки, терять миллион?
- ****ые вы далбаёбы! – Выругался Клещ. - А что будет, если Радист выиграет?
- ****ый в рот! – Это же нам придётся за Телемастера платить.
- Вот! А ты мне про миллионы здесь толкуешь. – Мудак! - Пусть берут! Я возьму больше!

                27.

   Зазвенел будильник.
Радист, проснулся, и через минуту был уже на ногах. Будильник показывал 17.45. За окнами уже почти стемнело. Поздняя осень всегда укорачивает день. Одевшись, он прошёл на кухню, и включил электрочайник. Приоткрыл форточку, и закурил папиросу. Чайник, вскипятив воду, автоматически отключился. Насыпав в литровую кружку, сто граммовую пачку грузинского чая, Радист залил его кипятком. Отставив на несколько минут кружку, он вышел во двор, закрыть голубятню.
   Ветер, изменив своё направление, усилился. Над всей окраиной, нависла, чёрная, снеговая туча. Сделав осмотр, радист успокоился. Все его питомцы, сидели в своих гнёздах.
- Простите меня братики. Возможно утром, мы простимся навсегда. Радист с тоской посмотрел на Бурого чужака, и спаровавшеюся с ним голубку.
- Я знаю, что Вы святые птицы. Голубей, даже в Царстве небесном разводят. И если я Вас проиграю, не держите на меня зла.
Он закрыл дверцу на замок, и, вытащив увесистый ключ, вернулся в дом.
Наполнив стакан из кружки, он вылил чай обратно в кружку. Сделав это несколько раз, он подождал пока села заварка, и вновь наполнил стакан, уже взбитым, чифиря.
Снова закурив, он присел к столу. Вдруг по-соловьиному запел звонок.
- Чит! – Подумал Радист, и подошёл к окну. – А кто же, ещё! – Заходи, показал он рукой. Чит открыл калитку, и вошёл во двор. Радист вернулся к столу, и достал второй стакан. Вслед за первыми дверями, открылись вторые.
- Привет братишка! Так значит сегодня?- Спросил Чит, прямо с порога.
- Вечером.
- Может, не в обиду будь сказано, откажешься? – Чит разулся, снял куртку «Аляска», и присел к столу. Радист налил чай в его стакан, и тоже присел напротив.
- Давай я схожу к Телемастеру, и скажу, что ты передумал. А завтра уедем к твоему Бате, в Златоворск.
- Я, сделаю это, ради себя, но не только для себя. Не для себя одного. Понимаешь?
Чит отвернулся к окну.
- Вот, ****ь! – Что за волчий Закон…
- В том то и дело, что;  - Закон!
- Не правильно мы живём, Радист. Впереди только Крест могильный. Понимаешь? Едем в Сибирь!
- Знаешь, мне кажется, что у Телемастера для игры денег нет. - Ушёл от прямого ответа, Радист. – Он согласился считать долги только после трёх часов ночи.
- Если ты выиграешь, а он, не отдаст, я поставлю его раком!
- Уверен, что, когда ты это сделаешь, у него из жопы, будет торчать записка.
- От кого?
- От его бригадира.
- А что будет в той записке? – Спросил, рассмеявшись Чит.
- «Ребята, я знал, что всё закончится, именно этим!»
И вот вновь, напряжение снято, и можно поговорить, трезво разбирая ситуацию. В такие минуты, Радист, понимал, что не зря его носило по Сибири, и Кавказу. Очень, и очень многому он научился.
А теперь, о самом главном Санёк. Ты наверняка слышал, что предыдущего ученика Лупатого, того, которого он в лагере учил, нашли повешенным в шифоньере, на перекладине для «плечиков»?
- Слышал. Говорят он не смог адаптироваться на воле.
- Я даже знаю, кто его повесил. – Доверительно сказал Радист. -  Но дело не в этом. В случае моего проигрыша, я, прошу тебя, сделать и со мной, тоже.
В их беседе, наступила скорбная пауза.
- Ты чё, Радист, с ума сошёл?
- Это всё, заберёшь себе. – Не обращая внимания на слова Чита, продолжал Радист. – Всё это я вроде для Людей привёз, да вот беда; - Привёз я много, а Людей мало. Аппаратуру, и коллекцию дисков, пацанам нашим раздашь. Там в шкафу, лежит несколько блоков игральных карт. Отнесёшь их Лупатому. Вот прощальная записка. Подложишь её в мой карман. Я указал, что покончил жизнь самоубийством. Так что, не волнуйся. Я сам приму большую дозу снотворного, а когда усну, ты выполнишь мою братскую просьбу. Скажешь Седому, чтобы голубей забрал.
Чит, угрюмо молчал. Он с детства знал Радиста. Отговаривать его, не имело смысла. Потом вдруг, как бы что-то вспомнив, спросил; - А ствол?
- А вот ствол я тебе братик, не завещал. Мало ли. Напоминаешься, да и пойдёшь по «Камеди пикчерс», «Клещёвцев», гасить.

                28.

   И всё же, Читу, удалось убедить Радиста, завещать ему пистолет. Иначе, он отказывался выполнить последнюю просьбу лучшего друга. То есть, в случае проигрыша, повесить Радиста в шифоньере.
- Да, будет! Напьётся, наколется, и пойдёт «Клещёвцев» гасить. – Так размышлял Радист, идя на игру. – Ведь я же загасил тех четверых, Митиной гранатой. А потом, осознав, что Митя теперь станет пожизненным инвалидом, сорвался, и, подобрав оружие одного из мародёров, начал просто их добивать. Один глаз, уже не видел. Добивать пришлось по два раза, каждого. Для верности…
Они лежали раненые у ручья, И когда Радист очнулся, то понял, что вслед за убитыми тремя мародёрами, к мельнице подошли ещё четверо. Пришли, что бы их добить. Выстрелили в мёртвое тело дедушки Карэна. И уже подходили к ним, как вдруг Радист, случайно, нащупал под Митиной фуфайкой гранату. Решение пришло мгновенно…

                ***

   Радист шёл по вечернему переулку. Чит остался у него дома. Остался для охраны. Всё может случиться. Если в четыре утра, Радист не придёт домой, Чит начинает уносить вещи. Потом он напьётся, и сделает то, что обещал. Он по дружбе, убьёт Радиста. В то время, долгая тюрьма, и смерть, скашивали любые долги. Такое было тогда железное правило, как у древних римлян. Так же как и правило первого и второго яруса нар. Все эти правила, ещё работали. И не смотря на анархию в крупных городах, богатые провинции, ещё дышали аристократией.
Он знал, что, дом, в который он идёт, был поделён на два хозяина. В одной половине, жил Телемастер, в другой одна местная ****ь. Подойдя ближе к двору, в котором стоял этот дом, Радист увидел что у его ворот, стоит легковая машина, иностранной марки. В то после перестроечное время, большинство людей, слабо разбиралось, в Заграничных автомобилях, и поэтому Радист не смог понять, что за марка стоит у ворот. Но в том, что это дорогой автомобиль, сомнений не было.
- Откуда, у обычной стареющей проститутки – наркоманки, такие изысканные клиенты? Это не реально! – Это, не клиенты. – Решил про себя, Радист.
В салоне, на секунду, включили свет, и Радист понял, что, на пассажирском сидении, сидит Захар. Так же он узнал того, кто сидел за рулём. Это был один, из, друзей Лупатого. Свет быстро потушили. Машина, осветив Радиста, светом фар, умчалась проч.
Радист, как ни в чём не бывало, зашёл во двор. Зная, что Телемастер живёт за второй дверью от входа, он, прошёл мимо первой, и, постучал во вторую дверь. Было ровно 21. 00.
   Дверь открыл сам Телемастер.
- Пришёл, всё-таки? – Спросил он свысока. – А я думал что, откажешься. – Он специально так говорил. Этим сомнением, он как бы подчёркивал своё высокое положение. Но Радисту было плевать на все эти психологические уловки. Он ответил;
- Как видишь, не испугался. Давай ближе к теме.
- Проходи.
Радист вошёл в слабо освещённую комнату, и увидел настоящую нищенскую разруху. В комнате, в которую привёл его Телемастер, прямо на полу, валялись радиодетали. Останки телевизоров, припавшие пылью, и паутиной, стояли вдоль стен. Единственное окно, было закрыто прошлогодними газетами. Из мебели, было лишь старинный стол, и старый диван. Но стол, как и два убогих стула при нём, были заняты, всё теми же, платами, и деталями к ним. Так что играть пришлось сидя на диване. Стена над диваном, не имела ковра, а по Советско-пролетарской нищенской традиции, была обклеена фотографиями знаменитостей. Всё в этой комнате, пахло могильной сыростью. Навязанные неудобства, Радист воспринял как психологическое давление.
   Сев по краям, и, расположившись, таким образом, друг против друга, соперники по очереди, достали колоды. Обе колоды казались новыми. Но прощупав, и осмотрев карты Телемастера, Радист их забраковал. Карты были подгулявшими, на некоторых из них, в частности на десятках, и, тузах, имелись подозрительные царапины, и почти не заметные переломы. Телемастер, согласился с претензией, и стал осматривать карты Радиста.
Это были Митины карты, одна из тех уникальных колод. Телемастера удивило качество этих карт. Он как заворожённый смотрел на них, всматривался в картинки, и проверял их, на отблеске от настольной лампы, что выглядывая из скопившегося барахла, стояла на столе. Но предъявить ничего не смог. И отдав колоду Радисту, предложил играть Буро. Радист согласился, и дерзко  предложил играть по штуке.
Нисколько не удивившись, Телемастер согласился. Деньги не доставали. Договор имел силу, до трёх часов ночи.
- Красная, или чёрная? – Спросил Радист.
- Красная.
Радист раскинул «Тебе – Мне», и первая красная карта, выпала ему.
Раздав карты, Радист насторожился. В полумраке он не успевал определять по рисунку рубашек, подымаемые карты. На просьбу прибавить света, Телемастер хитро ответил, что все остальные лампочки, сгорели.
Радист всё понял. Суки знали, о травме его правого глаза, и поэтому искусственно создали такое освещение.
- Как же я не догадался. – Подумалось Радисту. - Секретарша из военкомата, говорила о враче…
Телемастер играл дерзко. Он не собирал комбинации. Он рубился козырями, и, крупными картами. Он выигрывал быстрым набором очков. Радист стал крупно проигрывать.

                29.

 В тусклом свете проклятой лампы, Телемастер продолжал выигрывать. На четвёртой игре, стало понятно, что, этот человек, имел феноменальную память. Он, запоминая расположение уже сыгравших карт, использовал вместо принятого тасования, так называемые у картёжников, «перекладушки». Радист это понял, и, принимая контрмеры, стал потихоньку отыгрываться. И хотя успех теперь был переменным, всё же по деньгам, Радист проигрывал. Просто Телемастер, со старта, много выиграл, и уже к часу ночи, имел тридцать тысяч форы.
   Тем временем, к его дому, подъехала ещё одна машина. Но это была, не та иномарка, что видел Радист. Машина, была Советской. За рулём этой машины, сидел бригадир Телемастера. Клички тех троих, что приехали с ним, автор не знает. Но кто-то из них, потихоньку вышёл из автомобиля, и вызвал проститутку. Та, выслушав этого человека, подошла к двери Телемастера, и постучала. Человек без прозвища, так же бесшумно выскользнул из двора.
- Кто-то стучит!
- Я, пойду, открою? – Как бы отпрашиваясь у Радиста, сказал Телемастер.
- Вы что, тут, меня, за Лоха держите? - Я пойду с тобой!
- Имеешь право. – Нагло засмеялся Телемастер. – Можешь даже карты взять с собой! – Издевался теперь он. – А то вдруг, Барабашка их подменит. – Ха – Ха! Это был уже намёк на юный возраст. На то что, Радист, - Лох. Так как подобные замечания в молодом возрасте обидны, Радист, разозлился. Оставшись сидеть, он зло подумал;
- Ну, всё. ****а тебе пришла, приятель!
- Привет, сосед!- Услышал Радист.
- Здорово, Нюрка!- Ответил ей Телемастер.
- Папа спрашивает, как твои успехи?
- На пять с плюсом. Передай, что ждём его и Клеща, на богатый чай, в начале четвёртого.
Радист, понимал причину уверенности Телемастера. Он знал, что во время игры, на некоторых картах, Телемастер, оставил следы своих, не стриженых ногтей. Сделал он это нарочно. Поэтому, пока тот болтал с Нюркой, Радист, удачно подменил колоду. Он положил поцарапанные карты, в один карман, а из другого, достал точно такие, но новые. А когда Телемастер возвращался, Радист нагло пересел на его место.
- У меня уже, бочина болит, той стороной сидеть.
Видно Телемастер, не знал, что, у Радиста, только один глаз, имеет серьёзную травму. Потому что, он никак не отреагировал, и, уселся на место Радиста.
Теперь свет, падал для него правильно, Радист стал снова читать масти, по рубашкам.   
- Это ты собираешь фотографии знаменитых людей? -  Радист, раздавая к новой игре, дал понять взглядом, что имеет в виду коллекцию над диваном.
- Это моё хобби. Я в детстве марки собирал. – Весело ответил Телемастер. Он ещё не догадывался, что ему пришёл ****ец. Что теоретически, он уже проиграл. И поэтому так издевался над Радистом. Он был старше, и глупо считал себя, умней.
- А я вот был на концерте Сандры. Впечатлений, - на всю жизнь! – Соврал Радист. Ему правилось во время обработки Лоха, «трусить ему на макушку».
- Не звизди. – Хмуро, сказал Телемастер. Он проиграл, и пытался понять причины. Радист, снова раздал карты, и вынул из бокового кармана пиджака, свой портмоне. Потом извлёк из него фотографию Немецкой певицы, и передал её Телемастеру.
- Смотри. Мне даже фотографию удалось подписать.
Телемастер взял у Радиста фото, и, всмотревшись в подпись, как то притих.
- Продай мне её, вместе с портмоне, за часть своего долга. Всё равно ведь утром отнимут.
- Я тебе ещё ничего не проиграл. Ещё нет трёх часов!
Радист забрал у соперника фото, и вставив его, обратно в портмоне, положил его в карман. Он понимал, что к трём часам отыграется. Но в его подсознании появился вопрос, захочет ли Телемастер, играть дальше? Если оставить эту игру по нолям, значит ни кто, ничего не выигрывал, а значит, ничего не проигрывал. И по этому, положение Радиста, останется прежним. Ну, может не совсем прежним, но всё равно, - не, то пальто. Нужна была наживка. И поэтому портмоне «Виктория», с фотографией Сандры анн Лауэр, с личной подписью, самой певицы, случилась, как нельзя кстати. Было видно, что Телемастер, клюнул.
- Там ещё в середине концерта, имя Сандра, загорелось фейерверками. – Продолжал разжигать интерес соперника, Радист. - Толпа как заорёт! Люди на сцену лезут, их полиция вяжет. Другие лезут!
- Это ты через отца своего в Германии был?
- В какой Германии? – Она в Финляндию приезжала! – Продолжал безбожно врать, Радист. – Он мне в Финляндию путёвку купил.
За разговором, время летит быстрей. И в два часа, тридцать минут, Радист, полностью отыгрался. Телемастер достал сигареты, и не глядя больше на карты, закурил. Радист собрал колоду, и положил её на одну из тех плат, что среди прочего барахла, валялись на столе. Потом и сам достал папиросы Герцеговина флор, и тоже закурил.
- Где достал?
- Привёз из Златоворска.
- Почём они сейчас?
- Извини, я не в курсе. Мне подарили.
- Давно я их не курил.
- Угощайся. Можешь взять парочку.
Телемастер, потушив свою сигарету, закурил предложенную ему папиросу.
Он был не доволен результатом игры, но играть после нолей, ему запретили заранее. Это было предусмотрено его бригадиром. Если Радист отыграется, -  бросить карты. Пусть Клещ сам с ним играет. Кому платить хочется? Тем более, за чужой интерес, попадать? Но Телемастер думал иначе. Он понимал, ситуацию с точки зрения, себя любимого. Ему стало жалко терять уважение, братвы этого района. Как мы помним, Телемастер, был переселенцем. Если он, не выиграет у Радиста, хотя бы пачку папирос, его объявят, пустым человеком. А Клещ, отомстит. Он сделает всё, что бы Телемастер, не жил в этом районе. Как с такой репутацией, возвращаться домой? Но что он поставит, чтобы в случае проигрыша, не было проблем, с заказчиками этой игры. Нужно, что-то личное, своё. Такое, за которое он, заплатит сам. Всё должно выглядеть, как новая игра. В такой ситуации, нужно чтобы и Радист, поставил, что-то своё, личное. Чтобы не было разговоров о том, что Телемастер не смог остановиться, и Радист, разорвав его как собака, тряпку, посмеялся, над Клещом. Поломав тем самым план, разработанный против Радиста. Получалось, что Телемастер теперь играет не за Клеща, а за себя. Этого в их договоре не предусматривалось. Но обратного пути для Телемастера не было. Он теперь понял, что бригадир, и, Клещ, просто развели его, как Лоха, и, бросили под танк. Бросив окурок в пепельницу, он предложил;
- Может, сыграем под твоё портмоне, с той фотографией? – Я ставлю пару лучших, из своих голубей!
Радист охотно согласился. В отличие от Телемастера, он прекрасно знал, что любой его выигрыш в эту ночь, принесёт ему удачу, космического значения.
   
   Ровно в три часа ночи, Радист в сопровождении Телемастера, вышли во двор, к голубятне.
- Забирай! – Хмуро сказал Телемастер, и, используя голубиную клетку, для рынка, посадил в неё, проигранную только что пару.
- Я позабочусь о них.
Радист взял клетку с выигранными голубями, и пошёл к воротам. Выйдя на улицу, он увидел у двора, две машины. Справа от него стояли Советские Жигули, а слева, дорогая иномарка. Проститутка Нюрка, ходила от одной машины, к другой, и, важно отвечала на вопросы сторон. Радист остановился, и посмотрел в глаза бригадиру Телемастера. Он как бы спрашивал, не имеет ли Ментовская сторона, каких либо претензий. Но бригадир отвёл свой взгляд, и Радист, подозвав к себе Нюрку, отдал ей клетку, и, доставая из кармана джинсов десятку, сказал;
- Нюра, отнеси, пожалуйста,  этих голубей Седому. Скажи, что это сын его, Саня, передал. Скажешь, что, встретила его у Радиста. Он, поймёт. - Отдав ей деньги, Радист, пошёл к другой машине. Телемастер, так и не вышел. Жигули, убралось, восвояси.
- Как ты брат? – Холодно спросил, шофёр, у севшего на заднее сидение Радиста.
- Ну что Вам сказать? – Менты, конечно растут. – Ответил Радист. - Но, и мы, тоже, не дремлем. Тоже понимаем, что в карты играть, это не в задницу песочек сыпать.
- «Общество», в этом не сомневалась. Поздравляю.
- Спасибо.
-– Куда ехать? - Участливо спросил обрадованный успехом Радиста, Захар.  – Домой?
- Да нет. Там у меня напарник, с пистолетом сидит. Как бы он, увидев чужую машину, не начал в неё стрелять. Довезите меня до моего переулка, а дальше я пешком пойду. Скажешь Лупатому, что я скоро подойду. Там поговорим. И ещё спасибо Вам всем. Я тут по глупой своей гордости попросил Лупатого не лезть, но Вы поступили как всегда, по-своему. И за это огромное Вам, с хвостиком. 

                30.

   Радиста, высадили в переулке «Камеди пикчерс». Дальше он пошёл пешком. Навстречу ему шла, шатаясь, та самая, упомянутая нами в начале, Мать, не путёвой девочки.
Он поздоровался с ней, и понял, что баба эта в стельку пьяна. За ней, по пятам, брёл, громко ругаясь, её почтенный супруг.
- Найду эту маленькую ****ь, - Убью…
Стало понятно, кого они ищут. Но Радисту, сделалось противно от того, что эти двое, прекрасно знали, где их блудная дочь. Уже не первый раз, соседи Радиста, играли «на публику». Делали вид, что им не безразлична судьба их девочки.
   Она находилась в стоящем не далеко от дома Радиста, «Чёрном вороне». Но её родители, шли в противоположную от милицейской машины, сторону. Логика этих моральных уродов, была Радисту, не понятна. – Может, страх перед Советской милицией?
   Участковый узнал в утренней серой поволоке, Радиста. По всему ему стало понятно, что операция «Радист», провалилась. Он наорал на непутёвую девочку, и отстранился. Она спросила, вытирая платочком губы; - В чём дело Вадим?
- В том, что в Вашем конченом районе, одни далбаёбы живут! – Нихера поручить нельзя! – Всё хреном на улицу повернут!
Бедная, непутёвая девочка. Она по молодости лет, ещё не понимала, что в эту ночь, участковый позвал её не из-за большой любви. Он был на задании. Он контролировал операцию, по «ломке» Радиста. Возможно даже, что, он принимал участие в её разработке. Теперь понимая, что Телемастер, проиграл, и операция, провалилась, участковый сильно разозлился.
А она, делая ему, минет, была лишь, видимой причиной, оправдывавшей присутствие «Чёрного ворона», в переулке «Камеди пикчерс». Так же как в прошлый раз, когда Вадим, заверяя её в искренних своих чувствах, попросил её изуродовать военный билет, Радиста. - Дурак! – Эта не путёвая, не сказала ему, что в армейском альбоме, были деньги. Она вообще не сказала, что там был альбом. Присвоив полторы тысячи, полнокровных, Советских рублей, эта безмозглая, жадная крыса, испугавшись такой суммы, сожгла с перепуга альбом. Уничтожив чужую память, замела свои следы.
 
   Выключив на столбе ночной фонарь, Радист, осторожно прошёл в свой двор, и, постучал в окно. - Один. - Теперь, три сразу, и, два громких. - Это был код.
Входные двери открылись, и в проёме появился Чит. Он был бледен. Свет из прихожей, очертил пистолет в его руке. Состояние его, было в край напряжено.
Они встретились холодными взглядами. Радист, молча, поднялся по ступенькам на порог, и зашёл в свой дом. Чит, чуть дыша, проследовал за ним.
- Всё нормально, Санёк. Спрячь ствол, там в трёх домах от нас, «Воронок» стоит. Пасут нас, брат!
- Как сыграл, брат? – Напряжённо спросил Чит.
- Голубей твоему отцу выиграл. – Ответил Радист, раздеваясь.
- Голубей? – Удивлённо переспросил Чит.
- Ну, да! – Но, зато, каких голубей! –  Намекая на глубину смысла, сообщил ему Радист. - Седой, будет в приятном шоке!
- Так значит, у тебя получилось?
- Клещ, больше здесь, «не курит»!
По древней славянской традиции, ребята, трижды обнялись.
- Давай я ствол, спрячу. Мало ли!
- Конечно! – Конечно, спрячь! – Согласился с товарищем, Чит. - Но не далеко! Я, многое в эту ночь, понял. Он будет мне, необходим!
- Ради Бога, - Уступая Читу, согласился Радист.- Только, не пали, почём зря. Нам ещё доктора, проучить надо!
- Конечно, проучим! Надо обмыть твой фарт, братик!
- Нельзя. Мне скоро к Лупатому идти. Давай, Кокнар, приготовим. У меня в шифоньере, стакан мака припрятан.
- От перемены слагаемых, пьянка, не отменяется. – Нарочно исковеркав математическое правило, весело согласился Чит.
- Ставь воду. Я принесу.
   Доставая мак, Радист, вновь поймал себя на мысли, что ему, и Читу, наркотик нравиться больше, чем водка, или вино. Находясь под воздействием наркотика, они, иначе себя ведут. Строят реальные планы на жизнь, разрабатывают совместную тактику. Им «по тяге» жить. Они более лояльны к окружающим.
Так же, Радист, давно уже понял, что, в пьяном угаре, когда любое море, им, с Читом, по колено, их трезвые планы тонут в хмельном вине, а чётко проложенный тактический путь, разбивается о милицейские рифы. 
   - Что делать?
- Да, ничего! - Юность, это, Королева, всей оставшейся жизни. Её Королевское величество, принимает нас из детства, и, вдоволь нами натешась, отпускает, в свободное плаванье. – Да здравствует, её Величество Юность!

                31.

   Выпив Кокнар, с целью быстрого разгона, стали прививать к нему, горячего чифиря. На момент завершения такого чаепитья, которое определялось, последними глотками, и, желанием закурить, зазвонил телефон. После не долгого разговора, Радист, вызвал такси, и, уехал к Лупатому. Чит, остался у него дома. На этом настоял Радист. Он верил что Седой, получив «от сына» голубей, непременно его сегодня же, найдёт. Это был расчёт. Радист специально сказал Нюрке, где она якобы «видела Чита, который, передал для отца, дорогущих голубей». Седой должен подойти. И тогда отец, и сын, наконец-то, помирятся.
   Доехав до центрального входа в диспансер, Радист, расплатился, и, направился в кочегарку.
- С почином тебя, Радист! – Сказал ему, Рашид. - Чистой воды, урка. В козырной кепи, и, в тёплом пиджаке не со своего плеча, под которым был свитер. Брюки его, были идеально наглажены. Обут он был, в «лагерную кожу».
Он стоял под той самой яблоней, где Радист следил за встречей полковника внутренней службы, и Петра Петровича.
- Благодарю тебя брат.- Ответил Радист.
Как Рашид сюда попал, знал только Господь, и, Лупатый. Кто это, и откуда, никто, больше не знал. Захлестнувшее Радиста, чувство, прошибло, до скупой слезы.
- Всё верно. Так и должно быть! – Оправдывал, потом, свою секундную слабость Радист. Он заработал это уважение. И пришлось ему конечно нелегко.
Хотя бы потому, что 22 – 23, года, это не возраст для подобных ситуаций.
Видно Захар рассказал всему диспансеру, что Радист победил. Потому что, из окон некоторые пациенты, приветствовали его, соединив свои ладони, - ими сотрясая воздух.
- Надеюсь, ты понимаешь, сынок, что сегодня ночью, началась твоя война? – Спросил у своего ученика, Лупатый.
- Конечно, понимаю! – Я давно уже решил, что если выиграю блат, бригаду соберу. У нас на «Камеди пикчерс», много желающих! Не хотят люди жить как лохи! А запретить что либо, нашему человеку, не возможно. По этому, разумней будет, воспользоваться общим настроением.
  Так они проговорили больше часа. Ни Захара, ни Рашида, в кочегарке, не было. Лупатый отправил их, на снятую им квартиру. Сегодня ночью, там будут играть. Завтра эту квартиру, уступят каким-нибудь молодым квартирантам. И никто и никогда, не узнает, что в квартире этой, был одноразовый Банк.
- Прости меня Пётр Петрович. Я просто с ног валюсь. Даже чифиря, не помогает. Пойду я потихоньку. Отдохнуть надо. Работы ещё, не початый край.
- Конечно, иди. А лучше давай я такси вызову.
- Спасибо.
- Да, не за что.
- Спасибо, за то, что Вы есть!



                Эпилог.


      Клещ потерял свои позиции. Через пару дней, после игры, Чит привлёк несколько местных домушников, и нагло ограбил  дом Клеща. За Клеща, никто не подписался. Господа жулики, сочли поступок Чита, правомерным.
   Накануне гибели Чита, кто-то здорово избил того самого доктора. Били медными троллеями, какие используют в высоковольтных кабелях.
   Бригадир Телемастера, в результате операции проведённой Внутренней службой МВД, был арестован. Телемастер, так же, вместе с бригадиром, подозреваемый в рэкете, вдруг перешёл в разряд свидетелей. Его бригадир, и, ещё несколько рэкетиров этой банды, получили по десять лет, строгого режима. После суда, Телемастер, ещё долго мыл в гараже городского МВД, машины, и, подметал пол.

                ***
 
   Когда перестало биться благородное сердце Книгочея, Радист, узнал про один разговор. Этот разговор, состоялся в баре, на пересечении двух междугородних трасс. В баре этом, правил баллом, одноногий Фан. Друг юности, и первый подельник Лупатого.
   В тот вечер, Лупатый по сложившейся традиции, зашёл выпить пива.
- Ты, Лупатый, когда ученика представишь обществу? – Спросил его один организатор карточных игр. Он, как и прочие, был наслышан, о «деятельности» Радиста.
- Ничего не выйдет! Придёт время, и он, сам вас хлопнет, - всех, и сразу!
- В чём проблема? – Пусть хлопает на здоровье! – Проблема то в чём?
- В том, что этот парень, мой сын…


                ***

   Отец Книгочея, Седой, поминая погибшего сына, схватился вдруг за топор, и, приехал к Радисту.
- Это ты, Сашу моего убил! – Сказал он Радисту, но топор не применил. Не успел. Младший брат погибшего Чита, знал все подробности смерти старшего брата. Андрей, примчался вслед за Седым. Он вырвал из мощных ручищ Седого, топор, и, забросил его в палисадник. Пристыдив пьяного отца, он забрал его домой. После этого случая, а, особенно из-за слухов, которые породил этот случай, Радист впал в глубокую депрессию, вследствие которой, сделал для себя вывод; - За всё в этой жизни надо платить!

                ***

   Перед смертью, Толик Лупатый, завещал Радисту, такие слова; - Не катай больше, сынок. Иначе, тебя убьют, за то, что ты выиграешь.
Радист, в тот момент, находился на полном подъёме. Говорили, что щедрости его, не было границ. Он дарил друзьям на свадьбы золотые крестики. И тут, такие печальные слова, ведь слово Вора, это приговор!
   Больше месяца, душу Радиста, разрывала смертельная досада. Но когда, через полгода, после смерти Лупатого, убили одного молодого картёжника, Радисту сказали, что парень этот выиграл в карты, у своих убийц. Мысленно себя, обругав, за излишнюю вспыльчивость, Радист произнёс фразу;
- Спасибо Вам, за то, что Вы были! – Он обратил её, к Лупатому.

                ***

   Батя, Радиста, благополучно вышел на заслуженный отдых. Не смотря, на реорганизацию нефтяного бизнеса, Западной Сибири, его не убили. Он умер в возрасте шестидесяти двух лет.
   При вскрытии, на его сердце, обнаружили одиннадцать рубцов. Видно в книге «Мы мужчины», не было рецепта, от тоски.

               

                ***


   Рашида похоронили по мусульманскому обычаю. Все затраты, взяла на себя, казна Лупатого. Благодаря «чистосердечному признанию» Рашида, Торнадо, всё-таки, вышел на свободу. Но пожил не много…
   После гибели Торнадо, след, его старшего брата, Аркадия, затерялся в Брюллеграде. Незадолго до своей смерти, Батя, писал Радисту, что вместе с Аркадием, исчезла, та самая женщина, из-за которой тот, убил дважды.
               
                ***   
   После смерти Толика Лупатого, обитателей тубдиспансера, плотно взял в свои кровавые лапы, дикий бизнес. В результате, депутаты городского совета, приняли решение, о закрытии этого диспансера. Вследствие чего, его не только закрыли, но и само здание, сровняли с землёй.
   С 1993 года, радиостанция «ТИПЛ», почти не вещала. По причине глубокой депрессии Радиста. Когда депрессия прошла, он понял, что, вновь остался с Судьбою, один на один.
                ***


  Через какое-то время, Радисту приснилось, что к его дому подъехал бронетранспортёр. В нём находились Митя, Торнадо, и, Чит. 
Он очень обрадовался, и вышел к ним, на улицу. Но Чит, не разрешил ему забраться на их боевую машину.
- Рано тебе ещё, брат. – Сказал он Радисту. – Твоё время, ещё не пришло.


                Конец.