1.Календарь.
Старые вещи накапливают в себе много всего.
На Востоке издавна избавлялись от таких, веря,
что вещь долго жившая с людьми сама способна оборачиваться человеком
и начать дурачить хозяина.
Я сижу за столом, отчаянно стараясь сконцентрироваться,
а за моей спиной, ничуть не стесняясь, выясняют отношения.
- Кто может быть главнее кресла в доме?- бубнит клетчатый баритон.
- Тот, на кого сажают гостей, - парирует диван.
- Сажают, потому что рядом с диваном стоит стол, - подначивает Журнальный.
- А что делать без кровати?
- Без книжных шкафов,- два баса-близнеца и нестройный хор ,- и без книг!
Я поглаживаю рукой письменный стол. Он давно прихрамывает и откровенно мал для меня,
поэтому молчит, боясь лишний раз выставляться.
- Мебель вы и есть мебель,- вступает вдруг пёстрый тенорок.
Это, что, календарь?
Так и есть, Настенный гордо взирающий на всех подведёнными глазами японской гейши.
- Вами всеми просто пользуются, а на меня смотрят с надеждой, или печалью. И дни считают,
прося через меня Время, чтобы шло быстрее или наоборот, тянулось медленнее. А вот тут, смотрите.
Автографы. На ком из вас оставляют слова и сердечки вокруг дат?
Возмущённая тишина повисает пыльной занавеской.
Письменный стол тихонько вздыхает, а лампа злорадно лыбится во все свои сто ватт.
Им не хуже меня известно, что в пёстром пакете, вместе с неразобранными презентами,
лежит новый календарь на год, что начнётся через три дня.
И дни старого календаря сочтены.
Пусть себе погордится.
Три дня – это очень много, а чувствовать себя одним из целого ряда, да ещё и не нужным, так больно.
2.Плед.
Некоторые наши партнёры такие же совестливые люди, как мой босс.
Они дарят на новый год не рекламную продукцию, а нужные вещи.
Вот и в этот раз в офисе случилась маленькая толкучка, и вспыхнули кукольные страсти из-за красивых шерстяных пледов.
Красных, к тому же.
Которых, как обычно, не хватило на всех.
А мне совершенно не захотелось плед – дома я открыл коробку и вытащил из неё два бокала для глинтвейна,
набор специй в запечатанном мешочке и брошюрку с рецептами этих самых глинтвейнов.
И что я за странный человек?
У меня аллергия на цитрусовые, а какой глинтвейн без апельсина?
И вообще, количество посуды в моей квартире не соответствует количеству жильцов.
Её попросту слишком много для меня одного.
Ну и ладно. Бокалы я пока отложу и пойду заклинать метель.
Чтобы она снегом в спину задула ко мне какого-нибудь замёрзшего путника.
И тогда я разожгу синий огонь, подогрею вино и сделаю изморозь стекла на ножке красной изнутри.
Посажу гостя на диван, а сам сяду напротив, одним ухом слушая его дорожные истории, а вторым – вьюгу за окном.
Не замела ли она улицы снегом по грудь.
Тогда и гостя можно будет задержать подольше.
И холодно ему не будет, ведь плед мне подарили в прошлом году.
Синий с белым, под гжель.
3.Коробка.
Одно неловкое движение рукой и мне на голову падает картонная коробка.
Крышка остаётся у меня в руках, а вокруг, как огромные мёртвые бабочки падают открытки.
И почему я никогда их не выбрасывал, а собирал и хранил?
Сентиментальность?
Ага.
Страшная, а ещё ностальгия по тому, чего уже не вернёшь.
«Первый признак старости – когда начинаешь думать, что раньше было лучше»,-
шутила в своё время моя бабушка.
Не обязательно.
Я сижу на ковре, перебирая выцветшие памятки от людей, ушедших из моей жизни.
От людей настолько изменившихся, что покажи я им самодельную открытку
с кривоватой надписью «С днём рожденЬя!», сразу застыдившихся бы своей тогдашней наивности.
Ну и ладно.
Наивно? Супер!
Раньше было лучше, потому что плохое всё равно выцветает и забывается быстрее.
Хорошее дольше остаётся в памяти и чаще напоминает о себе.
Почему бы и не в виде упавшей на голову коробки набитой
старыми поздравлениями от людей, что были дороги когда-то.
И дороги мне сейчас.