Они влетели один за другим, все три, по очереди. Не люблю я их. Язи мне не нравятся. Они кажутся пресными и отдают тиной. Но зато, когда гуляют на шнуре – сопротивление, борьба, то, за что мы и любим рыбалку – приносят настоящую радость.
На остывающую вечернюю реку свалились ранние августовские сумерки. Пара лодок, чуть шелестя моторами, гоняли троллингом по мелководью блёсны в поисках изголодавшихся щукарей. Церквушка на горе, поседевшая на северных ветрах, скучала одиноко, глядя сверху на эту каждодневную незатейливую промысловую обыденность. Безветрие, ни облачка. Солнце исчезло оставив угасающую полосу последнего отсвета по горизонту, а над головой, из глубин космоса, из пространственных дырочек повылазили осторожными блеклыми светляками редкие пока ещё звёзды.
Я нашел их на большом сливе. Там, где камушки торчащие поверху образуют длинные усы на течении. Где на отмели, чуть в стороне от тростника, нити теряющей цвет травы ложатся под телом холодной воды прижимаясь ко дну. В этом году так. Бурлящий пенистый слив широк и интересен. А через год всё поменяется. Весенний тяжелый лёд соберёт, расставит камни в иной последовательности. Передвинет знакомые привычные корги из мелкопросеянного рекой песка поросшие густым тростником.
Старенький «Long», брошенный поперёк течения, совсем недалеко, чтобы избежать ненужных зацепов, снова, который раз принёс собой рыбу. Язики побарахтались для приличия, отправились отдыхать. Нет. Хватит, брат. Пора. Пора на выход. До машины, если на вёслах, полчаса. Тормознул по пути троллингист-лодочник. Заглушив мотор поинтересовался, что да как. Покурили неспешно, сетуя на отсутствие настоящей удачи. Раскатились.
Надо пройти сквозь струю, которая утащит как обычно метров на сто ниже от захода в протоку, ведущую к оставленной машине. За струёй течения почти нет, там легко и ненапряжно. Окончательно стемнело. Низкие звёзды выкатились по небу крупным горохом, а над головой, неожиданно, разродилось внеземное свечение. Нет, конечно, я видел и раньше сполохи. Видел, как летит в пустоте во вселенной, вытянутой каплей, бледной туманностью ракета с близкого космодрома. Тут было не так. Казалось, будто там, в космосе, из маленькой точки пространства образовался объёмный, огромный, в полнеба, всех оттенков красного портал смотрящий пристально в меня.
Бросил якорь в воду, лёг спиной на борт. Смотрел вверх не отрываясь. Наверное, даже наверняка, это было северное сияние, такое редкое в это время года. Оно жило своей удивительной жизнью дыша бесконечностью тёмной материи, переливаясь там, высоко в тишине. Освещая призрачным светом засыпающую молчаливую реку и поросшие кустарником берега. Но недолго. Скоро свечение потускнело, рассыпалось на фрагменты и исчезло. Совсем.
Непроглядная тьма накатила одиночеством. Укутала черным покрывалом. В мире только я, звёзды, тусклые огни потерявшейся в ночи деревни, да ещё, словно зажженные чьей-то неопытной рукой сырые спички, с запада на восток по небу коротко чертили след метеоры из созвездия Персея – «Персеиды», обломки кометы Свифта-Туттля.