В четыре годика моя старшая дочь Анна начала сочинять стихи. Первый был таким:
«Скучаю я, и света я не вижу
И средь пустыни золотой
Шагает сердце кровушкой облито
И мысли молча говорят со мной».
Летом она жила с бабушкой на даче. Недалеко от дома было озеро и болото. Этот пейзаж навеял ребенку следующие три строчки:
«Нет в жизни счастья
Как к болоту подошла
Ничего вокруг не вижу».
Прочитал как-то одному человеку, а он удивился и говорит: «Боже мой, в какой обстановке жил этот ребенок? Что вы с ним делали?»
«Да в нормальной обстановке жил», - говорю – «Даже более чем в нормальной – так баловали, особенно дедушки, что впору Царицей мира почувствовать себя».
В чем же дело? Откуда эта грусть?
Думаю, что маленький человечек, когда «обстоятельства места и времени располагают к добру», грустит играя. Жизнь еще не научила его делать это по-другому.
Наблюдая окружающий мир, ребенок представляет и выдумывает грустные картинки, в результате чего ощущает особое состояние души, открывающее ему что-то новое. Так он познает этот мир.
Когда человек взрослеет, он грустит иначе.
Очень давно прочитал в Иностранке строчки, написанные каким-то латино-американским автором:
«Чувствую себя как выпотрошенная рыба
Все соки выжаты – молчу
В оконной раме моей души –
Сухая дохлая муха…».
Грусть приходит, когда на душе обида, усталость, опустошение. «Переваривая», иногда с трудом то, что подбрасывает жизнь, мы не только грустим, но впадаем в уныние, тоскуем и даже страдаем.
В такие моменты душа работает над получением уникального опыта, необходимого, чтобы двигаться дальше. Такой опыт дополняет мозаичную картину жизни осколками иллюзий и несбывшихся надежд, и изредка, - алмазными крупицами выстраданного счастья…