Соломон Аркадьевич, импозантный мужчина пятидесяти лет, мчал на Мерседесе представительского класса по практически пустому Рублево-Успенскому шоссе, используя короткие остановки на светофорах исключительно с одной целью- причесать заметно поседевшую шевелюру. Дома не успел- звонок жены Василевского моментально прогнал сон. Уважаемый адвокат, проработавший много лет в системе безопасности своей когда-то необъятной Родины, даже не ожидал, что навык одеваться за несколько секунд с годами не утратился, но ехать в дом Василевских растрепанным- увольте.
Остановившись у высоких кованных ворот, Соломон Аркадьевич позвонил в видеофон. Охранник узнал его, так что поежиться от январского рождественского морозца адвокату пришлось совсем недолго.
- Это кошмар какой-то!,- простонала молодая женщина в пеньюаре. Адвокат молча усадил женщину в кресло, достал носовой платок и по-отечески отер её лицо от слез. Потом выключил большой свет, чтобы не привлекать внимание с улицы.
- Ольга! Давай успокоимся и соберемся,- Соломон Аркадьевич придвинул стул красного дерева поближе к дрожащей словно от холода женщине и сел.
- Нет, я этого не переживу!,- она закрыла лицо руками.
- Так-с, держи себя в руках и ,на вот, выпей,- адвокат открыл кожаный портфель ручной работы и выудил оттуда изящную серебряную флягу.
Женщина глотнула, поморщилась.
Соломон Аркадьевич выждал, пока содержимое фляги сделало свое дело и приступил к цели своего визита.
- А теперь давай, расскажи прям поминутно, все как было, важна любая мелочь.
Женщина устало поднялась с кресла, направилась к широкой лестнице, вполоборота жестом пригласила адвоката идти за собой.
На втором этаже особняка, обставленного в стиле рококо, перед массивной дубовой дверью с бронзовой кованной ручкой она на секунду остановилась, а потом, резко выдохнув, толкнула дверь вперед.
В кабинете Василевского, прямо на старинном персидском ковре лежал её муж. С первого взгляда была ясна причина смерти- лобная кость вломилась внутрь черепной коробки. Раны не было.
- Так… закрытая черепно-мозговая тупым предметом…. Во сколько ты зашла к нему?,- не смотря на Ольгу спросил Соломон.
- Ровно в четыре часа утра. Он был еще теплым.
- Ты открыла?,- адвокат подошел к распахнутому окну..
- Нет, я ничего не трогала, пощупала пульс на шее у Бориса и сразу позвонила тебе.
Тщательно изучив оконный проем, Соломон вернулся к трупу бывшего друга, бросил на него короткий пытливый взгляд, открыл портфель и достал пакетик с хирургическими перчатками.
Садясь на корточки, и осматривая голову, он не поворачиваясь к Ольге спросил:- Так ты забрала документы или не успела?
-Ты думаешь, я была в состоянии, увидев это, что-то искать?,- Ольга громко глотнула из фляги.
- Не пей больше, - приказным тоном сказал Соломон. Через минуту не снимая перчатки подошел к огромному письменному столу. Со знанием дела открыл один из ящиков, набрал код на табло встроенного сейфа и достал толстую папку.
- Держи, - ошарашенная Ольга молча взяла папку.
- Не спрашивай ничего. Это точно не ты его убила?,- адвокат задал свой вопрос прямо глядя в глаза растерянной женщины.
- Я бы тебе так и сказала. Все равно думать будут на меня… Боря сказал, что бумаги готовы, из завещания он меня вычеркнул, дети после развода останутся с ним, а мне придется уехать к маме в Самару…,- она тихо заплакала.
- Да.. мотив железобетонный.. Мало бы кто удержался и не убил эту сволочь, - Соломон вздохнул, взял из рук Ольги флягу, сделал пару глотков и убрал флягу обратно в портфель. Туда же он убрал и перчатки.
- Что стоишь то? Буди дом- убийца явно кто-то из своих,- скомандовал адвокат.
Через пятнадцать минут в гостиной собралась вся прислуга и охрана. В эту ночь дежурили двое телохранителей, водитель, горничная и повариха. Соломон рассадил их и начал допрос. Первыми допросил телохранителей. У всех оказалось непоколебимое алиби- на пленке видеонаблюдения было видно, что они честно выполняли свою работу и никуда от ворот не отходили ни на минуту.
Следом за телохранителями опытный адвокат принялся за горничную. Молоденькая девушка с модельной внешностью заметно нервничала.
- Итак, ты говоришь, что в девять вечера ушла спать и ничего не слышала, да?
- Так и есть… мне вставать нужно было в шесть утра, гостей ждали… банкет, уборка..
- И что? Тебе ничего не мешало проснуться, долбануть по голове банкира чем-нибудь, украсть из бумажника несколько тысяч долларов и проснуться утром заметно разбогатевшей… алиби у тебя нет, так что…,- пытался вывести подозреваемую из равновесия Соломон.
- Не кричите на меня! И, между прочим, алиби у меня есть, раз уж он теперь труп, то мне и скрывать больше нечего! Никакая я не горничная, это Боря меня уговорил сделать вид, что я ищу работу. Разыграл перед женой спектакль, типа он выбирал в агентстве по персоналу меня. Ага! Выбирал он меня в совсем другом агентстве- в модельном, можете проверить! И вообще, мы с ним после развода пожениться собирались, он жену-то свою почти уже выгнал, так что её допрашивайте, наверняка она его прибила, чтоб в свой мухосранск не возвращаться!
- Я же говорила, Соломон!,- вскрикнула Ольга и выбежала из гостиной.
Соломон невозмутимо продолжал.
-Хорошо, ну а вы что делали с трех до четырех часов утра?,- обратился он к водителю, молодому человеку лет тридцати, который сидел, сгорбившись и обхватив голову руками.
- Не я это… я вообще теперь не знаю, что делать… Борис Игнатьевич сына моего в хорошую больницу пристроил.. деньги регулярно за лечение платил… теперь его нет… как мне сына на ноги поднять?,- водитель снова обхватил голову руками и зарыдал. Горничная налила воды в стакан и подала ему.
-Так, Софья Матвеевна, извините, при все к вам уважении, остаетесь только вы!,- Соломон Аркадьевич повернулся к поварихе.
- А что «я»? Я готовила на кухне к банкету…
- Ну вы же умная женщина, несомненно понимаете, что обвинят Ольгу, а она не виновата, вы готовы взять такой грех?- давил адвокат.
- Понавыскакивают замуж за рублевских, а потом страдают…,- фыркнула дородная Софья Матвеевна.
Соломон Аркадьевич приказал никого из гостиной не выпускать, а сам прошел на кухню. В раковине он увидел увесистый молоток для отбивания мяса. Аккуратно взяв его полотенцем, вышел из кухни, взлетел по лестнице, вошел в кабинет Василевского и приложил молоток к углублению на черепе трупа. Потом хитро улыбнулся и уже степенно спустился в гостиную.
- И теперь отпираться будете, Софья? Глупо… без всяких сомнений на молотке найдут потожировые Бориса…
Софья Матвеевна устало посмотрела на Соломона Аркадьевича, сняла фартук и подошла к окну.
- Терпеть не могу, когда ко мне на кухню заходят. Все знают. А тут ночь-полночь, стою у столешницы, мясо отбиваю… радио слушаю, ну не ожидала я, что кто-то сзади тихо подберется… А этот ваш… Борис… нажрался вчера вдупель, накувыркался вон, с ней,- она ткнула пальцев в сторону горничной,- и пожрать ему, ироду, захотелось видите ли… В общем, зашел он тихо сзади и за задницу ущипнул… а у меня в руке молоток… кааак дала я ему от неожиданности тем молотком прямо в лоб и все.. а он покачнулся и упал прямо затылком об порожек.. сразу дух испустил… Ну а я что? Я испугалась и оттащила тело в кабинет…
Через час дом Василевских наполнился полицейскими. Соломону Аркадьевичу еле еле удалось провести Ольгу и напуганных, ничего не понимающих мальчишек пяти и шести лет от роду сквозь толпу журналистов и усадить в машину.
- Ничего, Олюшка… Теперь все будет хорошо,- Соломон остановил машину на обочине и погладил её по небольшому, но уже заметно округлившемуся животу.
- Хорошо, что он не успел растрезвонить, что это не его дети, а наши с тобой, дорогой! Как же я устала разыгрывать этот гнусный спектакль!