Дело о серии ритуальных убийств двигалось туго. Вот уже третий по счету труп, а зацепок никаких. Следователь Корнеев посмотрел на дисплей мобильного телефона и поморщился от досады- звонил начальник следственного комитета Круглов Борис Анатольевич. Начальником он стал недавно, а позволял себе такое, что и бывший не отваживался.
- Выскочка! Выслуживается, падла!,- подумал Корнеев и нарочно пропустил первый вызов. За первым звонком последовал второй и на него пришлось все-таки ответить.
- Корнеев, слушаю.
- Сергей, мать твою! Третий труп! Ты что там вообще думаешь, на пенсию захотел?
-Я на неё с самого первого дня службы хочу, вот все это время и думаю, а что?
-Ты еще шутки шутить вздумал? Что там с уликами?
- Ничего.
- Что значит «ничего»?
- Так и значит. Ничего нового. Улики те же. В парке всех опросили- никто и ничего…
- Через час жду- совещание, отчитаешься,- Корнеев угукнул и, услышав короткие гудки, отключил телефон.
-Свет, сигареты не будет? - с надеждой в голосе спросил Корнеев у женщины в белом халате, которая курила, прислонившись к дереву. Сигарету она держала при помощи хирургического пинцета.
- Возьми в кармане, Сереж.
Корнеев затянулся и вопросительно посмотрел на судмедэксперта.
- Чего? Не смотри так- все абсолютно также, как у тех двух трупов. Голый торс, художества на спине, отпечатков пальцев нет, самих пальцев тоже, кстати. Интересный способ избавляться от подногтевого содержимого… кардинальный…
- Ясно… До чего ж не свезло то… через неделю в отпуск, Круглов не пустит,- следователь уже представлял, как он сообщает эту новость жене, а та молча складывает чемоданы и переезжает жить к теще- они уже три года никуда не ездили.
В «Винзаводе» вовсю шли приготовления к «Покаянию». Выставку готовили не меньше года, приглашены самые одиозные фигуры современного искусства, даже Гольдштайн должен приехать. Шафранов проверял механизм, который в кульминационный момент переворачивал огромную бочку с водой. Вода должна вылиться и гарантированно смыть с моделей боди арт. В этом вся соль- покаяние, очищение от грехов…
- Ну, чего такой не веселый, Стас?,- толкнув в плечо художника, спросил менеджер проекта Григорий Мерзлый.
- Столько денег вбухали, как отдавать то будем? Думаешь, окупится это все?,- Шафранов смотрел на огромный подиум, на толпу моделей, визажистов, стилистов, всю ту кутерьму, которой они с Григорием занимались так долго и также долго не могли найти средств для воплощения в реальность.
- Ха! Окупится? Да Гольдштайн нам по всем штатам устроит выставки, уж поверь мне. Я свое дело знаю! Не унывай!,- хорохорился Мерзлый.
Совещание уже шло, когда Корнеев толкнул дверь в кабинет Круглова.
- Итак, что мы имеем? Три трупа: девушка, мужчина и женщина в годах. Убиты разными способами. На спинах- какие то картины… Религиозный фанатик? Сатанисты? Что хочет нам сказать всем этим убийца?,- Круглов пытался устроить мозговой штурм. Следователи убойного отдела, словно нерадивые школьники равнодушно рассматривали трещинки на столешнице.
- Кхм… я опоздал… завозил фотографии в Строгановку… профессор обещал посмотреть и дать свое заключение, что там за рисунки на жертвах,- садясь за длинный переговорный стол отчитался Корнеев.
- Тааак! У нас убийца серийный куражится, а Корнеев искусством увлекся!,- нервно крутя между пальцев шариковую ручку резюмировал начальник следственного комитета.
-Борис Анатольевич, эти наспинные художества- все, что у нас есть, в них и надо копаться…
Профессор Бржельский торопливо нажимал на кнопки мобильного, подслеповато подглядывая на оборотную сторону фотографии.
-Следователь Корнеев? Бржельский говорит… жду вас до шести вечера в академии.. да да.. кое-что есть…
Корнеев чертыхнулся, он ничего не ел с самого утра, до Строгановки по пробкам не меньше двух часов, оттуда домой- еще столько же… Придется снова травиться фаст-фудом…
Бржельский заведовал кафедрой реставрации, имел дело с редчайшими иконами… кому, как не ему было разобраться в мотивах и смысле рисунков, нанесенных маньяком на трупы совершенно разных по полу и возрасту людей?
- Сергей... знаете, а ведь это не просто рисунки, как вы изволили выразиться… это три из семи смертных грехов.. мда.. без сомнения- это копии мозаик из алтарной части крипты базилики Нотр-дам-де Фурвье… есть такая базилика во Франции, в Лионе…
- Кхм..,- Сергей кашлянул, стараясь скрыть свое полное невежество в такого рода вещах.
- Понимаете…в католической традиции есть семь смертных грехов… именно эти рисунки образно отражают суть каждого из них… подписи под рисунками- это латинские названия грехов… Вы ошибочно подумали, что надпись IRA под изображенной кошкой на спине у убитой девушки - её имя…
- Но её действительно звали Ирина!,- не выдержал и перебил профессора Корнеев.
- Вам виднее, почему, это может быть и совпадение, и специально задуманным актом- сбить вас с толка, например. Пустить, так сказать, по ложному следу… IRA- это третий по тяжести смертный грех, в переводе- гнев.
- Да.. девушка была третьей… А первые два что обозначают?,- оживился следователь, забыв про сводящий от голода желудок.
- Ну-с.. первый и самый тяжкий грех- SUPERBIA… павлин… гордыня…
- Первым был убит Николай Самоходов… менеджер.. карьерист.
- Дальше идет INVIDIA, змей.. символ зависти…, мда…,- профессор снял очки и принялся протирать их краешком кардигана.
- Женщина лет пятидесяти… нашли сидящей на лавочке, возле собственного подъезда…
Корнеев летел на своем Форде Фокусе, выжимая все, на что он только был способен, хотел застать Круглова… Времени оставалось мало- убийства совершались каждый день, а это значило только одно- завтра утром найдут еще один труп с оголенной спиной, на которой будет красоваться очередная картина- черепаха.
- Acedia, acedia… четвертый смертный грех.. уныние…,- крутилось в голове следователя.
Чертыхаясь на особо долгом светофоре, Корнеев нервно барабанил пальцами по рулю и бессмысленно озирался вокруг… Внимание привлек придорожный щит с броской рекламой художественной инсталляции. «Покаяние»… Винзавод, торжественное открытие через неделю… в углу плаката- черепаха…
Через полчаса Корнеев уже был на Винзаводе.
Ткнув в лицо вечно сонному дедушке-охраннику удостоверение, он пробирался сквозь декорации будущей выставки. В павильоне было темно и тихо. Только вдалеке тускло мерцал свет. Следователь неловко сбил что-то ногой, выругался и почти на ощупь пытался дойти до дверцы, ведущей, судя по всему, в подсобное помещение. Слабый стон, доносящийся оттуда заставил Корнеева вынуть из кобуры табельный пистолет и заметно ускориться.
Толчок ногой в дверь- закрыто. - Откройте, полиция!,- тишина. Свет за дверцей выключился. Мощный удар ноги вышиб дверь, следователь ввалился в подсобку. – Всем стоять!
Удар по голове на мгновение оглушил Корнеева, но он нашел в себе силы встать стеной в проеме двери. – Стрелять буду, гад! Стоять, я сказал! Свободной рукой Корнеев нащупал выключатель, свет загорелся и он разглядел нападавшего. Рослый, крепкий мужчина с монтировкой в руках. Доли секунды, и раздавшийся выстрел спас следователя от неминуемой смертельной травмы.
Нападавший упал, пуля попала в плечо, от болевого шока потерял сознание. Совсем рядом с ним ничком, со связанными над головой руками и заклеенным скотчем ртом лежал еще один мужчина. На его спине красовалась черепаха…
-Кто это?,- спросил Корнеев, освободив потерпевшего.
- Мерзлый.. Григорий Мерзлый… партнер по проекту…,- Шафранов трясся, как осиновый лист, Корнеев кинул ему куртку.
- Он сказал, что я обязан принести себя в жертву великому искусству… это был бы самый ошеломляющий пиар для «Покаяния»…. Я так переживал, что не сможем отдать кредиты… а он все твердил- не унывай, уныние- это грех…