Глава 1
- Но ведь ты обещал мне это утром! – в отчаянье восклицала мать, глядя в его ясные невинные голубые глаза.
Голова Генриха сникала, глаза становились печальными и из них скатывались на пухлые щёки слезинки раскаяния.
А на следующий день он снова забывал обо всём, увлёкшись игрой возле пруда. И только вечером, когда отец, укоризненно глядя на него, строго произносил: - Генрих, ты обещал мне! – он, стискивая ещё мокрый кораблик, только что вернувшийся из дальнего плавания в пруду, чувствовал такие угрызения совести, что по сравнению с ними средневековые пытки казались бы просто детской забавой.
И Генрих опять плакал ночью. Он был умным, наблюдательным и очень впечатлительным ребёнком и чувствовал, что своим поведением разочаровывает отца, привыкшего к строгому порядку во всём. Правилом которого в жизни было: никуда не опаздывать ни на минуту и делать всё в срок. Каждая вещь лежала у отца всегда на своём месте, в кабинете на рабочем столе был идеальный порядок, а самое главное, если он что-то обещал, то не выполнить этого обещания могла помешать ему, наверное, только смерть. Генрих очень любил отца, видел, с каким уважением относятся к нему окружающие, и считал себя недостойным, не оправдывающим надежд родителей, сыном.
Отец Генриха, Юзеф Левицкий, провёл почти десять лет в Германии. Там он с отличием окончил Мюнхенский университет и получил предложение остаться на кафедре права, так как никто из профессоров университета не сомневался в его исключительных способностях и порядочности, и они предрекали ему блестящую карьеру. Но он вернулся на родину, в Польшу, поселился в доме своей умершей тёти, которая воспитывала его с детства, женился и открыл адвокатскую контору.
Это был худощавый, чуть выше среднего роста, светловолосый с серыми серьёзными глазами человек, довольно привлекательный, хотя выглядел он несколько старше своих тридцати пяти лет из-за двух горестно прорезавших уголки плотно сжатых губ морщинок.
Его ум, интеллигентность, порядочность, сдержанность вызывали уважение и восхищение людей. Он внимательно, никогда не перебивая, выслушивал посетителя, вопросы задавал корректно, и прилагал все свои усилия к тому, чтобы дело было проведено в соответствии с законом, и справедливость восторжествовала. К нему за помощью обращались и крестьянин, не добившийся справедливого решения в уездном суде, и проститутка, подвергнувшаяся вымогательству и насилию, и вдова, обманутая своими родственниками, и богатый коммерсант, имеющий обширную сеть магазинов.
Даже люди, а такие люди всегда найдутся, которые хотели бы очернить его чем-то, не могли этого сделать при всём своём желании, потому что упрекнуть его было не в чем. Всё своё время, здоровье, силы и знания он отдавал людям, и никто обратившийся к нему не уходил, не получив помощи.
Выходя с отцом на прогулку, Генрих видел, как почтительно снимают шляпы и кланяются отцу встречные люди, даже те, которые намного старше его, и сердце мальчика наполнялось затаённой гордостью.
Мать Генриха звали Мария. Тихая, скоромная, богобоязненная молодая женщина, проводила всё своё время в заботах о семье, в хлопотах по домашним делам и молитвах. Несмотря по некоторую полноту, она была грациозна, мила и обаятельна. Генрих унаследовал от неё большие голубые глаза, нежный овал лица, полные чувственные губы. Мария Левицкая была младше мужа всего на семь лет, но он имел для неё авторитет несравненно больший, независимо от возраста, и она беспрекословно подчинялась его воли, старалась делать все, так как хотелось бы её мужу, а самое главное прилагала все усилия, чтобы в семье царили благополучие, мир и любовь.
Когда Юзеф Левицкий попросил руки Марии, младшей дочери чиновника из транспортного департамента Казимира Манчевского, тот не скрывал радости. О таком зяте можно было только мечтать. Зять старшей его дочери Ядвиги - Станислав Пташинский, не нравился ему. Он осуждал Станислава за его либеральные политические взгляды, слабоволие, нецелеустремлённость и если сказать честно, просто лень. Но Станислав очень любил свою жену Ядвигу, был с ней обходителен и трогательно нежен, что восхищало всех знакомых и друзей этой семьи, и Казимир Манчевский, видя, что его дочь счастлива со своим мужем, закрывал глаза на его вопиющие отрицательные качества. Зять знал об этом и когда приезжал в усадьбу тесть, а это случалось крайне редко, то сразу же после обеда громко заявлял: - На сегодня у меня запланирован ряд важных дел по хозяйству, прошу извинить, но я покидаю Вас, сами знаете, дела не терпят отлагательства... – и поспешно исчезал, оставив тестя с Ядвигой наедине. Облегчённо вздохнув, Станислав обходил сад, заглядывал на пасеку, поговорив о погоде с садовником, спиливающим засохшее дерево, ложился в гамак под сенью раскидистого дуба, и погружался в глубокий сладкий сон. Жена Ядвига, в противоположность мужу, была энергичной, деловой, умной женщиной. Именно она и была полноправной хозяйкой усадьбы, но заботы об обустройстве этой старой довольно большой, крайне запущенной усадьбы, доставшейся Станиславу по наследству, не тяготили Ядвигу, а наоборот, она не мыслила о покое. Ей нравилась бурная, деятельная, хлопотливая жизнь, чувство ответственности за все, что происходит вокруг. То, что муж во всем соглашался с ней, у них не было противоречий, а значит и ссор, ей нравилось, и она проявляла к Станиславу такую же заботу и любовь, как к своим детям.
Кстати, жизненной энергии хватало у Ядвиги и на общение с соседями и друзьями. Каждое воскресенье у них в усадьбе обязательно были гости. Она радушно встречала всех, старалась, чтобы вечер прошёл интересно и весело. Если у кого-то из друзей появлялись проблемы, Ядвига, немедля приходила на помощь, и принимала активное участие в разрешении этих проблем. Отношения с родственниками были у неё такими же тёплыми и дружественными. Если кто-либо из родни вставал на неприличный путь и компрометировал по её мнению своих близких, по её инициативе немедленно собирался семейный совет. На этом совете обсуждалось поведение заблудшего родственника, и принимались меры по исправлению ситуации.