Утро следующего дня встретило Арамиса неприятным сюрпризом – он обнаружил, что у него закончились деньги.
Правда, полученное от де Тревиля мушкетерское жалованье было нетронуто – Арамис отложил его на всякий случай. Но от денег вырученных за испанского жеребца и того, что раньше было получено от мадам де Шеврез, почти ничего не осталось. А главное, Арамис никак не мог понять, куда же девалась такая крупная сумма.
Портос, выслушав его недоуменные восклицания, только подкрутил усы и усмехнулся:
- Помнится, Вы собирались на эти деньги скупить пол-Парижа. Хорошо хоть квартиру успели снять. Впрочем, не волнуйтесь. По крайней мере сегодня Вы без обеда не останетесь. Меня пригласили, а я приглашаю Вас.
- А Атос?
- Он отказался. Никак не может, у него свидание.
Сполна насладившись ошеломленным видом Арамиса, Портос довольно захохотал:
- Да, свидание…. с оружейником.
Арамис рассмеялся:
- Портос!
- Видите ли, милый друг, тот господин, с которым Вы дрались, оказался не просто нахалом, но и невежей. Даже умереть не мог спокойно. Он не только пытался напасть на Вас со спины, но, получив от Атоса шпагой в грудь, умудрился свалиться таким образом, что теперь шпага Атоса нуждается в починке. Это дело наш дорогой Атос никак не пожелал отложить. Так что мы идем в гости без него.
Они еще успели повидаться с Атосом, который ненадолго заскочил в «Шишку». Снова выслушав приглашение, он отрицательно покачал головой:
- Благодарю, Портос, но я не могу спокойно ходить, зная, что у меня в ножнах вместо шпаги кусок бесполезного железа. Как-нибудь в другой раз.
Распрощавшись с друзьями и пожелав им хорошо провести время, он направился в оружейную лавку.
Хозяин, мрачный высоченный детина, встретил его со всем радушием, какое только мог изобразить на своей угрюмой физиономии. Он был отменным мастером, но клиентов у него было намного меньше, чем заслуживало его умение. Несколько лет назад от него сбежала жена. Правда трудно было сказать, была ли его мрачность причиной ее поступка или наоборот, он стал таким вследствие семейных бед.
Как бы там ни было, клиентам не очень нравилось видеть перед собой вечно хмурое лицо и иметь дело с человеком, который открывал рот только для того, чтоб назвать цену своей работы.
С Атосом они нашли общий язык с первого дня знакомства и как один больше не искал себе другого мастера, так и второй не желал лучшего клиента. Любой заказ мушкетера выполнялся в первую очередь, и можно было не сомневаться, что даже для короля не было бы сделано исключение.
Получив от Атоса искалеченную шпагу, мрачный оружейник даже не удосужился кивнуть головой. Это было ни к чему. Что делать ему было ясно, и он не видел повода обсуждать этот вопрос.
Вместо нуждавшегося в починке оружия он выложил две новые шпаги. Это были клинки особой закалки давно обещанные Атосу. Оба, Атос и оружейник, склонились над прилавком не обменявшись ни словом, ни жестом, ни даже беглым взглядом. Несмотря на это, они, по-видимому, прекрасно понимали друг друга.
В лавке было еще несколько посетителей, которые тоже с интересом поглядывали на великолепное оружие, но, в отличие от двух молчунов, обменивались одобрительными и восхищенными репликами:
- Чудный клинок!
- Второй не хуже. Отличная работа.
- Вы позволите взглянуть? – обратился один из покупателей к Атосу.
Тот с легким поклоном посторонился:
- Прошу.
Покупатель, симпатичный брюнет, бережно взял шпагу в руки и, рассматривая ее со всех сторон, завистливо вздохнул:
- Прекрасно, просто прекрасно. Вот бы попробовать. Может, сударь, Вы не откажете?
Атос слегка пожал плечами:
- Почему нет. Если хозяин не возражает.
Мрачный оружейник никак не отреагировал на это, и господа сочли это согласием. Атос взял вторую шпагу, и они с брюнетом стали в позицию. Места в лавке было немного, но чтоб нанести несколько ударов вполне хватило.
Потом фехтующие обменялись оружием и продолжили. Каждый удар сопровождался одобрительными хлопками и возгласами зрителей. Минут через пять брюнет с поклоном вернул шпагу Атосу:
- Благодарю Вас, прекрасное оружие. Отличный клинок! Сколько? - Этот вопрос был адресован хозяину лавки. Тот промолчал, и Атос ответил за него.
- Черт, – ругнулся брюнет, – дорого.
- Он того стоит, Вы сами убедились.
- Да, – брюнет вздохнул. – Вы заберете обе?
- Нет, вот эту, она мне больше по руке.
Брюнет снова вздохнул и задумчиво погладил свой карман.
Атос спокойно спрятав новую шпагу в ножны, достал кошелек и расплатился с хозяином. Затем подозвал Гримо и приказал дождаться пока подготовят остальные его покупки, а после отнести все домой.
Брюнет наблюдал, как Атос расплачивался, и никак не мог решиться.
- Сударь, если Вам не хватает денег, Вы можете попытать счастья в игре. Может случай ответит Вам взаимностью, – улыбнулся Атос.
- Вы поставите Вашу шпагу?
- Нет, что Вы. Но разве нет ничего другого?
Брюнет задорно вскинул голову:
- А что? Если Вы составите мне компанию…
- Идет. Кости?
Брюнет кивнул:
- Согласен.
Попрощавшись с хозяином, который никак им не ответил, они вышли из лавки. Брюнет предложил пойти в знакомый ему трактир, куда Атос тоже заходил, когда посещал оружейника.
Там вокруг игроков сразу же образовалась компания желающих поучаствовать. Но фортуна в этот день была настроена скверно и игроки один за другим выбывали из игры – всем по очереди крупно не везло.
Скоро за столом остались лишь Атос и его новый знакомый; другим оставалось только давать советы и надеяться, что выигравший будет щедр к случайным собутыльникам.
- Черт побери, сударь, – усмехнулся брюнет глядя, как в очередной раз кости выбросили равное количество очков, – эдак мы просидим до утра. Так и с голоду помереть недолго.
- Пусть ужин будет следующей ставкой.
- Самое время, – хмыкнул брюнет, бросая кости. – Черт, – он развел руками, – ужин Ваш.
- Мы договаривались, что можно отыграться, – напомнил ему Атос. – А вообще, знаете что, давайте изменим порядок. На каждой ставке будем добавлять по десять луидоров. После каждой ставки проигравший может отыграться, но тот, кто выиграет дважды подряд, забирает все.
- Рискованно, – улыбнулся брюнет, – но так веселее. Идет. Выигравший забирает все и ужин.
Атос кивнул.
С каждой новой ставкой оживление вокруг игроков нарастало. Ни один не получал перевеса и если фортуна давала одному выиграть, то со следующим броском костей она поворачивалась лицом уже к другому игроку.
Когда сумма дошла до ста луидоров, брюнет стал заметно нервничать и неосознанно хватался за карман. Он выбросил пять очков и, кусая губы, ждал хода Атоса. Если будет меньше, он выиграл, если Атос выбросит шесть – все начнется сначала.
При каждом броске все невольно замолкали, а к этому моменту даже задерживали дыхание, не желая пропустить главного – кто же, наконец, выиграет.
Небрежное движение красивых тонких пальцев и одна из костей откатилась в сторону, стукнувшись о стакан.
- Четыре, – выдохнули за спиной у игроков.
Брюнет нервно отер пот со лба и, сделав над собой усилие, проговорил:
- По правилам, если кость случайно задела какой-то предмет, игрок имеет право бросить по новой. Я уверен, что Вы не преследовали такой цели, и вышло это случайно. Вы можете повторить свой ход.
Среди зрителей поднялся ропот. Одни одобряли такое благородство, другие высказывали недовольство. Атос спокойно сложил кости в стаканчик и вежливо переспросил:
- Вы уверены? Если оставить как есть, Вы уже выиграли.
Брюнет решительно кивнул:
- Бросайте. Если случай на моей стороне, я выиграю и так.
Напряжение среди зрителей стало почти осязаемым, все пожирали глазами руки Атоса. Один взмах, другой, кости летят на стол…
На этот раз Атос выбросил их очень аккуратно, на самую середину стола, так, чтоб точно ничего не задеть. Мгновение все молча смотрели на тускло блестевшие грани. Атос легким движением пальцев загнал кости назад в стаканчик и улыбнулся:
- Два очка. Сто луидоров и ужин Ваши.
Брюнет смущенно и растерянно посмотрел на своего партнера:
- Сударь, я право не думал…
- Случай был на Вашей стороне. Ваше великодушие того заслуживает.
- Ну что ж, – брюнет напрасно пытался скрыть свою радость, – тогда, с Вашего позволения я закажу ужин. Эй, трактирщик!
Атос откинулся назад и опустил руку в карман. Впервые за весь вечер его брови дрогнули и вытянулись над переносицей ровной темной линией. Его карман был пуст – кошелька не было.
Трактирщик самым внимательным образом следивший за игрой, прекрасно понял, кто именно должен ему заплатить и потому, как ни мимолетно было замешательство Атоса, опытный глаз его заметил. Хозяин сделал знак слуге не торопиться.
Брюнет, радостно возбужденный, наоборот, стал поторапливать слугу, распоряжаясь уложить все как следует, потому что намеревался забрать ужин с собой.
- Сударь, – трактирщик поклонился торопливому клиенту, но не сводил глаз с Атоса, – прошу прощения, сударь, но кто будет платить? У господина, как я понимаю, денег нет.
Досаду Атоса выдали чуть вздрогнувшие ноздри. Он слегка покраснел и самым учтивым образом обратился к своему недавнему партнеру:
- Милостивый государь, мне неловко просить Вас об отсрочке. Вы и так проявили великодушие по отношению ко мне. Я, видимо, оставил кошелек в оружейной лавке, где имел честь познакомиться с Вами. Если Вам будет угодно пройти туда со мной, я немедленно возмещу свой проигрыш.
Брюнет был в замешательстве. Он переводил взгляд с Атоса на трактирщика, потом нерешительно глянул в окно – ноябрьская погода не баловала. Атос понял его чувства:
- Если Вы поверите мне на слово и подождете здесь, я схожу сам и вернусь, так скоро, как только возможно.
Раздираемый противоречивыми чувствами, партнер Атоса колебался, но, бросив еще один взгляд на спокойное лицо сидевшего напротив мушкетера, решился:
- Я не имею чести знать Вас близко, сударь, но уверен, что имею дело с благородным человеком. Я верю Вам и подожду. А ты, молодчик, – он ткнул трактирщика в плечо, – пошевеливайся. Тебе заплатят, я ручаюсь за этого господина.
Атос поклонился в знак благодарности и поспешил из трактира на улицу. Посетители, бывшие свидетелями сцены, тут же стали заключать между собой пари – обманут брюнета или нет.
Атос вышел под моросящий дождь и, надвинув шляпу поглубже, зашлепал по лужам в сторону оружейной лавки. Он ругал себя за небрежность и за то, что отправил Гримо домой, вместо того, чтоб забрать его в трактир.
Увидев Атоса на пороге, оружейник молча выложил на прилавок кошелек. Он заметил его сразу, как Атос вышел, но не посчитал нужным ради такого случая нарушать свое молчание и кричать вслед, рассудив, что рано или поздно господин сам вернется. Отдавать деньги Гримо он тоже не стал – что хозяйское, то хозяйское.
Атос сунул кошелек в карман и со вздохом выглянул наружу. Выходить совсем не хотелось. Он снова удостоил себя нескольких «лестных» эпитетов, но решил, что несколько минут ничего не решат, а дождь, возможно, немного утихнет – может ему хоть в этом повезет?
Кто-то видимо решил сжалиться над ним, и скоро дождь действительно почти перестал. Пока погода не передумала, Атос поспешил обратно – отдавать долги.
В трактире посетителей стало поменьше, многие воспользовались тем, что дождь утих, и отправились по домам. Брюнета в зале тоже не было. Атос подошел к стойке и с удивлением услышал от улыбающегося трактирщика:
- Все в порядке, сударь. Она за все заплатила.
Атос знал, что подобные слова не могут относиться к нему, а потому попросту пропустил их мимо ушей и сказал:
- Я должен был за ужин…
- Да, – перебил его трактирщик, – не извольте беспокоиться. Она заплатила за ужин и сто луи тому господину. Как Вы и сказали, так скоро, как только возможно. Сразу видно, что имеешь дело с благородным человеком. Может, прикажете вина?
Атос редко чувствовал себя растерянным, еще реже показывал это, но сейчас ему понадобилось несколько мгновений, прежде чем он сумел принять обычный для него невозмутимый вид:
- Да, подай вина. Значит, все в порядке?
Трактирщик с готовностью кивнул. Его доверие к платежеспособности Атоса было полностью восстановлено, и теперь он был сама любезность.
- Какого прикажете?
Атос выбрал вино и, усевшись за стол, стал прикидывать, как выяснить, что случилось, чтоб не выглядеть совершенным дураком.
Проще всего было прямо спросить у трактирщика, но Атос понятия не имел, о ком спрашивать. Он был уверен, что произошла ошибка – его просто приняли за другого, а значит, он остался должен.
Это было крайне неприятное чувство – быть должным, де еще неизвестно кому. И уж совсем непереносимо быть должным женщине, а тем более денег.
Атос осмотрел зал, но, не считая служанки, хлопотавшей вокруг клиентов, женщин вокруг не было.
Он просидел так около получаса, чувствуя, как нарастает злость и раздражение, но так ничего и не придумал. Атос сделал знак трактирщику, что хочет расплатиться за вино, а тот почему-то странным образом замешкался:
- Господин хочет заплатить?
Атос выложил деньги на стол:
- Ты в этом сомневался?
Хозяин пожал плечами:
- Отчего же? Если в этот раз вашей милости угодно самому…
Его взгляд устремился куда-то поверх головы Атоса. Мушкетер машинально оглянулся.
На верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, стояла молодая женщина. Увидев, что Атос ее заметил, она поспешно скрылась в комнате, из которой только что вышла.
Повинуясь не столько логическим догадкам, сколько инстинктивному порыву, Атос поспешил за ней.
Трактирщик проводил его снисходительной улыбкой и, не забыв прибрать денежки, вернулся за стойку.
Атос успел удержать дверь, которую пыталась закрыть незнакомка. Он совсем не думал о том, насколько вызывающим выглядит его поведение и действовал интуитивно.
Некоторое время они стояли друг против друга. Женщина была очень бледна и выглядела нездоровой. Чрезмерная изящность наводила на мысль о постоянном недоедании, если не сказать о голоде. Лицо, когда-то нежное, теперь было истощено и сменило розовые тона на серые. Волосы были тщательно убраны под чепец, но почему-то казалось, что они обязательно должны быть рыжими.
Атос ее не знал.
Он слегка склонил голову, изобразив поклон:
- Сударыня, извините меня за вторжение, но, мне кажется, Вам есть, что мне сказать. Если я ошибся – прошу прощения.
Женщина судорожно вдохнула и ничего не ответила. Она смотрела на Атоса отчаянным взглядом, словно ждала чего-то. Атос почувствовал уверенность – это она заплатила его проигрыш. Уверенность была ни на чем не основана, и, тем не менее, он не колебался:
- Сударыня, я не знаю причин побудивших Вас так поступить. Мне остается надеяться, что Вы не намеревались нанести мне оскорбление и это просто недоразумение, Вы с кем-то меня спутали.
Он ждал хоть какого-то ответа, но она молчала и только отчаяние в ее глазах нарастало.
Атоса стала тяготить эта сцена. Он достал кошелек и протянул ей:
- Возьмите. Я сам оплачиваю свои долги.
Женщина отшатнулась от протянутой руки и, сдерживая рыдание, прижала руку ко рту.
Раздражение, готовое прорваться сквозь сдержанные манеры, заставило Атоса нахмурить брови. Он положил кошелек на стол и, поклонившись, повернулся к двери.
- Вы не узнали меня?
Голос женщины был так слаб, что слова прозвучали еле слышно.
Атос был вынужден снова повернуться к ней:
- Нет, сударыня. Вы, вероятно, обознались.
Она горько улыбнулась и покачала головой:
- Я бы узнала Вас даже по Вашему дыханию, по стуку Вашего сердца. Даже с закрытыми глазами, по одному звуку шагов. Я, безумная, была счастлива, думая, что оказываю Вам услугу.
- Такого рода услуги я не принимаю даже от друзей, – холодно отрезал Атос, – а Вас, простите, я не знаю совсем.
- Вы, правда, не помните меня?
Она сорвала чепец и тряхнула головой. Рыжие волосы спустились на плечи и, обрамляя лицо, придали ему некоторую живость. Она улыбнулась, не вымучено, а ласково, и сразу стала выглядеть на несколько лет моложе.
Атос по-прежнему смотрел на нее спокойно и холодно. Увидев, что это не помогло, женщина тихо сказала:
- Вы сами выбрали меня в первый раз. Тогда, в «Серебряном кубке». Хозяйка предлагала Вам других, но Вы сказали: «Нет, вот эта».
Теперь Атос ее узнал.
Кровь ударила ему в голову и бесцветным от ярости голосом он сказал:
- Ты осмелилась предложить мне денег? Ты…
Женщина съежилась, ожидая услышать слово, которое должно было прозвучать, но Атос удержался.
Она молитвенно сложила руки, но не решилась приблизиться к нему даже на полшага:
- Нет, никогда! – отчаянно выкрикнула она. – Я скорее умру! Но это были Ваши деньги! Те самые, которые Вы держали в руках и после Вас никто больше не прикасался к этим монетам. Я отдала Ваши деньги. Не свои, не те, что мне платят. Это Ваши…
И торопливо, боясь, что он сейчас просто уйдет, стала объяснять:
- Я сохранила все, до последнего ливра. Все, что Вы дали мне. Не отдала хозяйке ничего. Я вернула ей долг из других денег, но Ваши – сохранила все. И тот кошелек, за которым Вы не пожелали вернуться, а потом просто махнули рукой, когда снова пришли, и не захотели прикасаться к нему. Этот человек получил Ваши деньги, как если бы Вы дали ему их сами, из рук в руки.
Атос не помнил, когда последний раз у него так пылало лицо. Он не желал ничего вспоминать, а торопливый шепот заставлял его задыхаться от бешенства. Увидев его перекошенное лицо, женщина оборвала себя на полуслове. Она стояла, склонив голову и прижав руки к груди, словно преступница, смиренно ожидающая приговора. Глядя на эту склоненную голову Атос смог только процедить несколько слов, и слова эти не были вежливыми. Женщина выслушала их как должное.
- Забирай деньги и убирайся.
- Как Вы пожелаете.
Она взяла кошелек так, будто собиралась поднести его к губам.
- Не смей! Слышишь? Не смей хранить эти деньги, – Атос чувствовал отчаяние и бессилие.
Женщина посмотрела на него затравленным взглядом, но отрицательно покачала головой:
- Этого даже Вы не можете от меня требовать.
Бесшумно скользнув мимо него к выходу, она не осмелилась даже посмотреть ему в лицо.
Атос не скоро нашел в себе силы снова спуститься в общий зал. Трактирщик с любопытством оглядел его бледное и искаженное лицо и сочувственно заметил:
- Капризная – жуть! Пойдет с клиентом только когда совсем уж с голоду помирает, а так – носом крутит. А чего, спрашивается? Кто она такая? Скоро на нее и смотреть никто не захочет. А была хорошенькая!
- Она давно здесь? – Атос ненавидел себя, за то, что говорил об этом, но не спросить не мог.
Трактирщик охотно вступил в беседу:
- Несколько месяцев. Странная, все бродит вокруг, то ли ищет кого, то ли… – он постучал пальцем по лбу. – Когда появилась, такая была миленькая, только грустная. А теперь совсем свихнулась. Жаль.
Атос мрачно глянул на трактирщика:
- Думаю, больше ее здесь не увидят.
Трактирщик без особого сожаления ответил:
- Будут другие. Еще вина, сударь?
Атос чуть было не кивнул, но вовремя вспомнил, у кого остался его кошелек:
- Нет, на сегодня довольно.
- Как Вам будет угодно, сударь.
Атос ушел, зная, что больше никогда не переступит порог этого заведения. Он покинул трактир и, не обращая внимания на непогоду, отправился к себе.
Дождь лил по-прежнему и очень скоро мушкетер с ног до головы был грязный и мокрый. Промчавшийся мимо всадник обдал его веером брызг. Он попытался придержать коня, но тщетно – грязная волна уже плеснула Атосу за отвороты ботфорт.
- Дьявол Вас забери!
- Атос? Простите, не увидел сразу.
- Ланьяк? Чтоб Вас…
Ланьяк легко соскользнул с седла и с размаху плюхнулся в середину лужи.
Атос даже выругаться не успел, как его снова обдало грязью. Ланьяк засмеялся:
- Атос, простите! Но Вам, кажется, уже все равно.
- Черт бы Вас побрал!
- Вы не в духе? Никогда не слышал, чтоб Вы столько ругались.
Ланьяк опять засмеялся и взял Атоса под руку:
- Пойдемте, я заглажу свою вину.
Атос вопросительно глянул на него:
- Вы что-то очень веселы, не по погоде.
- Я шел туда, где будет чисто, тепло и спокойно. Идемте, я не хочу оставлять Вас в этой жуткой грязи.
Они прошли мимо нескольких домов и свернули в почти незаметный за деревьями переулочек. Ланьяк все время улыбался, мечтательно и радостно, и удерживал Атоса, который несколько раз порывался уйти:
- Атос, не упрямьтесь. Я виноват и должен как-то это поправить. От Вас не убудет, а мне компания.
Когда они вошли в нужный дом, Атос удивленно поднял брови:
- Это баня?
Ланьяк довольно кивнул:
- Держат мои земляки, так что денег с нас не возьмут. В такую погоду это самое стоящее место.
Атос колебался, но Ланьяк решительно захлопнул дверь за его спиной:
- И не думайте сбежать. Право слово, мне неудобно, что я Вас окатил, позвольте же мне извиниться.
Атос пожал плечами – в конце концов, почему нет? Тут действительно тепло, спокойно и уж всяко лучше, чем на улице в непогоду. И еще – тут чисто.
Хозяйка, приятная полноватая женщина, которой можно было дать как двадцать пять так и тридцать с лишком, расцеловала Ланьяка в обе щеки и слегка подтолкнула в спину:
- Пришел, черт чумазый. Снимай одежу, и Вы, сударь, тоже. Все почистим, не волнуйтесь.
Действовала она сноровисто и аккуратно. Когда мужчины остались одни, Ланьяк пояснил:
- Когда у нее был жив муж, они еще трактир держали, а после она продала. Деток всех Господь прибрал, а ей одной и этого довольно.
Атос с удивлением смотрел на обычно неразговорчивого товарища. Сразу было видно, что здесь Ланьяк чувствует себя как дома – спокойно и расслаблено.
Хозяйка обращалась с обоими заботливо и чуть-чуть снисходительно. После купания их ждал обильный стол и прекрасное вино. Хозяйка, сокрушаясь о тяжелой солдатской жизни, принялась усердно их угощать.
Разомлевший после купания и сытного ужина, Атос чувствовал, что едва сохраняет сосредоточенность, а Ланьяк зевал, не стесняясь. Хозяйка понимающе улыбнулась:
- Можете оставаться, никто не потревожит. Да и платье еще не просохло.
Ланьяк снова отчаянно зевнул:
- Атос, не бросайте меня. У Вас дежурства завтра нет, оставайтесь. А с утра вместе пойдем. Уговорил?
Атос пожал плечами и кивнул.
- Вот и отлично, – Ланьяк потянулся и встал. – Пойдемте, покажу куда идти.
Атос заснул сразу, как только закрыл глаза, но сон, вызванный приятным состоянием сытости и тепла, был недолог. Он лежал, открыв глаза, и вдруг поймал себя на том, что совершенно ни о чем не думает. Мыслей не было никаких – только ощущение физического покоя.
Спать больше не хотелось, но и вставать тоже. Он согласился бы лежать так вечность – не думать, не помнить, не вспоминать.
Мешало только одно желание: ему хотелось пить, уж очень ядреными были хозяйкины колбасы. Он пожалел, что здесь нет Гримо и некому подать вина.
В дверь осторожно постучали и, не дожидаясь ответа, вошла хозяйка:
- Не спите? – Она показала бутылку. – Вот, принесла, Ланьяк любит, чтоб все посоленей, а другим с непривычки пить хочется. Оставить?
Атос невольно с благодарностью вздохнул. Хозяйка улыбнулась и живо выставила все, что принесла, на столик возле кровати. Она налила вина и протянула стакан Атосу:
- Какие у Вас пальцы холодные.
Атос и сам почувствовал это, потому что рука хозяйки была не просто теплой – горячей, и прикасаться к ней было приятно. Женщина приняла пустой стакан и слегка сжала руки Атоса в своих, согревая их:
- Прохладно тут? Надо было жаровню принести, да боялась, чтоб не угорели. Дайте согрею.
Она обняла его, как будто это было нечто самой собой разумеющееся. Атос с безразличием осознавал, как его обволакивает тепло – безымянное, безличное. Он не стал сопротивляться, а просто закрыл глаза.
Утром хозяйка покинула спальню до того, как в доме встали слуги, и позже, подавая господам завтрак, в равной мере была заботлива к обоим гостям. Когда они уходили, она, улучив момент, сказала Атосу:
- Заглядывайте ко мне, а? Приходите один.
Атос ничего не ответил. Он чувствовал только равнодушное спокойствие, и ему казалось, что хозяйка говорит не с ним, а с кем-то другим, к кому он сам не имеет никакого отношения.
Когда они с Ланьяком вышли на улицу, тот со вздохом пожаловался:
- Хорошее местечко. Можно отлично устроиться была бы хозяйка посговорчивее, а она только смеется, говорит, что я ей как братец. Эх… привередливая… А можно было бы…
Атос промолчал, и по пути до особняка де Тревиля они больше ни о чем не говорили.
Художник - Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.