Песня о Родине

Владимир Бердичевский
Песня о Родине.

Посвящается 80-тилетнему юбилею моего родного города Биробиджана, столице Еврейской Автономной Области, стоящей на страже  священных рубежей СССР и России на границе с Китаем, который отмечался в сентябре 2014-го года.

Кто из жителей России и Украины не знает ничего о Биробиджане и ЕАО?  Любой скажет : «Старый еврейский город». Но если Вы, дорогие читатели, подумаете, что все о нем знают, то Вы ошибётесь.
Однажды, сидел в Киеве  в «идальне» с двумя мужиками, очевидно, приезжими.
- Откуда ты приехал?- спросил один.
- Из Биробиджана.
 -А где это?
Его приятель возмутился:
- О, не знает, это – около Баку!
Мои родители приехали на Дальний Восток еще до войны. Строили Биробиджан – еврейскую государственность, «советский Сион».
В 1941-м началась война. Папа сразу попал на передовую, а к нам из Гомеля эвакуировалась беременная жена  маминого брата с тремя детьми. Четвертый, Валерик, родился уже в Биробиджане.
Так мы и жили, все в двух небольших комнатах двухэтажного бревенчатого дома без удобств, которыми был застроен довоенный и, еще долго, послевоенный. Биробиджан.
Во дворе нашего дома строили бомбоубежище, и мы, дети, когда взрослые уходили, воевали: стреляли, бросали гранаты, строчили из самодельных пулеметов, сходились в рукопашной. Свет в городе почти не зажигали, боялись налетов японской авиации с китайской стороны. Ведь Манчжурия – сразу за рекой . Лампочки использовали синего стекла. Старшеклассники ходили в темноте по улицам и проверяли, не пробивается ли где-нибудь луч света сквозь закрытые ставни и занавешенные окна.  Свет- ориентир для японских летчиков!
На втором этаже нашего дома жил мой друг Петя. Он был почти на три года старше меня и ходил в первый класс. Уже даже умел читать, правда, медленно, но иногда, читал мне сказки по книжке с картинками, которые я внимательно рассматривал.
Однажды, Петя пришел из школы очень возбужденным и сразу зашел в нашу квартиру на первом этаже. Передал мне и Алику, моему двоюродному брату, кстати, будущему офицеру-подполковнику, который был на год меня старше, слова своей учительницы:
- Дети, мы должны помочь нашей армии, которая борется с фашистами. Армии нужны бутылки с зажигательной смесью, чтобы поджигать немецкие танки. Пойдите по квартирам ,собранные пустые бутылки приносите в школу.
Алика  мама не пустила. Моя бабушка, вдова сапожника, чинила его ботинки, Алика единственную обувь, а босиком  уже было холодно ходить. Стояла поздняя осень 1941-го года.
Мы с Петей сразу зашли в соседний дом. Безрезультатно. Старшие школьники уже побывали здесь.
Петя был умный мальчик,  впоследствии стал математиком, он решил идти за железнодорожную линию в Железнодорожный поселок, где ни он, ни я никогда не были, но и конкуренты ,скорее всего, туда еще не добрались.
Ориентиром для Пети служила сопка Тихонькая, своей громадой нависшая над стремительной Бирой. Её было видно с любого места в городе, я же следовал за Петей, как собачонка. Надо сказать, что Биробиджан находится на Транссибе, и движение поездов всегда достаточно оживленное.
 Мы удачно преодолели железнодорожную колею и вошли в поселок. Уже начало темнеть. Подошли к двухэтажному жилому дому.
-Ты иди на второй этаж, а я буду на первом –скомандовал Петя.
Вышли из дверей дома с небольшим уловом –три бутылки.Это нас окрылило, и, хотя уже почти стемнело, решили продолжать поход. Подошли к такому же дому. Я поднялся на второй этаж и смело постучал в первую же дверь. На мой стук вышла женшина с очень злым лицом.
-Что тебе надо?- грубо спросила она.
-Тетя, мы собираем пустые бутылки для зажигательной смеси – испуганно промямлил я, как учил меня Петя.
-Иди отсюда, у меня ничего нет! – и дверь громко захлопнулась.
Я отошел от двери и заплакал.
 Прошло несколько минут. Внезапно, дверь открылась, и та же женщина со злым лицом вышла. Поставила перед моим носом две пустые бутылки, поцеловала меня в голову, вдруг громко заплакала навзрыд и исчезла, оглушительно хлопнув дверью.
Минули десятилетия с той поры. Я уже перешагнул ту грань, которая отделяет пожилого человека от старого. Но как в луче света, пробивающегося сквозь туман прожитых лет, я ясно вижу эту суровую на вид женщину, рыдающую на моих глазах, глазах пятилетнего мальчика, мгновенно прекратившего плакать, хотя  еще и не осознающего, какие испытания предстоят его стране, его народу и его семье.
Ведь это было только начало.
.