Хаккон говорил ей, что душа человека не является собственностью тела. Тело может заставить замолчать душу, но эта временная победа, и она никогда не бывает праведной… И именно душа несет всю тяжесть неправильных решений, ненужных обид и несбывшихся надежд.
Янка понимала, что решать за самого человека – это самое последнее дело. Каждый сам совершит все отмеренные ему жизнью ошибки, наступит на грабли то количество раз, которое будет необходимо для получения опыта. Человек никогда вовремя не подумает о том, что легче учится на чужих слезах, наивно полагая, что уж любую подножку жизни разглядит со ста шагов. Прошла неделя после того, как она запретила Алесю встречаться с Селимой. Парень бесился, но пока приказ не нарушал. Возможно, он все – таки верил, что она ему поможет. А у нее сердце не лежало к этой любви. Но не скажешь же мужчине, что ты не видишь перспектив его сердечной привязанности. Хотя, даже если и скажешь, толку будет немного. Алесь по своей натуре парень упертый, полезет напролом, и добром это не кончится.
Она обсудила эту проблему с Батей. Но и вместе не нашли решения. С согласия Бати Янка решила рассказать о проблеме Зареме Дагоевой…
Зарема Дагоева была известной личностью в близлежащем селении, да и в ближайшей округе. Женщина она была волевая и смелая. Порой к ее совету прислушивались даже старейшины. А по некоторым вопросам и сами к ней приходили. Потеряв в войне всех своих сыновей, она железной рукой управляла домом, в котором остались три невестки с малыми детьми, ее брат – инвалид без ноги. Сыновья, как и брат, воевали против федеральных сил. Сначала ушли двое старших сыновей и брат. Уходили с твердой уверенностью в своем правом деле, вернулся только брат. Он и принес весть о том, что сыновей больше нет. По слухам, он с племянниками служил у Арби Бараева. Племянники погибли у селения Алхан – Кала, а его, тяжело раненного, после боя нашли федералы. Что там произошло потом, никто не знал, но Дагоева отпустили домой. Узнав о гибели братьев, младший сын, уговорил как – то мать, и ушел сражаться за свободу своего народа. Его жена тогда была на 7 месяце, ждала своего первенца. Родился мальчик, но отец его уже не увидел. Как погиб ее последний и, самый любимый, сын, Зарема так и не узнала. Тело опознала только по трем родинкам на левом плече, сросшимся, как листок полевого клевера, да по шраму на левой лодыжке. Всю свою любовь она перенесла на единственного внука – шустрого, непоседливого мальчишку, который только и стремился к тому, чтобы добавить седин матери и бабушке….А для чужаков в погонах осталась только ненависть…
..Они возвращались в расположение, когда увидели бегущих от речки местных ребятишек. Этой весной снега таяли стремительно, и обычно смирная речушка превратилась в своенравный поток. И надо было случиться, что Зелемхан Дагоев вместе с другими в тот день оказался на берегу. Как получилось, что малыш оказался в воде, так никто и не понял. Когда они подбежали к реке, то курточка мальчика мелькала уже на середине потока, среди плавучего мусора, который вода увлекала за собой. Янка на ходу сбросила бронник и не обращая внимание на крики парней бросилась в воду…Наверное, ее Ангел хранитель в очередной раз не мог понять, за какие провинности его наградили такой подопечной, но не отступился….Когда Янка при помощи Викинга и Барса выбралась с малышом на берег, то там были и взрослые. Успев передать ребенка кому –то из мужчин, Янка сложилась пополам, извергая из себя воду, которой все – таки успела наглотаться. Противно ныл правый бок, которым она умудрилась удариться о камни, когда выныривала с мальчиком на поверхность. Резкие порывы ветра старались забрать последние крохи тепла. Там, где стояли местные раздавались рыдания женщины…Янка на негнущихся ногам пошла туда, сбросив с плеча чью – то руку, пытавшуюся ее остановить. Люди молча расступились, и она увидела молодую женщину, которая обнимала ребенка и так горестно голосила…Опустившись рядом с ней на колени, Янка протянула руки:
-Дай, мне…
Вряд ли Янка смогла кому – либо объяснить, как неслось для нее тогда время, отсчитывая мгновения до роковой черты …Только когда мальчишка закашлялся от выходившей из него воды, а потом, заревел в голос, вцепившись в нее, Янка почувствовала, что ее начинает колотить озноб, а еще, что у нее нет сил даже встать..
Батя ей, конечно, тогда подзатыльник влепил, правда, наедине. На этом воспитательный процесс и ограничился. Все бы ничего, но простуда подкралась незаметно. Сухой кашель рвал грудь по ночам, отгоняя и без того пугливый сон. Температура не давала о себе забыть днем. Док щедро выдал ей кучу таблеток и порошков. Но это все богатство осталось нетронутым, она с детства терпеть не могла таблетки, предпочитая лечение травами, как учила покойная бабушка. Один был минус, местную флору она не очень хорошо изучила, а с собой был минимальный запас. Батя быстро понял, что ей сейчас не айс, и особо не напрягал. Но твердо пообещал, что если через пару дней не будет улучшения, то лично отвезет в госпиталь, к Михайловне. А та, быстро кому – то поставит мозг на место…
Янка дописывала необходимые бумаги, когда вошел Викинг.
-Ян, там это…Вообщем, давай я скажу, что тебя нет.
-Что случилось, краткий ты наш?
-Там старуха Дагоева пришла. Ян, не ходи. Она всех федералов ненавидит после гибели ее сына.
-Викинг, ее сын погиб несколько лет назад. Не ерунди, что мне может сделать почтенная женщина, особенно когда ты рядом. Тем более, если и половина слухов о ней правдивы, то она на КПП всех построит и все – равно пройдет. Пошли, не будем комендачей подвергать лишней опасности в виде получения тумаков от бабушкиной клюки.
До этого Янка пару раз видела Дагоеву, знала, что та пользуется непререкаемым авторитетом не только у женщин, но и у мужчин. Вот и сейчас женщина стояла у КПП, гордо выпрямив спину, не обращая внимание на любопытные взгляды окружающих. За ее спиной стояли две ее невестки. Эти чувствовали себя не так уверенно.
- Викинг, останься у КПП.
-С ума сошла, а если…
- Это приказ, капитан.
Викинг пробормотал ругательство и что – то о вечной женской глупости, но шаг сбавил и остановился около КПП. Однако, Янка была уверена, что в любой момент он готов бросится к ней на помощь.
-Добрый день, уважаемая, вы хотели меня видеть?
Дагоева внимательно ее изучала. Янке оставалось только ждать, когда женщина заговорит с ней. Взгляд черных глаз скользил по ней, как живой, оставляя ощущение физического касания. Пауза затягивалась, а на КПП прибавилось зрителей.
- Русские пришли и убили моих сыновей, разрушили мой дом, сломали мою жизнь, - голос Дагоевой был хорошо поставлен, без каких – либо старческих дребезжащих ноток, - а три дня назад, ты спасла моего единственного внука, хотя могла этого не делать. Скажи мне, русская, что Аллах хочет мне этим сказать?
- Не мне судить об этом. Но, возможно, он хочет напомнить, что все в этой жизни течет и меняется, и только мы сами выбираем свою дорогу….
Пока Янка говорила, женщина пристально смотрела ей в глаза, кто ж знает, что эта женщина хотела там найти. Но Янка мысленно поблагодарила Хаккон за то, что научил ее сдерживать эмоции, не отражая истинных чувств в глазах. Выслушав ответ, Дагоева протянула руку и одна из невесток передала ей небольшой глиняный горшочек.
- Вода наших рек холодна весной. Я вижу, что простуда старается одолеть тебя. Выпей это.
Краем глаза Янка уловила, как напрягся Викинг. Над КПП нависла тишина. В какой – то момент внутри груди образовался холодный комок, чуйка сделала стойку и замерла…Отвар в горшочке был густой, пах медом, мятой, чебрецом и еще чем – то, что определить Янка не смогла. Выпив, она вернула емкость хозяйке.
-А тебе не занимать смелости, русская. Ты знаешь - кто я, и как я к вам отношусь. Однако, не колеблясь, выпила, даже не спросив, что там.
- Каждому уготован свой срок.
-Здесь такие же травы, как их запаривать, я думаю, ты знаешь. А это мед, он особый, добавляй его по чайной ложке в отвар. Через пару дней, хворь уйдет совсем, – Дагоева протянула ей холщовый мешочек и стеклянную баночку с медом.
- Благодарю вас.
-Я благодарна тебе не меньше, русская….Дверь моего дома всегда открыта для тебя …
- Ян, ты с дуба рухнула? Как ты могла выпить то, что она тебе дала? А если бы она тебя траванула?
-Викинг, пока мне грозит оглохнуть от твоего крика и получить сотрясение всего организма из-за того, что ты меня трясешь, как грушу. Пошли, младший, медком, угощу.
Дагоева не обманула, через сутки кашель практически прошел, а повышенная температура ушла, даже не простившись. И как показало время, двери дома Дагоевой действительно теперь были для нее открыты…