Описание:
Разве это измена, когда он «тоже Александр»?
Она была фурией, воплощением самого ада и, возможно, всех его обитателей. Дикарка, способная покорить своей красотой любого, но в то же время опасная и неприрученная. В ее глазах пылал огонь свободы, от которой она не желала и не собиралась отказываться даже после свадьбы с Великим царем всех царей.
Казалось, будто ей было все равно, будто не имело значения, что она станет царицей и женой великого полководца, имя которого пронесут в веках потомки тех, кто лично знал Александра...
Любая девушка на ее месте молила Богов, восхваляла их за подобный дар, за возможность стать царицей, являясь простой женщиной, практически даже без титула. Но к чему титул, когда у тебя есть гордость, про которую никогда не стоит забывать.
Роксана была властной женщиной, она всегда четко знала, чего хочет добиться. Знала она и пути, ведущие к цели...
Уже тогда, в первый день, в первые свадебные минуты, будущая Царица Македонии четко представляла всю картину своей будущей жизни. Главная, первая, но ни в коем образе не единственная жена Александра. Мать его наследника, но не возлюбленная и, кто знает, может даже и не любимая. Да и любил ли он ее вообще? Быть может, он просто выбрал красивую девушку из толпы и заставил всех поверить, что влюбился?
Роксана не знала ответов на эти и многие другие вопросы, относительно Александра. Для нее он оставался все так же темной лошадкой, вечно скрытной, стремящейся к своей мечте и миру, который находится где-то далеко впереди.
Но был и второй, спокойный, практически всегда молчаливый, но готовый подставить свое плечо, стоило царю позвать. Его эмоции и чувства были, как на ладони, только не все оказались способными прочитать их.
За этим человеком было интересно наблюдать, ведь каждый раз он боролся сам с собой, стараясь отвести взгляд, но то и дело, возвращая его к Александру.
О да, Гефестион любил своего царя совершенно иначе, нежели другие воины. Это были возвышенные чувства, идущие из глубины, от самого сердца. Такое чувство нельзя привить с годами, оно просто есть, как есть на небе солнце и луна.
Роксане нравилось наблюдать за Гефестионом, наслаждаясь тем, что она все же не испытывает такой боли, как хилиарх, ведь она не любила царя, а значит, не могла испытать такого чувства, как ревность. Царице доставляло удовольствия видеть, как голубые глаза прикрывались ресницами, а потом хилиарх отводил взгляд каждый раз, стоило Александру с кем-то начать заигрывать или целоваться.
Роксана пыталась увидеть выражение этих самых глаз, чтоб узнать, какие чувства испытывал в те моменты ее якобы соперник на пути к сердцу царя. Но был ли сын Аминтора именно соперником? Возможно, они находились по одну сторону баррикад, стараясь соперничать с другими чарами — чарами перса Багоаса...
В тот вечер они столкнулись в коридорах дворца совершенно случайно. Но разве можно в такое поверить, когда с самого раннего детства родители заверяют, что наши судьбы в руках Мойр?
Роксана была в ярости, хоть и не показывала этого, ведь Александр вновь вел себя неподобающе царю. Он пил, пошло шутил, не отставая от своих солдат, и у всех на глазах целовался со своим рабом Багоасом. Царица же сидела рядом до тех пор, пока ее терпению не пришел конец. Учтиво простивший, она удалилась к себе в опочивальню и решила покинуть ее лишь, когда все во дворце стихло.
Ее супруг так и не явился, что несказанно удивило Роксану, уже прекрасно уяснившую тот факт, что царь Македонии всегда держит свое слово. Но сегодня, пообещав явиться к ней после пира, Искандер почему-то так и не пришел.
— Что произошло?— Роксана чуть ли не за милю чуяла беду и неприятности. Она остановила хилиарха на полпути к главному залу, где несколько часов назад Александр пил со своими воинами и целовался с Багоасом на глазах у всех.
Именно тогда Роксана наконец-то смогла разглядеть те самые эмоции в глазах хилиарха, о которых до этого момента лишь подозревала.
Ни с чем не сравнимая боль, отчаяние, говорившее о том, что сын Аминтора уже почти смирился с тем, что приходится делить возлюбленного со всем миром, и, разумеется, ревность. О, как же она была сильна, пылая в голубых глазах, она просто властвовала на тот момент в душе и сердце Гефестиона.
Но теперь, глядя в эти самые глаза, чуть притушенные полумраком коридоров, Роксана не могла разглядеть вообще каких-либо эмоций кроме недоумения в купе со страхом.
— Что случилось?— уже твердым и даже властным голосом повторила она свой вопрос.
Но ответа не последовало. Еще бы, женщинам, даже царице, не обязательно знать о военных делать или даже просто о делах царя. Ее дело быть подле него, делить с ним ложе, что бы в дальнейшем осчастливить наследником.
В глазах хилиарха Роксана видела четкий отказ в ответе на поставленный вопрос. Уж кто-кто, а Гефестион никогда не раскрывал тайн, витающих вокруг Александра.
Неужели можно быть настолько преданным?
"Любовь бывает разной, Роксана..."
Она схватила Гефестиона за руку как раз в тот момент, когда он уже собирался проститься. Взгляд карих глаз царицы скользнул по отрешенному выражению лица хилиарха, задержавшись в омуте глаз.
— Ты не устал еще хранить все в себе, защищать и оберегать того, кто пренебрегает твоими чувствами?— она выплюнула эти слова, словно сгусток яда.
О да, Роксана ненавидела Гефестиона уже за то, что тот чаще нее был подле царя, владел его сердце... Но больше всего она ненавидела его за "закрытые глаза". Царица не могла понять, как можно вот так просто закрывать глаза и отводить взгляды, когда любимый человек, можно сказать, изменяет тебе на глазах, даже не стесняясь.
"Он царь..."
Черта с два, разве такое оправдание можно принять, когда неоднократно слышишь, что Гефестион друг Александра, а не царя Македонии. Но разве такое возможно?
— Почему ты это терпишь?— ее пальцы сильнее сжали руку хилиарха чуть выше запястья.
В ответ была ухмылка и вновь этот отведенный в сторону взгляд. Он не хотел или даже не желал разговаривать с ней на подобные темы, он не собирался обсуждать их с Александром отношения.
— Любовь бывает разной,— Гефестион заговорил такими же словами, что некогда и Александр, вот почему Роксана усмехнулась, но все же решила послушать.— Искренняя любовь способна вынести любые испытания, будь то ревность, злость или иное чувство. К чему закатывать скандалы, когда ты четко знаешь, что сердце любимого принадлежит только тебе.
— И ты во все это веришь? Не кажется ли все это по-детски наивным?— Роксана не могла или даже не хотела верить, что эти самые чувства могут быть настолько сильными.— И ты хочешь сказать, что, целуясь и деля ложе с этим мальчишкой евнухом, он остается верен тебе? Не кажется ли все это бредом?
Гефестион усмехнулся.
Его взгляд скользнул по красивому лицу царицы, по тонкой шее, а затем перешел на пальцы, все так же сжимающие его руку.
— Это сложно понять, пока не испытаешь.
— А ты сам,— неожиданно она сделала шаг вперед, и подошла почти вплотную,— изменял ему когда-нибудь?
— Никто из нас не сделал из камня, царица,— уклончиво ответил хилиарх.
Роксана на мгновение призадумалась, слушая свой внутренний голос и взвешивая все "за" и "против". Что она теряла, в случае сближения с этим македонцем? Разве что могло остановить желание подарить Александру наследника. Но царь уже давно не навещал ее, а человеческое тело, как сказал Гефестион, сделано не из камня.
— Так да или нет?— выдохнула царица, глядя в глаза хилиарха, будто пытаясь увидеть его душу.— Уверена, что да... Но смог бы изменить еще раз?
Ее глаза вспыхнули каким-то потусторонним дьявольским огнем, будто из властной царицы Роксана вновь превратилась в девушку-дикарку.
— Допустим, со мной...
Гефестион усмехнулся, но так ничего и не ответил. Поведение Роксаны было странным и необычным. Оно заставляло задуматься над тем, что царица что-то задумала и возможно даже в отношении самого царя.
Высвободив руку из цепких пальцев, хилиарх слегка склонил голову в знак почтения и прощания, а затем направился к себе. Ему предстоял разговор с Александром на тему смерти Клита. Всем сейчас было тяжело, а царю всех царей особенно.
Постучав лишь для приличия, ведь в покои царя хилиарх мог входить и без предупреждений, Гефестион перешагнул порог и прикрыл за собой дверь.
Александр уже спал, если можно назвать сном беспокойное метание по кровати. Присев рядом с возлюбленным, сын Аминтора легко коснулся пальцами его волос, а затем перевел взгляд в сторону окна.
В последнее время Александр становился безумцем в своей погоне за новым миром. Он отдалялся, замыкался в себе, иногда даже не посвящая друга в свои планы, и больше времени проводил в обществе Багоаса. Сама Роксана не раз намекала на все это, но, видимо, Александра не волновало мнение царицы, а с хилиархом они все реже оставались наедине.
Еще раз взглянув на Александра, Гефестион коснулся его виска губами и покинул опочивальню царя и друга.
И вновь мысли вернулись к необычному разговору с царицей. Роксана была странной женщиной, она до сих пор оставалась загадкой, и, видимо, поэтому все до сих пор избегали ее общества. Вернувшись к себе в покои, Гефестион наконец смог расслабиться и вздохнуть свободнее.
Обязанности хилиарха были тяжелым грузом, необходимо было всегда быть начеку и знать, когда и при каких обстоятельствах можно и нужно ответить за самого царя. Но к счастью таких моментов было не много, а посему Гефестион чаще всего просто находился рядом с Александром, как с другом, а не как с царем.
Засыпая, сын Аминтора вновь вспомнил безумные глаза царя Македонии, когда тот назвал Клита изменником и предателем, а потом начал оглядывать толпу, интересуясь, кто еще решил изменить Родине и своему царю. Гефестион вздохнул.
Тогда Александр был так близко, что можно было его коснуться, в какой— то момент даже обнять. Он видел в глазах друга доверие, ведь уж кого, а своего филэ Александр никогда не мог уличить в измене, ведь ее как таковой не существовало.
Сквозь дрему хилиарх услышал скрип двери, но решив, что это просто сквозняк, вызванный ночным вавилонским ветром, не стал открывать глаз.
Он мог бы посчитать, что это просто сон, если бы не такое отчетливое прикосновение губ к коже, легкое, почти невесомое. Но вот, поцелуй стараются углубить, а постель прогибается, когда кто-то оказывается рядом.
Гефестион распахнул глаза как раз в тот момент, когда ночной гость отстранился. В тусклом слегка приглушенном свете ламп блеснули хитрые почти звериные глаза.
— Молчание знак согласия,— раздался шепот возле уха, обдавая кожу горячим дыханием, а затем новый поцелуй накрыл губы...
Все мы состоим из плоти и крови, все знакомы с инстинктами и желаниями этой самой плоти. Разве можно устоять, когда рядом с тобой красивая женщина, заставляющая одним своим видом замирать сердце. Как можно оказаться незаинтригованым и незаинтересованным, когда ее тонкие пальцы скользят по твоему телу, заставляя кожу покрыться мурашками наслаждения.
Новый поцелуй, и уже руки сами притягивают ее к себе, а губы отвечают на поцелуй.
Роксана всегда умела добиваться своего, она просто знала, как это делать. В то время, как Гефестион так и не смог сказать четкого "нет"...
Она ушла ранним утром, стараясь быть незамеченной, прошла по коридорам до своей опочивальни, а затем прикрыла глаза, опустившись на ложе. В тот момент она была благодарна всем любовникам царя на свете, что из-за них супруги имели разные спальни.
Прошедшая ночь надолго останется в памяти, ведь ее нельзя назвать изменой, учитывая, что Гефестион "тоже Александр".
Роксана улыбнулась, потянувшись, как кошка, а затем все же открыла глаза. Взгляд ее устремился в окно. Там далеко у самого горизонта первые лучи солнца возвещали о новом дне и, возможно, новых отношениях между царицей и тем, кого больше всего на свете любит царь Македонии. Но было одно "но" — вряд ли хилиарх позволит себе такую ночь еще раз, ведь его натура непременно решит, что это была измена...