Портрет Полины Григорьевны Куц я увидела задолго до того, как познакомилась с этой удивительной женщиной
В журнале Огонёк была статья о знаменитом художнике, муже Полины Григорьевны. На цветной репродукции была изображена темноволосая женщина в простом ситцевом платье, облегающем стройную фигуру.
Ни в одном из женских портретов я не видела столько теплоты, нежности, любования и чувственности. Счастливая любящая женщина изображена на фоне старинного дома с тесовыми воротами и цветущим садом. С этим домом связано самое трагическое событие в жизни Полины и Николая Куц.
Николай Константинович Куц готовился к персональной выставке. Картины были отобраны и подготовлены к отправке в Париж. Художник известен не только в Советском Союзе, но и за рубежом, о нём появляются статьи в зарубежной прессе, у него блестящее будущее.
Но все надежды и планы рухнули в одночасье из-за пожара. Погибли живописные полотна, в которые художник вкладывал всю свою душу. Несколько сотен картин Николая Константиновича извивались и корчились в огне.
Как можно пережить такое горе?! Можно, если рядом любящая жена, которая нашла нужные слова утешения: «Не отчаивайся, Коленька! Это не катастрофа».
Да, не зря художник привёз себе жену из далёкого Чимкента. Только такая женщина казачьего рода-племени из многодетной семьи сосланных в казахские степи зажиточных трудолюбивых крестьян могла стать верной и надёжной спутницей жизни гениального художника.
Знакомство их состоялось в книжном магазине. Боковым зрением Полина заметила незнакомого мужчину. «Чужестранец какой-то» - подумала она.
Николаю достаточно было одного быстрого взгляда, чтобы разглядеть в стройной романтичной девушке будущую жену. У него уже была одна неудачная попытка создания ячейки общества, после развода с женой Александрой он и не помышлял о женитьбе. Однако в первый же день знакомства с Полиной он сделал ей предложение руки и сердца.
Полина не была готова к такому стремительному развитию событий, но пообещала подумать. После нескольких месяцев переписки она всё же решилась приехать в подмосковный Загорск. Через некоторое время сыграли скромную свадьбу.
Венчались Николай и Полина в деревне Шеметово: священник деревенской церкви был знаменит на всю округу тем, что не отчитывался перед партийным руководством района о совершённых в храме святых таинствах венчания и крестин.
Николай был счастлив. Он боготворил жену, сравнивал её с романтическими героинями любимых книг.
«Любил, как сон, прелестную, с мечтой и грустью в облике, почти полунебесную, стоящую на облаке» - повторял он стихи любимого поэта Василия Фёдорова. А когда фигура Полины после рождения двух детей немного округлилась: «Мой вкус перемещается от Рафаэля к Рубенсу».
После пожара в доме на Пушкарской улице Куц переехал в другую мастерскую.
Старый дом на Крестьянской улице был холодным и неуютным, без элементарных удобств. Полина принялась приводить дом в порядок, ей помогал родной брат Илья.
Знаменитый художник Куц долгие годы жил вне дома. По приглашению Ираиды Богдановой, которая была хранительницей культурного наследия Рерихов, Николай Константинович жил и работал в Москве, в квартире Юрия Николаевича Рериха.
Полина старалась поддерживать Николая Константиновича. Она оставляла маленьких детей па попечение младшей сестры Нины и мчалась в Москву – надо же привезти мужу чистую одежду, приготовить настоящую домашнюю еду и накормить большое количество высокоинтеллектуальных людей. И совсем не важно, что все эти чужие люди смотрят на неё, как на обслуживающий персонал. Главное – быть рядом с любимым мужем.
Ираида Богданова, в 66 лет выйдя замуж за 38-летнего Виктора Юлиановича Васильчика, находилась полностью под влиянием мужа. Музей не был создан, а пройдоха Васильчик отправил жену жить на дачу, чтобы продавать бесценные полотна Рериха,которые ему не принадлежали. Николай Куц в такой ситуации оказался "персоной нон грата"
Николай Константинович вернулся в дом на Крестьянской улице. Это было самое трудное для творческих людей и для всей страны время, которое потом назовут «лихие девяностые».
Для любого настоящего мужчины самое главное в жизни – быть востребованным.
Николай Константинович был готов на любые тяготы и лишения, его не пугало отсутствие денег. Но он не был готов к отсутствию заказов, к ничегонеделанию. Пустоту, уныние и тревогу ненадолго притуплял алкоголь, но потом вместе с физическими муками похмелья появлялись недовольство собой, чувство вины, раздражительность.
Полина боролась изо всех сил. То уговорами, то угрозами развода пыталась вразумить мужа. А тем временем надо было кормить семью.
Начала рисовать. Не пейзажи и не натюрморты, а шкатулки, матрёшки и расписные разделочные доски помогали заработать на хлеб насущный. Вечерами вязала на спицах свитера и жилетки, чтобы мужу было не так холодно.
Постепенно жизнь вошла в своё русло. Николай начал посещать выставки в Доме Художника, общался со своими коллегами. Рисовал портреты простых людей за символическое вознаграждение. Любой посторонний человек мог стать счастливым обладателем собственного портрета, выполненного великим художником.
Николай Константинович не дожил до своего 70-летнего юбилея несколько месяцев.
Сейчас Полина Григорьевна живёт в том самом доме на Крестьянской улице.
В доме Полины тепло и уютно. Сын отремонтировал все комнаты, сейчас делает пристройку к дому. Особенно мне понравилась облицованная итальянской кафельной плиткой комнатка с душевой кабинкой и другими чудесами сантехники.
Возвращаясь от Полины, я размышляла о том, что всё-таки не прав был Пастернак – надо заводить архивы и трястись над рукописями. С каким интересом прочли бы сейчас внуки великого художника переписку Полины и Николая!
Тот портрет Полины на фоне бывшей мастерской великого художника Куца существует только в моей памяти и в памяти Полины. Возможно, где-нибудь в архиве журнала «Огонёк» хранится репродукция этого шедевра, погибшего при пожаре вместе с другими работами.