Дума о смерти
Из бассейна «А» в бассейн «Б» переливают воду, и надо подсчитать, куда и сколько воды попадет. Ну, ладно бы - это был морс. Он сладкий и в носу щиплет, или уж пусть молоко, чтобы увезти на маслозавод. А зачем перетаскивать воду из буквы в букву, вон ее сколько: хоть в пруду, хоть в речке. Возьми две бочки, налей в роднике чистой воды и пои лошадей – это польза. А еще лучше вот: «А» и «Б» сидели на трубе. «А» упало, «Б» пропало, что осталось на трубе? Я бы первый поднял руку. Марь Тимофевна спросила, а я говорю – «И». Она скажет: «Не поняла». Весь бы класс захохотал, а я бы сказал: «Марь Тимофевна, это буква «И».
Ну вот – мамка опять дерется. Говорит: «Глядишь в книгу, а видишь фигу. Бестолочь, не будешь учиться, с голоду подохнешь». И дала подзатыльник. А у мамки рука ого-го какая.
Вообще-то она не права. Взрослые, когда ругают, то думают, что они никогда бы так не поступили. Во-первых, мамка не мужик и даже не мальчишка, во-вторых – надо же войти в шкуру ребенка. Да куда там, но она такая большая – любая мальчишечья шкура лопнет. Конечно, учить дисциплине нужно, но зачем драться? А язык на что?
Подыхать – это плохо. В овраге лежат дохлые собака и телок. Воняют, и все ребра вылезли, аж страшно. Умереть лучше. Вон, бабушка у соседей умерла. Ее искупали, одели в самое лучшее – новое. Лежит, как будто после бани отдыхает, только совсем не красная. И дед у них давно так же умер.
Нет, умереть хорошо, а подыхать хуже. Тебя заколотят в гроб, а тебе есть охота. Почмокаешь губами, а еды нет, так тяжко и представишься.
Я теперь буду жить. Мы перебрались в дом Леньки. Мамка с папой Колей (я его теперь так зову) поженились. Мы с Линем спим на печке. Красота – утром проснешься, и сразу пахнет вкусным. Бабуля еще не представилась и печет пирожки. Братан любит поспать, а я вскакиваю и хватаю с полотенца горячий со сковороды пирожок. Мамка говорит: «Чадо, хоть умойся сначала, потом ешь, проглот». Это она для моего воспитания. Я наедаюсь от души и лезу на печку. Надо же поковырять перышком у Линя в носу. Он думает, что по нему муха ползает. Потом вскакивает и бросается на меня. Но ему тоже хочется пирожков. И борьба мгновенно прекращается.
Теперь Марь Тимофеевна пусть хоть не только по арифметике ставит двойки, я не умру. Папа Коля работает, и мамка работает, а кто много работает, голодным не бывает и ихнии дети тоже.