Анатолий Алексеевич Смирнов, директор ФГУПа был не то, что атеистом, но если так можно выразится, человеком мало верующим.
На всякий случай заходил он иногда в церковь, ставил свечки, и бормотал что-то перед образами.
Выходя из храма крестился, делал три поклона, насколько живот позволял, и, думая о чем-то о своем и со скорбным видом шел к автомобилю, раздавая нищим по 50-100 рублей. За неимением мелочи в карманах.
Всякий случай наступил однажды жарким летом 2010 года.
В ночь с субботы на воскресенье водитель Николай доставил Анатолия Алексеевича домой на Чистые пруды. Когда супруга Мария Сергеевна открыла дверь, коротко доложил:
- Дрова.
Мария Сергеевна молча кивнула головой в сторону кабинета и Николай привычным маршрутом понес шефа на диван.
Уложив Смирнова он удалился и Мария Сергеевна осталась одна, не считая тела мужа, которое лежало при полном параде, и испускало через нижнюю губу слюну до пола. И всякие звуки.
Мария Сергеевна была холеной, хорошо сохранившейся женщиной, которой все опротивело. Фитнес ее больше не забавлял, дзен-буддизма она не понимала, и даже бывая в Венеции или на распродажах в Милане пребывала в меланхолии.
Молодость у нее была бурная, жизнь кипела, мужчины менялись как перчатки. Но все проходит. Особенно у женщин. И молодость прошла. Лучшие годы были потрачены на мужа-животное, сын вырос и жил отдельно. И как говорится от яблони недалеко свалился.
-Туфли, что ли снять,-подумала Мария Сергеевна, но вместо этого отключила кондиционер, чтобы не застудить гада. И удалилась к себе в спальную.
Анатолий Алексеевич проснулся от яркого света и нестерпимой жары.
Посреди кабинета в блистающих белых одеждах стоял Ангел.
Яркий слепящий свет исходил от лика его и крыльев, стоял он молча, грозно сдвинув брови. Анатолию Алексеевичу даже показалось, что из очей его брызжут искры. Он пал ниц и не смел глаз поднять.
-Ну,-услышал он громоподобный глас Ангела,-расскажи, смерд, как соблюдаешь ты Божьи заповеди.
Анатолий Алексеевич вообще сник.
Надо сказать, что здесь по всем позициям у директора ФГУП были сплошные проколы. Двадцать пять лет госслужбы просто так не проходят. Если по первым шести заповедям хоть как-то можно было отмазаться, то по оставшимся четырем у Анатолия Алексеевича была прямая дорога в геену огненную.
Смирнов не то, что говорить - он мычать не мог. Ему очень сильно хотелось раствориться, рассеяться, исчезнуть.
Но не тут-то было.
Говорил Ангел долго.
Он перечислил все, что было, а успел Анатолий Алексеевич за свою жизнь многое.
Там, где комар носа не подточит, так, что никакая спецлужба не найдет, все счета во всех банках, две виллы, одна в Ницце, другая на Гавайях, записанные на таких дальних родственников, что такой воды на киселе не сыскать, бюджетные деньги в оффшорах, секретарши, любовницы, просто девочки по вызову, мальчик Коленька с небесно- голубыми глазами из сауны на Красных воротах, все, что даже Анатолий Алексеевич с трудом мог вспомнить - все было перечислено в длинной речи грозного Ангела.
По всему было видно, потрудилась небесная канцелярия на славу.
В шестом часу утра Мария Сергеевна, выйдя в туалет, обнаружила дверь в ванной комнате открытой. Там она увидела мужа, прильнувшего к крану с холодной водой над раковиной.
С минуту она подождала, супруг закрыл кран и выпрямился.
-Даже галстук не замочил, скотина,-отметила про себя Мария Сергеевна, и только собралась начать, как вдруг, приглядевшись к мужу, осеклась.
Глаза Анатолия Алексеевича были в слезах, лицо потерянное, руки тряслись и не находили себе места.
-Машенька,-обратился он к супруге. Мария Сергеевна насторожилась.
-Мне надо с тобой поговорить.
Теперь уже и Мария Сергеевна растерялась:
-во-первых, она никогда таким мужа не видела,
-во-вторых, Машенькой ее супруг называл последний раз лет 15-18 назад.
Муж взял ее за руки, они прошли в кабинет и присели на диван.
Анатолий Алексеевич начал свой рассказ с появления Ангела, но увидев расширяющиеся глаза супруги сразу остановился.
-Машенька,-еще раз обратился он к ней,-прошу тебя, выслушай. Я не сошел с ума, и это не белая горячка. Марии Сергеевне стало интересно, она решила не дергаться и по всему видно – обратилась во внимание.
Анатолий Алексеевич опять начал с появления Ангела и своих переживаний, и хотел было рассказать жене все, что говорил ему посланник небес, но вовремя одумался и некоторые детали опустил.
Закончил он так:
-Там,-показал он пальцем в потолок,- про меня все знают, произнес он дрожащим голосом.
Как реагировать Мария Сергеевна не знала. Чего только не было во времена ее бурной молодости, но в таких переплетах она не бывала, и, что сказать на ум не приходило.
Воцарилась тишина. Только слышно было, как по металлическому отливу за окном цокала когтями черная ворона и временами косила глаз на супругов.
В конце концов Мария Сергеевна вымолвила:
- И, что? Чем закончилось?
А ничем не закончилось. Ангел, закончив речь, просто исчез, не оставив никаких следов.
Немного успокоившись супруги решили, что это было предупреждение, и Анатолий Алексеевич должен коренным образом изменить свое поведение. Надо сказать, что для этого ему и так никаких советов не требовалось.
Все воскресенье он ходил весь не свой и даже не похмелился. Порывался еще поговорить с Марией Сергеевной, но та перегара не выносила и под предлогом шопинга уехала из дома.
В понедельник вышел на службу и вечером после работы вернулся домой вовремя и с букетом цветов.
Анатолий Алексеевич изменился кардинально.
В течении недели он дважды исполнил супружеский долг - во вторник в 00.23, и в четверг в 23.47.
Нельзя сказать, что супруга была от этого невообразимо счастлива, но видя старания мужа, соответствующий вид изображала. Правда после душа сразу засыпала, - как Анатолий Алексеевич в былые времена.
А Смирнов заснуть не мог долго, и глядя в потолок, о чем-то размышлял.
Пару раз звонила Лола с Цветного бульвара и Светик с Арбата, но Анатолий Алексеевич девушкам отказал, сославшись на занятость и соврал, что две недели будет отсутствовать,- по заданию президента будет инспектировать Дальневосточный Федеральный Округ.
Несмотря на все старания тревога не отпускала.
Был у Смирнова старый товарищ - Евгений Борисович, еще по работе в комсомоле. Трудился он нынче в ЦБ одним из замов, мог решить любой вопрос и дать дельный совет.
Решил Анатолий Алексеевич поделиться с ним своей бедой, может, что подскажет.
Вечером встретились в Palazzo Ducale, выпили, как водится за встречу и Анатолий Алексеевич поведал свою историю.
Евгений Борисович выслушал внимательно, не перебивая, эмоций никаких не обозначил, сделал глоток коньяка и начал:
-Вот, что, Толя, запомни. Наши с тобой ангелы, и хранители и карающие, все трудятся в одном месте - в администрации. И чтобы не вызвать их гнев, нужно одно - не забывать, когда у них дни рождения и иные государственные праздники. И конечно выполнять их небольшие просьбы.
Евгений Борисович поковырялся в носу, внимательно осмотрел козявку на пальце, вытер его о салфетку и продолжил:
-Так, что нечего ссать. А вот пить, особенно в жару, надо меньше. Мы с тобой не в райкоме комсомола, годы не те,-заключил он.
Анатолий Алексеевич и сам все это прекрасно знал, но из уст Евгения Борисовича все прозвучало так убедительно, так незыблемо, что сразу стало как то спокойней.
Будто где-то в глубине, внутри себя комок тревоги, который не давал спокойно жить последние недели, вдруг рассосался, распался на атомы, испарился, освободив место покою и давно забытой радости простого бытия.
Выпили за хороших людей.
За дружбу.
За взаимопонимание.
Анатолий Алексеевич предложил продолжить в сауне. Евгений Борисович был не против, но в своей. И от Лолы и Светика он тоже отказался.
-Свои есть, проверенные. И безотказные. Как автомат Калашникова.
Посмеялись. Поехали.
Вернулся домой Смирнов не поздно, свежий и бодрый. Чмокнул Машеньку в щечку, принял душ и лег спать. И заснул безмятежным сном молодого инструктора райкома комсомола.
Дома тоже все устаканилось. Мария Сергеевна увлеклась обустройством коттеджа, Николай ей помогает. Сына устроили на хорошее место в Роснефть.
В общем все хорошо, покой и умиротворение.
Правда иногда прилетает черная ворона и вышагивает по отливу, как часовой, туда-сюда. Будто, что-то отсчитывает, или сказать хочет.
Но Анатолий Алексеевич перестал обращать на нее внимание.
Предрассудки все это.