Григорий вышел подышать воздухом во двор, тихонько прикрыв за собой дверь. Он не хотел разбудить ни одного из членов своей большой семьи. Июньская духота донимала его вот уже несколько дней, было нечем дышать даже ночью, когда по определению должно становиться легче. Односельчане, работающие в поле, успевали восстановить силы за время ночного сна, наслаждаясь приятной ночной прохладой. Григорий не перегревался на солнце, так как рабочий день у него проходил в кабинете администрации, и там даже был вентилятор. От удушающей нехватки воздуха он перестал носить галстуки, расстегивал верхние пуговицы рубашки, пил ледяную воду.
С ним никогда такого не случалось, он даже гордился своим здоровьем и работоспособностью. Всегда с легкостью справлялся со своими обязанностями днем, и к тому же содержал домашнее хозяйство. Он ухаживал за скотом и птицей дважды в день, работал в огороде и поле по выходным. Поэтому он знал, что это неприятное самочувствие никак не связано с болезнью или хандрой. Григорий считал себя счастливым человеком, испытывая удовлетворение от своей жизни. Успешно окончил техникум в районном центре, отслужил два года на благо Родине и женился на первой красавице деревни. Он был мужчиной, которого ставили в пример его ровесникам, от чего те открыто завидовали.
Марьяна подарила ему двоих замечательных сыновей-погодок. Мальчишки унаследовали черты любимой жены, но это не смущало Григория. Он любил их всем сердцем. Будучи благодарным родителям за хорошее воспитание, старался растить мальчишек, используя такие же методы. Безусловно, он самый счастливый сын, муж и отец. Но предчувствие беды по ночам тяжестью в груди сдавливало легкие и не позволяло дышать полной грудью, и еще странный звук проникал в голову, принося с собой боль. Он сравнивал его с вороном, как если бы ужасная птица скребла когтями мозг внутри черепа, похлопывала сухими крыльями, и отщипывала твердым клювом мелкие кусочки. Больше никто не испытывал такого дискомфорта, не слышал странных звуков и не чувствовал подобной боли. Григорий спрашивал словно невзначай и родных, и приятелей. Звуки слышал только он и задыхался по ночам тоже.
Внимание мужчины привлекло нечеткое свечение в небе, которое затянули предгрозовые черные тучи, спрятав за собой звезды и яркий диск луны. Стало темно хоть выколи глаз, но приближение дождя не ощущалось. Пространство было лишено даже слабого дуновения ветра. Какая необычная и не характерная для деревни тишина. Григорий всмотрелся в черную тучу над головой и даже присел от неожиданности. Мелкие треугольники мигающего белого света расходились от центра к краям внушительных размеров круга. Они едва просматривались в темноте, но траектория была заметна. Нечто круглое и массивное огромных размеров зависло прямо над тем местом, где стоял ошарашенный человек, оно не двигалось, только свет от бегающих треугольников выдавал присутствие объекта. "Господи, это же НЛО", - мелькнула самая подходящая мысль в трепещущем сознании очевидца. Подступала паника, словно дикий медленно крадущийся зверь. Тело содрогнулось в агонии подступающего ужаса. И тут раздался уже знакомый, но в сотни раз увеличенный звук, заставивший Григория взвыть от боли, прижав руки к ушам, и упасть на колени. Гудение и мелкая вибрация проникали через ушные раковины прямо в голову, распространялись по периметру черепа и причиняли неимоверные страдания. Григорий закричал снова.
Усилием воли и повинуясь инстинкту самосохранения, он заставил себя подняться и побежать в дом. "Дети", - была вторая мысль, которая в конечном итоге помогла противостоять этому кошмару. Он ворвался в дом, не заботясь о тишине и страшась посмотреть в окна. Каково же было его удивление, когда вся семья мирно спала в своих постелях. В то время как он мучился от страшной боли, никого больше она, кажется, не беспокоила. Облегчения эта картина ему не принесла, тогда Григорий подошел к супружеской постели и потряс жену за плечи, чтобы убедиться, что она в порядке.
- Гриша, ты что? - испуганно зашептала Марьяна, скидывая его трясущиеся руки со своих плеч. - Который час?
- Прости, ты в порядке? Ничего не слышишь, ничего не болит? - закричал он, всматриваясь в ее сонное лицо.
- Все хорошо, я же спала, - недовольно промямлила она, и отвернулась.
Потом словно опомнившись, взглянула на него из-за плеча и озабоченно спросила:
- А с тобой-то чего? Кошмар приснился, что-ли?
- Да, видимо приснился, - уже шепотом ответил он, обнаружив, что боли и звука больше нет.
- Спи, я выйду подышать ненадолго, - Григорий решил проверить, улетела ли та штуковина, и крадучись вышел из дома.
Неизвестный объект находился там же, подмигивая зловещей симметрией огней. Григорию было страшно и холодно, он, не отдавая себе в этом отчета, по детски протер глаза. НЛО не исчезло. В голове носились тысячи мыслей, но он не мог выудить из хаотичного водоворота хотя бы одну, чтобы зацепиться за нее и что-то предпринять. Так и стоял, безмолвно пялясь в небо. Вдруг раздался хлопок закрывающейся двери. Оглянувшись через плечо, он увидел своих родных, стоящих на крыльце. И вдруг они схватились за головы и скорчились, застонав. Григорий знал, почему. Ужасный звук и боль от него вернулись. "Надо бежать", - он сумел-таки сформулировать мысль. Тут же как по волшебству за воротами притормозил небольшой синий микроавтобус.
- Бежим, - крикнул он своей семье и кинулся к водителю.
- Прошу вас, помогите, - попросил он его, открывая водительскую дверь.
За рулем сидел молодой парень с окровавленной ногой в рваной штанине и гримасой боли на лице.
- Садитесь, - хриплым срывающимся голосом произнес тот.
Семья уже подбежала к машине. Открыв заднюю дверь, Григорий поднял в салон сыновей и помог забраться жене. Паренек газанул, и автомобиль сорвался с места.
- Надо уехать подальше, - прокричал водитель и направил микроавтобус на дорогу, ведущую к выезду из села.
- Как же остальные? - забеспокоился Григорий, удобней рассаживая семейство на сиденья и нащупывая ремни безопасности.
- Они уже давно не наши, - сказал парень, - они...
Григорий хотел было потребовать объяснить все, заметив, что по мере удаления машины от НЛО, боль исчезала, оставался лишь звон в ушах. Но тут его внимание привлекло количество людей в салоне - их было четверо помимо его и водителя. Он обомлел, когда всмотревшись в лица, увидел, что младших сыновей двое похожих как две капли воды.
- Па-Павлуша? - тихо позвал он.
- Что, пап, - отозвались они оба.
- Павлик, ты, ты который? - ничего больше не смог придумать ошарашенный отец, чувствуя, как волосы встают дыбом.
Ведь один из них точно его младший сын, а другой тогда кто?
- Эй, парень? - окликнул он водителя. - У меня тут два одинаковых моих младших сына, что происходит, черт возьми?
Марьяна, однако, сидела спокойно и смотрела в окно, как и старший сын. Они не замечали того, что происходило.
- Смотри в глаза, - крикнул парень. - И выбрасывай в окно того, который не твой.
Григорий находился в ужасе и, нащупав сбоку включатель, нажал его. По салону разлился дрожащий свет, зловещая картина стала еще страшней. На него смотрело две пары глаз одинаковых как у близнецов. У него возникло чувство, что ни один из них не был его сыном.
- Павлуша, сынок, я люблю тебя, - сказал он первое, что пришло в голову.
Они оба ответили:
- И я тебя, пап.
Но только у одного из них при этом засветились глаза теплотой и любовью. Григорий взял мальчика и пересадил к Марьяне. Он уверился, что она и старший сын на самом деле ничего не замечают. Наверно, они до сих пор в шоке, но думать об этом было некогда. Клон с ледяными глазами, в которых не отражалась ни одна эмоция, с такой же картинной улыбкой собрался пересаживаться вслед за Павлушей. Григорий принял решение, и быстро открыв окно со своей стороны, трясущимися руками схватил клона и стал выпихивать наружу на полной скорости.
- Нет, папочка, что ты делаешь, не надо, пожалуйста, - завопило чудовище голосом его сына и начало упираться.
- Ты не мой сын, - хрипел Григорий, пытаясь убедить и себя, что сделал правильный выбор.
Он был сильнее ребенка и вскоре мальчишка выпал из окна с диким криком. Боясь повернуться и посмотреть на оставшегося, Григорий медленно опустился на пол и закрыл влажные от слез глаза. Потом решительно поднял их вверх - Павлик сидел рядом с мамой и смотрел в окно. Начинало светать. "Это мой сын", - успокоился Григорий, чувствуя, как сердцебиение приходит в норму.
- Подъезжаем к городу, - сказал незнакомец за рулем.
Григорий подвинулся к нему поближе и спросил:
- Что ты знаешь? Расскажи мне!
Парень погладил раненную и все еще кровоточащую ногу, и, не оборачиваясь, ответил:
- Это вторжение, дружок, и мы остались одними из последних, кого не заменили. Одни клоны вокруг, они забрали всю мою семью, и когда я это понял, мне пришлось их, их всех, черт, ну ты понимаешь..., - на последних словах его голос сорвался.
Григорий похолодел. Минуту назад он сам совершил нечто ужасное, что же довелось сделать этому парню? Он не хотел знать подробности.
- Как тебя зовут, приятель?
- Степан, - пробурчал тот, глядя на дорогу.
Потом внимательно посмотрел на Григория и тихо, почти шепотом, добавил:
- Оглянись.
Григорий оглянулся. Там, где сидела его семья было пусто - ни сыновей, ни жены.
- Что это, где они? - закричал он, шаря под сиденьями и выглядывая в окно, начав всхлипывать и материться.
- Никого здесь не было, - сказал парень. - Выбросив клона, ты избавился и от иллюзии.
- Где моя семья? - не мог поверить в происходящее Григорий. И тут он обратил внимание на пустоту предрассветных улиц районного центра. В это время никогда не было так безлюдно. Город просыпался очень рано.
- Где все?
- Я не знаю, мужик, может их забрали, может подменили?
- Что нам делать? - спросил Григорий, чувствуя, как липкий пот стекает по спине.
- Спасать для начала таких как мы, - твердо сказал парень. - И держаться подальше от ночных летающих объектов.
- Как мы их узнаем? - спросил Григорий,но ответа не понадобилось.
Справа к ним бежал человек, и кричал с круглыми от ужаса глазами:
- Стойте, прошу вас, стойте!!!
За три дня их стало семеро,двое мужчин кроме них и три женщины. И у каждого своя, но похожая история. Днем переезжать из города в город было не страшно, главной задачей было найти себе пропитание. Но и это было не просто, ведь клоны находились повсюду и чувствовали человека, если тот оставался в одном месте достаточно долго. Тогда эти твари нападали, пытаясь убить единственных выживших среди людей. Но страшнее всего становилось по ночам. Прилетали гигантские "тарелки", появляясь там, где еще были люди, и оглушали их страшным звуком. Что происходило потом с теми, кто не выбрался - они не знали. Зато чужаки всегда знали, где прячется человек, возникая вдруг из ниоткуда и причиняя боль. Со временем их маленькая группа научилась не вглядываться в лица клонов, не улыбаться и говорить безэмоционально, словно роботы. Сколько они так скитались, они не знали, потеряв счет времени.
Но однажды они нашли себе приют, там, где клоны больше не пытались их убить. Этот дом был просторным, теплым, с множеством комнат. У Григория всплыло в памяти слово "санаторий", и он поделился этим с остальными. Им разрешили поселиться в нем, видимо потому, что выживших людей осталось мало. Здесь клоны, занимаясь своими делами, только иногда оставались с каждым из них наедине, пытаясь поговорить или что-нибудь узнать, сверля при этом нечеловеческими бездушными глазами. Были среди спасшихся те, кто не мог принять уничтожение землян, кто сопротивлялся до последнего, пытаясь бороться или хотя бы кричать о своем горе. Таких клоны запирали в комнаты без окон и никогда не выпускали оттуда. Их группа решила дожить свои дни спокойно и не вступать с клонами в конфликт, приняв свое поражение душой и сердцем.
Несколько раз Григорий видел клонов и своей бывшей семьи. Они приходили за ним, такие похожие на когда-то дорогих сыновей и жену, но с холодными инопланетными глазами. Ему было невыносимо больно видеть их чудовищную оболочку без души. Он тосковал по миру, который знал раньше, в котором родился и вырос, и прожил 35 лет. И он ненавидел клонов, но чтобы не вызвать их гнев и выжить, он и шесть его товарищей вели себя тихо и молчаливо. Лишь иногда на прогулке позволяли себе обмолвиться несколькими фразами, тревожно оглядываясь по сторонам.
Празднуя последний день человечества, они собирались каждый год 25 июня и жгли огонь, используя стеклянную емкость и открывая при этом окно. Иногда, если повезло, удавалось раздобыть свечу, иногда приходилось жечь обычные газетные свертки. Спички они прятали в импровизированные тайники. Это были поминки по их жизням и по человечеству, пока его не уничтожили инопланетные клоны. Это все, что у них осталось.
Марьяна в очередной раз задала доктору вопрос, глядя на ссутулившуюся фигуру своего мужа во внутреннем дворике лечебницы:
- Доктор, есть надежда?
Он опустил глаза и промолчал. Спустя долгие годы работы с психологически больными людьми, он уступил профессиональному мнению, которое сотню раз диктовало диагнозы. Доктор больше не задавался вопросами и не искал ответов. Наблюдая за пациентами, создавалось впечатление, что они смотрят и не видят, слышат, но не понимают, словно их сознание находится в другом мире, а тело - в нашем, застряв меж границами реальности. Правильно ли отвергать существование того, что не поддается объяснению?