- Так, отдай мне свою сумку, а так же все острые предметы, зажигалку, - попросил Святоша, - а также шнурки, пояс и прочее.
- Всё-таки собираетесь меня изнасиловать и боитесь, что я буду сопротивляться? – хихикнула я.
- Обязательно, собираюсь, - кивнул любезный хозяин, - две тысячи лет ждал случая изнасиловать именно тебя, ночей не спал, ел через раз! Мы будем чиститься или мило беседовать? Беседовать лучше в гостиной, у меня, кстати, есть отличные гаванские сигары.
- О, сколько нетерпения, - я всплеснула руками, - такое впечатление, что вы жаждите очистить меня сильнее, чем я – очиститься.
- Это правда, - кивнул Святоша, - понимаешь ли, чтобы наделять своего напарника способностями, необходимо откуда-то брать энергию, я вот заряжаюсь, отбирая у других негативную энергию.
- О, Б-же, - охнула я, - а чем же ты, Жанка, питаешься?
- Умственной энергией, твоей, - фыркнула сестричка, - нормальные люди затрачивают её на умственную деятельность, а ты – не используешь вовсе. Вот я и подпитываюсь. Садись уже в круг, пока я тебя не выключила!
И вот опустились мы в круге на колени, а потом сели на ноги по-японски. Мужчина извлёк из кармана халата золотую зажигалку с каким-то не то гербом, не то символом и поджёг все четыре свечи.
- А что, ритуальные одежды или хотя бы кимоно не прилагаются? – поинтересовалась я.
- Всё это необходимо для воздействия на слабые разумы, - возразил любезный хозяин, - я же не собираюсь воздействовать на тебя, а только вытянуть негативную энергию. Если бы не один побочный эффектик, мы могли бы вообще сделать всё в гостиной, лишь на минуточку отодвинув чашечки с чаем.
Я открыла, было, рот, чтобы спросить, что это за «эффектик», но Жанка поспешно переключила моё тело на себя. Святоша протянул руки и взял мои ладони в свои, закрыл глаза. Брови его медленно поплыли вверх, уголки же рта наоборот, опустились вниз, а ещё через миг…. Знаете, есть такой миф, что за миг до смерти перед глазами человека проносится вся его жизнь. И моя таки пронеслась, да только наиболее ярко я видела все свои неправедные дела, проступки, грешки, преступления, остальное же пребывало в какой-то лёгкой дымке, а потом…. Мне рассказывали, что есть такая штука, совесть называется, до того моя почему-то молчала, а теперь же, видимо решила отыграться сразу и за всё, она будто разрушила какой-то защитный барьер и я, я вдруг явственно осознала ЧТО творила все эти годы. Каждая мелочь, каждый проступок. ЛОЖЬ…. РАСПУТСТВО…. ПОДЛОСТЬ…. ЖЕСТОКОСТЬ…. РАВНОДУШИЕ…. ВОРОВСТВО…. ЖАДНОСТЬ. В обычных условиях, у человека всегда имеются оправдания, сейчас же, мы с совестью оказались один на один, и она была вооружена самым страшным и неотразимым оружием – ПРАВДОЙ, а я, я стояла перед ней голая и беззащитная. И совесть не преминула нанести свой удар и возопила я от нестерпимой боли, слёзы брызнули из глаз, ибо осознала ВСЁ и ужаснулась. Разорвала я на себе платье своё, расцарапала ногтями лицо, схватилась за волосы и рвала их, но боль телесная не приходила, ибо ничто она перед болью ДУХОВНОЙ. Я кричала, пока не охрипла и плакала, била себя кулачками в грудь и раздирала кожу ногтями. А после, после я, наверное, потеряла сознание, или уснула, или умерла на миг…
И вот открыла я глаза и узрела мягкий, закрытый матами потолок.
- Ты там как, жива? – услышала я взволнованный голос Святоши.
- Не знаю, - тихо произнесла я, - может да, хотя можно ли считать живым существом столь бездушное и мерзкое создание, как я?
- Ну, раз ты всё осознала, значит, не совсем безнадёжна, - мужчина вздохнул, - увы, неко-торые оказываются столь «толстокожи», что никакая совесть не способна пробить щит их злобы. Ты что-нибудь хочешь? Попить, поесть?
- У вас ванная комната есть? – спросила я.
- Интересный вопрос, - святоши хохотнул, - я слышал, что был какой-то призрак, наделявший своих напарников способностью питаться солнечным светом и ещё какой-то, боявшийся воды и мыла, пуще смерти, но я не из таких. Только прошу, не запирай двери, меньше всего мне хочется, чтобы ты сотворила с собой что-то непоправимое, и залила мне плитку кровью, или пришлось из-за тебя ломать запоры.
- И сотворила бы, - я болезненно поморщилась, - но самоубийство – тяжкий грех, даже если речь идёт о таком мерзком создании, как я, а грехов на моей душе и так много. Непозволительно много, я бы сказала.
- Позволь мне проводить тебя, - мужчина подхватил меня подмышки, поднял легко, будто была я тряпичной куклой, повёл прочь из мягкой комнаты.
Наверняка и ванная комната была шикарной, но в том странном состоянии, в котором я находилась, я почти не осознавала, что меня окружает. Я с отвращением уставилась в большое овальное зеркало. Увы, и ненависть является грехом, о, я с удовольствием возненавидела бы эту мерзкую, отвратительную гадину, прячущуюся под красивой внешностью, пялившуюся на меня из зеркала. Одно радует – осветлять волосы больше не придётся, была блондинка – теперь стала седая.
Я протянула руку, открыла воду в кране и начала с остервенением тереть лицо, смывая косметику. Увы, вода могла смыть далеко не всё, благо на полочке нашлись и специальные средства для снятия косметики. Интересно, их забыла какая-то любовница Святоши, или они стояли здесь для таких как я, а возможно любезный хозяин не всё мне о себе рас-сказал…. Да какая разница. Я не успокоилась, пока лицо моё не стало чистым. О, если бы и душу можно было отмыть так же просто! Вытерев лицо обрывком платья, я случайно бросила взгляд на свои руки, скрипнула зубами и начала сдирать лак с ногтей, потом отгрызла длинные ногти, бросая огрызки в унитаз. Вновь глянула в зеркало. Нет, мало, я всё ещё не чиста. Я порылась на полочке и нашла антикварную опасную бритву. Я начала обрезать свои длинные волосы и не успокоилась, пока голова моя не стала гладкой, как колено. Естественно я не раз и не два порезалась, но боль, знаете, я больше не боялась её. Боль, это такой пустяк. Я столько лет, не задумываясь, губила свою душу, так что плакать о теле? Швырнув волосы в мусорное ведёрко под раковиной, я на миг задумалась, сбрила брови, потом обрезала ресницы, а потом, потом дорвала платье на груди, бритвой распорола итальянский лифчик, швырнула его на пол и приложила бритву к груди.
- Э-э-э, ты, ты чего творишь? – раздался вдруг голос сестрички, - совсем крыша съехала?!
- Я должна вырезать проклятый силикон, одно из орудий зла, из своих грудей, - торжественно произнесла я.
- Так, - сестричка поспешно перехватила управление нашим телом и положила бритву назад на полку, - хватит уже дурить. Я знаю, ЧТО ты чувствуешь, у нас ведь одно тело и переживаю я очищение не первый раз. От того, что ты изувечишь своё тело, легче не будет. Так.
Не успела я, и охнуть, как царапины, порезы и ранки затянулись, брови и ресницы отросли вновь.
- Если ты так радикально изменишь свою внешность, как объяснишь это своему окруже-нию? – поинтересовалась сестричка, - ты нам всю легенду к чертям, порушишь.
- Ты думаешь, я смогу общаться, или просто смотреть в глаза этим моральным уродам? – прошипела я, - более того, я не собираюсь возвращаться, да и некуда. Я не вернусь в это гнездо порока, там же всё, всё ворованное, всё добыто нечестивым путём!
- Я рада, что ты и это осознала, но вернуться придётся, - голос Жанки стал жёстким, - нам нужны твои деньги и квартира, как база. На какие шиши ты будешь оружие ремонтировать, платить Таксисту, мастеру перевоплощений и Хакеру? Ты жаждешь искупить все свои грехи? Так есть такой способ! Очищая мир от зла, не жалея тела своего, побеждая злодеев и карая преступников, ты вновь станешь праведной и чистой.
- Думаешь? – усмехнулась я, - ты вправду хочешь помочь мне или жаждешь моими руками обделывать СВОИ делишки, и решать СВОИ проблемы?
- И то и другое, - не стала спорить сестричка, - давай так, сейчас ты не в себе, пойдём, наверняка у Святоши должно быть запасное платье и бельё, нас же таких у него полно и каждая почти так же безумствует после очищения!