То ли перья сточились, а может, скрошились графиты
в карандашиках авторских, купленных в старых киосках,
или клавиши стёрлись в древних печатных машинках...
только пьесы не пишут... напрасно сочатся софиты
светом жадным на вдруг опустевшую сцену -
нет актёров... нет горестных драм и нескучных комедий.
роли сыграны с блеском, главные партии спеты,
словно был не театрик в кибитке, а пела Ла Скала,
что бросала эмоции в огнь и костром полыхала.
на подмостках невидимых жизнь откипела в куплетах,
кои ночью нашёптывал в уши непризнанный гений...
смытый грим не съедает свинцом забелённую кожу.
всё сгоревшее пеной морской отшумит и сольётся с ветрами,
не напишут о том никогда, предадут летописцы забвенью,
но недолго пустым будет жарких страстей пепелище,
и, окрепнув и силы набрав, наложив слоем гримы,
вновь артисты потянутся к лобному месту, взойдя на подмостки,
и сыграют по-новому старое, жизнь ведь циклична.