У абжуйских абхазов «абрзал» - название двулезвийного копья «представлявшееся в верованиях абхазов оружием божества молнии», - отмечает абхазский религиовед Л.Х.Акаба.1 В Бзыбской Абхазии известны только пули Афы (афырхи). «Это - круглые чёрные камни разных размеров, похожие на пулю, которые находят после того, как ударяет молния», - объяснил житель села Блабырхуа - Смел Барциц.2
Указанное примечательным образом согласуется с тем фактом, что по сообщению Ш.Д.Инал-ипа «термином «апсуа», кое-где абхазы называли не только абхазов вообще, но и как бы преимущественно часть своего народа - определённую группу общин или даже семейств. Так, по словам К.С.Шакрыл, в недавнем прошлом жители его родного села Лыхны, которое занимает центральное положение на территории Бзыбской Абхазии, словом «апсуа» именовали (правда, не без оттенка некоторого юмора и иронии) представителей Блабурхвинской общины и вообще население ущелья р. Бзыбь. Например, одного лыхненца по имени Муса из рода Кыжв соседи знали как «апсуа Мусу» за то, что он был родом из Блабурхвы».3 Причём эта община исторически примечательна тем фактом, что именно здесь были засвидетельствована священная роща с культовыми деревья (в том числе Г.Ф.Чурсиным и Ш.Д.Инал-ипа) со следами вогнанных в них множеством остроконечных металлических предметов в т.ч. и наконечников стрел (при абх. а-пса - «копьё», «пика», «штык»).
«Священная дубовая роща в общине Блабурхва Гудаутского уезда интересна в том отношении, - отмечал Г.Ф.Чурсин, - что на поверхности стволов некоторых деревьев торчат воткнутые в них железные с т р е л ы. Эти стрелы являются жертвенными приношениями п р е ж н и х почитателей священной рощи. В настоящее время абхазы не только не приносят таких даров священным деревьям, но не могут даже объяснить, кем и когда вбиты в деревья стрелы».4 (Разрядка моя - Л.К.) Летом 1967 года гребень горы, к которой ведёт горная тропа из с. Блабурхва, где расположена гигантская пихта, посетил Ш.Д.Инал-ипа. Ствол этой пихты со всех сторон на уровне человеческого роста «облеплен старинными железными стрелами, гвоздями, патронами и гильзами, подковами и прочими металлическими предметами. В течение веков они приносились в жертву священному дереву для спасения от грозы и благополучия в пути».5
Причём по сообщению известного абхазского археолога М.М.Трапш: «Для инвентаря абхазских мужских погребений характерно наличие наконечников копий и дротиков», тогда как в могильниках кобанской культуры показательным является отсутствие таковых.1 А по сведениям другого абхазского археолога О.Х.Бгажба: «Наконечники к о п и й очень часто встречаются в апсилийских погребениях».2
Известный русский ботаник Н.М.Альбов описавший жертвенники на перевалах Дзина, Химса и Авчар отмечал: «Жертвенники эти состоят из нескольких сложенных в виде четырёхугольных камней. Сюда каждый переваливший через хребет обязан положить какое-нибудь приношение Духу Гор, который иначе пошлёт ему на дорогу туман или снежную вьюгу. Приношения эти бывают самого разнообразного характера…. Никто из путников не смеет присвоить себе какую-либо из находящихся на жертвеннике вещей под страхом неминуемого наказания свыше. Описываемые жертвенники принадлежат, очевидно, глубокой древности, так как на некоторых из них в груде накопившихся веками приношений находятся, между прочим, железные наконечники с т р е л и к о п и й…».3 (Разрядка моя - Л.К.)
«Подобные жертвенники, называемые абхазами «места, где лежат стрелы», - отмечают Ю.Н. Воронов и В.Б.Левинтас, - известны и в ряде других высокогорных пунктах Западного Кавказа (озеро Кардывач, ущелье реки Бзыби, урочище Хабью и др.), а также в Верхней Сванетии».4
Так, общее число железных наконечников с т р е л только Напринского святилища, расположенного во внутри прямоугольной жилой ацангуары (по-абх. fqfyuefhf), составляет более 15000 экземпляров самых разнообразных форм. Здесь же было найдено около десятка грубо обработанных железных к р е с т о в, более двух десятков серебряных монет, кости животных и др.… «Материалы из Напринского жертвенника, - отмечают далее авторы, - позволяют впервые приоткрыть завесу над одним из очень важных моментов религиозной жизни населения Абхазии в средние века (Х1 - ХУ11 вв.), подчёркивают тот факт, что духи гор занимали видное место в языческом пантеоне абхазов».5
Следует учесть и тот факт, что культовые жертвоприношения традиционно совершались абхазскими пастухами в связи с подъёмом и спуском стад с альпийских пастбищ, причём именно божеству А ф ы владевшим всеми небесными явлениями. Об этом в частности писал и С.Т.Званба ещё в 1855г.: «При подъёме стад на горы в начале лета и при спуске их оттуда осенью пастухи приносят в жертву богу Афы барана, прося, чтобы он предохранил как их, так и стада от громовых ударов. Мясо жертвы употребляют в пищу».1 Об этом же писал и Г.Ф.Чурсин.2
В свете же установления исконной этнической принадлежности дольменной культуры на Кавказе следует особо подчеркнуть, что наконечники с т р е л и к о п и й являются также постоянными атрибутами инвентаря дольменных захоронений и погребений колхидской бронзы.3
Таким образом наконечники стрел и копий, по сути, выступают постоянными атрибутами языческих святилищ связанных с культом абхазского языческого божества А ф ы, который, судя по всему, в эпоху христианизации абхазов контаминировался с культом христианского св. Георгия.
И.А.Кипшидзе в статье «borzali» (borzali) своего словаря отмечает, что так называется железное копьё, стрела. «Одно такое к о п ь ё имеется в Цаишской церкви, остриё расчленено в д в а ствола, рукоятка короткая; складом таких к о п и й является джегетская церковь (jege св.Георгий), ныне пустующая, в селе Х е т а Зугдидского уезда; по народному верованию, эти к о п ь я доставляет в церковь св. Георгий, причём не в одинаковом на каждый год количестве: то больше, то меньше; чем больше к о п и й в церкви, тем счастливее будет год и обратно».4 (Разрядка моя - Л.К.). Далее автор поясняет, что «Джегета» груз. ;;;;;; (jegeta) - «возвышенность в селе Хета (Зугдидского уезда) со старинной церковью, где будто бы хранятся к о п ь я «borzali» св.Георгия».5
В этом же русле суждений лежит и факт обнаружения на территории Абхазии двух необычных железных наконечников стрел (хронящихся ныне в фондах Абхазского государственного краеведческого музея) и известных здесь под названием «Культовых стрел А ф ы». Причём исключительно культовая природа этих наконечников не оставляет никаких сомнений по той простой причине, что оба они необычайно б о л ь ш и х размеров. Так, один из них, найденный в 1948 г. в с. Поквеш, имеет: длину - 48 см., ширину лезвия - 15, 7 см. (арх. № 48 – 20). Другой наконечник из с. Беслахуба найден в 1971г : его длина - 60 см., ширина лезвия - 18 см. (арх. № 71 –28).
Известно, что к о п ь ё (этимологически восходит к глаголу «копать») колющее или метательное оружие, применявшееся во время войны и на охоте большинством народов мира. Первоначально оно представляло собой палку с заостренным концом (у абхазов ныне палка с железным наконечником, которая общеизвестна как «алабaшьа» и «апсалаба» при абх. апса (арsa) - «копьё, пика, штык» -Л.К.). В дальнейшем копьё состояло из древка длиной от 1,5 до 5 м. и наконечника (в каменном веке - каменного или костяного, а с эпохи бронзы - металлического). Особенно широкое распространение к о п ь ё получило в железном веке. В древнем мире и средние века - к о п ь ё главное оружие пехоты и конницы. До введения огнестрельного оружия к о п ь ё составляло главное оружие на войне. Метательное к о п ь ё - д р о т и к, короткое с каменным, костяным или металлическим наконечником, употреблялось с каменного века до средневековья. Дротики с наконечниками из камня и кости служили охотничьим оружием уже в эпоху верхнего палеолита. П и к а - колющее холодное оружие, находившееся на вооружении с глубокой древности, у пехоты и кавалерии являлась разновидностью длинного к о п ь я. Длина пики - 3 м. 30 см., наконечник 12 см. С т р е л а - метательный снаряд, употребляющийся при стрельбе из лука, арбалета или духового ружья. Наиболее распространённые стрелы для лука состоят из наконечника, древка и оперения. Древки стрел изготовляются из различных пород прямослой ного дерева и из тростника. В каменном веке (мезолит и неолит) и в бронзовом веке наконечники стрел делались из твёрдых пород камня (преиму щественно кремния), реже - из кости.1
В Абхазии, близ Цебельды, у слияния рек Кодора и Амткел расположена пещера известная у абхазов под названием Хупынипшахва («Холодный грот»). В этом гроте, в слое относящемуся к концу верхнего палеолита (прмерно 40-12 тыс. до н.э.), была сделана чрезвычайно редкая на территории СССР находка - выпрямитель для стрел и дротиков, изготовленный из плоско обточенного и отшлифованного предплечья медведя. Это орудие имеет круглое, заполированное от употребления отверстие и украшено с обеих сторон примитивным узором из нарезных линий. Из материалов древнейшего слоя грота Хупынипшхва видно, что охота была основным хозяйственным занятием его обитателей. «Набор орудий этого слоя, - как отмечает проф. З.В.Анчабадзе, - всецело приспособлен для её нужд.2
В другом месте работы З.В.Анчабадзе отмечает: «В самом конце мустьерс кого периода (позднейшая культура раннего палеолита - Л.К.), в качестве оснащения охотничьего оружия появляются первые наконечники к о п и й из камня, а ещё раньше, надо полагать, упртреблялись простые деревянные к о п ь я и рогатины».3
Абхазский археолог М.М.Трапш отмечал: «Для инвентаря абхазских мужских погребений характерно наличие наконечников копий и дротиков».1 А другой абхазский археолог О.Х.Бгажба отмечал: «Наконечники копий о ч е н ь ч а с т о встречаются в апсилийских погребениях».2 (Разрядка моя - Л.К.)
В общем объективное место культа божества А ф ы и его неотъемлемого атрибута копья (по-абх. а-пса – «копьё, пика, штык»)3 в традиционных верованиях абхазов-язычников, уводящих в глубочайшую дохристианскую эпоху, такова, что даже после вынужденного переселения абхазов в Турцию в последней четверти Х1Х в, известное в истории Абхазии как «махаджирство», они «нашли свой Дыдррыпш в виде какой-то горы, молятся ему и, по их мнению, получают от него поддержку», - отмечает Г.Ф.Чурсин.4
В другом месте той же работы автор отмечает: «Богом грома и молнии в Бзыбской Абхазии, частью и в Абжуйской, согласно старинным воззрениям, считается Афы. Он,- по словам С.Званба,- повелитель грома, молнии и других атмосферных явлений. В Самурзакани представления об этом божестве не встречается, и в роли распорядителя грома и молнии выступает св. Георгий».5
В этом контексте весьма примечателен и тот факт, что массовые археологические находки наконечников к о п и й и с т р е л ( в основном в языческих святилищах и погребениях) дислоцируются как на территории Абхазии, так и в Зап. Грузии, а также в древнейших христианских храмах (Например, в старинной церкви, расположенной на возвышенности под названием «Джегета» в селе Хета Зугдидского р-на, где, будто-бы, хранятся к о п ь я св. Георгия).6
Г.Ф.Чурсин посетивший Илорский храм 8 мая 1925 года отмечал, что у абхазов под названием «Елыр – ныха» или «Айлыр-ныха» («Илорская икона», «Илорская святыня») известна «святыня», связанная с Илорским храмом. «Что это за «святыня» или «икона», - отмечает автор, - абхазы определённо не знают, но они уверены, что это могущественная святыня, карающая всякую несправедливость и являющаяся как бы божеством справедливости. Самурзаканцы - христиане имеют некоторое представление о Георгие Илорском (Илорский храм во имя св. Георгия); остальные абхазы в большинстве ничего или почти ничего не знают ни о Георгии, ни об его иконе в Илорском храме». Если же кого-либо обокрали или обидели, он приходит в Илор с железной стрелой и, произнося проклятие на своего обидчика, втыкает её в стену. Некоторые вместо стрел втыкают в таких случаях в дерево железные гвозди.7
Однако информация Г.Ф.Чурсина о том, что «остальные абхазы в большинстве ничего не знают ни о Георгии, ни об его иконе в Илорском храме» прямо противоречит тому, что писал первый абхазский этнограф С.Т.Званба ещё в сер. Х1Х в. Он в частности отмечал, что при отправлении молитвы св. Георгию в с е члены абхазского семейства становились на колени и после произнесения старшими в семействе молитвы, отвечали «аминь», кланялись востоку, «не делая, однако же крестного знамения, хотя бы они были крещёные».1
Причём задолго до упомянутых выше авторов, христианский миссионер Арк. Ламберти в середине ХУ11 века, довольно подробно описал праздник быка (по-абх. «ацуныхва» - Л.К.) в Илорском храме в осенний день св. Георгия (20 ноября), хотя празднества там же устраивались и весной (23 апреля). Указанные два дня на Руси назывались «Юрьевыми днями» и служили пределами производства земледельческих работ. Сам же Св. Георгий являлся покровителем земледельцев (греч. ;;;;;;; значит «земледелец») и скотоводов.2 Арк. Ламберти говорит о «празднике быка» как о «важнейшем празднике» и при этом подчёркивает, что: «Не только одишцы (т.е. жители низменной части Мингрелии, где некогда проживали «адыги» и с наименованием, которых генетически связан термин «Одиши»- Л.К.), но даже и а б х а з ы и с в а н ы в большом числе приходят на этот праздник». Далее автор, подробно описав обряд жертвоприношния быка (мясо которого коптят и с большим благоговением сохраняют для употребления на случай болезни, считая лучшим средством против недугов) заключает: «Не легко проследить происхождение этого праздника у народа, у которого отсутствует литературная деятельность и поэтому не может хранить память о прошедшем в полной чистоте».3 [В этой связи следует вспомнить, что у родственных абхазам черкесов праздник в честь бога С о з е р е ш а, генетическая связь которого с егип. С а - О с и р и с (букв. «сын Осириса») несомненна, приходился чаще всего именно на а п р е л ь месяц.4 Причём сыном Осириса и Исиды (которая в иконографии изображалась с младенцем Гором на руках, олицетворяя супружескую верность и материнство!) считался Г о р, который, в свою очередь, явился как бы прообразом самого Иисуса Х р и с т а. Причём в русском фольклоре святого Георгия называли также и «Егорий Храбрый», и имя которого вполне может быть производным от египетского имени «Г о р»].5
Более того, редактор издательства делает там же примечание о том, что: «Празднование быка в память св.Георгия в Грузии совершается при многих церквах, называемых К а п о э т с к и м и и св. Георгия А б х а з и (Абхазского). Древние писатели не объяснили начала и происхождение устного сказания по которому чудесно являлся сам по себе б ы к. Католикос Антоний (ХУ111 век) называл это празднование «дьявольским».1
Вышеупомянутое позволяет однозначно считать происхождение самого «праздника быка» (абх. «ацуныхва» ) в непосредственной связи с абхазским языческим культом божества молнии Афы. Причём абхазским по происхождению не только потому, что он - праздник, - как подчёркивает редактор, - «совершается в память св. Георгия Абхази (т.е. Абхазского), но и потому, что эти же церкви называются «Капоэтскими». Ведь последний факт прямо корреспондируется с тем обстоятельством, что в грузинских источниках сам термин «Капоети» (груз. -ети суффикс имён стран) называется не только страна лежащая в области Бзыбской Абхазии, но и сама река Бзыбь. Так, например, на карте Вахушта река Бзыбь названа «Капоетис цкали», т.е. «Капоетская река». Это же название реки (Капоети) упоминается и в надписи на иконе, которую мингрельский владетель Леван Дадиани пожертвовал Илорскому храму (в 1647 г.).2 Кроме того, в параллель названию «Абхазской страны» и реки «Капо-ети» - с неизвестной семантикой, можно привести с той же основой наименование языческого идола «Капуниа», который, согласно преданию, стоял на месте знаменитого Мартвильского храма в Мингрелии, и известного в народе под именем «Чкон-диди», что с мингрельского языка переводится букв. как «Большой дуб». Согласно преданиям в древности этому идолу приносились в жертву даже дети.3 Как можно видеть в указанных терминах содержится одна и таже основа «кап-» (kар-), которая, судя по всему, имеет генетическую связь со старославянским капь - «изображение», «статуя», «идол»; и капище - «идол», «кумир»; «храм идольский, жертвенник»; «храм».4
То есть грузинская форма именование храма ilor-i «Илор-и» (с наличествующим здесь грузинским окончанием именительного падежа - i-) и одноимённого топонима, по-видимому, находится в генетической связи с названием языческого святилища абхазов некогда располагавшегося, - по сведениям абхазского искусствоведа А.Кация, - «в девственном дубовом лесу», где абхазскими язычниками традиционно отправлялся культ молнии Афы;, который в христианскую эпоху контаминировался с культом св. Георгия. Именно на этом месте ещё в Х1 веке был возведен Илорский храм во имя св. Георгия. Причём, как было установлено А.Кация, проведшего здесь и археологическое исследование, нынешняя маленькая однозальная церковь с обычной двускатной крышей, была построена на месте более раннего храма, разрушенного турками в сер. ХУ11 века, который на рисунке Кастелли выглядит как большое купольное строение.1
Исходя из того факта, что Илорский храм св. Георгия, - по сведениям А.Кация, - находится на месте бывшего абхазского языческого святилища, распологавшегося когда-то «в девственном дубовом лесу», то исходное его именование нетрудно восстановить: *«Абна илар ных», что в переводе букв. означает «Клятва (присяга) внутри леса» от: абна - «лес»; и-лар «находится внутри чего-то»; и -ных «клятва», «присяга». То есть с исконно абхазским морфологическим комплексом «илар» генетически связан грузинофицированный топоним Ilori «Илор-и» (что в Очамчирском р-не Абхазии) с нарощением к нему окончания грузинского именительного падежа i (-и), исторически образовавшегося вокруг абхазского языческого святилища (Сравни типологически: «Абна илар ных» с «Анан-лдзаа ных» от которого произошёл абхазский топоним Лoff «Лдзаа» (по-груз. liZava «Лидзава»); «Анан-лых-ных» ; абхазский топоним «Лыхны» (по-груз. lixni «Лихни» и т.д.).
Неприкосновенность священных рощ и находящихся в ней предметов распространялась у абхазов даже на преступников, искавших убежища в роще. Подтверждая существование такого права в Абхазии, акад. Петербургской АН А.А.Шифнер (1817-79) указывал, что абхазском языке есть особое слово «абналара», означающее «бегство в лес».2 Ясно и то, что, говоря о происхождении «праздника быка» Арк. Ламберти, конечно же, имел ввиду абхазов, поскольку литературная деятельность отсутствовала тогда именно у них, а не грузин. Этот праздник у абхазов так и называется «ацуныхва» ac;n`h;a от: ac; «бык» и -n`h;a «праздник» (но не «поселковое моление», - как утверждал С.Н.Джанашиа).3 Причём автор указывал, что при исполнении этого обряда поётся специальная песня под названием ;уr`g-fi`f, что он переводит как «песня горя».4
«Мнение о происхождении святого Георгия от языческих богов, - резонно отмечала известный абхазский религиовед Л.Х.Акаба,- подтверждается христианским каноническим изображением этого святого в виде юноши-всадника, сидящего на белом коне и к о п ь ё м поражающим дракона. Об этом же свидетельствуют многочисленные обряды в честь этого святого, в которых выявляется роль Георгия как покровителя земледелия и скотоводства - черта, несомненно, принадлежащая образу языческого божества, а также весенние (23 апреля) и осенние (26 ноября) празднование его дня».1 Причём автор полагает, что божество, по своим функциям и происхождению, блтзкое с кавказскими божествами войны, такого же типа, что и абхазский Айергь, было известно в древности на обширной территории, начиная от Греции, Каппадокии и Рима до Сирии и Палестины. Так, по утверждению автора, в некоторых областях римской империи, божества носили имена очень близкие по звучанию с кавказскими (например, в Ирландии в многочисленных посвятительных надписях на памятниках упоминается имя Э р г е, которое невозможно не сопоставить с абх. Аэргь // Айергь). И в заключении автор пишет:
«Таким образом, кавказские, в частности, абхазские материалы о божествах – всадниках дают основание видеть в святом Георгии заимствованное христианством языческое божество, представление о котором было широко распространено в переднеазиатском мире и на Кавказе. С распространением христианства это заимствованное божество уже в образе своего Георгия оказало обратное влияние на своих предшественников и в ряде случаев вытеснило их старые названия. Столь большая популярность этого святого на Кавказе, объясняется близостью представлений о нём с его дохристианскими предшественниками».2
С этими выводами Л.Х.Акаба трудно не согласится, поскольку известное из абхазских фольклорных данных языческое божество Аэргь // Айергь (по С.Т.Званба - «Аерги», который автору представлялся фонетическим дериватом имени Георгий), как можно будет ниже убедиться, получает удовлетворительную этимологию из морфологических норм именно абхазского словообразования.
В этом контексте нельзя не отметить, что у грузинских племён широко известен праздник под названием georgoba - «Георгоба», а сам ноябрь месяц, когда отмечается упомянутый праздник, называется «georgobis tve», т.е. «месяц Георгоба». У их фольклоре известен и персонаж под именем «Гиорги», идентифицируемый (после принятия христианства) со св. Георгием.
«По мнению ряда (грузнских - Л.К.) исследователей, - отмечает по этому поводу И.К.Сургуладзе, - имя Гиорги, как и большинство сюжетов и мотивов с ним связанных имеет дохристианское происхождение. Народный культ Гиорги, - объединил в себе разнообразные древние представления, согласно которым он - охотник, истребляющий диких зверей, покровитель земледелия, повелитель небесного огня и грома. Мотив божества-всадника, охотника, который своей ежегодной смертью и воскресением олцетворял ежегодное угасание и возрождение природы, в сочетании с представлениями о страстном герое, трансформировался уже в христианскую эпоху в легенду о мучениях Гиорги. По этой легенде, тело Гиорги было расчленено богом на 360 частей, и в местах, где были разбросаны эти части, воздвигнуты церкви. Во многих исторических источниках… зафиксировано представление о жертвенных животных, якобы добровольно приходивших в святилища, посвящённые Гиорги, на заклание; первоначально в святилища приходил олень (лань, тур), но после осквернения его женщинами, отведавшими жертвенного мяса, Гиорги заменил оленя быком. В этом сюжете, - продолжает автор, - отразилась трансформация древнейших мифологических представлений - превращение духа дикой природы в покровителя культурного хозяйства (скотоводства). После распространения культа христианского святого Георгия с последним отождествлялись многие древние божества Грузии - Джарг (у сванов), Джеге (у мегрелов), локальные божества грузинских горцев (джвари)».1
Однако для того, чтобы признать факт существования у древнегрузинских племён дохристианского культа под именем «Г и о р г и», якобы, являющегося исконной их принадлежностью, следует дать ему положительное этимологическое толкование, исходя из морфологичеких норм языков картвельской группы.- Однако фактически ничего подобного н е т!
Причём, исследуя язычество грузин акад. И.Джавахишвили уделил особое внимание вопросу о том, что являлось верховным божеством грузин в прошлом?
«На основании изучения устного народного творчества и письменных источников, - пишет исследовательница А.Н.Сихарулидзе, - учёный пришёл к выводу, что верховным божеством в Грузии был святой Георгий». Примечательно, что большинство церквей и праздников в Грузии, посвящены именно культу святого Георгия. «Одним словом, - заключает И.Джавахишвили, - как изучение народных сказаний, так и наблюдения над храмовыми праздниками ясно подтверждают, что в представлениях грузинского народа главенствующее место занимал святой Георгий».2
Это, как раз, и позволяет генетически связать арабское назание Грузии - «Джорджиа» (у которых имя Георгий - звучит как «Джорджис» и о чём выше уже упоминалось!) с культом св. Георгия, который, согласно ортодоксальной житейной литературе, возник в эпоху римского императора Диоклетиана (284-305), в восточной Малой Азии (Каппадокии) или в сопредельных ливано-палестинских землях и имя которого принадлежало войну – мученнику из местной знати.3
Однако, поскольку имя «Гиорги» не имеет положительного этимологического обоснования из морфологических норм языков картвельской группы, то это, по крайней мере, давало повод для выявления возможной генетической связи исконно абхазского языческого божества Аэргь // Айергь (по С.Т.Званба - «Аерги») с засвидетельствованном у абхазов мужским именем Гьаргь, причём, как общепризнанного в абхазской среде эквивалента имени христианского святого Георгий.
Другими словами, никакого иного функционального дохристианского предшественника св. Георгия, по крайней мере, с именем созвучным с ним, грузинская мифология, по-видимому, в о в с е н е з н а л а, кроме имевших место распространение у них же, исконно абхазских по происхождению, таких языческих божеств как - Джарг (у сванов), Джеге (у мегрелов), локальные божества грузинских горцев (джвари)». Причём их абхазское происхождение явствует не только из того факта, что в основе последних лежит исконно абх. а-джар (по-абх. f\m;h f';;r ) со значением «крест», имеющий положительную этимологию из морфологических норм именно абхазского словообразования и выявляющего интимную связь с культом небесного огня (молнии ) - Афы, опосредствованного сакральным культом дуба. Другой, не менее важный факт заключается в том, что исконно абхазское имя «Гьаргь», являющееся эквивалентом имени «Георгий», имеет положительную этимологию из морфологических норм абхазского словообразования!
Причём об историческом факте контаминации образа и функций исконно абхазского языческого божества Аерг // Аирг = Аеrg // Аirg (имена которых, по-видимому, являются фонетическими дериватамим имени божества Гьаргь), выступает как защищающее людей от опасностей, подстерегающих их на войне, на охоте, в пути. Это божество отождествлялось с божеством охоты (Ажвейпш), грома и молнии (Афы) - с одной стороны, а с распространением христианства со св. Георгием - с другой.
Так, по сведениям того же Г.Ф.Чурсина «богом грома и молнии в Бзыбской Абхазии, частью и в Абжуйской, согласно старинным воззрениям считается Афы. В Самурзакани представления об этом божестве не встречаются, и в роли распорядителя грома и молнии выступает св. Георгий. Согласно религиозным поверьям, как уже говорилсь, чёрт, преследуемый ударами молнии, обыкновенно прячется под дерево, почему Афы (в Самурзакани св. Георгий) часто ударяет в деревья».1 А в Самурзакани по сообщению того же автора «… по повелению верховного божества Жини, Георгий Илорский поражает дьявола своей раздвоенной стрелой. Где ударяла молния там, по словам стариков, обыкновенно находили раздвоенную железную стрелу св.Георгия (Окум)».1 Причём у мингрельцев есть божество известное как «Жиниши Орта» (GiniSi orta) - «повелитель верхнего (неба)» жертвоприношение которому совершается в лесу в летнее время и которого в молитве просят охронять скот от громового удара».2 А мингрельскому «Жиниш – хвама» букв. «верхнего (небесного) молитва», - как сообщает анонимный автор, - соответствует абхазская «а ф у л ы п х а», т.е. молитва в честь Афу».3
О культе божества Афы у абхазов ещё в 1889г. писал грузинский исследователь К.Д. Мачавариани. Автор отмечал, что к нему обращались в связи с продолжительной засухой, при грозе, прося Афы послать хорошую погоду, когда домашняя скотина убита молниею, при отгоне стада летом в горы и при возвращении его оттуда осенью «моля его сохранить, как их самих, так и стадо их от громовых ударов и т.д.».4
Из всего выше сказанного следует заключить: во-первых, что образы и функции абхазских языческих божеств Гьаргь (=Аерг - Аирг), Ажвейпш и Афы, в эпоху христианизации абхазов, кантаминировались с образом и функциями христианского св. Георгия – покровителя земледельцев, скотоводов и охотников. Его культ, как известно, занимал одно из центальных мест во всём христианском мире; во-вторых, происхождение языческого праздника «ацуныхва» абх. fw`ys[`f (a-c;n`h;a) от a-c; -«бык»; и - n`h;a «праздник») является исконно абхазским, в котором бык выступает тотемом – зооморфным олицетворением языческого божества плодородия Афы. Причём этот праздник являяется исконно абхазским по происхождению не только потому, что он, - как указывает редактор, - «совершается в память св. Георгия Абхази (Абхазского)», но и потому, что эти же церкви называются «капо- этскими», в которых отмечается наличие культовых наконечников копий и стрел, высупающих постоянными атрибутами языческих святилищ божества А ф ы.
Современный абхазcкий исследователь А.А.Аншба пишет, что в абхазской мифологии божество известное под именем Аерг // Аирг = Аеrg // Аirg (сравни с именем Ауr`g засвидетельствованном Н.Джанашиа - Л.К) - выступает как защищающее людей от опасностей, подстерегающих их на войне, на охоте, в пути. Это божество отождествлялось с божеством охоты (Ажвейпш), грома и молнии (Афы), а с распространением христианства, - со св. Георгием, культ которого вобрал и элементы языческих верований.
«Согласно одной распространенной легенде, - отмечает А.А.Аншба, - накануне храмового праздника ночью к запертой ограде Илорского храма (село Илори Очамчирского района), посвященного Аерг (или св. Георгию), чудесным образом является б ы к (олень, тур), которого торжественно приносят в жертву».1 То есть сведения А.А.Аншба следует понять так, что имя и функции абхазского языческого божества Аерг, в эпоху христианизации абхазов, были отождествлены с именем и функциями христианского св. Георгия. Впрочем, это находится в соответствие с тем, что утверждал ещё абхазский этнограф С.Т.Званба у которого имя божества Аерг, по-сути, выступало фонетическим дериватом имени Георгий.2
Спрашивается: насколько вообще оправдано такое отождествление? И почему имя «Георгий» (Georgij) в абхазском языке звучит как «Гьаргь» (G;аrg;), т.е. передаётся через палатализованный звук гь (- g;) при наличии в абхазской фонетической системе непалатализованной фонемы - г- (-g ) ? - Этот факт вряд ли можно считать случайным и он, по крайней мере, требует рационального объяснения.
Как полагает автор этих строк в древне-абхазском языческом пантеоне существовало не только божество Аиргь (по-абх. Аjr;), но и божество Гьаргь (G;arg;), которые, очевидно, являются разными по происхождению и изначальным социальным функциям.
Так, имя абхазского языческого божества Аиргь (по-абх. ajrg;), по-видимому, генетически восходит к основе (aj-rg;a-) глагола (aj-rg;аrа), где: аj- глагольная приставка совместности; -r побудительный глагольный аффикс - «заставить», «дать возможность»; - /m (-;; ) ; /mа (-;;а), т.е. является усечённой формой корня глагола -g;a со значением «всход засеяных злаковых»; a-гьара (а-g;ara ) - «место, где засеяны и всходят злаковые семена»; a -/mар/mар (а-;;ar- ;;ar) - «колотушка (для отпугивания птиц на кукурузных полях, огородах)».3
Что же касается происхождения самого имени абхазского языческого божества Гьаргь, то нельзя упускать из вида тот факт, что у абхазов существует нарицательное имя а-гьаргьаласа (а-g;arg;alasa) в значении: «плетеный из прутьев круг, надеваемый на шею животных при приручении» (или другим словом - при доместикации, т.е. одомашнивании диких животных), что, естественно, уводит само его происхождение в эпоху доместикации диких животных у предков абхазов.
От основы абхазского нарицательного а-гьаргьаласа (а-g;arg;alasa), по-видимому, и происходит имя абхазского языческого божества Гьаргь (g;arg;) - покровителя и доместикации диких животных, по сути, одного из самых древних абхазских языческих божеств, истоки которого уводят в эпоху неолита (примерно У – 1У тыс. до н.э.).1
С именем указанного божества, как видно, генетически связан и языческий по происхождению праздник Гьаргуаба (g;arg;aba), ныне известный как христианский праздник св. Георгия. Причём абх. имя Гьаргь (g;arg;) стали носить мужчины от которых у абхазов образованы такие фамилии как: Гергиа - по-абх. Гьаргьиа (G;arg;ja) и Гергедава по-абх. Гьаргьадаа (G;arg;аdaa); *Гьаргь-а-таa (G;arg;аtаa), где: Гьаргь (G;arg;-) - абхазское мужское имя; -даа (-daa) - озвонченное -таа – (а-taa) и -ц`а (-c;a) - суф. множ. класса людей, происходящий от абхазского нарицательного а-таац`а (а-taac;a) - «семья».
Культ христианского св. Георгия, как известно, с давних пор сделался до того народным, что чуть не в каждой стране имя его переделывалось на особый лад: так, у средневековых немцев он известен под именем Иорге; у французов - Жорж; у русских - Егорий и Юрий; у болгар - Герги; у поляков - Jerzi; у чехов - Jiry; у арабов - Джерджис и т. д. Иногда Георгий прославляется под туземными именами, принадлежавшими языческим божествам, например, Уастырджи - у осетин или Хызр, Кедер на мусульманском Востоке. Причём праздник его пользуется высоким уважением во всех славянских землях и сопровождается множеством обрядов, в которых Георгий является покровителем земледелия и скотоводства.2 У армян праздник святого Георгия звучит как Суер Джераг; на турецком - Arj;os, Jorios.3
Общеизвестно каноническое изображение христианского св. Георгия с копьём в правой руке убивающего дракона. Весенний праздник св. Георгия - 23 апреля отмечался в восточноевропейском и ближневосточном ареалах как сезонный рубеж сотоводческого календаря: в этот день впервые выгоняли скот на пастбища и приносились ему жертвоприношения для того, что бы он охранил скот от всех опас-ностей. 4 [Вспомним, кстати, слова А.Иоакимова (1874г) о том, что: «Гром и молнию абхазы приписывают божеству а-фу (т.е. А ф ы - Л.К.), почтенному старцу на крылатом коне, с извилистым мечом в правой руке. Он занят преследованием злого духа…».].5
В этой связи весьма примечателен и тот факт, что массовые археологические находки наконечников копий и стрел (в основном в языческих святилищах и погребениях) на территории Абхазии и Зап. Грузии идейно корреспондируются с находками культовых наконечников к о п и й на исторической территории государства Урарту. Так, в своей статье «Символ Халди» П.Кальмейер приводит сведения о найденных в 1970 и 1972гг в Бастме двух наконечников к о п и й «порожающих величиной, тяжестью и особенно шириной лезвия» (один длиной 47, 5 см., шириной 21,3 см, втулка - 4,2 см.; другой - длиной 32, 8 см, шириной 16 см. Аналогичный наконечник к о п ь я до 80 см длиной найден у вершины Топак-Кале (в 1959г.), в Чавуш-тепе в северном коридоре храма - длиной 64 см (1967г), аналогичный экземпляр известен из Адыльджеваза.1 «Все эти наконечники копий по длине лезвия и втулки, пропорциям, весу и т.п., - отмечает автор, - действительно отличны от известных наконечников Урартских боевых копий. Поэтому в литературе предлагалось их рассматривать как образцы культового копья, посвящавшегося Халди». И далее: «Предположение о том, что копьё было символом или атрибутом урартского государственного бога Халди чрезвычайно распространено в работах по Урартскому искусству и религии. Наиболее полное и последовательное обсуждение принадлежит М.Римшнейдер, она полагает, что копьё в качестве «штандарта» бога возилось в особой повозке, впереди войска».2
В этом контексте нельзя обойти молчанием и тот факт, что село Блабурхва Гудаутского р-на Абхазии, где Г.Ф.Чурсиным и Ш.Д.Инал-ипа были засвиде- тельствованы культовые наконечники стрел вбитые в священные деревья, - располагается именно в т.н. Калдахварской общине [абх. Kaldah;ara, где а-h;ara «мольба» букв. «моление Калд'у» от Kald < *Хаld имя верховного бога Урарту, в котором исторически фонема x (заднеязычный придыхательный спирант) по законам аккомодации (частичной ассимиляции) трансформировалась в k (придыхательный смычной), но осталась заднеязычным согласным]. Эта община располагалась на пересечении Анненковского шоссе р. Бзыбь. На левом берегу упомянутой реки, вверх по течению от шоссе, имеются развалины древней крепости и храма. Причём крепость,- как полагают исследователи, - «видимо реставрировалась несколько раз». В р-не указанной общины, на левом берегу р. Бзыби, у подножья горы Дзыхча, в урочище Ахаш-ныха, развалины большого храма и большого здания, являвшегося, по местным преданиям, дворцом. Вверх по течению Бзыби, в 15 верстах от Калдахвар, в урочище Хасанты, большое городище.3
В нынешнем селе Калдахвара, - по сведениям Ш.Д.Инал-ипа, - некогда размещались древне-абхазские языческие святилища (аныха) известные под названием «Ет-ных-Аг-ных» (святилища рода Ампар) и «Ахуа-ных» (сравни с основой ху- имени богини Хуба - супруги урартийского Тейшеба - бога грома, бури, непогоды, водной стихии и богом войны, а также с абхазским родовым именем - Ахуба). Чаще всего этот бог изображался стоящим на б ы к е. Причём Тейшеба считается генетически связнным с малоазийским (хуррито-хеттским) богом Тешубом.1 Примечательно и то, что о киммерийско-скифском проникновении в М.Азию свидетельствуют находки д р е в н е й ш и х «скифских» наконечников стрел при раскопках Богазкёя, Сард, Гордиона и др. городов на территории Турции. Причём в археологии причерноморско-балканских стран само название «киммерийцы» (ассирийское по происхождению !) связывают с культурой переходной эпохи от бронзы к железу.
Что же касается вообще мест расположения языческих святилищ у абхазов, то они назывались сложносоставным абхазским термином аныхат`арта (an`xatаrta), которое Ш.Д.Инал-ипа переводит как «место пребывания божества». Одним из таких мест, - по сведениям автора, - как раз и называется гребень горы близ села Блабурхва в Гудаутском районе.2
Более того, согласно нартскому эпосу один из его главных героев - Сасрыква дал людям о г о н ь, культурные растения, ввёл приручение животных и т.п.3
У древнегреческого поэта-драматурга Эсхила (ок. 525- 456 до н.э.) особое место занимает миф о Прометее («Прикованный Прометей»), наделённого чертами борца, созидательно принимающего на себя страдания ради лучшего удела человеческого рода. Согласно греческой мифологии Прометей (;;;;;;;;;) - сын титана Иапета, двоюродный брат Зевса. По приказанию которого Прометей был прикован к скале Кавказа за то, что он украл «премудрое умение Гефеста и Афины вместе с огнём из мастерской Гефеста и Афины, передал его людям и, тем самым, даровал человечеству технический прогресс; Plat. Prot. 320 d –321 е). Полагают, что само имя «Прометей» происходит от греч. ;;; - «перед», «раньше», «прежде»; и ;;;;; «мысль», «размышление», т.е. в целом означает «мыслящий прежде», «предвидящий» (в противоположность Эпиметею - от греч. ;;; «после» - «мыслящему после», «крепкому задним умом»). Согласно ряду источников, Прометей, как д р е в н е й ш е е божество, сам вылепил первых людей из земли и воды (Apollod. 1 7,1), да ещё создал их смотрящими в небо, по подобию богов (Оvid. Met. 1 81-88), но сделал это Прометей по воле Зевса (Fabulae Аesopicae 228 Hausrath.). Эсхил (Аeschyl. Prom.), в частности, пишет: «Прометея (прикованного к скале К а в к а з а оплакивают воинственные неустрашимые девы, живущие в К о л х и д е…». (Разрядка моя – Л.К.)
Естественно возникают принципиально важные вопросы для объективного осмысления истоков, основ и места происхождения самого мифа о «Прикованном Прометее»: если Прометей был греком по происхождению, то при чём же тут скала Кавказа, к которой он, якобы, был прикован и стоны которого слышали аргонавты, проплывая вблизи Кавказских гор; и причём тут плачь по нему к о л х и д с к и х д е в??
- Ответы на эти вопросы, по-видимому, находят своё объективное объяснение в сочинении др-греч. писателя Филострата 11 - Флавия Афинского (р. ок. 170 – ум. 244-249гг) об Аполлонии Тианском, где приводится «варварское», т.е. местное, кавказское предание о Прометее, прикованном к Кавказу.1 Как указывает Ш.Д.Инал-ипа по этому поводу: «Содержание этого предания… в ряде моментов удивительно точно совпадает с соответствующей абхазской (апсильской) легендой об Абрскиле».2
Называя героические сказания о великом друге народа, богоборце Абрскиле «выдающимся произведением абхазского устного народного творчества» Ш.Д.Инал-ипа подчёркивает, что они имеют «прметеевский характер» и «большое распространение особенно у абжуйцев, среди которых кое-где ещё помнят и древнюю песню в честь этого героя". Согласно мифу: «Гордый Абрскил не считаясь ни с какой властью, даже бога он не признавал и соперничал с ним. Например, когда разражалась гроза, он садился на коня и мчался по горам, размахивая сверкающим мечом, как молнией. Или привязывал к седлу мешок из коровьих шкур с камнями и, грохоча, носился с ними, подражая также небесному грому. Абрскил н и к о г д а н е п р е к л о н я л г о л о в ы, проезжая под лианами, перекинутыми между деревьями, но обязательно перерезал их своей саблей, дабы никто не подумал, что он боится бога и молится ему». И далее: «Грозный небесный владыка приказал заточить Абрскила - безбожника и хулителя властей в подземелье на вечные муки, пока он не станет признавать бога. Посланные свыше ангелы изловили непримиримого богоборца и заточили его с конём в глубину члоуской пещеры, привязав цепями к железному столбу…». При чём Абрск;л мгновенно взбирался на своём сказочном коне «араше» на одну из высочайших гор Абхазии - Е р ц а х у, считавшейся священною. Эта гора располагается у верховьев реки Кодор, где по одной из легенд, на вершине лежат обломки корабля, разбившегося в предалёкие времена о скалы этого гиганта».3
В одном из мифов касательно подвигов Геракла говорится: «В Египте Геракла схватили и понесли к жертвеннику Зевса, чтобы заколоть, т.к. по приказу царя Бусириса всех иноземцев приносили в жертву. Однако Геракл разорвал оковы и убил Бусириса. Переправившись на К а в к а з, Геракл осободил Прометея, убив из лука терзавшего его орла». (Аpollod. 11 5, 11)
По поводу происхождения основы имени «Абрск;л» у исследователей имеются различные версии, сам факт наличия которых свидетельствует о недостаточной их убедительности. Автор настоящих строк связал бы его с именем «барс» (= леопард): абх. *а-барс + к-ил < аб(а)рс + к-ил (аbrskil) с закономерной редукцией гласной «а» в безударном слоге; к – абх. именной суффикс единичности;1 и -ил предположительно хеттский именной суффикс происхождения2 (ср. с абх. фамилиями Тар-к-ил, Тар-ба и их основу с именем божества грозы у хаттов - Тару3 и абх. божества Ай-тар); в таком случае имя «Абрскил» должно быть этимологически осмыслено как «сын барса», если морфологический элемент - кил означает «сын».
Для понимания оснований предложенной этимологии необходимо принять во внимание следующие обстоятельства: во-первых то, что такие хищные звери как барс, леопард и пантера в научной литературе часто выступают как тождественные понятия; во-вторых, мифологический образ леопарда (барса) появляется уже в неолитических культурах Чатал-Хюка (7- 6-ое тыс. до н.э.) и Хаджилара (8-7-ое тыс. до н.э.) в Малой Азии, где он выступает в качестве женского божества плодородия. На фресках и скульптурах Чатал-Хюка избражаются также люди в шкурах, похожих на леопардовые, в частности, во время ритуального танца. Культовая значимость леопарда прослеживается в более поздних археологических памятниках Малой Азии (период Трои 11) и смежных областей, в частности в культуре Халифа, а также в хаттских и хеттских ритуалах 2-го тыс. до н.э., где леопард выступает как женский символ плодородия. Леопард и лев - два зооморфных символа древнехеттского царя. В хеттских текстах описаны люди, которые «пляшут подобно леопрадам». В Бенине и других древних африканских государствах священных леопардов держали под надзором особых должностных лиц при дворцах правителей, имевших титул «леопарда дома». (т.е. защитник дома - Л.К.). Более того, в африканских мифологиях известны также и боги, представляющиеся в образе леопарда.
Мифологический образ леопарда, как животного, на котором или в шкуре которого предстаёт герой, характерен для широкого ареала, примыкающего к Восточному Средиземноморью. В армянском мифе, переданном Мовсесом Хоренаци, рассказывается о трёх близнецах, рождённых на священных животных - барсе, льве и драконе. Как отмечает В.В.Иванов: «Образ героя, одетого в леопардовую или барсовую шкуру, известен в греческой (у Гомера Менелай и другие герои на поле боя) и грузинской традициях (у Руставели, видимо, опиравшегося в «Витязе в барсовой шкуре» на более ранние фольклорные прототипы). Вероятно, - продолжает автор, - фольклорный образ героя в шкуре леопарда восходит к более архаической символике членов тайного общества «людей-леопарда», известны, в частности, у ряда африканских народов (ср. использование шкуры леопарда как символа жреца в Древнем Египте), связанной, в конечном счёте, с тотемическими представлениями. Символ леопарда или барса как священного животного использовался также в западноевропейском средневековом эпосе и литературе (явление леопарда в пророческом сне героя «Песни о Роланде», видение барса, льва и волчицы в первой песне «Ада» Данте и др.)».1
Причём исследователь В.В.Иванов полагает, что именно хат. ha-pra;; «леопард» является источником хетт. рar;ana и евроазийских названий барса, тигра.2
И если же принять во внимание этимологию наименования высочайшего массива Большого Кавказа - «Эльбрус» (5642 м), которое состоит из двух морфологических элементов: эль- (евр.) обычно переводимого как «бог», означающего «могущественный», «наивысший»;3 и -брус – вероятно, фонетический дериват термина «барс», то в целом этот загадочный термин положительно может быть осмыслен как «божественный (могущественный) барс».
Анализируя сообщения Флавия Арриана (2 в. н.э.) по поводу вершины Кавказа под названием «Стробил» идентифицируемой с Эльбрусом «на которой, как передают мифы, Прометей был помещён Гефестом по приказанию Зевса», Ш.Д.Инал-ипа отмечает: «..на самом деле мы здесь имеем дело, правда, с более скромной, но значительно лучше видной с моря при каботажном плавании и воспетой в легендах абхазской вершиной Ерцаху или Панавским хребтом - одним из значительных отрогов Большого Кавказа, находящимся на территории исторической Апсилии. У подножья Панавского хребта расположена (т.н. члоуская - Л.К.) пещера, где, согласно легенде, был заточён по повелению бога абхазский двойник Прометея - великий друг народа Абрскил». Причём Ш.Д.Инал-ипа называет Ерцаху «высочайшей вершиной у верховьев Кодора».4
В этом контексте, как очевидно, и следует рассматривать этимологию др.-греч. топонима «Диоскуриа» (др.-греч. ;;;;;;;;;;) на месте современного Сухума, который положительно осмысляется как «сыновья Зевса». Зевс - имя верховного божества греческого языческого пантеона - божества неба, отца богов и людей (греч. ;;;;, родительный падеж - ;;;; «Зевс, бог ясного неба», ; др. инд. deva - «бог», dyaus - «небо»);1 ;;;;;; - «сын».2 А по своим социальным функциям др.-греч. Зевс, по сути, тождественен верховному богу абхазского языческого пантеона, - богу грома и молнии А ф ы.
В этой же связи нельзя считать случайным, что владетельные князья Абхазии из абхазского р о д а Чачба (из личного имени представителя которого - Шаруан, как видно, и образовалась грузинская форма ф а м и л и и Шарва-ши-дзе > Шерва-ши-дзе), своим гербом имели две шапки Диоскуров с шестиконечными звездами над ними.3
Причём именно представителей абхазского владетельного дома князей Шервашидзе (Чачба), - в историческом романе Д.Л.Мордовцева «Прометеево потомство», - автор называет их «потомками первобытных, полумифических к о л х о в», «потомками Прометея». «Как потомки бога, они и не терпят над собой никакой власти», - пишет автор.4 Этот миф корреспондируется не только с фактом наличия именно у абхазов легенды об Абрскиле – двойнике Прометея,- (которого, за уподобление небесному грому рассекавшему облака и извлекавшему молнию, разгневанный верховный бог Анцва заточил в Члоуской пещере, что в Очамчирском районе Абхазии и где он был прикован вместе со своим крылатым конём арашем к железному столбу),5 но и с тем историческим фактом, что верховным божеством абхазского языческого пантеона выступал именно бог грома и молнии Афы; (часто отождествлявшийся с Анцва, что означает по-абх. «бог»), пребывающий на небе и посылающий оттуда огненные стрелы.6
Причём известно, что древнегреческие путешественники - исследователи Колхиды давали разным населяющим её племенам разные п р о з в и щ а как по роду их занятий, так и по их внешним особенностям. Псевдоэтнонимический характер происхождения таких названий племён, как: «гениохи» (возничие), «кораксы» (вороны), «макрокефалы» (длинноголовые), «фтирофаги» (вшееды), «камариты» (от наименования разбойничьих судов) и т.п. не оставляет ни каких сомнений. Причём Д.И.Гулия, в частности, подчёркивал, что «возницы» - такое же выдуманное мнимо-этническое название как макрокефалы - длинноголовые… и многие другие.1
С точки зрения происхождения названия античного топонима «Диоскуриа» (нынешний Сухум) очень правильную версии, на наш взгляд, высказал известный русский историк античности и археолог М.И.Ростовцев: «Принесенные из Эллады мифологические представления греческих поселенцев на берегах Понта, наслаивались на местные.. Знакомясь с религиозными образами аборигенов, греки «узнавали» в них черты своих богов и привязывали к ним свои мифы, расцвечивая их новыми деталями. Неудивительно поэтому, что создавая свои города на берегу Чёрного моря, греки не только воспринимали культы местных богов, но порою отводили им роль главного божества - покровителя города. Наиболее яркий пример - почитание херсонесцами таврской богини Девы, изображение которой мы видим на херсонесских монетах».2
Причём Ш.Д.Инал-ипа отмечал, что «…ни одно из пока что предложенных толкований термина «Диоскурия» не является убедительным».3
Однако в свете тезиса М.И.Ростовцева, по-видимому, есть достаточно резонных оснований полагать, что возникновение античного топонима на черноморском побережье Колхиды «Диоскуриа» (греч. ;;;;;;;;;; - нынешний Сухум) связано с религиозными представлениями именно местного населения у которых древние греки-мелитяне «узнали» черты своего бога неба Зевса - функционального двойника божества А ф ы, - верховного бога абхазского языческого пантеона, назвав их «сыновьями Зевса».
Более того Ш.Д.Инал-ипа особо подчёркивал, что: «По своему происхождению культ А ф ы связан с обожествлением огня. Огонь для первобытных людей представлял чудодейственную силу. Он имел исключительное значение во всей их повседневной практике…». Даже само понятие «герой» по-абхазски - афырхаца (аfэrxаca) генетически связано с именем божества неба Афы. 4
В этом контексте весьма примечателен и факт связанный с античным топонимом Афины (греч. Athinai) - современная Атина, расположенная между Трапезундом и Батумом на турецком побережье. Она упоминается др.-греч. историком Флавием Аррианом (95 – 175 гг н.э.), локализуемого им в 40 стадиях от реки Притании, на берегу которой находился дворец Анхиала - царя макронов и иниохов. Д.И.Гулия по этому поводу отмечал:
«Афины на древнем Кавказе, конечно, туземное название. Объяснить его можно только из абхазского языка: абхазский бог грома и молнии Афы;, ны - суффикс страны (напр. Апсны - Абхазия). Следовательно, - заключает автор, - кавказские Афины означало на языке и предков абхазов «страна бога Афы».1 (В свете известного греческого предания о пеласгийском происхождении Кавказских гениохов и зихов, - совпадение наименований греческого и кавказского «А ф и н ы», вряд ли, следует рассматривать как случайное, тем более, что догреческое происхождение образа богини Афины, как известно, не позволяет раскрыть этимологию её имени из греческого языка!).2
Таким образом в основе ф а с- (f а s-), лежащей в наименованиях реки Фас-ид // Фас-ис (современной Риони), по-видимому, следует усматривать: морфологический элемент фа (fa) генетически восходящий к абх. а-фа > а- фы «молния»; с (s) -корень глагола а-с-ра (а-s-ra) «бить», «ударять». Принимая же во внимание тот факт, что по грузинским источникам основа f а s связывается с горой, в верховьях реки Фасиса (нынешней Риони), в виде fasi-mta (раsi-mta) «Паси-мта» букв. «гора Фаса», т.к. в исконной грузинской фонетической системе фонема f вовсе отсутствует и субституционно подменяется фонемой п (р). И поскольку речь идёт о горе - с одной стороны и исконно абхазском термине в препозиции - с другой, то резонно будет восстановить утраченный абхазский термин «а-шьха» «гора», так что в целом этот морфологический комплекс должен был звучать как «Фас-и-шьха» (fas-i-s^xa) букв. «гора удара молнии». Причём следует учесть, что при образовании имён собственных - преффикс общности словарной формы (а) закономерно отпадает.
Указанная этимология идейно корреспондируется с любопытным сообщением др-греч. буколистического поэта Феокрита (ок. 4 в. – 1-ая пол. 3 в. до н.э.) о том, что: «Мнасей (учёный александрийской эпохи, предположительно ученик др.-греч. учёного Эратосфена Киренского) говорит, что: «Колхи получили название от Колха, сына Фасиса». А Отар Лодкипанидзе со ссылкой на работы Т.К.Микеладзе и Г.А.Лордкипанидзе отмечал: «Таким образом город Фасис, как будто носит имя высшего божества к о л х с к о г о пантеона».3 (Разрядка моя – Л.К.)
Из выше упомянутого этимологического мифа следует вывод не только о том, что эпонимом племенного наименования «к о л х и» является эпическое имя «Колх», но и то, что он - Колх, является с ы н о м Фасиса, которое в античную эпоху носила нынешняя река Риони и бассейн, которой выступает местом их древнейшего обитания.
Причём Ш.Д.Инал-ипа особо отмечал, что: «Фасианы», «фазианы» в качестве синонима названия «к о л х и», употребляется в некоторых описаниях древнегреческих авторов (например, у Ксенофонта), восходящее, повидимому, к той же основе «пас» (пс), присутствующей в слове «апсилы» и «апсуа».1
На основании вышеупомянутого следует однозначный вывод не только о том, что основа «фас» названия реки Фас-ид // Фас-ис > Фаз-ис находится в генетической связи с именем верховного божества абхазского языческого пантеона, божества грома и молнии Афы (абх. а-фы; а-f`; «молния»), но и том, что сами колхи имеют ту же мифическую - молниевую природу происхождения!
Принимая во внимание объективно верховное положение, которое занимал бог неба А ф ы в абхазском языческом пантеоне следует полагать, что автоэтноним «апсуа» - по-абх. апcуа - (аpswa) – «абхаз», в свою очередь, должен быть генетически связан с культом именно указанного божества.
По сведениям абхазского религиоведа Л.Х.Акаба двулезвийное копьё (по-абх. а-пса - «копьё) в верованиях абхазов выступает оружием (символом) божества молнии Афы.2 У абжуйских абхазов двулезвийное копьё называется «абрзал», которое у мегрелов известно как borzali «железное копьё, стрела» при грузинском booali - «обоюдоострая стрела» (вероятно, генетически связано с груз. booeba - «жаловать, пожаловать»). В Бзыбской Абхазии известны только пули Афы («афырхи»). «Это - круглые чёрные камни разных размеров, похожие на пулю, которые ходят после того, как ударяет молния», - объяснил житель с. Блабурхва - Смел Барцыц.3
Проблема положительной этимологии этнонима аpswa, по-видимому, связана с тем фактом, что его основа осложнена закономерно происшедшим в ней фонетическим изменением, объективно препятствующим установлению её исконной формы (праформы) и установлению подлинного этимона. Поэтому в историко-лингвистической реконструкции исходной фонетической формы этимона, по сути, находится ключ положительной этимологии этнонима.
«Абасги (совр. абхазцы), - пишет С.И.Чичуров со ссылкой на работу Коллауца, - называли себя Аfswа; греческий этноним передаёт один из грузинских вариантов имени Abasq / A p'xaz … в византийских источниках первое упоминание об абасгах находим у Феодорита Киррского (Ув) под 423г (Коllautz. Аbasgen, S. 21-24). Абасгам принадлежала область вдоль черноморского побережья от Псоу на северо-западе до устья Ингури на юге (границы между Мингрелией – Имеретией и Абхазией); на севере и востоке Кавказский хребет, тянущийся на северо-запад, отграничивал абасгов от равнин Кубани и Терека; Лазика, хотя и находилась за пределами древней и современной Абхазии, в У111 – Х вв. принадлежала Абхазскому царству; название страны является впервые в У1 в. (Коllautz. Аbasgen, S. 42-44). Независимость от Византии абасги завоевали в 790 г., когда ими была захвачена и Лазика (Коllautz. Аbasgen, S. 35).1
Генетическая связь этнонима а p s w a с культом абхазского божества молнии Афы, верование о котором религиовед Л.Х.Акаба называет «самым древним», находит и косвенное подтверждение в том факте, что греческое именование античного топонима «Диоскуриа» (нынешний Сухум), - который Плиний называет «колхским городом», судя по всему, связывалось с именем Зевса - верховного божества греческого языческого пантеона - божества неба, повелителя громов и молний, отца богов и людей.
Очевидно образ и функции греческого Зевса, в элинистическую эпоху Колхиды, кантаминировались с образом и функциями верховного божества абхазского языческого пантеона Афы. Причём известно, что Зевс пользовался своим древнейшим орудием - громами и молниями, грубой силой подавляя сопротивление или наказывая. Так у Гомера он «гормовержец», «высокогремящий», «тучегонитель», насылатель ветров, дождей и ливней (Hom. 11. 1 354; 1У 30; У 672; Х1У 54; ХУ1 297-300); о Зевсовых ливнях упоминает Гесиод (Неs. Орр. 626)…Павсаний отмечает, что в Афинах была статуя Геи-земли, молящей Зевса о ниспослании дождя (Раus. 1 24, 3), афиняне просили Зевса пролиться дождём над пашнями (Маrc. Аurel. У 7). В виде дуба почиталя Зевс Додонский в Додоне; его супругой считалсь океанида Диона (Неs. Theogon. 353).
И для того, чтобы понять то объективное место, которое занимал культ Афы в абхазском языческом пантеоне достаточно указать на тот факт, что при абх. анцв; - «бог», одна и таже ритуальная песня абхазов без различия называется то «Песней Афы» (Афы рашьа), то «Песней Анцва» (Анц`а рашьа), где понятия Анцва – «бог» и А ф ы «молния» - фактически выступают тождественными.2
В свете предложенной этимологии этнонима а p s w a – «абхаз» весьма примечателен и факт наличия кроме абхазских, также и греческого предания о происхождении мифологического образа Апсха. Это тем более любопытно, что в абхазских нартских сказаниях часто можно встретить утверждение о том, что н а р т ы произошли от бога А ф ы (Нартаа фыхшьан). А в многочисленных преданиях об Апсха - по-абх. Арsha говорится и то, что: «Абхазы происходят от А п с х а, они его потомки и наследники (Апсха lsp0sy[je f9c]; bjeg)».1 А религиовед Л.Х.Акаба отмечает: «Что касается абхазского апсха, то привлекают внимание имеющиеся в его образе черты первопредка».2
И хотя термин апсха (арsha) понимается как «царь Абхазии», но он имеет и свою внутреннюю этимологию. Являясь композитом, этот загадочный термин, по-видимому, восходит к своему фонетическому прототипу *afsha и состоит из т р ё х морфологических элементов: «аf- «молния»; - s- корень глагола а-s-ra «бить», «ударять»; и -ha < *а-h «владыка». То есть в целом термин аfsha должен быть осмыслен как «владыка удара молнии» (Афы)», - фетишистским символом которого, - по сведениям Л.Х.Акаба, - выступало двулезвийное копьё. Согласно акад. Н.Я.Марра элемент -hа, в апсха (арsha) - означает «покровитель, властитель, правитель, князь, господин, владыка», а вцелом слово «апсха», - по мнению автора, - означает «царь абхазов» (букв. «владыка абхазов», «царь Абхазии»).3
В этой связи весьма примечательно замечание Ш.Д.Инал-ипа о том, что: «Ах» входит и в обращение к «великому золотому богу» грозы под именем А ф ы.4
«Апсха, - отмечает Ш.Д.Инал-ипа, - это национальный титул для обозначения высшего лица в Абхазском царстве, ибо потом и вплоть до настоящего времени в абхазском языке для понятия «царь» и производных от него наиболее употребительным словом становится «ахвинткар» (f]`sy0rfh) с его производными… Создание термина апсха, - как полагает автор, - могло произойти в начальный период возникновения Абхазского царства (конец У111 в.). До создания этого царства данным термином не мог называться ни один правитель Абхазии». Причём по мнению автора, «одним из самых первых апсха был не кто иной, как Л е о н 11 - крупнейший абхазский государственный деятель конца У111 – начала 1Х вв., объединивший под своей властью оба абхазских княжества - Абазгию и Апсилию…».5
Причём для положительной этимологии термина «апсха», на наш взгляд, чрезвычайно важен тот факт, что мифические н а р т ы, согласно абхазским нартским сказаниям, происходили от бога грома и молнии А ф ы, тогда как нарты, предстают мифическими первопредками самих абхазов!
Причём как отмечает Ш.Х. Салакая: «Апсха - пришелец, выходец из страны эллинов, который, прожив определённый промежуток времени в Абхазии, удаляется или, вернее, вынужден удалиться обратно в свою страну. Приезд апсх; из Греции со своими слугами и поселение его в районе Гагра должно знаменовать собой греческую колонизацию нашего края, начало которой восходит к У1 веку до н.э…. Греческое происхождение апсха в народном предании является, по-видимому, отражение проэллинской политики, осуществлявшейся на территории Абхазии владетельными князьями («архонтами»)».
Возражая автору Ш.Д.Инал-ипа указывает, что: «В большинстве же других вариантов, наоборот, подчёркивается, что апсха был не греком и ни кем другим, а абхазом».1 Причём, здесь под «выходцем из страны эллинов» (т.е. Греции), явно, подразумевается божество небесных явлений Зевс, которому функционально, между прочим, соответствует абхазский бог Афы! – Это обстоятельство должно быть объязательно учитываемо при выяснении основы этнонима а п с у а - «а б х а з», которые, как гласят их многочисленные предания, происходят от «Апсха».
То есть греческая версия происхождения абх. «апсха», очевидно, имеет генетическую связь с тем фактом, что образ и функции абхазского бога молнии Афы и греч. бога небесных явлений Зевса, в эллинистическую эпоху Колхиды, закономерно контаминируются!
И в этом контексте как не вспомнить и то обстоятельство, что некоторые аристократические греческие роды стремились вести свою мифическую генеалогию именно от Зевса - верховного бога греков, царя и отца богов и людей, управлявшего всеми небесными явлениями и прежде всего громом и молнией.2
Известно, что древнейшим символами критского Зевса были: фетишистский - двойной топор, а зооморфный - бык, а абхазского божества неба А ф ы - соответственно - двулезвийное копьё и бык.
Однако ввиду явной близости мифологических образов и функций: абхазского бога неба А ф ы - верховного божества абхазского языческого пантеона и греческого бога неба З е в с а - верховного божества греческого языческого пантеона, в эллинистическую эпоху Колхиды, указанные культы закономерно контаминируются.
Причём в период владычества Митридата, на рубеже 11 – 1 вв. до н.э. в Колхиде появляются медные монеты города Диоскурии (нынешнего Сухума), которые, по словам Д.Г.Капанадзе, представляют собой «типичную городскую чеканку».3 На аверсе указанных монет изображены две шапки Диоскуров с шести - или восьмилучевыми звёздами над ними, а на реверсе - жезл, по сторонам оторого греческая надпись в три строки - «Диоскуриадос».1
В свете всего упомянутого выше нельзя считать случайным и тот исторический факт, что абхазский царь Леон 11 (767- 811) перенёс столицу Абхазского царства из Анакопии (ныне Новый Афон) в основанный им же город Кутаис в 806 году на реку Риони античный Фасис.
Вот, наконец, почему мнение Отара Лордкипанидзе о том, что: «…город Фасис, как-будто носит имя высшего божества к о л х с к о г о пантеона», по сути, даёт основания отождествить колхский пантеон с древне-абхазским у которых божество Афы занимало верховное положение, а самих абхазов признать за непосредственных потомков древних к о л х о в!
Причём касательно идентификации древних абхазов с колхами, следует обратить внимание не только на тот факт, что «для инветаря абхазских мужских погребений характерно наличие копий и дротиков» (как утверждает М.М.Трапш) и что «наконечники копий очень часто встречаются в апсилийских погребениях» (как утверждает О.Х.Бгажба), но и то, что: «У колхов же на головах были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты из сыромятной кожи, короткие копья (т.е. дротики - Л.К.) и, кроме того, ещё кинжалы» (Страбон У11, 79).
Ш.Д.Инал-ипа по поводу традиционного вооружения абхазов отмечает: «Простейшим и древнейшим оружием была палка «алабаша», вначале, возможно, с обоженным концом, с появлением металлов - деревянная пика с острым металлическим наконечником», которая также называлась по-абх. апсалаба. Она «была неразлучным спутником всякого охотника и пастуха», - подчёркивает автор. «Однако, - продолжает автор, - одним военно-охотничьими функциями не ограничивалось назначение этого, в своём роде универсального, орудия. Оно, по-видимому, играло ещё роль отличительного знака или жезла власти главы рода и атрибута народного трибуна… переходила по наследству из поколения в покаление как семейно-родовая реликвия».2
То есть копьё о сути выступает символом абхазского языческого божества молнии Афы.
Что касается кинжала, Ш.Д.Инал-ипа пишет: «Почти все (мужчины - Л.К.) на поясе носили кинжал (а7fvf), который нередко можно ещё встретить в доме абхаза…».3
Геродот (111, 97) отмечал, что: «Даже к о л х и и их соседи до Кавказского хребта1 (до этих пор ведь распространяется персидская держава, области же к северу от Кавказа уже не подчиненны персам) налагают на себя подати в виде добровольных даров. Так вот, эти народы ещё и поныне посылают царю по 100 мальчиков и 100 девочек».
И хотя некоторые грузинские авторы (например, С.Каухчишвили, П.Ингороква, И.Адамия, М.П.Имнадзе, К.И.Бердзенишвили и др.) оспаривают даже древне-абхазскую природу самих а п с и л о в (в основе наименования которых, между прочим, лежит всё тот же корень, что и в самоназвании абхазов - а п с у а), но они это делают, по сути, так же совершенно бездоказательно, как и бездоказательны были все общеизвестные утверждения грузинских исследователей о картвельской природе самих а б х а з о в (И.А.Джавахишвили, Ингороква и мн. др.).
Причём исконно абхазской этнической принадлежности апсилов придерживается большинство авторитетных исследовтелей, среди которых: З.Анчабадзе, Г.Дзидзария, М.Трапш, Х.Бгажба, Л.Соловьёв, Г.Шамба, М.Гумба, Г.Амичба, Ю.Воронов, Н.Марр, С.Джанашиа, Г.Меликишвили, А.Чикобава, К.Ломтатидзе, Г.Соселия, И.Дьяконов, Л.Лавров, Я.Смирнова, Кисслинг и др.2
«Апсилы, - отмечает Ш.Д.Инал-ипа, - один из основных этнических компонентов абхазского народа, в самоназвании которого (апсуа) звучит их племенное имя, - занимали в течение веков территорию юго-восточной части современной Абхазии, а некогда, вероятно, и некоторые смежные районы западной Грузии. Н.В. Хоштария (грузинская исследовательница - Л.К.) считала, например, что чхороцкуйские кремационные захоронения 1 – 11 вв. н.э. принадлежали а п с и л а м».3
Впрочем, упомянутое выше находится в русле тех исторических сведений, которые сообщал известный грузинский агиограф У111 в. Иоане Сабанисдзе о границах «страны Абхазской»: «Границею этой страны являются: море Понтийское, обиталище Христиан до пределов Халдии (т.е. древнего государства Урарту 9-6 вв. до н.э. со столицей Тушпа, расположенного на территории Армянского нагорья и основным языком которого был х а л д с к и й и в религии носителей которого главным был бог Халд - Л.К.) в ней находятся: Трапезунд, поселение Апсар (современный Гонио - Л.К.) и гавань Нафсай (совр. г. Туапсе, по устью р. Нечепсухо - современный пос. Новомихайловское Краснодарского - Л.К.); тамошние города и селения являются достоянием христолюбивых и о н я н, престол которых находится в великом городе Константинополе».1 То есть по данным грузинского агиографа У111в. Иоане Сабанисдзе юго-восточная граница «страны Абхазской» ещё в У111 веке доходила до пределов Халдии, причём в ней же находился и Трапезунд!
А В.Гогидзе в статье «Гонио - Эльдорадо для археологов» со ссылкой на того же Иоанна Сабанисдзе выделяет у него то место, где последний отмечает: «сакопели иги Афсареаиси», что в переводе с грузинского буквально означает: «Там страна (обиталище) Афсаров».2 По поводу же «поселения А п с а р» у Флавия Арриана (в 131 г. н.э.) можно прочесть: «Есть и на Евксинском Понте местность А п с а р, прежде называвшаяся А п с и р т о м».3 (Разрядка моя - Л.К.).
«Говорят, - пишет Арриан, - что местечко А п с а р когда-то в древности называлось А п с и р т о м, потому, что здесь якобы погиб от руки М е д е и А п с и р т» (Апсирт - в греч. мифологии сын колхидского царя Ээта, брат Медеи. Когда Медея бежала с аргонавтами, она взяла с собой брата. Спасаясь от преследования Ээта, Медея убила Апсирта и разбросала куски его тела по волнам, зная, что отец вынужден будет прекратить погоню, чтобы собрать тело сына и похоронить его (Ароllod. 1 9, 24).4 По сообщению того же Арриана в городе Апсар, принадлежавшем уже римлянам, стоял римский гарнизон, причём там находился «несравненно более сильный контингент римских войск» (пять когорт - половина легиона), чем в других прибрежных городах Колхиды (в Фасисе, например, стояли всего лишь 400 войнов)».5 И для того, чтобы точно определить местоположение «страны (обиталища) Афсаров» следует принять во внимание: во-первых то, что «Апсара» - название как реки, так и одноимённой римской крепости, упоминаемых ещё в Перипле Арриана, близ современного селения Гуния (или Гония), к западу от Батуми, а река отождествляется с современным Чорохом;6 во-вторых, то, что Прокопий Кесарийский (У1 в.н.э.) реку Апсар назвает «Апсарунт», а соимённый город ( современный Гонио), согласно карты «Грузия во 2-ой пол. 1-го тыс. до н.э.», локализуется у впадения р.Чорох в Чёрное море;7 в-третьих, по грузинским источникам «Древнюю столицу Кулха (идентифицируемой грузинскими исследователями с Колхидой - Л.К.) видимо и нужно искать в приморской полосе, в нижнем или среднем течении р. Чорох. В топонимике и этнонимике этой области сохранились названия, связанные с названием «Фасис» (область Басиани, племена фасианов и т.д.)», - читаем в «Очерках истории Грузии».1
Вспомним и то, что именно в бассейне р. Чорох (которая некогда носила и греческое название ;;;; - «бык») обнаружены древние каменные культовые сооружения т.н. в е ш а п ы (у армян они известны как вишапы, а у абхазов а-гуылшьап - «дракон»), на которых имеются изображения головы и шкуры б ы к а, тогда как именно бык высту- пает у абхазов земным зооморфным олицетворением языческого божества грома и молнии Афы.2
Грузинский исследователь Г.А.Меликишвили называя «страну Мушкини» (т.е. «страну мушков») отмечает, что: «Мушки многократно упоминаются и в ассирийских источниках, а также в Библии. В древневосточную эпоху они жили на восточной окраине Малой Азии. Древнегреческая традиция знает царство мушков как «царство Фригии». После падения крупных древневосточных государств Ассирия, Урарту) часть мушков продвинулась в северо-восточном направлении и осела на территории юго-западной Грузии, где их упоминают древнегреческие источники под названием «мосхов» (;;;;;;). Позднее, так назывались представители одного из грузинских племён - месхи. По-видимому, - заключает автор, - определённую часть населения в объединении мушков и в древневосточную эпоху составляли племена картвельского (грузинского) происхождения».3
Естественно возникают вопросы: кто такие греч. ;;;;-;; - мосхи, идентифицируемые Г.А.Меликишвили с грузинским племенем «месхи»? И что же связывает грузинских месхов с греческими мосхами?
Следует отметить, что в др.-греч. термин ;;;;-;; полисемантичен и имеет такие нарицательные значения как: 1.отпрыск, побег, ветка; 2. бычок, телёнок; 3. молодой лев, львёнок; 4. Отрок, юноша; 5. (о пчёлах) молодое поколение, молодь.; 6. тёлка или молодая корова; 7. Девочка, молодая девушка.4
Принимая во внимание известное распространение в древней Колхиде культа быка можно полагать, что греч. «мосхи», в данном случае, имеет генетическую связь с культом указанного животного. А это, в свою очередь, уводит в абхазские этнографические материалы, связанные с культом верховного божества неба Афы.
Ш.Д.Инал-ипа, - со ссылкой на работу И.М.Дьяконова, - писал: «Возможно, понтийские мосхи - вариант названия халибов–халдейцев, которых впоследствии называли лазами и чанами». Древнеармянские источники их [санов и чанов (по греческой транскрипции санов, тзанов), которые в древности именовались макронами] отождествляют с халибами и халдами».1
Касаясь вопроса древней топонимики Батумской области, ныне известной как «Аджария» и населённой в основном грузинскими мусульманами Н.Я.Марр отмечал: «Во всяком случае,обнаружение абхазского влияния в географической номенклатуре э т о г о к р а я имеет реальное значение и для позднейшей его истории до эпохи г р у з и н и з а ц и и...».2 (Разрядка моя - Л.К.)
Совершенно очевидно, что в самом топониме Апсар (современный Гонио и округ с 21 селением по левому берегу р. Чорох, а также название крепости в устье той же реки) лежит та же основа арs-, что и в этнониме арswa - «абхаз».
Из версии предложенной С.И.Чичуровым, сославшегося на работу Коллауца, нужно полагать, что этноним апcуа (аpswa) является *аф(ы)суа (а f (`) s w а) < *афсуа (аfswа) в которой, в результате фонетически закономерной редукции гласной ы (`) в основе, произошёл непосредственный контакт губно-зубного придыхательного спиранта ф (f) с зубным придыхательным спирантом с (s), вызвавший фонетическое превращение фонемы ф (f) в п(р). - Это фонетическое явление в лингвистике известно как аккомодация (лат. accomodatio – «приспособление») или частичная ассимиляция.3
Причём фонетический процесс представляется так: * аf(а)swа //
аf(`)swа > аfswа > аpswa в котором изначально содержались такие морфологически элементы, как: а-fа //а-ф` – «молния»; с (s) - корень глагола а-с-ра (а-s-ra) «бить», «ударять», точнее, масдарная форма «удар»; и - уа (wa) - основа слова а-уа-юы (а-wa-;;`;) - «человек». Следовательно, в целом термин а f s w а > а p s w a означает «человек удара молнии».
Между тем, наиболее вероятным нам является версия происхождения этнонима «апсуа» в генетической связи с символом божества неба (молнии) Афы - апса (арsa ) - «копьё».
Итак, в этнониме арs-wa, судя по всему, основа арs- выступает фонетическим дериватом исходной *af(а)s- // af(`)s - > (afs-wa) в которой, в результате выпадения гласной а //` и непосредственного контакта придыхательных спирантов f и s, спирант f фонетически закономерно трансформировался в смычной р, но остался придыхательным. Причём в данном случае под аккомодацией следует понимать результат особенности приспособления артикуляционного аппарата речи при генерирования звуков абхазского термина - автоэтнонима а p s w a, т.е самоназвания абхазов.
По наличию в топониме А п с а р (арsar) абхазского личного местоименного притяжательного префикса 3 л. множ. числа -р (-r),1 следует полагать, что он отражает принадлежность именно к абхазскому племени *afs-wa > арs-wa. Причём термин Апсар, в свою очередь, генетически связан с античным именованием той же крепости «А п с-а р -у н т» (Аps-ar-wnt) букв. «крепость апсар’ов» при егип. wnt «крепость».2 (Сравни типологически: Апсар-унт с Трапез-унт и Пити-унт, а также арswa - «абхаз» с апса-ц`а (арsa-c;а) - «абхазы» при - w`а (-c;а) - суффиксе множ. кл. людей].
К сказанному следует лишь добавить, что царица Грузии (с 1184 по 1207гг) Тамара называла «языком апсаров» тот язык, с которого второе имя её сына Георгия - «Л а ш а» переводится как «просветитель вселенной». Но язык апсаров - это и есть язык древне-абхазского племени, т.к. именно с абхазского языка термин а-лаша-ра означает «светиться, светать; свет», светоч»).3
В этом отношении весьма примечателен тот факт, что, по сведениям акад. Н.Я.Марра, в одной армянской надписи имя сына царицы Тамары передано с сохранением даже абхазского препозиционного члена а- ввиде А-lasa. «Георгий Лаша «блестящий» не мог носить этого своего произвища, я в н о а б х а з с к о г о… если бы он не был а б х а з», - утверждает автор.4 (Разрядка моя – Л.К.)
Причём согласно описанию византийского императора и историка Константина У11 Багрянородного ( 945 – 959гг) граница Абхазии по черноморскому побережью на юго-востоке также простиралась до Трапезунда.5
Кроме того, благодаря Константину Багрянородному сохранились исторические сведения и о том, что крепость Артанудж (бассейн р. Чорох), располагав- шаяся в той же области Кларджети, причём ещё южнее древнего города Анча (См. «saqartvelos saxelmwifo Х111 s. damdegs»), - «являлась ключом к Авасгии» (т.е. Абхазии - Л.К.).6
Кроме того сын абхазского царя Георгия 11 (царствовал с 929 по 960гг. и которого величали «Царь великий и Богом Возлюбленный») - Леон 111 (царствовал с 960 по 969 гг) являлся наместником Картли. Леон 111 оказывает своему отцу содействие в покорении Кахетии и распространении власти дальше на Восток - в Джавахети. Последняя становится крайним восточным пределом Абхазского царства на границе с Арменией, недалеко от совеременного Ахалкалаки. По повелению Леона 111 строится храм в селении Кумурдо. В этом храме, заложенном в 964 году, сохранились рельефные изображения Леона 111 и его сестры Гурандухт с младенцем - будущим абхазским царём Багратом 11 на руках. Надпись в Кумурдо гласит: «Иоанн епископ положил основание этой церкви рукой грешного Сакоцари при царе Леоне в 964 году в мае, в день субботний первой луны в наместничестве Звиада».1
Комментируя эти и другие исторические сведения Е.К.Аджинджал со ссылкой на работу Г.Меликишвили заключает: «Я уже здесь не говорю
о политической границе Абхазского государства, когда при интенсивной экспансии абхазских царей и в Картли была установлена абхазская администрация».2
г. Москва
2012 год