Молох

Иди вперед и покоряй вершины – так мне сказал один из тех, кто за спиной стоял моей. Но обернувшись, я увидел лик из глины, что менялся на глазах, и не было на нем ни отпечатка страха, ни искренней любви и ничего того, что властно над людьми. Тогда же он передо мной предстал и исполином, и женщиной, качающей дитя, и призраком, что бродит меж живыми – без скорби и без капли сожаления. Забвения он полон и смирения и этому учил тот лик меня. Вознесшись над огнями городов, над рваной раной беспокойного начала, в объятиях сна, в тенетах ваших снов, в сплетении всех слов, что были до меня, увидел блеск я арагонской стали. Увидел все пороки, что внутри, пылают жаром, вырываются наружу, и память пустоты, столпы земли и храм, который никому не нужен. Иссохшие деревья и равнину, и на равнине сотни черных птиц, которые несли святому господину ключи сердец, не ведая границ своей же власти, наделенные душой Тем, что дарил. И превращались в клювы пасти, и не было в очах безумных страсти, и отрешились от земных мерил. Лишь гаркали, влача крыла с собою, хрипели, надрываясь в тишине, готовились к неведомому бою с иными, теми, кто придет извне. В потоке времени они застыли словно, они вокруг, они уже везде. И ныне ими сказанное слово пророчит смерть, а значит быть беде. Уродливые стражи черных башен – их помыслы закрыты от меня. Но вижу отпечаток дней вчерашних на теле ясного и завтрашнего дня, и не было б меня, когда бы не податель света. Сливаясь с тьмой, он мне открыл врата. И за спиной вопросы без ответа, а впереди немая пустота.