У папы была мечта. Он хотел, чтобы я побывала в городе мастеров – в Кремоне. Для него это было очень важно. Таким образом я бы замкнула круг – от его случайного увлечения, ставшего впоследствии главным в жизни, - к истокам скрипичного дела и родины Страдивари.
Если бы не папа, об этом городе я бы еще долго не знала. Мало ли красивых городов есть в мире, в Италии. Но этот оказался особенным. Иногда казалось, что между еще неизвестным мне местом в другой стране и нашим лесом, двором, домом, появилась какая-то невидимая связь. Очень, надо сказать, необычное ощущение.
Все началось еще тогда, когда меня не было в этом мире. Родители жили в частном доме у самого моря на сырой равнине северной части курортного Сочи – в поселке Нижнее Макопсе Лазаревского района. У них уже были дочь и сын и большое хозяйство. На зиму для отопления дома и кухни закупалось много топлива – угля и дров из ближайшего леса. (Кстати, и поныне все то же самое). Каждой семье было разрешено выписывать у лесничества несколько деревьев для топки. В конце лета во дворе всегда появлялась куча свежих пеньков, которые еще предстояло колоть, рубить и складывать. И вот однажды в куче деревяшек некий скрипичный мастер, гостивший у родителей, приметил симпатичную чурку. Надо сказать, у папы и мамы всегда было много друзей из разных городов. Папино ереванское студенчество было особенно живописным и богатым на встречи с продолжением. Так вот, мастер этот попросил это дерево купить. Ему его со смехом подарили. Через год он приехал к родителям снова и привез с собой скрипку… А сделал он ее именно из того куска дерева, братья и сестры которого сгорели в печках, одаривая семью теплом долгими зимними ночами. Родители были очень удивлены. После чего им было рекомендовано выписывать у лесничества исключительно клен. А еще через какое-то время такой клен вместе с корнем у папы был выкуплен уже другим мастером из какого-то далекого города. Именно выкуплен! Жаль, что я не записывала всех подробностей начала этой удивительной истории.
Потом родилась я. У нас появилась скрипка «Анна», подаренная тем самым мастером, который впервые приметил во дворе учителя и продавщицы ценную древесину. Ко времени моего рождения из Еревана он уже перебрался с семьей во Францию, в Марсель, потом в Тулузу. Звали его Грач Чалгушьян.
Как ни мечтали родители, учиться играть на скрипке мне совсем не хотелось. Рисовать мне нравилось гораздо больше. В итоге, меня ждала музыкальная школа и класс фортепиано. Это так, к слову. «Анну» можно было услышать в те прекрасные моменты, когда к нам приезжали новые папины знакомые. Однажды вечером гости и отдыхающие были поражены виртуозностью игры «странноватого бородатого дядьки», который прикладывал скрипку не к подбородку, а к стене, потому что ему мешала окладистая борода. Это был «дядя Миша», любитель поплавать в море и позагорать, увлекающийся фотографией. Это я потом узнаю, что «дядя Миша» и есть всем известный Михаил Давыдович Горонок из Санкт-Петербурга, скрипичный мастер, владелец крупнейшей в стране мастерской по изготовлению и ремонту музыкальных инструментов, а также какое-то время работавший хранителем Госколлекции. Его профессиональная история началась с того, что он самостоятельно по книгам сделал маленькую скрипку для своего сына Ромы. Потом работал в оркестре города Кливленда в Америке, а затем вернулся в Россию. Тогда я была слишком мала, чтобы оценить масштаб этих людей, которые приезжали в наш поселок и беседовали с папой о музыке, о традициях, о прошлом и будущем.
Папе стали приходить десятки писем из разных городов и стран. Мастера просили дерево. И вот папа решил пойти в лес и выбрать тот самый клен, инструменты из которого бы пели ангельскими голосами. И ему это удалось. Удавалось не всегда, иногда дерево было негодным для скрипок, и тогда паленья, как и подобает, сгорали в межсезонье в наших двух прожорливых печках. Но чаще всего ему везло. И тогда через какое-то время после привозки дерева к нам во двор, обтесывания и складывания в комнатах для сушки к нам приезжали мастера. И начинался рынок. Они слушали дерево, нежно ударяя обтесанные куски фалангой среднего пальца, рассматривали «волны».
Папа начал разбираться в высотах и толщинах, в волнах и полосах, в деках, обечайках, головках, в видах рыбьего клея и прочих премудростях. Родители не разрешали нам рассказывать кому-либо о «новом семейном бизнесе». Не знаю, почему. В перестройку люди выживали, как умели. И никому не было дела до того, что скромный пенсионер заготавливает одно дерево для топки, а другое – для скрипок, альтов и виолончелей. И спасибо тому счастливому случаю, с которого все началось. Эти доходы помогали нашей семье выживать, а брату жить и учиться в другом городе в не самое простое для страны время.
Само заготавливание было довольно опасным, если не сказать экстремальным. Но папа всегда ходил выбирать дерево сам. И он никогда не превышал лимит разрешенного лесничим количества. Он верил в то, что сама природа или судьба помогут и подскажут ему. И почти всегда это срабатывало. А если бывали промахи, он очень расстраивался. И винил себя в том, что неправильно настроился.
К нам приезжали интереснейшие люди, как жаль, что обычно в это время я была в школе, потом в институте и почти ни с кем не общалась. Знала двоих-троих, об остальных слышала. Иногда мы ездили с папой в Питер или Харьков, в Москву он ездил сам – возили материал тем, кому некогда было приезжать к нам. Это было интереснейшим приключением. Наблюдать, как взрослые дядьки выбирают куски дерева для своих будущих творений, - большое удовольствие. Иногда случались споры и дележ. Но папа старался быть дипломатом и такого не допускал. Он уважал этих людей. Многие из них работали в совершенно не связанных с музыкой сферах – были адвокаты, врачи, фотографы, ювелиры… И, собственно, потомственные мастера. Из поездок запомнился мне очень талантливый мастер из Харькова Кирилл Еропкин. Он делал и делает старинные скрипки, бандуры. Соблюдает технологию от начала и до конца, использует только натуральные материалы, даже в струнах и в клеях, не говоря уже о лаках. Сейчас он живет и работает во Владимире. Еще помню девушку – мастера, что огромная редкость. Асия Камаева из Уфы. Она какое-то время жила и работала мастером по ремонту музыкальных инструментов в Сирии. Как много интересного она рассказала об этой удивительной стране. Я мечтала туда поехать, увидеть легендарную Пальмиру, города в скалах… И что теперь? Асия вернулась, работает в Санкт-Петербурге и у себя на родине, уважаема очень среди профессионалов. Самым внимательным и преданным папиным другом был и остается Александр Васильевич Злотников из Великого Новгорода. Именно он давал папины контакты новым мастерам, именно он знакомил папу с потенциальными клиентами. По профессии адвокат, Александр Злотников сделал за свою жизнь не одну прекрасную скрипку, побеждавшую на международных конкурсах. Как этим гордился папа! Ведь скрипки изготовлены были из материала, который добыл именно он, Карапет Петросян. Папе было лестно осознавать, что дети и взрослые будут десятилетиями играть на инструментах и радовать гармонией других. Так он чувствовал, что прикасается к искусству, к вечности. Злотников хотел написать о нем книгу, папа запретил из скромности. Эх.
Кроме скрипичных мастеров, к нам приезжали гитарные. Их интересовал каштан. Как мне казалось, больше всего их было в Украине. Символично, что неподалеку от нас в поселке Вишневка жил один из лучших в Союзе гитарный мастер – Андрей Петрович Нейман. У него был особенный шкаф, где висели готовые инструменты, неповторимые, каждый со своим характером и внешностью - темные, светлые, пестрые. Помню, как однажды папа повез своих гостей-мастеров к Нейману. Тот скромно открыл шкаф, где висело штук десять гитар. Мастера нежно стали их брать в руки и ахнули – это были драгоценные инструменты, тончайшая работа. Когда они зазвучали… Словами это не передать. Это то же впечатление, когда скрипка пела в руках Горонка и заставила одну из отдыхающих разрыдаться от переполняющих ее чувств.
Был у папы друг, о котором он часто вспоминал. Александр Крылов из Москвы. Я его никогда не видела. Он бывал у нас дома, когда я маленькая была, папа ездил к нему в столицу. Много полезного о свойствах дерева, премудростях сушки и прочего папа узнал именно от него. У Александра Алексеевича и его жены пианистки Людмилы был сын Сергей, который учился играть на скрипке.
Однажды по телевизору показали фрагмент концерта известного итальянского (!) скрипача российского происхождения Сергея Крылова. Папа позвал меня, он был взволнован. А самое обидное, что Сергей Крылов выступал в Сочи, у меня был шанс поговорить с ним, а я заболела, и встреча не состоялась. Папа попросил узнать о его судьбе. Он знал, что Александр Крылов в какой-то момент уехал жить в Кремону, легендарный итальянский город, где и поныне работают сотни мастеров. Сергей там выучился и начал гастролировать по всему миру. У папы появилась идея фикс познакомить нас. А раз я не поймала скрипача в Сочи, можно попробовать найти его в Италии, лучше в том городе, где он живет. Папе трудно было объяснить, что музыкант с мировым именем вряд ли сидит дома, скорее всего, он вечно то в дороге, то на репетиции, то на концерте.
В начале апреля 2013 года мы с мужем-дизайнером Петром Пивоваровым полетели в Милан на выставку мебели ISaloni. За день до этого папа, который сильно болел вот уже полгода, позвонил и попросил меня, если получится, побывать в Кремоне. Он мечтал, чтобы я увидела родину Амати, Страдивари, Гварнери, Руджери, поговорила с Сергеем, сказала, как уважал его отца мой папа, что он помнит его маленьким мальчиком. Поисковики не помогли мне найти адрес скрипача, но зато показали, что от Милана до Кремоны не так уж и далеко и путешествие вполне возможно.
Намеченные встречи и необходимость быть на выставке «оставили» моего кавалера в Fiera Milano. А вот я в сопровождении гида-таксиста и его жены отправилась в путешествие. Мои проводники приехали в Италию из Уфы восемь лет назад, купили квартиру, выучили язык и начали работать. Одна из самых доходных сфер – туризм и шопинг. Их дочь вышла замуж и живет в Швейцарии, сын одновременно учится в Менделеевском институте и в Миланском университете, он будущий врач-косметолог. Итак, по автобану в направлении Пьяченцы мы помчались в старинный городок скрипок и ореховой нуги. Машину вела жена экскурсовода, красивая женщина лет пятидесяти, преподаватель музыки в школе для русских детей. Любительница скорости, она держала на спидометре стабильно 100-120 км/ч, чем ежеминутно вызывала ворчание своего меланхоличного мужа, только и успевавшего вскрикивать «камеры». По дороге указателей с названием нужного нам города не встречалось, проводники точно знали направление. И только уже при въезде в Кремону появились таблички. А прежде мы увидели поля с молодой травой, фруктовые сады и широкую спокойную реку По. Дорога из Милана до Кремоны заняла около двух часов, проехали мы около трехсот километров. И вот, по вымощенным красным камнем улочкам машина въехала в тихий центр воскресного города. Меня привели на главную площадь и дали три часа на самостоятельную экскурсию.
Именно те эмоции, впечатления и картинки, схваченные на бегу, не дают мне теперь, спустя почти год, спокойно спать. Я чувствую город физически, слышу его звуки и вдыхаю его запахи. Это удивительно и странно. Узнать, увидеть, побывать, запомнить, чтобы потом папе и маме рассказать.
Так вот, я очутилась на главной площади Кремоны - Пьяцца-дель-Комуне, тут же рядом - Баптистерий (XII в.), кафедральный собор Дуомо-ди-Кремона (XII-XIII вв.) и высочайшая средневековая колокольня Европы - Тораццо (112,7 м, XIII в.). Огромные часы показывали двенадцать. На площади было совсем мало людей. Несколько пожилых пар медленно прогуливались, да папа с маленьким сыном играли в мяч. У входа в собор – два важных мраморных льва, напротив – внутренний дворик с бюстами правителей, с гербами на стенах. Тут же тихо и скромно стоял Страдивари, то есть его бронзовая скульптура. Задумчивый, в плаще, с инструментами в руках. Я решила довериться внутренним притяжениям и просто бродить, пока не устану. Было воскресенье, и поэтому все учреждения были закрыты. Работало несколько кафе, один супермаркет и один магазин сувениров. Рядом с главной площадью разместился воскресный рынок. Покупателей было меньше, чем продавцов, но какие красивые лавки! В фаворитах – клубника, сыры, колбасы, овощи и больше всего сладостей. Кремона считается родиной нуги с всевозможными добавками. Особой популярностью пользуются сладости с орехом-фундуком, фисташками, цукатами. А как это пахнет! Не говоря уже о визуальном эффекте. Красноречиво показывая лицом и жестами - «на все», я высыпала кудрявой продавщице на ладонь всю свою мелочь. Она с улыбкой отрезала мне два кусочка по двести граммов разных лакомств. Рядом загорелые красавцы торговали ветчинами. Для привлечения покупателей с обеих сторон от витрины были установлены выкрашенные бронзовой краской боги плодородия в костюмах Адама. Над рынком развевались разноцветные флаги, веселая речь напоминала щебетание птиц. В этой пестроте я с трудом заметила другую скульптуру Страдиварии – с учеником. Неподалеку от площади – Центральный парк со старинной стеной, с многочисленными скульптурами и фонтанами, в клумбах – белые и розовые цветы, по периметру цветущие тюльпановые деревья – магнолии суланджи. По части флоры очень похоже на Сочи. От центра улицы Кремоны расходятся лучеобразно. Все крыши покрыты красной черепицей. Дома такие яркие, что по ним очень легко ориентироваться. Я дошла до почты, видела несколько старинных банков. В одной из крытых галерей пожилые люди расставляли стулья для публики. Дирижер просматривал ноты. Предстоял воскресный концерт. Не увидела ни одного туриста, все люди на улицах, уверена, были местными жителями. Зная, что в городе более ста скрипичных мастерских, стала вглядываться в витрины. Как красиво они оформлены! Два раза встретила женские имена. Все миниатюрное и стильное, ничего лишнего. Кто-то положил на старинный стол скрипку, подсвечник со свечами, живые гиацинты в горшке. Другой мастер показывает инструменты, с помощью которых делают скрипки, и обрамляет их бордовым бархатом. На дверях, кроме имени мастера, выходных и рабочих дней, номера телефона, иногда также изображены смычковые. Знаю, как пахнет в таких мастерских, бывала в Питере, это вызвало особенное чувство родства городу и его жителям. Гулять одной было совсем не страшно. От любопытства и синевы неба кружилась голова. Пару раз приглашали на кофе, смеясь, отказывалась, бежала дальше. Набрела на просторный магазин книг и сувениров, понятное дело, - тематический. Тут и скрипичные «полуфабрикаты», и картины, и книги. А также диски, магнитики и записные книжки. На упаковках – символ города – человечек со скрипкой. Гуляя по чистым спокойным улицам среди пяти-шестиэтажных прекрасных домов с резными балконами, трудно определить, в каком ты времени. Люди на улицах идут не спеша, никто не трещит по мобильникам, в отличие от других итальянских городов. Теплый запах цветущих деревьев и нагретых камней окутывает тебя покрывалом истории и веры в искусство. Говорят, мастера скрипичные сейчас не только итальянцы. Есть даже японец. Получается, сохранение традиции не против новых адептов, лишь бы все продолжалось, и древние знания непрерывно передавались от учителя к ученику, а мир играл бы на хороших скрипках и слушал песню вечности и любви.
Кстати, в Сочи (точнее, в Адлере) живет и работает потомственный скрипичный мастер Игорь Малыхин. Посчастливилось побывать в мастерской его папы Виктора Ефимовича и даже сделать с ним интервью.
Сейчас наблюдаю за работой двух молодых, но уже достаточно известных скрипичных мастеров – Самвела Айрапетяна и Джабрана Якуба.
Но вернемся на миг в Италию…
На главной площади меня уже ждали. Ноги ныли и просили покоя. Глаза горели, сердце бешено стучало. Разменяв в супермаркете крупную купюру и купив пармезана, с довольной улыбкой я села на заднее сиденье.
- До свидания, прекрасная Кремона. Знаю, что буду очень ждать нашей следующей встречи, когда смогу тебе сказать приветственное Ciao!
Родителям все было рассказано и показано. Они искренне радовались за меня, понимая, что любовь к городу в другой стране – это так же необычно и закономерно, как и любовь к человеку с первого взгляда.
Сергея Крылова в ту поезду я не встретила. Но надежда есть. Папа, я постараюсь.
Страшно и непривычно это говорить. Через месяц после возвращения из Италии и моих повествований о городе мастеров папа… отправился на небеса. Мне все время хочется рассказывать ему все подробности моего путешествия, чтоб он увидел эти улочки, услышал эту речь, прогулялся по площади, улыбнулся незнакомым людям. Спасибо, что до последнего дня он старался будить в нас интерес к жизни во всем ее многообразии.
P.S. Через два года после описанных событий знаменитый скрипач Сергей Крылов приехал в Сочи на Зимний фестиваль искусств Юрия Башмета. Этот рассказ уже был опубликован в одном из местных журналов. Мы встретились в его гримерной в Зимнем театре. Наконец-то познакомились, вспомнили истории из детства, отдала журнал. Обменялись визитными карточками. Стало очень легко на душе. Торжественно и спокойно. Сергей исполнял произведения Сен-Санса… Это незабываемо.