Бушующее, непокорное море, вонзающееся своими волнами в каменную серую набережную, всем своим видом бросало вызов невозмутимо сидящему у самой воды старику. Он уже привык к строптивости, грозности и в то же время величию моря. Море, унесшего так много жизней и покорившее так много сердец. Старик сидел, свесив ноги в синюю, клокочущую воду, и безмятежно наблюдал за ее жизнью. Он любил такое молчаливое созерцание любимой стихии. Единение с ней дарило его душе долгожданный покой. Лишь здесь, в опасной близости с морем, он был счастлив.
Резкие и оглушающие удары мощных потоков о каменные плиты вовсе не заставляли его содрогаться и ежиться. Они звучали для него как музыка. Именно здесь он слышал голос, голос моря. Оно то шептало что–то едва слышно на ухо, то оглушало резким грохотом волн.
Здесь он был не один. Он был наедине с морем.
Он не помнил, сколько так просидел, сколько часов прошло. Но, когда он, наконец, решил идти домой, на улице была уже глубокая ночь, и месяц опускал свой свет тонкой полоской на спокойную гладь воды.
Его небольшая комнатка на втором этаже низкого, деревянного дома была, как обычно, аккуратно прибрана. Сказывалась армейская привычка. После продолжительной прогулки и наблюдением за морем он был как никогда уставший. Но это была приятная усталость, погрузившая его в сон, как только он прилег на кровать.
***
Этого старика звали Роберт. Соседские дети любили его за дружелюбие, доброту, за шутки, но главное, за его необыкновенные истории. Иногда днем Роберт выходил из комнаты, чтобы посидеть на скамейке возле дома, и вокруг него собиралась толпа дворовых детей с одним единственным желанием – услышать новую захватывающую историю из его многолетних плаваний либо с неубывающим интересном услышать уже известную, еще раз вспомнить ее детали, посмеяться, или подумать над чем–то серьезным. Роберт был для них местным героем, в которого они верили всем сердцем.
Эти моменты были значимы для Роберта, ведь он мог еще раз вспомнить всю свою жизнь, а главное, рассказать о ней другим людям. Как и всем старикам, ему было это очень важно. Он мог хоть что–то передать следующему поколению. А значит, его жизнь прошла не зря.
В людях есть одна интересная особенность. Лишь когда они остаются одиноки, то начинают заглядывать внутрь себя, делать то, что хочет их душа. Вот и Роберт, оставшись в старости наедине с собой, понял, что всю жизнь любил мастерить. Любимым его ремеслом было изготовление детских тряпичных кукол. Он видел в этом больше, чем просто сшивание разноцветных тряпок и пуговиц. Это было как сотворение нечто нового, почти живого существа. Роберт видел их души. Маленькие, светлые и такие разные.
Сейчас, спустя два месяца, как он открыл в себе любовь к куклам, его дом уже украшали пару десятков этих существ, на которых Роберт когда–то тренировал свое мастерство.
Детям эти куклы нравились, Роберт всегда дарил им полюбившиеся экземпляры.
***
Наутро, после вечерней встречи с морем, Роберт проснулся отдохнувшим и полным сил. Свидания с водной стихией наполняли его тело и душу энергией на долгое время. Комната, казавшаяся обычно маленькой, сейчас была до краев залита светом восходящего над морем солнца.
Пар от горячего зеленого чая в фарфоровой кружке приятно согревал руки и придавал уют раннему утру. Через открытые настежь оконные ставни лился свежий морской воздух. И вновь он встретил утро вместе с морем. Оно было здесь, рядом. Его запах кружил по комнате. Свежий морской бриз врывался в комнату, дергал легкие занавески, развевал легким движением волосы, приносил с собой частичку моря. Вот уже который год Роберт встречал так каждое свое утро. Это постоянство, которое не надоедает. Когда так начинается утро, то чувствуешь, что живешь.
Этим ленивым и беззаботным утром Роберт планировал, как обычно, прогуляться по любимой набережной. Сейчас, в ранний час, когда солнце только встает, самое время встретить его, стоя на белой каменной набережной и слушая музыку волн.
Стоя уже через двадцать минут на набережной, Роберт вдыхал этот засоленный воздух и думал о чем–то своем. О том, что каждое утро он вот так наедине встречает день с солнцем, что каждый вечер он провожает день с морем, что, наверно, каждый его день прожит не напрасно. Столько сюжетов в его жизни уже отыграно. А ведь когда–то….
Он не случайно выбрал именно эту набережную местом встречи и проводов сменяющих друг друга дней.
Когда–то, совсем давно, юные, вспыльчивые и страстные эмоции толкнули молодое создание отдать свое тело и душу водной стихии именно в этом самом месте. Нечто бурлящее и клокочущее, как само море, сидело в ней и не давало покоя. Как резкий удар волны о несгибаемый и острый камень, это должно было когда–нибудь вырваться, встрепенуться, броситься наружу. И это время настало. Слёзы и боль, радость и смех были для девушки лишь разными гранями ее собственного безумия, она металась от одного к другому и в итоге сдалась. Не в силах сдержать порыв эмоций она бросилась в объятья моря. Кто знает, может это была слабость, может порыв глупых страстей. Эту девушку звали Моника. Это белокурое, голубоглазое создание казалось творением величайших скульпторов. Она была похожа на птицу, что случайно залетела в окно, пленила своим пением и тут же улетела, повинуясь своим внутренним желаниям. Ее хотелось поймать и приручить, но как раз этого она и боялась больше всего. Свобода. Вот что нужно было ей больше воздуха. Без нее она задыхается, как бабочка в банке. Нечто подобное и случилось с ней.
***
Шел далекий 1835 год. Тогда Роберт в свои юные годы уже вовсю бороздил морские просторы на старом небольшом паруснике своего отца, служившего торговым судном и доставлявшего провизию нескольким магазинчикам.
– Привяжешь судно? – наспех крикнул он одному их матросов и побежал вверх по ступенькам прочь от порта в заветное место в парке на их с Моникой скамейку.
Роберт был уже на месте, часы на старой городской ратуше пробили час дня. До встречи оставалось еще двадцать минут.
Парень ходил туда–сюда в волнительном ожидании и всматривался вдаль, щуря свои зеленые глаза. В его груди бурлила лава, он не мог дождаться свидания со своей возлюбленной, которую не видел вот уже три месяца.
Вдруг кто–то подошел к нему сзади и закрыл его глаза руками.
– Угадай, кто? – сказал сладкий и игривый женский голос за спиной.
Молодой человек расплылся в улыбке, одним движением обнял девушку и поднял ее высоко над землей. Ее легкое красное платье закружилось на ветру и зашуршало, как лепесток розы.
– Как же я по тебе скучал, Мони!
– Здравствуй, Роберт – сказала девушка, когда уже оказалась на земле, – знаешь, я так скучала по тебе, иногда мне казалось, что душа вот–вот выскочит из груди и полетит тебе навстречу. Давай проведем месяц, что нам отведен, вместе. Расскажи мне, Роб, расскажи, где ты был, что видел…
– Столько вопросов сразу, Господи, а ведь у нас так мало времени…. Дай мне хоть взглянуть на тебя, как давно я тебя не видел.
– Я совсем не изменилась с нашей последней встречи. Зато ты так… повзрослел, возмужал… Тебя и не узнать совсем.
– Жизнь в море меняет людей.… Давай погуляем, и я расскажу тебе о своих странствиях.
Недавно, когда я был в Португалии, в Фару, мне разрешили сходить в город на прогулку. Там, на одном из парков я заметил замечательное место в самой глубине листвы. Представляешь, белая беседка, украшенная акацией и сиренью, вокруг так красиво пели птицы, и пахло весной. Я подумал, что мы с тобой обязательно должны там побывать. Это место буквально создано для нас.
– Любимый, это было бы замечательно. Вот только…. ты же знаешь, родители не отпустят меня….
– Да, я знаю.… Они меня не любят. Но, Моника, мы… мы можем убежать. В тайне ото всех, только ты и я. Ты только представь, как мы на одиноком судне навстречу ветру уплывем отсюда туда, где нас никто не знает, начнем новую… нашу жизнь.
Девушка засмеялась звонким и таким радостным смехом, что, наверно, каждый бы кто его услышал, тут же улыбнулся бы ей в ответ.
– Дорогой Роберт, это чудесно. Всегда мечтала вырваться отсюда, от надоевших лиц и суеты. К свободе. С тобой. Мы были бы там бесконечно счастливы!
Их прогулка продолжалась до первых звезд – часа, когда девушке нужно было бежать домой по строгому наказу родителей. Разлука, как это всегда бывает, была мучительной и растягивалась, насколько это было возможно.
________________________
– Я больше не желаю слушать обвинения, отец! – кричала Моника.
– Ты – моя дочь и будь добра делать то, что я тебе велю! Вот когда замуж выйдешь, тогда слушайся своего мужа…
– Слушаться кого–то! … Нет, отец. Я не могу, пойми же.
– Какие глупые речи! Ты лишилась разума. Ты еще юная и глупая, чтобы иметь свое мнение. Завтра же ты прекращаешь любые разговоры с этим ... юношей, – последнее слово мужчина сказал с еле сдержанным отвращением, – пойми, он тебе не пара. Ты и он, да как о таком вообще можно подумать!
– Отец! Я люблю его! И мы убежим далеко. Я не желаю больше жить в этом городе…
Девушка расплакалась и закрылась в комнате. Как всегда она плакала навзрыд, отдавая все свои эмоции.
________________________
Вот уже неделю как Моника не выходила из комнаты. С ней такое бывает иногда, когда она не хотела никого видеть, чувства завладевали ей и пленяли ее сознание. Даже близкие не могли достучаться до нее.
Роберт уже неделю ходил на назначенное ими место для свиданий, и вот уже неделю Моника не приходила. Он уже начинал волноваться, что родители увезли ее, как обещали в день знакомства его с Моникой.
__________________________
Утром родители девушки, как и в любое утро, завтракали на лоджии, любуясь утренним городом. Моника вышла из своей комнаты, как ни в чем не бывало, напевая под нос любимый французский романс. Родители уже привыкли к моментальным переменам в настроении дочери и уже свыклись с этим.
– Доброе утро, матушка.
– Доброе утро, дорогая… Ты в порядке?
– Да, конечно. Весна так прекрасна сегодня. Воздух пропитан запахом цветов.
Девушка оперлась на перила лоджии. Ее светлые волосы развивались на ветру, что придавало ей юной свежести.
_________________________
– Роберт, недавно я совсем запуталась.… Кажется мне, что внутри поселилась странная печаль, она рвет меня изнутри.
– Дорогая, всё пройдет. Мы вместе и это главное. На нас часто навевают разные чувства, но мы не должны им подчиняться…
– Они сильнее меня, – громче сказала девушка и отвернулась к окну, – наверно я схожу с ума. Иногда в моей голове играет музыка, такая чарующая, но, в то же время, пугающая и давящая, я не могу ее унять и приходиться лишь смириться.
– Моника, ты, верно, устала, я позову служанок, я сделают тебе ромашковый чай…
– Не хочу ничего! – закричала девушка, – Мне ничего не нужно. Тебе лучше уйти
Моника резко развернулась и ушла в свои покои. Роберт уже давно замечал странности в поведении своей возлюбленной, но считал это юным безрассудством, которой скоро пройдет. Но с каждой их встречей ее состояние усугублялось.
_________________________
– Милый Роберт, родители захотели в такой солнечный день уехать в наше загородное имение. Наконец–то мы сможем побыть одни. Ах, я так хочу сидеть здесь, на лоджии, с тобой, слушая эту чудную музыку весеннего города. Стыдно признаться, но я постоянно думаю о тебе…
– В этом нет ничего стыдливого, все мои мысли тоже пленены тобой.… Когда же мы сможем убежать отсюда, когда будем свободны?
Моника резко отвернулась и промолчала.
– Мони, что–то не так?
– Я не желаю более слышать об этом…
– Но почему? Мы же хотели уплыть далеко… вместе.
– Я хотела этого тогда,- девушка замолчала, но тут же с улыбкой продолжила, - Я говорила тебе? Я хочу играть на скрипке. Отец договорился со своим старым другом, который будет обучать меня игре на скрипке, а затем, ах, страшно представить, я буду играть в оркестре и давать выступления по всей Европе….
– Моника, дорогая, это чудесно. Я буду ходить на твои концерты,… правда, из–за гастролей наши встречи станут еще более редкими…
– Ты не рад за меня? – громко перебила его девушка.
– Нет, что ты, дорогая. Я не то имел в виду. Я хочу, чтобы ты занималась твоим любимым делом…
– Знаешь. Ты всегда хочешь меня изменить, я, наверно, не нравлюсь тебе….
Моника резко встала со стула и направилась к себе.
___________________________
Порт в разгар дня был похож на курятник: повсюду были слышны обрывки разговоров, кто–то ругался, кто–то тащил тяжелые мешки с товарами, свист, крик, гам.… Тут работали только те люди, которые с самого раннего детства привыкли выносить такую обстановку. Другим жителям здесь было не выжить.
Солнце пекло нещадно и, чтобы что–то рассмотреть, приходилось сильно щурить глаза.
Роберт стоял на палубе своего парусника. Окружающий шум его не беспокоил. Он был на вершине счастья, ведь сегодня он встречался с Моникой в парке.
Опять поручив всю возню с товаром другим матросам, он побежал в назначенное место, не замечая усталости после ночного дежурства на вахте. Он по–привычному пришел раньше своей любимой и стал дожидаться ее возле скамейки.
– Роберт, кого я вижу!
Парень с улыбкой обернулся, ожидая увидеть Монику. Но это была его старая знакомая. «Старая» в том смысле, что Роберт ее давно знал. Это была молодая девушка, дочь старого приятеля его отца.
– Привет, Вероника. Мы с тобой не виделись, Бог знает, сколько, наверно, в последний раз, когда тебе было 12, а мне, кажется…, 16…. Как ты изменилась, стала совсем взрослая.
– Роберт, ты как всегда меня смущаешь. Ты, как и мечтал, работаешь на судне?
– Да, правда, пока матросом… но всё еще впереди, – с улыбкой ответил парень.
– А ты не теряешь оптимизма, дорогой друг. Это радует. Ты здесь кого–то ждешь?
– Да, Монику, мою девушку…
– Поздравляю тебя, Роберт, надеюсь, свадьба не за горами?
– Надеюсь…. О, а вот и она. Моника, – молодой человек окрикнул ее с улыбкой на лице, но ее вид заставил его поменяться в лице.
Моника стояла неподвижно и лишь смотрела то на Роберта, то на Веронику заплаканными глазами.
– Что с тобой, дорогая?
– Предатель.… Как ты мог? С ней… прямо на улице…
– Что? Что ты говоришь? Это … это моя давняя подруга детства, Вероника.
– Знаете, я лучше пойду. До встречи, Роберт, – на этих словах Вероника ушла вдаль по тропинке парка.
– Что…. Так ты с ней уже давно…
– Мони, что ты говоришь? Я люблю тебя одну…
– Нет, ты – лгун, я не желаю тебя видеть. Я давно в тебе сомневалась,… ты не любишь меня…
– Моника, нет….
– Отстань от меня.
Девушка уже развернулась и убежала по аллее. Роберт кинулся за ней, но она забежала в экипаж и уехала.
Моника, ведомая молниеносным порывам эмоций, всё больше тонула в созданной ей же проблеме. Она видела то, что хотела. Или просто не хотела разбираться в произошедшем. Чувства накрыли ее с головой, а дальше она уже ничего не понимала. А бедный Роберт остался в непонимании случившегося и лишенный права всё изменить.
________________________
– Молодой человек, Вам здесь не место! – кричал отец Моники
– Но мне лишь надо поговорить с ней, вышло глупое недоразумение…
– Я ясно дал понять…
– Пожалуйста, господин Френель, от этого зависит вся моя жизнь
– Дорогой, дай юноше шанс, – сказала мать Моники, стоящая за спиной у мужа.
– Ладно, – тихо произнес мистер Френель, указав легким движением руки на комнату Моники, и добавил тихо, отвернувшись к жене, – неслыханная дерзость.
– Что ты тут делаешь? – сказала Моника, стоявшая у окна. У нее было заплаканное лицо, усталый апатичный вид.
Роберт опустился перед ней на колени и поцеловал ее руку.
– Моника, дорогая, то, что произошло в парке – глупая случайность. Я люблю тебя!
– Нет…
– Что «нет»? … Моника не молчи.
– Я… я тебя не люблю,… убирайся…
– Моника, ты, ... ты всё не так поняла, всё было не так.… Не делай поспешных выводов.
– Нет. Я тебя давно не люблю,… ты мне надоел. Я охладела к тебе.
Роберт стоял, не в силах сказать слово.
– Уходи, пожалуйста, Роберт!
– Нет, я не уйду, пока ты мне всё не объяснишь.
– Я всё тебе объяснила! – нервно крикнула девушка, – ты мне надоел, я тебя ненавижу!
– Что ты говоришь…
Моника толкнула Роберта в грудь и убежала из комнаты. На крик дочери прибежал отец.
– Так, молодой человек, прошу Вас удалиться из моего дома... Вы использовали свой шанс.
Парень вышел из комнаты и увидел, как девушка плачет на коленях у матери. Он хотел было подойти к ней, но отец приказал слугам вывести Роберта из дома.
___________________________
Прошло уже 2 недели с той болезненной беседы Роберта и Моники. Парень работал на палубе. В последнее время он старался как можно больше загрузить себя работой. Как всегда, это помогает.
– Вы – мистер Роберт Мартин? – прокричал с пирса мальчик–почтальон.
– Это я.
– Вам извещение.
Мальчик сунул ему в руку листок со штампом.
Роберт развернул его и … наступил резкий провал. Казалось, будто весь мир рухнул. Внутренний голос советовал не верить, здравый смысл говорил, что всё кончено. Это был крах. Дальше он уже плохо осознавал, что происходит и что он делает. Всё как в тумане.
Роберт сорвался с места и побежал к дому своей возлюбленной. Дорога казалась ему бесконечной, длиннее, чем обычно. Вот, наконец, заветный дом из красного кирпича. Вокруг копошились люди и что–то кричали. Забежав в дом, Роберт удивился воцарившейся здесь пугающей тишине. Медленно шагнув в просторную комнату, парень увидел родителей Моники. Мать плакала на плече у своего мужа, который сам еле сдерживал слезы. Отец заметил приход Роберта, но никак не отреагировал на него.
Роберт прошел дальше по комнате. Темный, продолговатый ящик, покрытый белой марлевой накидкой. Каждый шаг к нему учащал бешеное биение его сердца, делал ноги тяжелыми, будто что–то умоляло молодого человека не делать следующий шаг. Но это было неизбежно. Откинув накидку на ящике, Роберт увидел свое любимое юное создание, чьи белокурые локоны лежали на ее мертвенно бледных плечах. Какое–то странное немое сожаление застыло где–то в глубине ее голубых глаз. Роберт не заметил, как по его щекам покатились слёзы, сдержать которые было ему не под силу.
Дальнейшие события он помнил смутно. Единственное, что он помнил отчетливо, это как врач рассказал ему, что девушка спустилась в шторм на набережную около старого фонаря и бросилась в море, несмотря на уговоры полицейских. Они не смогли ее спасти. Вскоре через несколько дней её тело было найдено прибитым к берегу чуть дальше.
Роберт пришел в себя лишь через несколько дней, сидевшим на лавке того самого парка. Что он делал до этого, было смутно сохранено в его памяти. Лишь отрывки, куски чего–то большого, но бессмысленного. Чувства, когда у тебя отбирают часть тебя самого, не передать. Их можно лишь ощутить. Они меняют жизнь раз и навсегда. И никогда ты уже не станешь прежним. Огромная черная дыра внутри разъедает душу и плоть. Кажется, что скоро она поглотит тебя полностью.
***
Стоя сейчас на старой белой набережной, Роберт не хотел вспоминать те ужасные годы своей жизни, когда он еще носил у себя на шее медальон с гравировкой М. Ф., когда гуляя по городу, видел ее образ во всех прохожий девушках. Или хотел увидеть.
Говорят, безумцы – это люди, которых не поняли, другие говорят, что это просто люди с трудной судьбой. Они живут в своем отдельном мире. Со своими правилами, сюжетами. Иногда этот мир враждует с реальностью, и лишь немногие безумцы могут выдержать это. Многие попадают в психбольницы. Другие уходят в творчество и выплескивают свои мир на холсты, в танцах, в нотах.… А некоторые, не в силах справится с этой войной, уходят. Бросаются с высоток, с мостов, с перронов. Каждый выбирает свой путь.
Старик Роберт всё смотрел на горизонт, любуясь первыми утренними лучами теплого весеннего солнца, щурясь от его сильных лучей. Вокруг уже бродили люди, проснувшиеся, как и Роберт, рано, чтобы встретить рассвет. Но старик их не слышал и не замечал. Но он был здесь не один. Он был с морем. И с ней.
Доброе утро, Моника