Наша планета - это хранилище чудес, талантов и бесконечных открытий. Она движется, дышит, живёт! Наша планета - Земля - и есть чудо! И каждая ее часть неповторимая, невероятная, прекрасная и идеальная. Именно поэтому она существует. Будь оно по-другому, нас бы просто не было. Как жаль, что мы этого не понимаем, оцениваем все слишком субъективно и осознанно убиваем все великолепное, что нам досталось по наследству от далеких-далеких родственников, имя которым уже и не отыскать.
И человек, подобно природе, прекрасен, пока он чист, пока его помыслы и тело девственны, нетронуты чьей-то разрушающей рукой.
Как жаль, что существуют такие люди, как я. Порой мне хочется самостоятельно истребить каждого себе подобного, лишь бы сохранить то, к чему я так стремлюсь. А стремлюсь я к идеалу. Как жаль, что идеалы по сути своей - ветхие карточные домики, которые рушатся недостроенными.
Это моя исповедь. Исповедь потенциального эмигранта.
- Приступим? - я робко поднимаю взгляд на священника, перед которым сижу. Никогда не верил ни в Бога, ни в какие-либо высшие силы. Право, я мог считать себя атеистом, если бы все это не было навязано. Навязано обществом, окружающими, какими-то личными предубеждениями. Ведь высшие силы всегда есть, и даже такие как я обращаются к ним, когда устают от тяжкого бремени. Не важно, каким будет это бремя, важно то, что оно медленно убивает.
- Что же, вы можете рассказать все, - голос по ту сторону ширмы был мягким и вкрадчивым. Только вот слова какие-то сухие, больше похожи на заученную речь школьного психолога, или же, еще лучше, работающего на вольных началах государственного адвоката. Их всех абсолютно не интересует то, что последует за этим призывом к рассказу.
«Да, впрочем, какая разница?.. Мне просто нужно поделиться с кем-то тем, что чувствую», - подумал я и вздохнул, готовясь начать длинный рассказ. Не зря же я платил тридцать два фунта, если посчитать в мировой валюте, за вход в церковь и предоставление услуг этого не особо приятного человека.
- Знаете, я начну с самого детства, ведь моя история длинная. Очень длинная и абсолютно бессмысленная, раз на то уж пошло. Я родился тут, в Москве, пожалуй, мне с этим повезло. Повезло, что мой начальный пункт оказался настолько неплох. Только вот, это сократило мою сознательную жизнь. А точнее, время, которое было свободно от бесцельного метания в поисках нового смысла. Потому что до этого смыслом моей жизни было такое заурядное желание: убежать отсюда как можно дальше. Найти лучшую жизнь. Мне казалось, она бурлит везде. Везде будет лучше, чем здесь. Я ненавидел каждую улицу огромного города, в котором родился и вырос. Каждый вздох этого загрязненного машинами воздуха приносил мне боль, я хотел уйти как можно дальше от этого затхлого места. Мне было плевать, что во всех закоулках мира есть свои недостатки. Мне было важно лишь то, что я считал своим верным ориентиром, чистым идеалом: то, что мне навязывала ежедневная рутина. Реклама делает свое дело, как бы все этого ни отрицали. Вы предпочтете красивую обертку вкусному содержанию. А я видел свободу, я замечал ее в деталях. Я почти ощущал ее присутствие. Я так явственно чувствовал ее в фильмах. Фильмах, действия которых почти всегда происходили за океаном. В далекой Америке - земле невиданного счастья. И я наивно верил в эти идеалы, шел за ними шаг за шагом. И это стало наваждением. Одним из тех самых сильных, когда ты уже и не помнишь, зачем оно тебе. Только вот я не решусь винить весь мир. Потому что мир, скорее всего, лишь сильнее ополчится против меня. Я обвиню тех, кто был передо мною, тех, кто точно так же искал лучшей жизни, не особо представляя, что он будет с ней делать. А почему? Собственно, потому что они меня не осудят. Ведь они-то все уже давно либо мертвы в луже вывернутого наизнанку желудка, который после тысячного употребления просто отторгнул наркотики, либо сошли с ума. Сошли с ума от пребывания в запечатанном времени, выкинутые из пространства. Кому нужны люди, которые бредят переездом? Вы видели хотя бы одного нормального человека, который не привязывался бы к местам и людям, который бы с легкостью менял свою жизнь, ни о чем не жалея? Я - нет. Я видел лишь наркоманов, которым было нечего терять. Да я и сам сейчас под дозой. Уже и не помню чего, да и имеет ли это смысл? Важно лишь то, что я могу увидеть мир красочным. Прекрасным. Я могу полюбить его. Серые краски сменяются насыщенным спектром, вселенная оживает у меня на глазах. И я прекрасно понимаю, что рано или поздно я снова начну ненавидеть все эти краски, ища все новые и новые. Изобретать цвета, которые я забуду в попытках насладиться моментами. А все потому что ненависть и отвращение к окружению не искоренить! Это передалось нам, тяжело больным психически (которым, к сожалению, не положено место в сумасшедшем доме) с молоком матери и отцовскими генами. Да, как видите, в детях храниться чуть больше, чем двадцать три пары хромосом. Эта ненависть течет в крови. И что же остается кроме того, как заглушать ее всеми способами. Что?! Скажите мне, что?! - я вскочил и принялся трясти перегородку, отделявшую меня от проповедника.
Бедное деревянное крепление грозилось сломаться и открыть мне, ненормальному психу (по крайней мере, в данный момент), доступ, как я увидел, к мужчине немолодых лет. Тот испуганно глядел на сложившуюся ситуацию, явно недоумевая, что именно происходит. Видимо, у него давно не было таких буйных клиентов. Глаза за линзами очков округлились, а скучающе-отсутствующее выражение лица сменилось чуть ли не страхом: вдруг этот идиот-таки проломит ограждение.
А я уже и сам не понимал, с чего так завелся. Но продолжал налегать на дерево, видимо, таким образом домогаясь ответа от впередисидящего мужчины.
- Что мне делать? Как спасти это чертову жизнь?! - я орал, скорее обращаясь ко всем сидящим в просторном помещении, нежели к кому-то конкретному. - Я не хочу валяться под забором, наконец поймав миг блаженства и увидев идеальность мира. Не хочу увидеть ее так! Я хочу просто найти нормальную цель! Хочу всю жизнь ее добиваться!!!
Мои руки тряслись, как и все мое чертово существование в тот момент. И все это видели. Я уже слышал, как с улицы доносятся звуки сирены машин скорой помощи. Да, я слегка приврал, сказав, что для таких, как я, нет мест в палатах сумасшедших домов.
- Не упекайте меня снова в свою гребанную психушку, - в секунду я успокоился и, приложив немало усилий, осел на пол. У меня начиналась истерика. - Я просто хочу быть, как все!!!
Люди стали опасливо выглядывать из-за ширм, дабы взглянуть на меня. Только вот в их лицах не читалось ни намека на интерес. Они делали это только потому, что так нужно было.
Дверь в церковь отворилась и комнату, до этого пребывавшую в каком-то неестественном полумраке - несмотря на то, что по всему периметру зала было около девяти огромных окон - залил свет. На полу появились огромные тени. Воистину огромные. Это санитары.
Они уверенной походкой вмиг добрались до меня и с легкостью ввели мне что-то внутривенно. Комната поплыла перед глазами, совсем как от небольшой дозы героина (в последнее время я зачастил его принимать, хотя и прекрасно знал какими последствиями мне это чревато), и я покачнулся. Проваливаясь в невесомость, последнее, что я почувствовал, это как мои движения сковала смирительная рубашка.
Так отделение сумасшедшего дома №17 пополнилось новоприбывшим и, скорее всего, пожизненным обитателем. Мальчиком, ищущим идеалы.