Цветной код. Продолжение. Предыдущая глава:
http://www.proza.ru/2014/01/12/184
* * *
5. Они не болеют
– Говорят, что диаблеро – это брухо,
который может принимать любую форму.
Карлос Кастанеда. Разговоры с доном Хуаном.
Так уж получилось, что самые толстые книги, в частности «Войну и мир» и «Сагу о Форсайтах» Голсуорси, я прочёл во время лежки в госпиталях: в шестидесятые – в Ленинграде, в восьмидесятые – в Ташкенте.
Сейчас в госпитальной библиотеке я опять увидел несколько томов Голсуорси, и какой-то из них взял. Чтиво оказалось скучным, неоправданно многословным, и я в тот же день вернул том в библиотеку, удивляясь себе – как я мог такое читать прежде? Лишь потом «задним умом» я понял, что это я сам изменился настолько, что потерял способность воспринимать спокойное, размеренное повествование.
Зато, читая взятую в той же библиотеке подшивку номеров журнала «Наука и религия», изданных ещё в советское время, я был покорён совершенно неожиданными публикациями о Христосе и Мухаммеде, написанными отнюдь не воинствующим атеистом, но более всего – отрывками из повестей Карлоса Кастанеды.
Эти произведения я читал вслух для Аркадия, и это моё старание нас сблизило настолько, что мой новый друг стал приоткрывать мне свои сакральные тайны.
Всему этому предшествовали некоторые события, на первый взгляд малозначительные.
Когда накануне второй блокады моего позвоночника в предвидении «лежки» я решил взять что-нибудь в библиотеке про запас и позвал с собой Аркадия, он ответил:
- Так я не могу читать, зрение…
- Подбери очки. Здесь недалеко финский рынок, сходим?
Аркадий вздохнул:
- Никакие очки не помогут, сетчатка сожжена по центру. Боковым зрением вижу всё, да и прямым могу различать крупные литеры; лица хорошо узнаю; но читать не могу.
Вторая блокада проходила хуже первой. Игла никак не могла преодолеть моего твёрдого копчика и, в конце концов, сломалась. Врачи не сразу вытащили обломок и выбрали иглу попрочнее, но и толще. Меня «доставало» лишь неудобство от долгого пребывания в «позе эмбриона», поэтому я мог ещё шутить:
- Возьмите дрель.
Николай Иванович серьёзно ответил:
- Нет у нас дрели, попробуем молоток и гвоздь.
Только по смешку его помощницы я понял, что он шутит.
Когда, наконец, они добрались до нужного места и долго, с передышками, закачивали новокаин, в какой-то момент мне показалось, что под солнечным сплетением образовался комок. Я им говорю:
- Уже полный желудок!
Бедняги, у них достало сил ещё и смеяться.
На следующий день к моему неудовольствию Аркадий отказался выйти со мной на прогулку. Я понял, что это из-за Леонида Игоревича, да так прямо и спросил, кивнув в его сторону:
- Из-за него?
Аркадий улыбнулся:
- Спорим, его завтра уже тут не будет?
Я вспомнил предсказание Аркадия перед появлением этого пациента. Но теперь уж слишком, и я возразил:
- В таком-то состоянии?
Аркадий ответил не очень понятной фразой:
- Они вообще не болеют.
- Кто «они»? – попытался уточнить я.
Но Аркадий поправился:
- Леонид откажется от рентгена и магнито-резонансной терапии, поскандалит с Николаем Ивановичем, и его попрут. И так каждый год. Иди без меня.
Я пожал плечами и вышел сам.
После обеда Леонид Игоревич кричал на врача:
- Вот увидите, я от корейца-мануальщика вернусь без этих костылей, и не надо меня накачивать радиацией!
Николай Иванович пытался возразить:
- Магнито-рез…
Но сварливый пациент, передвигаясь на двух костылях, уже был в дверях.
Когда врач вышел, Аркадий ухмыльнулся:
- Оба артисты. Один и тот же спектакль каждый год. Мой Наблюдатель сюда уже не вернётся.
- Наблюдатель?
Аркадий игнорировал мой вопрос:
- Николай Иванович недели полторы не разрешит убирать его вещи и будет делать вид, что ожидает возвращения строптивого.
Я решил воздержаться от дальнейших расспросов. Аркадий начал мне доверять. Как бы не спугнуть удачу. Ведь меня он уже заинтересовал и таинственным браслетом, и прочим. Захочет – расскажет сам.
На кровати Леонида Игоревича осталась лежать сброшенная пижама, на тумбочке – стакан с недопитым чаем и какая-то брошюра.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/01/15/1207