- Дима! Оставь Чопа в покое! Давай быстрее одевайся, мы с тобой опаздываем уже, - кричала из прихожей Мария, надевая сапоги.
Димка прибежал, запыхавшись, начал натягивать на себя куртку. Чопик не хотел отпускать друга и всячески старался ему помешать, хватая за рукава куртки. С горем пополам малышу удалось одеться, и они вышли из дома под жалобное попискивание собачки.
Только они сели в машину, как у Маши зазвонил телефон.
- Маша, отцу очень плохо. Приезжай быстрее. По-моему, он умирает, - и мать заплакала.
Трясущимися руками Мария вставила ключ зажигания. Думать было некогда. Она поехала к родителям.
Отец лежал в кровати, жадно ловя ртом воздух. Рядом сидел врач "скорой помощи".
- Что с ним? – спросила дочка, с надеждой глядя на врача.
- Обширный инфаркт. Мы его не довезём.
- Ну, что-то сделайте! Нельзя же смотреть, как человек умирает! – закричала Мария и схватила отца за руку. - Папа, папочка, живи, пожалуйста, не умирай!
Она гладила отца по руке, а слёзы градом текли по щекам. Отец вздохнул последний раз, и его голова откинулась на подушку. Мать стояла рядом, прижимая к себе внука, ничего непонимающего, смотревшего на дедушку, который никак не хотел вставать.
-Баба, а дедушка уснул? – спросил внук и ещё сильнее прижался к бабушке.
- Да, милый, дедушка уснул. Пойдём с тобой в комнату, - и Тамара Викторовна увела внука, чтобы тот не видел, как дедушку закрыли простынёй.
Когда врач уехал, Мария подошла к матери, обняла её, и они обе заплакали.
- Мама, я должна увезти Диму. На обратном пути заеду в бюро ритуальных услуг. Дай мне заключение врача.
Мать подала дочке бумажку и, ни слова не говоря, ушла в комнату, где лежал отец.
Мария очень боялась за мать. Она позвонила Ирине и попросила приехать, побыть с её матерью.
Дима молча сидел в машине, пока они ехали в садик. Как будто чувствуя состояние матери, он не донимал её вопросами. Только спросил: "После садика мы поедем к дедушке?"
- Нет, Димочка, тебя заберёт дядя Лёва, - сказала Мария, уверенная в том, что тот не откажет.
- Ура! – закричал малыш. - Мы с ним опять будем в морской бой играть! Я у него выиграю! - и он весело захлопал в ладоши.
Мария поцеловала сына, когда он, раздевшись, побежал в группу. Она вновь села в машину. Слёзы душили её. Некоторое время сидела, опустив голову на руль.
"Как же так? Ведь совсем недавно он был живой! В последнее время часто звонил. Неужели что-то чувствовал?"
Понимая, что чем больше она будет думать об этом, тем труднее будет взять себя в руки, Мария завела машину. Нужно отвлечься. Но легко сказать - трудно сделать.
Похороны состоялись на третий день. Дедушка не дожил до пятого дня рождения внука буквально три дня.
Мать наотрез отказалась переехать к Маше, не объясняя причины. Дочка не могла настаивать, но часто звонила матери и заезжала в гости. Она боялась того, что мать сорвётся и начнёт пить.
А Тамара Викторовна дни и ночи напролёт вспоминала их прежнюю жизнь с Павлом. Перебирала в памяти эпизоды их жизни. Сколько лет они потратили впустую, тратя время на пьянки. Тогда, после поездки в санаторий, муж очень изменился. Он стал внимательным, заботливым, и всё чаще говорил жене о любви. Первое время жена злилась на него, потом стала смеяться, а вскоре привыкла. И ей уже стало казаться, что так было всегда.
Теперь его нет. Никто не выйдет утром и не скажет: "Мать, а нам завтракать не пора?"
Женщина понимала, что не она первая, и не она последняя, кто теряет близкого человека, но все живут. Вон и Маша. Так рано овдовела, а у неё ведь ещё ребёнок в то время не родился. Всё перенесла, Димку родила. Такой малыш смышленый растёт! Скоро пять лет исполнится.
Тамара Викторовна достала бутылку водки, оставшуюся с похорон, открыла её, взяла стопку, долго смотрела, как жидкость переливалась через край, потом резко встала, вылила всё в раковину и поставила чайник на плиту.
"Нет! Только не это!" – думала она, вспоминая соседку, с которой раньше вместе пили, и которая умерла в возрасте сорока лет. – Я ещё хочу погулять на свадьбе дочери, увидеть её счастливой!- уверяла она себя.
Маша специально привозила бабушке внука, чтобы та не скучала. И очень скоро Тамара Викторовна поняла, что нет ничего прекраснее в жизни, чем её непоседливый внучок.
Незаметно наступило лето. Во дворе у Марии расцвели цветы. Куда ни глянь, всюду клумбы. А вокруг дома зеленели сосны, берёзки. Димка большую часть времени проводил на улице. Ведь ему даже был выстроен собственный домик, в котором было всё. Там он зачастую сидел с Чопиком, играя в солдатиков. Иногда заставлял маму тоже посидеть с ним, и та соглашалась. За этой игрой их и застал Вячеслав. Он заехал попрощаться.
Услышав голос папы, Димка выбежал из домика, кинулся к Вячеславу. Тот поднял его на руки и поцеловал. Потом опустил его на землю, и тот побежал играть.
- Маша, я завтра уезжаю. Мне предложили учёбу в Лондоне, - сказал он и посмотрел женщине в глаза, - ты ничего не хочешь мне сказать?
Мария стояла, облокотившись на домик, держа в руке солдатика. Она туго соображала:"Как это уезжает? А я? А Мы? Почему уезжает?"
Из оцепенения её вывел Слава.
- Маша, одно твоё слово, и я останусь, - наконец услышала она его голос.
Но в неё как будто бес вселился.
- Поезжай, раз надо! – резко ответила она.
- Я тебя не узнаю. Что с тобой? – спросил Вячеслав и взял женщину за руку. Но она её вырвала.
- Так не пойдёт. Давай, поговорим спокойно. Пошли в дом, - требовательно произнёс гость, и, не слушая возражения хозяйки, потащил её за руку.
Димка наблюдал за этой сценой, не понимая взрослых. Он уже давно привык к тому, что папа приходил и уходил. Иногда они с ним гуляли. Иногда он оставался дома, но когда Дима просыпался, папы никогда уже не было.
А Вячеслав, затащив Машу в дом, прильнул к её губам и жадно поцеловал.
- Маша, ты мне очень дорога и Димка тоже, но я не могу ждать вечно. Ты меня совсем не любишь! – сказал он и заметил слёзы в её глазах.
Мария стояла, опустив голову. Вячеслав попытался её обнять, но в этот момент они услышали крик ребёнка во дворе и выбежали из дома. Димка барахтался в бассейне, а собачонка плавала вокруг него, не понимая того, что ребёнок не играет с ним, а тонет. Вячеслав вытащил мальчика, и Мария увела его переодеваться.
Они долго не выходили, и Вячеслав уехал.
"Ну, что ж. Значит, так тому и быть! Насильно мил не будешь".
А Маша, вытерев насухо сынишку, переодела его, усадила за стол обедать. В голове крутились слова Вячеслава.
"Неужели он не видит, что я люблю его? Почему я должна обязательно это говорить?"
И тут ей на память пришёл эпизод из её семейной жизни.
Они тогда с Антоном сидели на берегу моря, наблюдали закат солнца. Это был их медовый месяц. Именно там они зачали своего будущего ребёнка. Антон тогда шептал ей слова любви, но она не могла проронить ни слова. Как он ни пытался её растормошить, Маша молчала. А что она могла сказать? С детства она не слышала таких слов. Ей тогда казалось, что слова - это не самое важное, что Антон сам должен догадаться, что она его любит.
Сейчас повторилось то же самое. И вдруг она поймала себя на мысли, что хотя и убеждает себя в том, что всё знает о любви, на самом деле, ничего не понимает. Оказывается, что слова играют немаловажную роль. Наверное, этому нужно учиться? Если это так, то она готова! Она выбежала из дома, но Вячеслава уже не было.
А он приехал к себе домой, достал бутылку коньяка, налил себе стопку, выпил и включил телевизор. Телефон надрывался минут пять, но он не хотел никого слышать. И только когда позвонили в дверь, он нехотя пошёл открывать.
На пороге стояла Соня.
- Ты зачем пришла? – спросил он, не приглашая её войти.
- Может, впустишь сначала? Не на пороге же разговаривать. А пришла я проводить тебя, - сказала женщина, и, отодвинув его в сторону, вошла в квартиру, закрыв за собой дверь.
- Я тебя не звал, уходи! – попытался Вячеслав выпроводить гостью. Но та уселась в кресло, закинув ногу на ногу, оголив свои прелести, - может, нальёшь и мне? Выпьем за твою поездку!
Вячеслав налил ей стопку.
- Пей и уходи! – вновь повторил он.
- Ты не нужен Машке! Неужели до сих пор не понял? Шесть лет волочишься за ней, а она - нос воротит. Другая бы даже не раздумывала, - говорила гостья, потягивая коньяк.
- Ты, например? – спросил Вячеслав.
- А что? Я хуже её? - и она подошла к нему, усевшись к нему на колени.
Он бесцеремонно столкнул её и, взяв за руку, потащил к двери.
- Не заставляй меня применять силу. Уходи, по-хорошему тебя прошу.
- Ухожу, ухожу. Только запомни, вам никогда не быть вместе, - и непрошеная гостья удалилась, послав воздушный поцелуй.
Утром рано Вячеслав ехал в аэропорт. Он ещё надеялся, что Мария позвонит, но телефон молчал. Он шёл к трапу, а Мария провожала его глазами. Она прощалась с ним и не была уверена, что когда-нибудь они вновь встретятся.
...Накануне, после его ухода, она звонила ему несколько раз, но он не брал трубку. А когда наконец-то решила сама к нему приехать, увидела, как Сонечка шла к его дому. Мария простояла несколько минут и поняла, что Сонечка оттуда не выйдет.
- Ну, что ж, знать не судьба, - сказала сама себе Мария, но слова прозвучали так горестно, что ей стало жаль саму себя, и она разрыдалась.
Утром, ещё на что-то надеясь, она поехала в аэропорт, но ничего не произошло. Она не нашла в себе сил подойти к нему.
Только на работе она смогла немного отвлечься. Но когда вернулась домой, Димка спросил, приедет ли папа, и женщина поняла, к чему привело её упрямство.
Ей показалось, что жизнь на этом закончилась. Ведь хотя Вячеслав и не был её мужем, она всегда чувствовала его присутствие в её жизни. Во второй раз она теряла любимого человека, только теперь уже по своей глупости.
Ирина часто приезжала к подруге, успокаивая ту и убеждая, что Вячеслав вернётся, и всё у них будет хорошо. Сама Ирина была уже на четвёртом месяце беременности. У неё только и разговоров было, что о будущем ребёнке.
Маша радовалась за подругу. Она знала, какое это счастье, иметь ребёнка от любимого человека. Лёва оказался очень хорошим мужем и отличным другом. Он первым откликался, когда Маше требовалась помощь.
Они часто все вместе выезжали на природу, хотя и жили среди её красот. Но именно отдых в лесу, с палатками, рыбалкой, заряжал той необходимой энергией, которая нужна для жизни.
Степан теперь тоже часто приезжал к ним в город. А однажды, когда он приехал на день рождения друга, заявил:
- Я решил перебраться сюда, поближе к вам.
- Ой, ли? Ближе к нам? А может, к Раечке? – посмеялся Лёва.
- И к Раечке тоже, - сказал он и добавил: - Ты меня осуждаешь?
- Боже упаси! Раечка очень хорошая девушка. Только ведь она инвалид. Ты же не собираешься делать ей предложение, а девушка может влюбиться, и что тогда?
- А может, собираюсь! – ответил Степан и смело взглянул на друга, который оторопело смотрел на него.
- Подумай хорошенько! Это очень серьёзно. Ведь если у вас не получится, она будет очень страдать. Тебе то что, другую себе найдёшь, а ей потом как жить? – попробовал урезонить друга Лёва.
- Вот поэтому и хочу переехать сюда. Попробую с ней общаться в домашней обстановке.
- Так ты любишь её? – прямо спросил друг, и Степан твёрдо ответил: - Люблю!
- Ну, тогда другое дело! Хотя если честно, я не представляю, как вы будете жить?
В интернате готовились к празднику. Помещение было украшено плакатами, шарами. В актовом зале шла генеральная репетиция. Руководила всем Ольга Михайловна, музыкальный работник. Рядом с ней сидела Раечка. Она отмечала у себя в тетрадке всех, кто выступал. Когда дошла очередь до неё самой, в зале наступила такая тишина, что было слышно, как жужжит муха на стекле.
Она исполнила песню, которую написала сама. А музыку подобрать помогла Ольга Михайловна. Песня была про жизнь в интернате. Отмечали тридцать лет его существования. А так как вся жизнь Раечки прошла в его стенах, она вложила в стихи всю душу. Когда она заканчивала петь, многие плакали, и только когда отзвучали последние аккорды, зал взорвался аплодисментами.
Никто и не заметил, что дверь в зал была открыта, и там собрался чуть ли не весь персонал интерната.
- Раечка! Умница! - только и могла вымолвить заведующая Ольга Дмитриевна, подойдя к девушке сзади и положив руки на её плечи.
- Ты пригласила своих друзей? – спросила она девушку, и та ответила: - Нет.
- А почему? Подумала, что они не придут? Позвони им, пригласи, - посоветовала Ольга Дмитриевна и добавила: - Ведь это будет выходной день.
Вернувшись к себе в кабинет, заведующая достала бумаги из сейфа. Там было официальное письмо, написанное начальником колонии, где сидела мать Раечки. В нём говорилось, что женщина умерла от сердечного приступа. Ольге Дмитриевне предстояло сказать об этом Раечке, но она всё откладывала. Ведь девушка ждала встречи с матерью. Через два месяца та должна была освободиться, но, видимо, очень переживала, боялась встречи с дочерью, и сердце её не выдержало.
- Скажу после праздника, - решила заведующая, и положила письмо на место.
Пятнадцатого сентября в интернате собралось много гостей. Туда были приглашены многие руководители из области. Приехали родные, у кого в интернате находились родственники. В актовом зале был накрыт стол. Все, кто мог ходить, сидели на своих местах, а лежачие могли видеть всё по телевизору, потому что в зале были устроены видеокамеры.
После поздравлений и праздничного обеда состоялся концерт. Выступали и работники интерната, и его жильцы.
Зал взрывался аплодисментами всякий раз, когда артисты покидали сцену.
Но когда спела Рая, все тихо сидели, переживая вместе с ней те слова, которые звучали из её сердца. Но вот кто-то тихо захлопал, и зал подхватил. Овация не смолкала минуты три. И только потом Ольга Дмитриевна шепнула Рае: "Спой свою любимую!"
Когда стихли аплодисменты, Раечка запела: "Мне нравится, что я больна не вами…"
Праздник закончился, но ещё долго в зале слышался смех и разговоры гостей. Вокруг Раи собрались все, кто не был безучастен к её судьбе. А главное, рядом был Степан. Он держал Раечку за руку, нежно сжимая ее пальчики.
Когда все ушли, Степан привёз её в комнату, сел напротив неё и сказал:
- Раечка, нам с тобой нужно поговорить. Я хочу остаться здесь. Купил уже квартиру, и хочу тебе предложить переехать ко мне.
Девушка слушала молодого человека и не могла понять, что он ей предлагает. Пожить с ним? Но как он это себе представляет? Кто она ему? Если бы он предложил ей выйти замуж, тогда - другое дело. Но это абсурд! Он никогда не предложит ей этого! А тогда зачем ей ехать к нему?
- Что ты молчишь? – спросил Степан.
- А что я должна ответить? Давай поживём? Ты забыл, что я инвалид! Решил проверить, сможешь ли жить со мной? Конечно, ведь ты должен быть уверен, что не ошибаешься в своих чувствах. Но я - не подопытный кролик. Не нужно со мной эксперименты проводить. Пусть останется всё как есть. Я согласна общаться с тобой и дальше, хотя ты меня очень обидел.
Степан сидел, опустив голову. Он понимал, что Рая права. Но что делать, если он не может решиться на этот безумный шаг. А именно так и назвала это его мать.
- Тебе мало здоровых девушек? – говорила она. - Посмотри сколько их! Я ничего не имею против Раечки. Она хорошая девушка и заслуживает большего, но она всю жизнь будет в инвалидной коляске! Ты это понимаешь? Вы никогда с ней не выйдете в свет. Ты будешь всегда её стыдиться. А потом, ведь в любой семье появляются дети. А как она будет их нянчить? Да и сможет ли она родить?
Степан слушал мать, а мозг сверлила одна лишь мысль: - "Почему она инвалид?"
И сейчас, сидя рядом с Раечкой, он думал о том же. Но что делать, если эта девушка занимает все его мысли? Он не представляет, как сможет жить дальше, только общаясь с ней, как с другом. Ему мало таких отношений. Он хотел большего.
Из его нелёгких дум вывела его Раечка.
- Стёпа, не забивай себе голову. Жизнь, она сама всё расставит по местам. Даю тебе слово, что я подумаю над твоим предложением, - и она дотронулась рукой до его щеки, обросшей щетиной, - бедненький, тебе даже побриться некогда!
Он с грустью посмотрел на неё и, попрощавшись, ушёл, пообещав позвонить.
-
Продолжение следует…