Ехали мы как-то в поезде с классом. Путь был довольно долгим: от Питера до Екатеринбурга двое суток по рельсам. Были мы там по учебной программе, знакомились с городом, и все такое. И вот стоим мы на платформе: огромная толпа людей, детей в основном. Приезжает поезд, и мы всей аравой вваливаемся в него. Время 5 часов вечера.
Я сразу заметил, что в вагоне пахнет кофе и всевозможной едой. Я и мои друзья Леха, Вова и Денис занимаем места в купейном отделе плацкарта, складываем удобно свои вещи и, наконец, садимся, довольные, в предвкушении долгой поездки. Я очень люблю поезда. Больше всего люблю, что в поезде можно забыть о заботах, есть только ты, твои друзья, какие-то игры и двое суток. А потом уже будешь думать обо всем другом.
Когда мы наконец уселись, к нам обратился наш сосед с боковушки: мужчина лет 30, с коротко постриженными черными волосами, даже можно сказать бритый, в татуировками на руках и небольшой щетиной. Он спросил у нас, не хотим ли мы сыграть в карты. О, это занятие нам было по душе. Мы переоделись, разложили какую-то еду на столик и стали играть. Хочу сказать, что, несмотря на то, что среди своих друзей я выигрывал все карточные баталии, в этой партии дурака я потерпел фиаско. Я не очень-то огорчился, сказав себе и всем игрокам за столом, дословно: “Еще не вечер, отыграемся”, и пытаясь подражать заядлым взрослым карточным игрокам, потер руки и стал тасовать колоду. Когда карты были розданы, мы начали новую партию, потом еще одну, а затем еще около 20. И что бы вы думали? Именно наш новый знакомый, который к этому времени добродушно открылся нам и стал рассказывать всякие забавные байки из жизни, не потерпел ни одного поражения. Я все рассматривал его татуироки, пытаясь понять их смысл. Он заметил это и рассказал про одну из них: здоровенный якорь на тыльной стороне ладони. Оказалось, он в свое время служил в военно-морском флоте, а это у них такая традиция что ли. В общем, играли мы так до часов 10 вечера, свет выключили в вагоне, а мы ж в азарте, какой там сон. Осветили фонариком да давай дальше резаться. Мой лоб уже, должно быть, посинел от количества щелбанов, отвешенных мне за мои проигрыши. А этот мужчина бил особенно точно и сильно, как-то даже мастерски. Мы хотели угостить его своей едой, потому что видели, что у него ее почти нет: лишь булка хлеба и консервы. А мы-то, дети небедных родителей, понакупали себе всего-всего, в основном, конечно, не очень полезного для здоровья: газированной воды, чипсов, мармелада, и всего в этом духе. Мне как-то даже совестливо стало в один момент.
Вовка с Дисой, два белобрысых мальчугана, не очень умели играть в дурака, и казалось бы, что они должны были проигрывать, но проигрывал все время я, можно сказать, мастодонт. Наконец я понял почему: дак на меня ж ходит этот наш новый сенсей. А отыграться-то жуть как хотелось. Но не удавалось от раза к разу. Параллельно с игрой мы уже довольно свободно и открыто болтали с нашим новым приятелем на разные темы: рассказывали ему про нашу школу, наши семьи и все в этом духе. Он хоть и делился с нами своими историями, но чувствовалось, что у него есть какая-то тайна, груз на душе. Его добрые карие глаза иногда смотрели на нас с тревогой, хотя едва заметной.
Пол 12 вечера поезд сделал остановку на одной из довольно крупных станций, объявили стоянку в 10 минут. Мы, разумеется, все выскочили из вагона, ведь внутри было очень и очень душно, несмотря на открытые окна. С нами вышли наши взрослые, пара других моих одноклассников и наш новый знакомый. Мы сразу организовали небольшой кружок и стали обмениваться новостями, шутками и всем в этом духе. Наш новый знакомый, которого, кстати, звали Сашей, или Александром, как он сам себя сначала представил, встал в стороне, почувствовав, что будет лишним, и закурил сигарету. Наши взрослые поглядывали то на него, то на нас, зная, что мы с ним соседи и заботясь о нас, ведь неизвестно, кто такой. Наконец зашел разговор о том, что Саша хорошо знал: о достопримечательностях Пскова, куда мы, кстати и ездили с классом. Он вклинился в разговор и рассказал нам всем немного о крепости, расположенной в центре города. Под конец своей речи он спросил у нас всех: а вот вы знаете, сколько там башен? Все увлеченно спросили его: сколько? Он выдержал небольшую паузу и, улыбнувшись, сказал: “А дохрена!” Все рассмеялись, а он докурил сигарету, бросил ее на землю, затушил ботинком и ушел обратно в поезд. Взрослые расспросили нас о нем, и когда мы им сказали, что он едет в Вологду, они, посовещавшись, тихо сказали нам: “Дак там же тюрьма, он в тюрьму, наверно, едет”.
Объявили отбытие поезда, и мы зашли внутрь. Было решено больше не играть, а лечь спать. Когда мы зашли, Александр уже застелил себе постель на нижнем ярусе боковушки и лег. Когда мы проходили мимо, он пожелал нам спокойной ночи и закрыл глаза. Я залез на второй ярус, на свою кровать и, застелив ее и пожелав спокойной ночи своим друзьям, лег на мягкую подушку и стал смотреть в окно, из которого дул прохладный ветер и в котором едва ли что-то можно было различить из-за темноты и скорости. Это мое любимое время в поезде. Когда ты остаешься наедине со своими мыслями, и просто смотришь в окно. Стекла немного отражали то, что находится в поезде и я, взглянув под углом, увидел нашего нового приятеля. У меня из головы все не выходила эта мысль про то, что сказали нам взрослые. Я вспомнил все, что знаю о зеках, и в голову пришло только: на руках у них татуировки, в карты они играют отменно. Но несмотря на то, что приметы сошлись, я не мог поверить в то, что наш попутчик едет в тюрьму, слишком уж он хороший человек, как я успел узнать его за эти несколько часов.
Я так и заснул с этой мыслью, не найдя для себя ответ. Человек, отражающийся в окне плацкартного вагона, остался в моих глазах хорошим, но засыпал я, обнимая крепко все свои ценные вещи.
Когда утро легкими лучами солнца вкралось в наш вагон, и я проснулся, Александр уже сошел с поезда.