Дорогие сотрудники! – начал шеф очередное заседание. – Из нашего управления поступило предложение провести тренинг по созданию командного настроения в нашем офисе. Предлагают на выбор: лыжный поход, восхождение на Эльбрус и рафтинг в горах Урала.
Сотрудники задумались. Петров встревоженно спросил:
- А можно обойтись КВН-ом или банкетом?
Начальник сурово отрезал:
- Нельзя. В управлении сказали, что выбирать будем только из этих трех вариантов.
Народ притих. По поводу рафтинга – все бы ничего, но кто-то трезво заметил, что в декабре на Урале рафтинг превращается в тот же лыжный поход, потому что там сейчас тоже зима. Об этом в управлении, видимо, просто забыли. Да и то верно: где Москва, а где Урал…
Восхождение на Эльбрус смущало тем, что горы многие видели только на фото. Но зато подозревали, что это будет намного труднее, чем подъем без лифта на двенадцатый этаж. И это опять же предполагало, что сплотится только та часть сотрудников, которая выживет и сможет не только подняться на Эльбрус, но еще и спуститься оттуда. Хотя начальник убеждал, что турфирма, которая берется это проводить, обеспечит офис опытными проводниками. Но у начальника это звучало как-то так, будто он скорее хотел отговорить сотрудников от восхождения, нежели увлечь их красотами предстоящего мероприятия.
Наконец Сметанников Гена озвучил тяжкий приговор:
- Поход, - сказал он, грустно глянув на начальника, - лыжный…
Коллеги глянули на Гену, потом друг на друга.
«За что? – читалось в их взорах. – Что ж мы такого нашему управлению сделали?»
Кто-то даже предположил, что это новый метод сокращения штатов.
Делать нечего, стали собираться в поход.
Гена вспомнил, что у его знакомого есть палатка. Зимняя, теплая, на четырех человек. Алик Пашенников обещал добыть еще одну палатку, правда, не уточнил, зимнюю или летнюю. Зиночка Березникова обещала спальники с турбазы. Ну и все прочее, по мелочам. Борис Борисович, начальник, молча слушал. А когда его спросили, что сам Борис Борисович несет в поход, он тоскливо вздохнул:
- Ребята, а может, я тут пока… вас заменю, на рабочем, так сказать, месте.
Похоже, что сплоченность коллектива уже пошла в рост, так как дружный возмущенный вопль вырвался у всех одновременно. Трактовать это можно было однозначно: счас, так мы тебя тут и оставили…
Борисыч вздохнул и дописал, что возьмет сухой паек и котелок.
Всех терзало смутное сомнение, что они что-то забыли. Наконец, в глазах Гены мелькнуло счастье воспоминания:
- Лыжи, - выдохнул он. – Нужно еще взять лыжи!
Народ искренне удивился: о лыжах-то они и забыли, если честно.
Поход был назначен на субботу, чтобы, ежели кого и придется нести до дому, - успел к понедельнику выздороветь и встать в строй. Борисыч велел одеваться потеплее. Турфирма прониклась тревогами Борисыча и обещала выделить самого опытного инструктора.
В семь утра морозной и снежной субботы все собрались на вокзале. Глядя на народ, можно было заподозрить, что во время войны все же не все немцы, которые были под Москвой, были изгнаны из России. Увидев валенки на Леночке, Борисыч ужаснулся.
- Леночка, ты как на валенки лыжи крепить будешь?!
Леночка, наивно глядя в глаза начальству, ответила.
- А что? Разве не в валенках на лыжах ходят? В Сибири, например…
Борисыч глухо застонал, пытаясь ментально добраться до сладко спящих управленцев, придумавших это мероприятие.
Инструктор подкрался незаметно.
- Так это вас я веду в поход? – раздался за спинами народа мягкий грудной голос.
Гена обернулся и…пропал. Перед ним стояла очаровательная блондинка. Лыжный костюм, кокетливая шапочка, непослушные пряди светлых длинных волос. А к этому еще фигура, глаза, ну, вы понимаете.
Гена в ужасе представил, как блондинка смотрит на него, неуклюже бредущего на лыжах, падающего в каждый сугроб. И зажмурился. Блондинка оглядела группу и несколько грустно сказала:
- Была тут группа года три назад. У них все было чуть похуже.
Из чего народ сделал вывод, что впечатление они уже произвели – дальше можно и не стараться.
Лыжи инструктор у всех проверила, снаряжение посмотрела и сделала единственно верный вывод:
- Так как я лично отвечаю за то, чтобы вы вернулись живыми, в поход едем километра на два, не более. Я вам его, так и быть, за 15 километров запишу. Сами понимаете, с меня тоже начальство спросит. А вы все равно больше 2 километров не пройдете.
И еще раз удивленно осмотрела Леночку в валенках.
Подошла электричка. Несколько ободренный цифрой «два», народ поспешил загрузиться в вагон. Вышли уже в лесу.
Инструктор сказала:
- Обратная электричка в пять вечера. До этого времени нужно дожить и не замерзнуть.
Гена гордо показал зимнюю палатку. Глаза Юлии, инструктора, округлились.
- Вы что тут, ночевать собирались? – с благоговейным ужасом спросила она. – Это круто. Я и не знала, что в офисах такой отчаянный народ бывает.
Гена гордо приосанился, потом понял, что тащил палатку напрасно и приуныл. Начали прилаживать лыжи. Юлечка лично проверяла у каждого крепления. Потом тяжко вздохнула, и привязала крепления лыж на валенки Леночке веревкой.
- Может, сойдет… - неуверенно сказала она.
- Все идут за мной, - распорядилась Юля. – Кто тут вообще когда-либо на лыжах ходил?
Гена гордо поднял руку. Юля кивнула:
- Геннадий, вы пойдете замыкающим, чтобы никого не потерять. Я на вас надеюсь.
Гена почувствовал, как крылья уже пробиваются на спине. Он сурово кашлянул и начал распоряжаться, кто за кем идет.
Поход начался. Через 20 метров Борисыч рухнул в сугроб. Его вынули, отряхнули. Но это было только начало. Еще через 10 метров у Леночки потерялась лыжа. Как ей это удалось, никто не понял. Как идти дальше – никто не знал.
Юля приняла беспрецедентное решение:
- У вас там была палатка, котелок и прочие вещи для стоянки? – спросила она. – Достаем. Лучше вовремя остановиться, чем потом пожалеть об этом.
Гена возликовал и начал ставить палатку. Тут на помощь ему пришел Алик. Через пять минут они окончательно запутались в крепеже и сторонах палатки и сели перекурить. Юля неодобрительно глянула на них.
- Чтобы не суметь поставить современную палатку – это надо постараться, - сказала она. – Вам же не колышки забивать по периметру. Ну-ка, хватит тут курить. Встали, я вам помогу.
Между тем Борисыч и Зиночка занялись костром. Видимо, у них все же было пионерское детство, по крайней мере, у Борисыча оно было. Костер уже через двадцать минут радовал глаз и грел народ. Все зауважали начальника, подтягиваясь к огоньку.
Зиночка растерянно сказала:
- А если чай, то… Из чего?
- Снегу в котелок – и чай будет, - гордо сказал Борисыч.
Юля кивнула:
- Будем надеяться, не отравимся. А заварка? Есть?
Заварки не было. Как не было сахара, кружек… Зато были сушки. Алик притащил про запас. Юля покачала головой:
- Слушайте, почему вы не сказали в ФИРМЕ, ЧТО СОВСЕМ НИЧЕГО НЕ УМЕЕТЕ? Мы бы вам все сами и приготовили, даже лыжи.
Борисыч еще раз ментально пожелал своему начальству доброго утречка, дня, а также добрых ближайших лет жизни…
Долго ли, коротко, но… Напившись воды с сушками, спев кучу песен и даже сплясав, народ дожил до обратной электрички. Когда сели в вагон, было такое чувство, что все – близкие друзья, даже родственники. Что жизнь прекрасна и что вообще – жить стоит.
В понедельник Борисыч грустно оглядел пять пустующих рабочих мест и снова помянул высшее начальство… Но как-то беззлобно. Потому что за субботу его сотрудники и правда стали коллективом. И даже сидя на больничном, отзвонились и приняли решение работать дома, чтобы не подводить такого славного начальника, своего в доску Борисыча…