Рассвет… Самый краешек солнца выглядывает из-за горизонта. Все живое радуется появлению света и тепла, которые так нужны после темной, страшной, холодной ночи. Орел стряхивает с себя остатки сна и, мощно взмахивая крылами, взлетает на самую вершину скалы. Там, на плоской террасе сидят три женщины, печальные, как зимний вечер. Их родная мать только что была вытеснена с террасы восходом солнца. Но пройдет несколько часов – и вновь наступит ночь. Орел сидит неподвижно, наблюдая за мельканием нитей в руках женщин и слушая их разговоры…
- Лахесис, что ты там натворила с этим Алексеем Петровичем? – ласково, но коварно вопросила темноволосая стройная труженица пряжи, распутывая тонкими нервными пальцами какой-то особенно неподатливый узелок. – Ничего ж нельзя разобрать. То ли он у тебя должен рано жениться и стать счастливым мужем и замечательным отцом, то ли ему суждено быть академиком и получить Нобелевскую премию. Ты что пыталась изобразить?
Пепельноволосая женщина с прищуром глянула на спутанные нити, зеленые глаза ее начали округляться от изумления:
- Я таких и узлов-то не знаю, - растерянно сказала она. - И кто это такое напутал? Атропос, это твоих рук дело?
Светленькая, курносая Атропос посмотрела на сестер с насмешкой:
- А ничего, что я вообще узлы не вяжу, нити не тяну, а только ножницами орудую. Вот если что нужно этому вашему Алексею Петровичу отстричь – всегда пожалуйста.
И в подтверждение своих слов щелкнула ножницами прямо перед носом у темноволосой Клото. Та вздрогнула, пряча пряжу от решительной сестрицы.
- Как у тебя все просто, – проворчала она. - Отстричь, отрезать, раз – и нет… Ни судьбы, ни человека. Ты тут иной раз как резанешь, так потом не знаем, как и пряжу дальше путать.
- Ой, какие мы осторожные, – фыркнула Атропос, тряхнув челкой. – Ну и что делать-то с ним будем? У нас вон сколько народу, все узелочки-то не пересмотришь.
Клото задумчиво смотрела на запутанную нить. От ее решения зависело не так уж и много. В конце концов, какая разница: отец семейства или академик? Ведь и та судьба, и другая – очень даже замечательные. Не то что вот у той ниточки – ей, бедняге, на роду написано стать эстрадной звездой. Клото поежилась от ужаса. А вон та ниточка вырвется в президенты, но уже захлестнуло ее петлей: террорист, выстрел, смена правительства… А вон у того клубочка вообще было предназначение стать гражданской войной, в которой множество нитей так и оборвутся, не успев как следует запутаться.
Лахесис напряженно пыталась вспомнить, что же предрекалось при рождении этому бедолаге: карьера или семейная жизнь. Ведь ни одна ниточка сама по себе не путается – все они связаны. Бывает так, что поменяешь одну – изменится мир. Наконец она решилась. Подтянула узел и кивнула Клото:
- Нобелевская премия.
Некоторое время женщины тихо занимались своим делом. Вдруг поток нитей начал иссякать. С ужасом Лахесис смотрела на пустоту в своих руках, Клото еще что-то автоматически допутывала или распутывала, Антропос застыла в шоке. Сверху раздался вопль разгневанного Зевса:
- Непутевые! Всех бы замуж повыдавал! Кто бы взял только. И что теперь делать? Другую планету искать и снова человечество возрождать? Кто из вас додумался пустить в науку этого террориста-гения?
- Почему другую планету? – дрожащим голосом спросила Лахесис, уже догадываясь, что Нобелевская премия не пошла человечеству впрок.
Антропос хихикнула и сказала:
- Что, правда, лучше бы я ему что-нибудь отрезала? А вы не соглашались.
И вновь щелкнула ножницами….