- Я задыхаюсь в этом тельце! – с надрывом закричала Она, схватившись за голову и сжав в кулаках свои волосы. – Мне тесно, понимаешь? Тесно!.. Мне мало жизни... Такой, какая она у меня, когда остаётся лишь ждать чего-то впереди, не имея ни прошлого, которое было бы приятно вспомнить, ни настоящего…
Босая, Она стояла на холодном тёмно-вишнёвом ламинате, одетая лишь в тонкую белую, обшитую кружевами комбинацию. Русые распущенные волосы полностью закрывали её спину по своей длине, а голубые глаза уже ничего не выражали кроме отчаяния.
В комнате не было никого, и обращалась Она к собственному отражению в большом шкафу со стеклянными дверцами. Она смотрела на себя, как на врага, презирая и жалея одновременно. С болью Она заглядывала себе в глаза в отражении, проводила пальцами по ключице, с презрением смотрела на свои тонкие запястья рук. Её грудь дрожала в преддверии рыдания.
Обессилив и сдавшись, Она упала на колени перед шкафом, и припала головой к зеркалу, её руки беспомощно легли на бездушное его стекло и оно начало запотевать под её теплыми пальцами и от прерывистого от слёз дыхания. Ещё никогда Она не чувствовала себя такой жалкой и не испытывала отвращения к себе. Её раздражала собственная беспомощность и слабость, а от этого слёзы текли только сильнее. Она знала, что поддержать её больше некому, и что самое циничное поучение, которое Она когда-либо получала – правдиво: «Наступит день, когда доверять ты сможешь только себе. Рано или поздно все отворачиваются – это закон жизни, это правда».
Теперь Она была уверена в собственном одиночестве, как никогда. Её будущее было определено и оно не сулило тандема с кем-либо. Она знала, что её телефон больше никогда не зазвонит просто так, не по делу, её никто не спросит без фальши и лицемерия о жизни,мыслях и чувствах. Она знала, что когда случится горе ей будет не к кому пойти за помощью, и в трудную минуту Она будет обнимать своего маленького белого плюшевого медведя, который никогда не предавал её… Возможно только потому, что он плюшевый и не умеет говорить…