Двое влюблённых стояли на высоком берегу моря, над бушующими волнами, брызги от которых ветер поднимал так высоко, что мелкие солёные капельки влаги обдавали человеческие лица, эти юные, открытые лица, где было написано всё о любви к миру и жизни, они были смелыми и честными, им не хватало только больших, могучих крыльев, при помощи которых они бы взлетели в небеса и, держась за руки, поплыли бы над землёй как два чистых ангела, не запятнанных ни в одном из грехов, опускающих человека на дно тёмных и мрачных ущелий, где открыто множество входов в потусторонний мир...
Рваные, измученные облака застилали небо, они были похожи на мокрую и грязную простыню, развевающуюся на ветру подобно знамени всех отверженных, изгнанных из постелей своих на дороги, где они бредут куда-то, не зная куда идут и что им надо там, за поворотом, за тем холмом, одним из десятков и сотен холмов... Облака крепились, сдерживая слёзы, но на горизонте уже чернела мрачная водяная туча, она приближалась, неся с собою громы и молнии, она уже таила в мыслях мечту занести смертоносное оружие над головами двух влюблённых. Вся злоба мира нашла для себя одно единственное место – это была чернота, наступающая на белый свет с одного края неба, она, казалось, искала этого момента многие тысячи лет и теперь радовалась, завидев на одиноком утёсе юношу и девушку... Мрак надвигался быстро, словно спеша не опоздать, но влюблённые стояли на том самом месте, где и раньше, вот туча накрыла их и молнии взяли их на прицел, они блеснули, осветив море, где вода вздымалась и пенилась табунами разъярившихся волн. Раскаты грома прокатились во все стороны, сея среди живых существ страх и желание спрятаться куда-нибудь поглубже в землю...
Обнявшись, юноша и девушка стояли на высоком морском берегу... Мёртвые волосы развевал мёртвый бездушный ветер-душеприказчик, остекленевшие глаза смотрели туда, где земля исчезала за морем и где море соединялось с чернотою, объявшею мир, где два гиганта схватились в страшной битве, когда один из них был уже обречён. Крики обезумевших птиц, ютящихся среди скал, были ужасны, они плакали, крича о том, как несправедливо небо, поразившее саму невинность. Своими крыльями они ещё хотели вернуть к жизни остывающие сердца, а криками пытались вернуть души в их обиталище, но души их не послушались, они, свободные, радуясь вечной жизни и вечной красоте бытия, парили над бренным телом этого стонущего, ахающего и охающего мира, больного и содрогающегося от своих физических, но пуще того – нравственных мук!..
Души неслись, смеясь звонкими голосами!.. Я слышал эти голоса и каким счастьем я преисполнился, когда подумал о том, что они всё же обрели крылья и объяли собою всё и стали властны над всем, тогда как сами ускользнули от всех властей и повелителей!.. Если бы вы знали, как я был за них рад! Я готов был упасть на колени и целовать следы тех огненных стрел, за них, за всех, гуляющих в поднебесье вместе с ветрами!.. Глаза мои были мокрыми от слёз...
Ветер гудел, трубы не смолкая трубили, трезубец то и дело сверкал в черноте ночи, делая всё неестественно светлым, отчего можно было лишиться зрения! А они всё стояли и по щекам их текли струйки дождя, после смерти они продолжали обнимать друг друга... Что же это такое?!. Почему эти улыбки не сходят с их полуоткрытых губ, где застыли слова о любви, о вечной жизни, о нетленной красоте всего живущего?..
Тьма отступила, мрак был развеян по миру, злобные мечи низверглись в море и то место, куда они упали, побелело и вода там пенилась и шипела... Потом море изгладилось, ко всему вернулись покой и отдых. И я отдыхал, как то море, знавшее столько трагедий, что если бы оно рассказало о них, вы бы почувствовали во всём теле такую усталость, что вся ваша жизнь показалась бы одним днём и вы подумали бы, что день этот на исходе и не хватает только самой последней истории, то есть вашей собственной истории, услышав которую, вы погрузились бы в долгожданный сон о многих днях полёта через кипящий и бурлящий океан смерти, на другом конце которого вы нашли бы себя...
Слова любви были произнесены, они пронзили трепещущий от боли и гнева несчастный мир тысячами молний и уста сложились в жарком поцелуе... И души обрели способность благодарить за те немногие минуты счастья...
29 сентября 1980 г.