Девушку звали Мальвина. У неё были капризные губы и совсем не голубые волосы. Так себе волосы, пегие, давно не крашеные…
У Мальвины явно случились какие-то неприятности. Она нервно комкала платок, то и дело пыталась звонить подружкам, и её гламурный розовый мобильник был весь в чёрных пятнах от туши. Кажется, её не допустили к экзамену, и нужно было что-то немедленно предпринимать, но ничего не предпринималось.
— Ты что, вообще дура, да? — вдруг зло взвизгнула она в телефон. — Не понимаешь, что у меня проблемы?.. Нет, ты что, совсем тупая? Я ж тебе талдычу: завтра надо идти — к самому главному! Да какая, блин, клубника? На черта ты мне её купила? У меня тут жизнь рушится, а ты лезешь со своими ягодами: «Витаминчики, доченька, витаминчики…» Всё, надоела, отстань от меня!
На розовый перламутр опять капнула крохотная чёрная слезинка.
Надо же — Мальвина! Я и не знала, что кто-то так называет своих дочек. Интересно, сколько имён перебрала её мама, чтобы наконец найти это, самое-самое… Как ни у кого! А может быть, придумала сразу после родов. Лежала в коридоре на каталке, мёрзла под больничной простынёй и тихонько улыбалась тому, какая замечательная у неё теперь будет дочка… А потом таскала её на руках в ясли. Готовила борщи и пироги, наглаживала платья, покупала на последние деньги кукол, сходила с ума, когда та болела. А ещё мечтала: вот вырастет её Мальвина, и станут они не только мамой и дочкой, но и закадычными подружками, опорой друг другу.
— Представляешь, мамаша звонила! — схватилась опять за телефон девочка со сказочным именем. — Достала уже: «Приходи домой, я тебе клубнички купила и голубцов натушила!» Мне её голубцы нужны, да?! Скорей бы слинять от неё и из этого вонючего города!
Она сердито поднялась со скамейки и застучала каблучками по брусчатке. Ей, Мальвине, ещё невдомёк, как мало на этой земле людей, готовых волноваться за каждую твою неприятность. И — готовить для тебя голубцы...