/О сборнике стихов В.Крюкова ,,...вдруг скажется просто,,/
C творчеством Владимира Крюкова я знаком с самых, можно сказать, истоков. С первого сборника ,,Миги мира,, напечатанного на машинке в нескольких экземплярах, в 1969 году и до последнего/по времени/ cборника ,,...вдруг скажется просто,, вышедшего в Томске в прошедшем году. А между этими сборниками-вся жизнь, жизнь, прожитая с рифмой.
Сам Крюков назвал свой последний сборник ,,последней книгой в рифму,,. Дай Бог, конечно, чтоб поэт ошибся, тем не менее сборник даёт возможность подвести какие-то итоги.
Всегда, когда я читаю новый сборник Крюкова, меня охватывает непередаваемое чувство встречи с юностью. Вот и сейчас, когда у каждого из нас жизнь, можно сказать, прожита, я вновь испытал это знакомое чувство. Опять невольно всплыли в памяти сосны тимирязевского бора, Воскресенская церковь на высоком яру, тишина задумчивых томских улиц. Честно говоря, думал, что уже не доведётся...
Всю сознательную жизнь Крюков прожил в пригороде Томска-Тимирязеве. Это даёт основание говорить о некоей провинциальности его и ему подобных поэтов. Думается, что эта провинциальность сильно преувеличена. В наш век массовых коммуникаций это понятие скорее духовное, чем географическое. Можно быть провинциалом в столице и интеллектуалом где-нибудь на берегу Татарского пролива. Всё зависит от степени развития человека.
Есть стихи, сразу западающие в душу, а другие, которые требуют перечитывания, размышления, вникания. Стихи Крюкова-именно такие. Когда-то я посвятил ему такие строки:
Стихи твои-как терпкое вино.
Их надо пить, не торопясь, смакуя.
А хорошее вино со временем становится только лучше. Последний сборник Крюкова подтверджает эту мысль.
Само название сборника перекликается с пастернаковскими строчками:
...чтобы не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.
Эта простота выношена всей жизнью поэта.
Вообще нужно отметить, что поэзия Крюкова органично связана и с поэзией русской, и с японской лирикой, и вообще-с мировой культурой. Это-её питательная почва. Я-не литературовед, но я бы сказал, что истоки его поэзии в философской ветви русской поэзии-в творчестве Баратынского, Тютчева.
Поэтический мир Крюкова-это мир аллюзий, полутонов, догадок. В него нельзя вторгнуться, в него надо осторожно входить. Только тогда открывается вся его глубина и многоцветность.
В последних стихах Владимира наряду с вниманием к сиюминутным мгновениям бытия явственно ощутимо дыхание вечности. Звучит нота бренности, скоротечности жизни. Мир живых тесно соприкасается с миром мёртвых. Может быть, тем они особенно близки людям нашего поколения. Тем, кому сейчас за 60.
,,Толе Перервенко,, ,,Mortuos plango,,
Образ уолденского отшельника Генри Торо тоже не случайно возникает в стихах Владимира. В его образе жизни видится поэту выход и для себя. Возможно, иллюзорный. Цивилизация врывается грохотом машин, хамством новоявленных нуворишей под сень тимирязевских сосен. Как верный сын своего времени Крюков не мог избежать темы апокалипсиса:
И в снах моих идут след в след,
не видя в этом беззаконий,
лошадки отроческих лет
и апокалипсиса кони,-
пишет поэт в стихотворении ,,Не отрицая власть судьбы,,.
Биография поэта неизбежно отражается в стихах, как и биография страны. То же и у Крюкова:
Мне жаль справедливой великой страны,
Которая не состоялась,-
с горечью пишет он в стихотворении ,,И наглухо наглой кремлёвской Москвы,,.
Или такие строки:
И лишь теперь, на склоне дней,
в надеждах лучших разуверясь,
смотрю грустнее и грустней
на торжествующую серость.
Строки эти не могут не найти отклика в сердцах его ровесников.
Когда-то А.Блок писал, обращаясь к собратьям по перу:
Какая печальная участь-
Так трудно и празднично жить
И стать достояньем доцентов
И критиков новых плодить.
Творчество Крюкова давно стало ,,достояньем доцентов,, Не знаю только, хорошо это или плохо. В предисловии к сборнику Крюкова ,,Стихотворения,, В.Костин упорно называет его ,,сыном Оттепели,, пишет о том, что ,,жизнь тимирязевская,, стала стимулом к формированию его как поэта. Думается, всё и проще, и сложнее. Поэтический талант в любом случае созрел бы, если это талант подлинный, глубинный. И потом не совсем ясно, какую Оттепель имеет в виду критик. Если говорить о биографии Крюкова, то Оттепель стала для него скорее мачехой, а он для неё сооветственно-пасынком.
Хотелось бы привести здесь небольшое стихотворение, в котором, как мне кажется, отразились основные черты зрелого Крюкова.
Была тому причина, не была?
Расстались, и конец родному дому.
И всё-таки судьба не развела-
Ты здесь. Ты возвратилась. По-другому.
Теперь, моя беда, душа моя,
Ты стала облако, трава, дорога.
Всё это-дом твой. И позволь мне я...
Я постою у твоего порога.
Завершая эти заметки хочется выразить надежду, что нам ещё доведётся прочесть новую книгу Владимира Крюкова. Как говорится по-русски- дай Бог-не последняя!
Владимир Лосев