Медленно и неохотно отступал тяжёлый сон, возвращая сознание, разум и мысли; словно где-то там, в глубинах тьмы, зародилась крохотная искорка и стала упрямо пробираться наверх, к солнцу и свету. И вместе с ней потихоньку просыпалась девушка-скиталица, приходя в себя после невесть скольких часов забытья.
Всплыли в памяти события предшествующих дней: лес, бесконечно долгие страшные ночи, холод и голод…девушка тяжело вздохнула и повернулась на бок. И вдруг её словно кто-то толкнул: она ощутила, что голова её покоится на подушке! На самой обычной подушке!
Боясь открыть глаза, скиталица рукой повела вокруг себя: ладонь ощутила ткань простыни и одеяло, коим укрыта была девушка. Она рывком вскочила, недоуменно озираясь по сторонам и пытаясь понять, где же она находится. И было чему удивляться: вокруг - стены, над головой – потолок, рядом с лежанкой – небольшое оконце. В общем, самый настоящий людской дом!
Ещё окончательно не придя в себя после столь внезапного открытия, путница боязливо спустила ноги на пол, словно боясь, что он сейчас вдруг растворится подобно туману, исчезнет, а вместо него снова возникнет земля, поросшая колкой травой, кочки и корневища. Однако пол не исчез, и мало того, босые ноги ощутили мягкие тапочки, заботливо положенные кем-то прямо у лежанки. А из соседнего помещения между тем повеяло таким вкусным ароматом, что у изголодавшейся бедняжки прямо-таки слюнки потекли; но всё же было очень страшно и как-то не по себе от этих перемен, произошедших столь внезапно и неожиданно. Вдобавок ко всему из того же соседнего помещения ( по всей видимости, кухни) доносилось чьё-то бормотание и покряхтывание; скиталица боязливо подкралась к дверному проёму и, набравшись мужества, осторожно выглянула.
У очага возился и хлопотал седобородый худощавый старик; вне всякого сомнения, он и был хозяином жилища, в котором очутилась девушка. Только вот как она попала сюда, каким образом - память упрямо отказывалась дать хоть какой–то намёк. Постояв некоторое время у двери, гостья решила, что всё же неудобно так себя вести – стоять сзади и подглядывать, что там делает хозяин… и тихонько кашлянула.
Старик повернулся: не по-старчески зоркие глаза пытливо глянули на скиталицу, да так, что она даже поёжилась… а потом хозяин весело улыбнулся и пробасил:
- Ага, проснулась, путешественница! Ну, проходи, проходи, не смущайся! Сейчас я тебя горячим супчиком накормлю, а то смотри как исхудала! Как тебя звать-то?
- Корин…- смущённо пробормотала гостья.
- Вот и ладно, Корин! А я Эрмундом зовусь; садись-ка, Корин, за стол, бери ложку, хлеб, да не обращай на меня внимания, я тут пока кое-что приберу. Ты уж извини, угощаю тебя только супом – нельзя тебе сейчас более плотную пищу, вредно это после голодовки. Немного в себя придёшь, оправишься – там и покрепче подзакусить можно будет. Да выпей-ка для начала этот отвар из целебных трав, он тебе силу придаст и хворь выгонит.
Отвар был горьковатым, но Корин мужественно выпила весь кубок: затем, всё ещё стесняясь, нерешительно взяла ложку.
- Ешь, ешь! – подбодрил хозяин, - Суп овощной, лёгкий, вреда тебе не будет. Ну, а я, чтоб тебя не смущать, пойду пока баню затоплю – помыться да хорошенько попариться тебе надо, а то намёрзлась, наверное, за время своего пути.
И он вышел наружу; Корин же, как не старалась себя сдерживать, схватила ложку и принялась уплетать суп с такой скоростью, будто вот-вот у неё этот самый суп должны были отобрать. И хлеб откусывала большущими кусками, они едва в рот они помещались. А когда всё было съедено – не выдержала и расплакалась.
- Э-э, что это за слёзы тут? – прозвучал с порога голос хозяина. - Что случилось, девочка?
- Ничего… это я так… случайно вышло…- всхлипывая, пробормотала Корин. - Спасибо за суп, очень вкусно!
- Понимаю… настрадалась, намучилась. – кивнул старик. - И сколько же ты дней по лесу шла? Жильё-то людское ох как неблизко!
- Дней десять, кажется… или одиннадцать…
- Ого! И всё это время одна?
- Да… одна…
- Что ж кушала-то? Неужто только то, что под ногами растёт?
- Ага… ягоды всякие, ну, ещё мне дикие яблочки попадались…
Хозяин почесал затылок и задумался; некоторое время смотрел в окно, словно увидел там ответы на какие-то свои вопросы, потом вновь подал голос:
- Ну, я так понимаю, не от хорошей жизни ты в лес подалась. Не иначе, как какая-то напасть тебя в эти места погнала, потому что по своей воле люди так далеко не заходят.Что случилось-то?
- Ох, дедушка, случилось… нагрянули откуда-то злые люди, несметное число… деревни, дома – всё жгут, людей кого убивают, кого уводят куда-то. Меня дядя мой, у которого я живу, чуть не силком заставил в лес бежать, а сам с другими сельчанами топоры да вилы похватали – и навстречу тем чужеземцам пошли. Никого, наверное, и в живых не осталось… - и Корин снова расплакалась.
- Да уж… плохие времена настали. – Эрмунд снова задумался. – Ну, а ты сама-то их видела? Каковы они обликом своим?
- Нет, не видела… только издали: пыль далеко заклубилась, потом примчался гонец из соседнего села, наговорил разного страшного и поскакал дальше. Ну, дядя меня спешно собрал и велел спасаться.
- Хм… а вот скажи мне, что это за вещь у тебя? Я, когда тебя на берегу реки нашёл, ты её одной рукой к себе прижимала и не отпускала. Так я тебя и нёс на руках вместе с этой поклажей. – старик слегка усмехнулся. – Да не переживай, вот она, твоя штуковина, в углу стоит, целёхонькая.Я без твоего разрешения даже и посмотреть её не осмелился бы!
- Это меч, дедушка… - едва слышно ответила Корин
- Что?
- Меч.
- Ого! Так ты, стало быть, из рода воителей?
- Не… какие из нас воители? Мы землю пашем, хлеб сеем…войн у нас никогда не было. А меч этот – он по наследству издавна в нашей семье передавался, никто не знает, чей он и откуда.
- Это дядя тебе его дал и велел сохранить?
- Да, дядя: у нас в семье так заведено было, что меч хранили и берегли, и своим детям наказывали хранить его пуще всего.
- Любопытная вещица… и весьма необычен твой рассказ. Позволь, хранительница меча, спросить у тебя разрешения взглянуть на меч! Что-то больно уж интересен он мне стал!
Корин кивнула; Эрмунд аккуратно положил меч на стол, развязал узелки бечёвки, осторожно развернул холст и изумлённо воззрился на заблиставшее в отблесках света оружие. Да и было чему удивляться: тонкой работы изящная удобная рукоять, узорчатые ножны с удивительной красоты рисунком… но вот вынуть меч из ножен и посмотреть на клинок так и не удалось – как Эрмунд не тужился и не старался, меч так и не сдвинулся с места.
- Вот так дела! – вконец запыхавшись, удручённо пробормотал хозяин, - С секретом он каким, что ли?
- Ой, не знаю, дедушка! Из моих родных никто никогда не пытался его из ножен вытянуть, просто хранили – и всё.
- Погоди-ка… что-то я припоминаю такое… даже не верится… - старик поспешно вскочил, откинул крышку небольшого сундука и извлёк толстенную книгу в коже; развернул примерно на середине и начал перелистывать страницы, но не к концу, а к началу книги.
- Сейчас, сейчас…- приговаривал он, хрустя густо исписанными пожелтевшими листами, - где-то тут картинка была, рисунок, сделанный давным-давно мастерами, коим мы – не чета…
Корин с любопытством поглядывала на книгу: очень редки они были, и за всю свою жизнь ей, простой деревенской девушке, довелось только пару раз видеть, как люди что-то в них разглядывают и черпают оттуда какие-то сведения. Например, как-то жители села сообща решили построить новый мост через реку и пригласили мастера – строителя: тот часто заглядывал в книгу, смотрел непонятные рисунки и чертежи, сверяясь с ходом строительства. И ещё раз видела у заезжего лекаря – он по книге собирал разные травы и делал лекарства.
- Ага, вот, нашёл! – провозгласил старик, - Вот, глянь-ка, похож?
На рисунке и в самом деле был изображён меч, очень и очень похожий на тот, что лежал сейчас на столе: такая же форма рукояти, знакомый затейливый рисунок с завитушками, выгравированные буковки… да, вне всякого сомнения, мечи были, если можно так выразиться, близкими родственниками.
- Знаешь, что за оружие сберегал ваш род? Это меч вайнингов: тех самых северян, что в незапамятные времена когда-то шли через эти края, покинув свою родину. И сколько сотен лет с тех пор прошло, даже и не сосчитаешь. А вот, гляди-ка, меч как новый, время его не тронуло… хотя чему удивляться: вайнинги были такими умельцами, что и поныне мастеров, подобным им, не сыскать.
Корин испуганно взирала на меч, столько времени хранившийся в их семье и теперь приоткрывший часть своей тайны: шутка ли, оружие тех самых былинных витязей – северян, про которых столько сказок рассказывали! И в самом деле, все думали, что вайнинги – это сказочные герои, выдумки бабушек, кои любят побаловать своих внуков интересными байками на сон грядущий. А вот теперь, оказывается, совсем не выдумки это…
- Ну, теперь давай-ка мы этот меч опять упрячем да оставим в покое. – негромко произнёс хозяин, - Не стоит баловаться с такими вещами: мечи у вайнингов были непростыми, и немудрено, что я не смог его вытащить из ножен. Особые наговоры накладывались на них, и только хозяину своему повиновался меч; чужой человек вроде меня не справится с этим клинком, и даже если удалось бы его извлечь на белый свет, то ещё неизвестно, в какую сторону обратит он своё остриё.
Эрмунд бережно завернул меч в ткань, скрепил, как и было, верёвкой и положил на верхнюю полку, освободив её от посуды.
- Пусть здесь хранится, негоже такой вещи стоять в пыльном углу.
Глава 3: http://www.proza.ru/2014/01/11/2060