Не только березка в чужом краю волнует до слез, у дома родного липовый цвет доводит до грез...
Дом о трех окнах по лицу с одним боковым, пятистенный, да еще с засыпушкой. На крыше, как папиросы, торчали четыре круглых трубы. Крыша была четырехскатная с гулянкой (по-городскому - слуховое окно). И, как и все дома, был он крыт железом, но по-новомодному, без стеков для дождевой воды. Всем был хорош дом, да стоял на темной стороне улицы. Потому-то самая светлая и теплая в дому была задняя комната.Она выходила окнами в сад, передняя, горница, на пыльную улицу.
Перед домом, как и перед всеми домами в поселке, имелся палисадник. В нем за тридцать лет росла уже четвертая смена:молоденькие липки и березки. В первый год перед домом закопали четыре тополиных сучка. Через десяток лет они стали велики для небольшого палисадника. После тополей росли клены, но не наши привычные, а какие-то заморские, новомодные. Они так быстро укоренились на нашей земле и с такой лихостью начали тянуться вверх, что люди диву давались. Пришел и их черед идти в печку и греть хозяев.
После них перед домом забелели березки, взыграл патриотизм и привычка к родному. Березки быстро набрали рост и стать, так что об их вершинки порой задевали дождевые тучки. Время, время неостановимо... И наши красавицы-березы угодили в ненасытные пасти русской печи и лежанки. Хорошо горят сухие березовые дрова и греют в стылую зимнюю пору!
1993