В зале чуть поубавили свет, потом взмыл занавес. Посреди сцены, скрестив руки на груди, стоял невысокий плотный мужчина. Всякий сразу отметил бы, что у мужчины глаза большие и уж очень грустные. Да ведь Удов, – так звали мужчину, – и впрямь был сейчас что-то невесел.
– Я подлец, – как бы растерянно произнёс Удов, будто вдруг уронил и разбил, например, любимую свою чашку. – Не похож? Подлец и есть...
Удов выдержал некоторую паузу, во время которой смотрел в пол.
Когда Удов опять взглянул на публику, глаза заблестели смертельным ядом.
– Ни один человек на свете не сказал бы искренне про меня того, что сам-то я знаю прекрасно! – горячо продолжил Удов. – Но все вы! Кто вы? Может, тоже подлецы?
Тут Удов неожиданно ловко спрыгнул со сцены, подбежал к зрительнице в первом ряду и отвесил ей звонкую пощёчину. Девушка только ахнула и заплакала. Мгновение тишины – и начался галдёж. Многие повставали с мест, поэтому середина и галёрка, увы, не имели возможности оценить мастерский апперкот, заставивший Удова упасть без сознания.
Разумеется, спектакль тотчас закончился.