Cилуэт 19. Культуртрегер. Отрывок

             
                Эта категория людей характерна по меньшей мере уже два столетия для провинции и совершенной глубинки, как дореволюционной России, так  позднее и Советского Союза. В каждом провинциальном городке, посёлке, а то и просто в деревне найдётся один или несколько человек не от мира сего: интеллигентных,   образованных , душевно чистых и открытых людям.
Как правило, в эту глухомань они попадают волею особых жизненных обстоятельств и остаются здесь , будучи не в силах их преодолеть. В большинстве своём это учителя, сельский медперсонал, библиотекари, бухгалтера... Крайне редко они становятся богатыми и почти никогда не выбиваются в начальство.
Эту публику хорошо чувствовал и понимал Антон Павлович Чехов, зачастую представляя их героями  своих рассказов.
                Вспоминается эпизод из фильма Василия Шукшина «Калина красная»- вечеринка в доме Любаши по поводу приезда гостя, Егора Прокудина. Сидящий за столом, одетый в отличие от всех «по городскому», один из гостей вдруг запевает песню на Некрасовские слова:
                ...Там уж поприще широко,
                знай, работай, да не трусь.
                Вот за что тебя глубоко
                Я люблю, родная Русь!
Эпизод идёт без слов, но за несколько минут, пока звучит песня, зритель чувствует наверняка нелёгкую и удивительную судьбу этого человека.
Они, эти скромные, никогда не выпячивающие свои достоинства и знания люди , были носителями истинной (не декларированной официозом) культуры, интеллигентности и спокойного человеческого достоинства.

      Таковым в населённом пункте, где жил Симка, был клиент Мишкиной парикмахерской заведующий поселковой аптекой Пасов.
      Аптекарь Пасов был чем-то вроде доктора Айболита местечкового масштаба. Формально здесь числились и врач от районной поликлиники, и фельдшер, но они присутствовали в местной медицине лишь номинально. Со всеми своими хворями и недомоганиями посельчане шли в аптеку по улице Ленина.
Пасов, блондин лет сорока пяти, не толстяк, но достаточно плотный, с розовым лицом и такой же розовой лысиной, полными добрыми губами, со спокойным взглядом серых глаз, магнитом притягивал к себе всех страждущих. Коренные жители поселка- кто жил здесь и до войны- считали Пасова тем, кого сейчас называют семейным доктором.               
К этим землякам , кроме консультаций «на рабочем месте», то-есть за аптечной стойкой, фармацевт, волею судьбы назначенный главным целителем, в случаях, когда недуг оказывался тяжелым,приходил домой. Приходил, когда его просили и даже без приглашения, походя- взглянуть на выздоравливающего.
Предписаниям Пасова посельчане верили значительно больше, чем передовицам «Правды» или даже Священному писанию. Аптекарь обладал одной странностью – он не брал гонораров или даже подношений за свои труды. Еврей, не извлекающий не то , чтобы выгоду из своего положения, но даже не берущий причитающееся? Выглядит более, чем странно...
В ответ на это фантастическое бескорыстие, каждый посельчанин почитал за честь оказать услугу доктору: починить обувку, вставить стекло, отремонтировать крыльцо, пошить модный кашкет (сталинку), подвезти подводу дров...
               У Мишки Пасов брился через день и (по причине обширной лысины) стригся через месяц. Роднила эскулапа и парикмахера любовь к книгам. Каждый раз при встрече они обменивались томиком-другим, а также с увлечением беседовали о только-только прочитанной повести.
               Аптека ютилась в стареньком, полуразрушенном попавшей в соседний дом бомбой, домике. Благодаря энтузиазму заведующего и его авторитету, в поселке за два года было построено новое зданьице аптеки с просторным залом, подсобными помещениями и складом для медикаментов. Такой аптеки не было в большинстве районных центров, а тут в рядовом посёлке...

     ...Даже у самого доброго человека есть недоброжелатели. Гордость Пасова, результат его многомесячных трудов, полных кипения дней и бессонных ночей стал причиной его же крушения.
                Дело обстояло следующим образом. К тому времени в посёлке , где проживало уже до десяти тысяч населения, вместо здравпункта была оборудована поликлиника с полным штатом медперсонала. Деятельность новоявленных Гиппократов не отличалась самоотверженностью и бескорыстием, присущими нашему аптекарю. Жители по привычке чаще обращались к своему Айболиту, чем к «рвачам» из поликлиники.
Здесь и подоспел 1953 год, дела «врачей» , космополитов и, связанные с ними гонения на евреев; особенно на культурных и просвещенных людей из их числа. Пасов по всем параметрам подходил для этой цели.
Вскоре в райздравотдел поступило заявление одного из врачей злосчастной поликлиники, больщого любителя выпить, но зато партийца с многолетним стажем, из которого следовало, что невежественный, без медицинского образования знахарь Пасов шаманствует в посёлке, подвергая опасности своей порочной практикой здоровье и жизнь его обитателей.               
Донос пришелся как нельзя кстати. Зять кого-то из районного начальства (то ли секретаря райкома, то ли председателя исполкома) по несчастному стечению обстоятельств обладатель диплома фармацевта, приехав в гости к тестю, побывал в поселковой аптеке и был наповал сражен тем, что там увидел. Тогда-то, вероятно, в головы сановного папаши и шалопаистого зятя запала мысль о воссоединении семей...
               Вздорность «обличений» была очевидна, но смутное время оказалось на руку начальству. К большому огорчению и возмущению граждан Пасова сместили с должности заведующего аптекой на должность лаборанта в собственной фармации.
К счастью, этот случай оказался с благоприятным исходом. Мысль о коварном отравителе не нашла своего продолжения: руководство довольствовалось кадровой перестановкой, здравоохранники из местной поликлиники, устранив создающего им неблагопрятный фон конкурента, тоже успокоились.
               Вскоре по рекомендации хорошо знавшего его железнодорожного начальства доктора  Пасова пригласили заведовать аптекой при железнодорожной больнице в самой(!)  Жмеринке.
Грузовик с домашним скарбом семьи аптекаря отъезжал при общем стечении народу. А в поселке осталась легенда о добром докторе Айболите и память о хорошем человеке.