Возлюби…
Он был загорелым, высоким и красивым. Такой, понимаете, классический цыган – волосы шелк! Глаза – топаз. Она – застенчивая служанка, мечтающая о любви. Они не могли бы быть вместе, настолько они разные, но обстоятельства… Вы читали книгу? Помните:
… Марта не сводила с него жадных глаз. Хозяин был небесно красив, но им можно было любоваться лишь издалека, как на яркую звезду в ночном небе. Он редко заглядывал в поместье. Большинство слуг было среднего и старшего возраста, и девушке решительно не в кого было влюбиться.
Юный цыган был статен и хорош собой. Его влажные черные, чуть навыкате, глаза блестели уверенностью, была в них какая – то загадка. Взмах ресниц останавливал ее сердце.
- Попахивает шовинизмом, причем, махровым. У Вас нет цветных героев, все здоровы, как-то… не реалистично. Все, словно через розовые очки. – Не поднимая глаз, скупо обронил собеседник. Нервно потеребил розовый нос в прожилках, пригладил длинные сальные волосы.
- Хорошо, - спохватываюсь я. – Главный герой на самом деле – черный, просто он – альбинос. И глаза у него - красные.
Скупой кивок не дал однозначного ответа, но воодушевил.
- А Марта, служанка, она … одноногая. Упала с лестницы. Вообще, она – лесбиянка, и придерживается строгих рамок по отношению к мужчинам. Пацифистка, то есть, феминистка!
Крупная голова мужчины медленно, как подсолнух, повернулась к окну. Прозрачная ниточка горизонта нервно натянулась. Вздох больной коровы потряс напряженную тишину. Бледные пальцы скрестились. Облака пугливо потянулись на восток.
- Что у Вас там дальше?
…Момо крался на кухню. Желтое нетерпение глаз выдавало охотника. Тень придавала воздуху прозрачность… Со стола свисала спелая гроздь крупного винограда…
- Что это? Спотыкаешься о каждую фразу! «Желтое нетерпение глаз»… графоманство, бессмыслица. Как это понять?
Ежусь в кресле. Как это объяснить? Все в этом мире имеет цвет и форму…ну, почти все. Нетерпение, конечно, желтое, как желток яйца. Ожидаешь рождения желтого цыпленка… Жизнь замерла в желтке, ожидая рождения желтого… Жаль, он не поймет. Жду.
- Какие современные проблемы Вы затрагиваете в своем произведении?
- Вообще - то, я хотела бы сделать людей чуть-чуть счастливей, знаете, как это было… про Сфинкса? «Нашел ли ты радость в жизни?» - Спросил он. - «С кем ею поделился?» То есть, нельзя же все время страдать! Надо же и счастье испытывать иногда…
Бесцветные глаза со вчерашней черной икринкой зрачка посередине не выражают ничего. Это вселенское НИЧЕГО, загадка русской души.
Опять спохватываюсь.
- Конечно, все они были порочными людьми… У Марины была глаукома, Хосе курил… травку за кибиткой. Они были несчастными и больными…Дети умирали с голоду.
Почему людям это так нравится? Писать о счастье, тоже, что плевать против ветра!
Медленный кивок. Тело полностью разворачивается к окну, кожаные ботинки ложатся на подоконник.
Он всегда в этих ботинках. Помню, приехал ко мне курьер. Говорю ему строго: снимите обувь! Он мне – пожалеете! Я ее две недели не снимал!
Кромешное счастье с этими людьми. Пытаюсь поддержать беседу с профилем.
- Любовь и красота спасут мир. Для меня каждое слово наполнено смыслом, причем трехмерным. У Дюма не было «черных» героев, но он не был шовинистом! Маркес не писал о наркоманах, Кастанеда…да и вся европейская литература…
Печальное движение бедра, в которое врезался подлокотник.
- Гражданская позиция автора…
Система четких коммунистических стандартов тяжелым катком поехала по извилинам тысяч советских школьников, лишив их воображения. Совсем как у Замятина в романе «Мы». Только хирургическая операция не понадобилась.
Кто-то сказал, что большевики были уникальными людьми, они умели создавать себе преграды и успешно преодолевать их. В этом был смысл жизни – преодолевать, давить, учить! Похоже, ничего не изменилось. Кстати, не безызвестная Надежда Константиновна имела образование - четыре класса церковно-приходской школы, это вне официальной версии. Она запретила сказки специальным декретом, через мужа, конечно. Сказки разлагали сознание трудящихся.
Удивительно, но истории братьев Гримм не пользовались популярностью, поскольку были чрезвычайно кровожадны и все имели плохую концовку. Издатель поставил условие, и счастливый финал решил дело в пользу авторов.
Призрачное московское солнце устало закатилось в щель горизонта. Копилка жизни пополнилась еще одним днем. Наше советское прошлое до сих пор для некоторых - реальность. Серый асфальт под ногами в прожилках корней – настоящее. Квиток за коммунальные услуги в начале месяца – будущее. Мужчина в кресле снова вздыхает.
Виниловый диск не сразу набирает обороты, оливково-зеленый голос Александра Дольского растворяется в сумерках, как шоколад.
- Раздай ту радость, что отыщешь, печали пряча и копя…