Посвящается всем, кого опалил огонь террора.
- Господин консул, разрешите вас побеспокоить.
- Ммм, беспокой.
- Имеется одно серьезное опасение.
- Какое же?
- Доверие Императора к вам подорвано.
- Вот как? И с чего такие опасения, господин магистр?
- Сэр, эти опасения базируются на слухах всего лишь, но эти слухи очень достоверные.
- Пфф, слухи! Я не так давно был на приеме у Его Величества и не заметил, что он не доволен моим консульством на вверенной мне территории.
- Полагаю, Его Величество мог и не показывать своего недовольства открыто. Ваша последняя рабочая командировка, вызвавшая столь сильный резонанс в средствах массовой информации, очень неблагоприятно отразилась на вашей репутации.
- Ты имеешь в виду мой визит в Неочтитлан? Да, согласен, не стоило оплачивать из казны услуги проституток. Наша свободолюбивая пресса сразу уцепилась за это. Хотя непонятно, как они это узнали. М..?
- Сэр, если вы подозреваете, что это я слил информацию, то уверяю вас, совершенно напрасно. Мне абсолютно невыгодно, если вас сместят с должности.
- Ах ты, проходимец, - консул провинции Луциана рассмеялся, вспомнив, что именно с его, консульской подачи магистр подмял под себя весь наркобизнес на территории всей провинции. – Да, тут ты прав, тебе это абсолютно невыгодно. Так ты считаешь, что существует реальная опасность?
- Да. Я держу руку на пульсе. Нанял одну не очень заметную сошку в свите Императора. Эта сошка потихоньку информирует меня о ситуации при дворе и ветрах, там дующих.
- Хорошо. Это хорошо.
Правда, консул прекрасно понимал, что ничего хорошего нет. Появление слухов о возможном недовольстве Императора было недобрым знаком. За два своих консульства консул научился разбираться в таких предзнаменованиях. Именно после того, как среди консульского звена прошел слушок, что Император за обедом обмолвился о том, что не поедет на рыбалку в провинцию Си по той причине, что там рыба ловится крайне неохотно, консул этой провинции по прошествии некоторого времени был снят с должности по обвинению во взяточничестве, брошен в тюрьму, а спустя два дня казнен прилюдно на городской площади путем усекновения головы. Или другой пример. Консул провинции Ичибасу имел неосторожность проиграть в карты кусок земли, принадлежащей городу. И все бы ничего, но на этой земле по чистой случайности оказалась статуя Императора в полный рост, и чтобы консул провинции Ичибасу имел возможность отдать свой карточный долг, статую было необходимо перенести в другое место. Консул Ичибасу обратился с ходатайством в земельный комитет при аппарате Его Величества о получении разрешения на перенос статуи в другое место, мотивируя это тем, что площадка не соответствует величию Его Величества. Разумеется, император не знал об истинных причинах этого ходатайства. Или знал… Так или иначе, но консул Ичибасу в один прекрасный день был убит снайпером, когда ехал из своей резиденции в консульские апартаменты. Снайпера вычислили, но он оказался андроидом, и при попытке схватить его сработала защитная программа, и снайпер сгорел на глазах у полиции. Вот такие пироги.
Ночью консулу провинции Луциана спалось плохо. Его мучили кошмары. Ему снился император, который врывался к нему в покои в тот момент, когда он работал над телом одной из дорогостоящих жриц любви, оплаченных из казны. Захваченный врасплох консул, прикрываясь краешком простыни, которая оказалась почему-то черного цвета, пытался отползти в дальний темный угол комнаты. А император вдруг перестал быть императором, а был консулом провинции Си. Его голова сама по себе отделилась от тела, и пока тело медленно падало на пол, смеялась громким заливистым смехом, а из разрезанных артерий капала кровь. Консула Луцианы била дрожь, а голова все смеялась и смеялась, и когда консул, не выдержав, крикнул «Хватит!», голова укоризненно посмотрела на него и, вспыхнув ярким пламенем, сгорела, оставив после себя несколько оплавленных микросхем.
Приехав утром в правительственный дворец, консул провинции Луциана срочно вызвал городского магистра. Пришло время активных действий. Нужно было доказать Императору, что он, нынешний консул провинции Луциана, является очень полезным и нужным руководителем, что провинция просто нуждается в его мудром и чутком руководстве.
Когда магистр появился в дверях кабинета, консул приказал секретарю никого не впускать под предлогом важного совещания и все входящие звонки переадресовывать на исполнителей.
- Проходи. Садись.
Магистр, слегка настороженный, сел в предложенное кресло. Кресло моментально подстроилось под особенности фигуры магистра, позволив тому сидеть максимально комфортно. Консул тоже сел в свое консульское кресло, но тут же встал и стал расхаживать по кабинету.
- Есть одно очень важное дело, – консул помолчал. – Понимаешь, господин магистр, я занимаю свой пост второй срок, а это без малого восемь лет. Но моя программа, с которой я приходил сюда, рассчитана на десять лет. Ты это знаешь, поскольку работаешь в паре со мной. Еще многое нужно сделать, многое изменить, чтобы жизнь простых людей сделать лучше…
- Сэр, вы не на трибуне сейчас, и нет нужды произносить высокопарные речи, - магистр потрогал мочку уха. – Я прекрасно знаю, что если вас сменят, наш спонсор барон Нут окажется в несколько затруднительной ситуации. Ведь не факт, что новый консул также будет закрывать глаза на подпольные казино и порно-индустрию, в которой основная роль отводится людям младшего возраста. Проще говоря, детям.
- Да, именно это я и хотел сказать. Нужно заставить Императора поверить в то, что я необходим народу в должности консула.
- Как же это сделать, сэр?
- Думаю, нужно связаться с бароном. У него есть выходы на наемников с Трициуса. Пусть организует пару взрывов в общественных местах. Среди жертв обязательно должны быть дети. А мы со своей стороны организуем масс-медиа, чтобы показали работу консула исключительно с положительной стороны. Я буду самим милосердием, буду появляться во всех местах одновременно, спасать людей, лично выносить их из огня, давать распоряжения относительно помощи пострадавшим и тому подобное. Ну, ты понял, в общем.
Магистр понял.
Марко Брутт работал фасовщиком в одном из крупных продуктовых супермаркетов города. Он знал, что он – не главный в торговом бизнесе, на вершине которого стояли люди серьезные, внушительные, солидные, люди с большими деньгами и весьма серьезными связями. Это вам не ларек с сигаретами, это супермаркет. И Марко Брутт был одним из маленьких винтиков этого хорошо отлаженного механизма, приносящего прибыль этим самым внушительным людям наверху. Без него, без простого фасовщика, механизм начнет давать сбои. Брутт прекрасно отдавал себе отчет в том, что такие винтики быстро заменялись в случае чего, но сам факт важности миссии, им исполняемой, придавал Марко уверенность в том, что его жизнь принадлежит к одному большому делу.
В этот день Марко как обычно вышел на работу. Он переоделся в раздевалке в рабочую униформу, нацепил на голову фирменную фуражку, поздоровался с коллегами по фасовочному цеху, два раза перекрестился на дверь, ведущую из раздевалки в торговый зал, после чего вышел в сектор обслуживания и занял свое рабочее место за фасовочной машиной. Он был винтиком, готовым нести свою миссию.
У сержанта полиции Марии Кортес день не задался. Сначала ссора с бойфрендом, результатом которой было громкое «прощай» и не менее громкое хлопанье дверью, потом этот чертов автобус, который сломался посреди дороги и высадил всех пассажиров. Потом нагоняй от начальства за опоздание. Потом удар в челюсть сержанту со странным именем Тициан Ромул. Этот Ромул без предупреждения ввалился в раздевалку в тот момент, когда Кортес была без ничего и тут же полез лапать ее. Озабоченный, не иначе. За это и получил. Кортес умела постоять за себя.
Ну и напоследок, ко всем бедам добавилась еще одна. Капитан сэр Томас Аль-Йо решил, что сегодня она должна дежурить на платформе гидропоезда. Там всегда полно народу, и там всегда дежурил наряд из трех полисменов. Помимо станционных охранников, работающих на фирму-перевозчика.
Кортес не любила торчать на платформе. Это было скучно и однообразно. Точнее, однообразно, а потому скучно. Лучше бы капитан послал ее в патруль. Одну или с напарником. Ей нравилось шататься по городу, выискивая нарушителей. На улицах всегда попадались такие. То мелкий воришка выхватит сумку у пожилой дамы, то группа подростков в закоулке начнет избивать своего сверстника, то еще какое-нибудь приключение случится. На улице было весело. Кортес знала парочку замечательных местечек, куда можно было зайти выпить чего-нибудь холодненького и съесть кусочек пиццы. Там подавали просто замечательную пиццу. Но сегодня был не ее день, сегодня удача повернулась к ней своей чертовой задницей, и ей предстоит простоять на платформе, встречая и провожая приходящие и уходящие составы гидропоездов.
Прошло два часа с начала рабочего дня Марко Брутта, и, судя по количеству заявок на упаковку, количество покупателей в этот день превышало средние показатели за предыдущую неделю. Это было и не удивительно, была последняя неделя перед праздником Смены Сезонов, и в магазинах царил предпраздничный ажиотаж. И вот, в тот момент, когда Марко увлеченно подвергал курицу упаковыванию в биоупаковку, раздался громкий хлопок. Очень громкий хлопок. И Марко понял, что это не петарда, какими, бывает, балуются подростки.
В следующее мгновение взрывная волна снесла легкую перегородку фасовочного цеха и смела все, что находилось за ней в одну большую кучу, состоящую из людей, механизмов и продуктов, ждавших своей очереди на упаковку. Последнее, что Марко запомнил, был здоровый нож от фасовочной машины, летящий прямо на него. Потом на него обрушилось что-то тяжелое, и он вырубился.
Марко очнулся от того, что нечто жесткое упиралось ему в ребра и создавало тем самым большое неудобство. Странное это было чувство. Марко не понимал, где находится, где верх, а где низ, он вообще потерял всякую ориентацию в пространстве, и если бы не этот непонятный предмет, воткнувшийся под ребра, он не отказался бы повисеть в этом «нигде» еще немного. Но помеха в боку все портила.
Неожиданно Марко почувствовал, что у него есть руки и ноги, и наваждение рассеялось. Он понял, что лежит на чем-то сравнительно мягком, придавленный чем-то очень тяжелым. И что-то мешало под боком. Что же это было? Марко не понимал. Он мысленно ощупал себя, убедился, что как будто бы ничего не потеряно, после чего попытался сдвинуть с себя придавившую его штуку. Однако при попытке сделать это неприятные ощущения в боку вдруг стали пучком острой боли. Такой непереносимо острой, что Марко снова отрубился.
Взрыв на платформе не был для сержанта Кортес неожиданностью. Этого странного человека она заметила сразу же. Он вышел из вагона очередного по счету поезда (Кортес сбилась со счету), неся в руках большую спортивную сумку. Он был высок и худ, на его вытянутом лице выделялись только нос и темные очки. Странный субъект, учитывая, что одет он был явно не по сезону. В разгар лета (перед сменой сезонов стояли самые жаркие деньки), когда большинство посетителей станции были одеты крайне легко, этот человек укутался в длинное, почти до пят, пальто, а на голове у него была шляпа.
Этот тип, выйдя из вагона, осмотрелся по сторонам, медленно ведя взгляд по окружавшим его людям и предметам, после чего легкая улыбка скользнула по его губам. Кортес это не понравилось, и она решила, что будет лучше, если она проверит этого субъекта. На всякий случай расстегнув кобуру, сержант Мария Кортес направилась четки шагом к стоящему на платформе мужчине в пальто и шляпе. И тут раздался хлопок. И сержанта Кортес смело с платформы взрывной волной.
Взрыв был огромной силы. Огненный шар возник на месте взрыва и пожрал всё, что находилось в тот момент на платформе.
В следующий раз Марко очнулся от ощущения того, что его тело куда-то плыло, мерно покачиваясь. Это насторожило Марко и заставило его осмотреться. Он лежал на медицинской тележке, и врачи в зеленых халатах толкали тележку вперед. Марко поднатужился и приподнял голову. Это стоило ему появления острой боли в боку, но в этот раз он остался в сознании.
Его везли через руины. Груды искореженного металла, куски бетонных плит с торчащей из них арматурой, темно-красные лужи на полу и люди в желтых комбинезонах, деловито и энергично суетящиеся среди всего этого бедлама.
Марко перевел взгляд на себя и ужаснулся. Нечто внушительных размеров торчало под простыней как раз в том месте, где находился источник жуткой боли. Марко поднял глаза на медика, толкавшего тележку. Тот сочувственно покачал головой.
- Это нож, приятель. Здоровенный нож, видимо от мясорезки. Мы побоялись его вытаскивать. Пусть этим занимаются хирурги.
Марко плохо слышал, но слово «нож» разобрал. И сразу вспомнил летящий в него нож от фасовочной машины. Все-таки попал, сволочь, подумал Марко.
- Тебе повезло, приятель, - утешил медик. – Под тобой было тело, так этот нож разрубил тому бедолаге черепушку по самое не балуй.
Марко откинулся на подушки. Он жив. Обидно только, что страховки не хватит, чтобы оплатить регенерацию. Так что считай, что он – труп. Марко закрыл глаза.
Мария Кортес осталась жива. И даже не ранена. Чему была несказанно удивлена. Впрочем, объяснение тут же нашлось. Ее спасло тело упавшего сверху довольно крупного мужчины. Тело было без головы и страшно обгорелым, но достаточно массивным, чтобы прикрыть собой стройную фигуру сержанта Кортес.
Непереносимо воняло гарью, паленым мясом. Пожара не было по той причине, что трубу гидротуннеля, по которой перемещались поезда, разбило взрывом, и вода из нее, хлынувшая мощным потоком, быстро погасила пламя. Воды было много, по самую щиколотку, благо ботинки Кортес были водонепроницаемыми. Сержант шла, выставив вперед пистолет, но понимала, что стрелять здесь будет не в кого. На станции царили смерть и разрушение. Осмотрев помещение, Кортес вышла на связь с полицейским управлением и доложила обстановку. Вскоре прибыли медики, пожарные и полиция, и Кортес позволила увести себя с платформы.
Консул успел приехать к месту второго взрыва до того, как там поработают спецслужбы и спасатели. Он смело прошел на платформу, замочив при этом свои дорогие туфли, и лично вытащил из-под завала тело маленькой девочки лет восьми. Девочка пострадала от огня, но была жива. Консул бережно передал девочку медикам, после чего, махнув спасателям, что можно работать дальше, вышел к прессе. Разумеется, эпизод со спасением девочки был зафиксирован камерами и передан в прямой эфир.
- Сегодня черный день для всей провинции Луциана, - консул постарался придать своему лицу как можно больше трагичности. – В результате двух взрывов погибло более трехсот человек. Граждан нашей провинции. Я как консул провинции, обещаю, что правительство сделает всё возможное и невозможное, чтобы оказать помощь погибшим и выжившим в результате этого акта беспрецедентной жестокости. Также обещаю вам, что террористы, устроившие эти взрывы, будут найдены и наказаны.
Консул был доволен речью, да и вообще доволен. Все происходило так, как и должно было происходить. Из аппарата Императора поступила нота соболезнования, а вскоре пришел официальный запрос на финансирование лечения пострадавших граждан. Имперская казна была готова раскошелиться, и это радовало консула. Тем меньше придется тратить из казны провинции, и без того не очень толстой. Тем больше останется на строительство базы отдыха, которое он начал не так давно и намеревался закончить незадолго до конца своих консульских полномочий.
Правда, было одно «но». На улицах начались беспорядки. Люди, поначалу напуганные терактами, стали выходить из своих домов и устраивать митинги с призывами сместить власть, не способную защитить людей от террора. В ответ на это консул издал указ об усилении охраны мест массового скопления людей. Для этих целей была привлечена армия. Этим указом консул убил сразу двух зайцев: заткнул рот всем недовольным и усилил полицию на тот случай, если придется разгонять толпы демонстрантов.
Но на третий день в столицу провинции прилетел Император.
Консул видел, как с небес на взлетно-посадочное поле космического порта сел красно-черный имперский звездолет. Корабль имел сложную конструкцию, но издалека казался стоящим прямо посередине поля дворцом. Что и говорить, Его Величество всегда стремился подтвердить свое величество.
Визит императора был внезапным, никто не удосужился предупредить консула об этом визите, но к моменту, когда открылись главные ворота корабля-дворца, и Его Величество в окружении двух когорт ликторов, одетых в свободные красные одежды, под которыми – консул знал это – прятались смертоносные катаны, стал спускаться по широкой лестнице, возникшей из недр корабля, консул был уже там, в числе прочих разных лизоблюдов, раболепно вглядывающихся в лицо Властителя Судеб: всем хотелось знать, чего ждать.
Консул разглядел легкий, едва заметный перелив силового поля, защищающего Императора. Этот щит спас Его Величество от нескольких десятков покушений на его жизнь. Император не расставался с ним никогда.
Его Величество плавно спустился на ковровую дорожку, заботливо подстеленную служащими порта. Что-то промелькнуло на лице Императора, легкая тень, и консул понял, что ковровая дорожка была ошибкой. Не нужно было ковровой дорожки. И музыкантов не нужно было. Нужны были скорбно-унылые лица встречающих. Траур же, нужно соблюдать статус-кво.
Опасения консула подтвердились, когда Его Величество величественно сошел на покрытие посадочного поля и носком туфли слегка поддел ковер.
- Убрать.
Император был невысок, волосы покинули большую часть его головы, его нельзя было назвать красавцем, но от него исходила невидимая, но от того не менее ощутимая аура власти, силы, могущества. Дорожка тут же исчезла.
- Платформу.
Парящая платформа тихо опустилась к ногам Его Величества. Консул знал уже, что Император хочет посетить места взрывов. Он видел, как следом за имперской свитой из корабля вышли две бригады ищеек – специальных людей при Его Величестве, чьей исключительной обязанностью было выяснение подробностей и деталей того или иного события, происшествия. Это была Имперская Служба Внутренней Разведки. От всевидящего ока ИСВР не ускользало ничего.
Перед тем, как взойти на платформу, Император вдруг изволил заметить в числе прочих консула и дал знак тому подойти. Консул отделился от толпы и приблизился к платформе. Поклонился, не раболепно, с достоинством, по протоколу. Взгляд Императора побродил по костюму консула, опустился к дорогим туфлям на ногах консула, и вдруг резко поймал консульский взгляд. Серые глаза Его Величества словно проникли в самый сокровенный уголок души консула, и тот неожиданно почувствовал себя голым.
- Вы огорчили меня, консул. Очень. Вы зашли слишком далеко в ваших играх. Вы будете наказаны, - закончив эту короткую речь, Император развернулся и, поднявшись на платформу, жестом дал знак отправляться. Платформа также тихо поднялась на пару метров над землей и неспешно двинулась в сторону выхода из порта.
Консул провинции Луциана погиб при взрыве, прогремевшем в его особняке. Взрыв уничтожил особняк полностью. Согласно официальной версии, причиной взрыва стали нелегально хранимые консулом боеприпасы. И лишь одно обстоятельство выглядело странным. Несмотря на силу взрыва, тело консула было найдено среди руин. Ходили слухи, что оно было обезглавлено.
10 января 2014 г. Волгоград