Наверное, самое страшное для меня это не потерять, нет. Самое страшное - это вернуться к другому человеку, совсем не к тому, от которого когда-то уходил. И все-таки, как же время меняет людей. Беспощадным бегом и отсчетом, будто окутывает в какой-то кокон и навязывает свои правила, а многие, сдаваясь без боя, теряют себя бесследно. Знаешь, я одного понять не могу всегда видел в тебе то огромное сердце и такой поток позитива, который меня накрывал, будто цунами, бросая так, как ты желала: вверх, вниз и я падал не сопротивляясь, зная что ты никогда мне не навредишь.
А сейчас, сижу второй час с тобой в кафе и в знакомых чертах лица пытаюсь откопать мою боевую подругу детства. Внутри что-то сжимается от холода твоей улыбки и от света стеклянных глаз.
- Ты счастлива? - задаю тебе вопрос.
Игнорируешь, и переводишь тему, рассказывая мне о своих псевдоуспехах: в модельной карьере, в личной жизни и о перспективах, которым я уже потерял счет.
Повторяю:
- Ты счастлива?
Хочется сорваться с места взять тебя за шкирку и хорошенько тряхнуть. Наконец, вправить тебе то, что ты потеряла. А может что-то в твоем механизме просто «отошло». Еле сдерживаю себя. С каждой секундой,во мне что-то обрывается и падает разбиваясь, сижу и слышу звон падающих осколков, дрожащими рукам собираю их и не верю, в то, что не смогу собрать.
Молчишь.
Помнишь, как мы тайком гоняли на местную дискотеку? Тогда, когда все дома заснули, пробрались, ты в одной ночной рубашке, и я только в шортах? Мы всю ночь бегали по дорогам, и было так темно, что я поскользнулся и разбил себе лоб, а ты прикладывала мне ко лбу подорожник, а когда мы устали, то забрались под белую сливу и так пролежали до утра, рассказывая друг другу страшные истории. Помнишь, как нам было страшно возвращаться домой, я достал из гаража старую лестницу, а ты такая маленькая и худенькая залезла в окно второго этажа, тайком взяла с кухни бутылку растительного масла и смазывала петли старой ржавой двери, чтобы я мог тихо пройти.
- Помнишь!!! Ты помнишь, я знаю, что помнишь. Можешь не отвечать.
Как много бы сейчас отдал для того, что бы вернуться в ту ночь и под ту сливу. И все-таки, как мало нам надо было для счастья. Только быть рядом , чувствовать друг друга, создавать свои ветряные мельницы. И да, это и есть мир настоящий, мир без предательства, мир наш и мир один на двоих.
- Где ты был все это время? Когда я отсылала тебе сотни писем, когда звонила твоим родственникам, когда ждала твоего прихода. Ты постоянно молчал. Когда первый раз влюбилась и накрутив себя, наглоталась таблеток, когда умер мой отец. Все были рядом, только тебя не было. Ты как монах-отшельник сидел в своих горах и ни с кем не разговаривал, наверное, даже и не думал обо мне. А сейчас спустя столько времени ты сидишь со своим «помнишь». Все помню, только горько мне, от этих воспоминаний.
- Сколько же нам тогда было, двенадцать, кажется? – тихо ответил я. Когда ты не приехала на лето, я расценил это как предательство и как всегда и делал – вычеркнул тебя из своей жизни и зарекся с кем-то больше дружить. Внутри что-то ждало твоего приезда, прошел июль и август, а ты так и не появилась. Ты же знала как мне там тяжело, почему не приехала?
- В двенадцать лет мы не можем решать за себя. Меня родители силой отправили в другой город и не смотря, на мои сопротивления мне пришлось уехать.
- Зная, твои «сопротивления» ты бы автостопом добралась до любой точки света, зная, что где-то я тебя жду. И я тоже поступил также, только не знал куда бежать, а они молчали. Но спасибо тебе, от всего сердца, я многое переоценил и понял, что одиночество и не так уж плохо. Я люблю его, за столько лет мы с ним сроднились так, что среди людей, общаясь и веселясь, я все равно остаюсь совершенно одиноким, испытывая от этого немыслимый кайф. Моими настоящими друзьями стали книги, что лежали на чердаке дома, животные, которых у меня сама видела, было много. Не вспомню уже, когда окончательно выпал из этой жизни и когда осознал, что одному лучше.
Девушка опустила взгляд на бокал с минералкой и начала с интересом всматриваться в пузырьки и только потом, я смог разглядеть, насколько ей сейчас тяжело держаться. Подавляя нахлынувшие слезы, она закусила губу, а потом продолжила:
- Знаешь, детство оно проходит. Меняются приоритеты, потому: что было, то было, не вернешь и ворошить прошлого сейчас мне не хочется.
Она медленно начала подниматься со стула, пристально всматриваясь в мое лицо, ждала, что я остановлю ее, как в детстве схвачу за руку и потащу неизвестно куда, главное, вместе.
Я сидел, докуривая и допивая чашку кофе, молча провожая ее взглядом.
Нет, я не видел куклы ростом метр девяносто, я видел ее ту, светлую, постоянно смеющуюся с россыпью веснушек, ту, которую запрятал, куда-то в сердце, навеки запаял и запечатал с надписью «Мое настоящее счастье».
Думаю, в нашей жизни проходит не только любовь, проходит и дружба. Нет, добро никогда не забудешь, оно помнится всегда, как и все моменты, связанные с человеком, который поделился или, вернее сказать, разделил с тобой дорогу, а вдвоем оно веселее шагается, не так страшно и скучно. Понимая это, мне порой становится страшно, от того, если я доверю кому-нибудь заново пройти со мной путь и «она» опять исчезнет, смогу ли я пережить все заново, оставаясь собой и не идя на поводу чужих игр. А может, в детство лучше не возвращаться...
Будь счастлива.