Старые крытые крыши моего города, словно отголоски, всплывающие в моей памяти. Безумный бег времени и это сто тысяч слов со всевозможных экранов, переполненная голова трещит. По сложившейся традиции даю сегодня себе обет о том, что завтра начинаю жить сначала, с чистого листа. Сам себе не верю.
Ты хоть пообщайся со мной что ли, ты все молчишь, и где-то в глубине мне хочется верить, что ты обо мне думаешь. Никогда не выдерживаю своего «зарока не общения». Не знаю, почему распахиваю всем без разбора грудную клетку. Но не все туда гадят, большинство со свистом пролетает, не оставляя ни единого следа. А я вот мерзну после и долго болею.
Да и чем жить-то? Сидеть в придуманном мире, на тухлой работе урывками в интернете, попивая кофе. Скажешь, любовью и оно верно, да тяжело, у меня грудь в последнее время сильно болит. Вроде бы и плечи еще не хрустят, спина не гнется, да толку: нутро разрывает.
И против системы не попрешь, смотрят на меня удивленными глазами хлопают, пальцем у виска вертят вот и приходится притворяться, что я такой же. Хотя суть давно потерял, а может и такой же - это когда грань притворства стирается и заходит левой ногой в реальность. Соблюдаю ваши правила, господа. Да вашими же правилами старательно вас имею, зачем потом удивляетесь.
Мало того, что стоим на коленях, нужно нас раком нагнуть, мы ворчим и нагибаемся и я не исключение. Все ждем пока кто-то где-то появится с лозунгами и думаем, что присоединимся, а когда появляется, вспоминаем про родственников и близких. Сидим, словно мыши, в норе, пожевывая последние куски хлеба с маслом, смотрим в ящик и радуемся эфемерному счастью без границ.
Мне вот интересно всегда было, какой толщиной у вас линзы и какого цвета, где вы рецепт выписываете, подскажите, я тоже хочу такие окуляры. Проходить мимо улиц своего города и так же не замечать ничего. Пока хватает сил только отвернутся, чаще просто не замечаю дыр, серых пятен церквей, нищих и дорогу напротив усеянную сотнями иномарок. Все всем довольны.
Захлебываюсь и молчу, иду по новому тротуару, сплошь усеянному цветами вроде; как и жизнь кипит. А мне хорошо, когда по глотку под градусом сижу в развлекательном центре, напротив, с детьми и выковыриваю из суши икру и я такой, как и ты сегодня получил премию. Кидаю взгляд на ребенка, который за соседним столиком пьет пиво и обсуждает сумму выданных денег на обновки. А серая продавщица книжного тихо спит напротив до отвала заполненного бильярдного центра.
Ну, расстреляй меня, скажи, что затаскано, укажи мне на огромное количество ошибок, начни подгонять меня под общие стандарты. Тыкни мне в нос неверным составом предложений , а я с детства не верный, все стандартизирую себя против себя же, заковывая себя в смирительную рубашку и даю связать тебе мои руки, потом удивляюсь и противлюсь этому. Да знаю, знаю, потерялся я.
А можешь просто выключить свет, мне и с ним темно, я с радостью прыгну в счастье, не смотря на то, что для всех оно разное.
Мое окно, оно давно покрылось изморозью и я редко стал подносить пальцы к стеклу, для того что бы оставить свой отпечаток, и подать знак, о том, что живой. Вот сегодня коснулся ладонью, долго так держал, а там засада, на окне отпечатка моего не осталось, одни линии контура. Вот и все стандартизировался наверно, сижу, думаю молодец, добился своего, да радости особой не испытал.
К чему бы это все: Я с аукциона под стук твоего молотка сердце по дешевке продаю, возьмешь? За ненадобностью, чтобы по ночам спалось спокойно, чтобы сука молчало и не тыкало мне в глаза своими пальцами, чтобы ослеп да оглох. Возьми, а?
Да не смотри ты на меня такими глазами подумаешь, б/у почернело маленько да потрескалось. Вчера еще вроде живое было, да тяжко мне с ним, умничает часто паскуда да тычет туда, куда смотреть уже мочи нет. К слову, в контрах мы с ним.