Возникший как по мановению волшебной палочки молодой человек был крепкого телосложения, но значительно отличался от охранников — в нем чувствовалась аналитическая жилка, да и лицо не было застывшим. Помогая мне подняться и идти по коридору, этот новый персонаж заговорил:
— А вы в рубашке родились. Точно над тем местом, где вы стояли, пролетело колесо от рулетки и серьезно ранило двух человек. Поразительно вовремя вы упали…
Ничего поразительного, если вспомнить предостережение Януса. В очередной раз на меня нахлынули размышления о свободе выбора — ведь получалось, что все произошедшее было известно в мельчайших подробностях. А кто моделирует все это? И есть ли возможность вмешаться? Эти размышления принесли волну боли, а вместе с ней и ужасную горечь о погибших друзьях. Что бы там ни говорили о загробной жизни, с этими людьми я несколько минут назад разговаривал, мы строили планы, смеялись и балагурили — и вот теперь я еду к цели, а их исковерканные тела увозят в морг. И самое ужасное — они своими трупами выложили мою дорогу к совершенно неизвестному мне человеку, и оставалось только надеяться, что все это не зря — хотя как можно говорить о цене вопроса, когда заплачено за него кровью… Мой провожатый, почувствовав мое состояние, молча управлял автомобилем и с расспросами не лез.
Когда первая волна физической, а главное — моральной боли прошла, оставив на глазах пелену слез, я вспомнил о цели поездки и решил немного расспросить невольного спутника. Почему-то возникла уверенность, что он не представится, а потому и обращаться пришлось обезличенно.
— Скажите, а что можно узнать об этом Зосиме?
— Да, в принципе, не так много. Раньше он был очень серьезным авторитетом, причем основывался только на собственном духе. Прошел через множество покушений, но остался жив, после чего авторитет его стал практически непререкаем. И вот три года назад Зосим полностью меняется. Нет, внутренний стержень остался, даже стал еще крепче, но вот внешние проявления, исчезли. Короче, он поверил в Бога, да так поверил, что вызвал у всего нашего сообщества глубокое уважение. К нему до сих пор ходят с вопросами, но теперь понимают всю глубину решений и меру ответственности за них. Говорить с ним очень сложно — за все эти годы я так и не рискнул, хотя часто выполняю различные поручения. Слишком уж у него прозорливый глаз и бескомпромиссный подход. Он согласился на встречу с вами, но ориентироваться по месту придется самому — с Зосимой никакие прогнозы или рекомендации не работают.
Ответ провожатого не только не удовлетворил меня, но еще больше озадачил. Получалось, что цель встречи до конца не ясна, а ответственность за ее исход уже непомерно высока…
Путешествие наше окончилось возле внушительного особняка. Отворившиеся автоматически ворота поглотили нашу машину, и сквозь слабо освещенную аллею мы подъехали к входу. Никто не встречал, не было никакой суеты с охраной или проверкой. Молча выйдя из автомобиля, я вслед за провожатым вошел в массивную дверь двухэтажного особняка. Освещения хватало только на то, чтобы не упасть в темноте. Очевидно, шедший впереди молодой человек хорошо знал условия в этом доме — был спокоен и неспешным шагом продвигался вперед. Поднявшись по лестнице и остановившись у массивной двери, из-за которой пробивалась узенькая полоска света, он открыл половину и, посторонившись, пропустил меня вперед. Не успел я сделать шаг, как дверь за мной плотно затворилась. Я оказался в библиотеке. Не в той, за которой охотились темные, а в традиционной, богатой на старинные фолианты и современные издания, частной библиотеке. Была здесь и стремянка, и массивный стол со старинным креслом. Библиотека была освещена лучше, чем остальной дом, а на столе стояла до боли знакомая по книгам и фильмам лампа с зеленым абажуром, дававшая дополнительный свет. В кресле сидел человек, которого стариком назвать было трудно — как и невозможно было определить его возраст. Он был массивен, основателен, подтянут. Даже в кресле он сидел с достоинством. Приглашающим жестом он дал мне понять, что кресло напротив предназначено для меня.
Пока я преодолевал значительное расстояние до стола, человек спокойно рассматривал меня. На ум пришло даже слово “созерцал”; Боже, что это был за взгляд! Мне захотелось без утайки рассказать все секреты своей жизни — особенно неприглядные. Присел я на самый край кресла. Почему-то присутствие этого человека действовало завораживающе, гипнотизирующее. От него исходила какая-то сила, причем светлая, но строгая. Несколько секунд длилась пауза, а затем я чуть не упал от его звучного, но вместе с тем, мягкого голоса.
— Кто я, ты вкратце знаешь. Кто ты, вкратце знаю я. Предлагаю церемонию знакомства на этом закончить, и приступить к цели визита. Можешь задавать вопросы, я отвечу. Но ответ будет адекватен вопросу, так что не спеши, время у нас есть.
Куда уж тут спешить… В голове роились тысячи мыслей, перед глазами стояли поверженные тела товарищей, и неожиданно для меня самого прозвучал вопрос: — Для чего все это?
— По-разному, — спокойно сказал Зосим, — Макс твой — ступенька роста, хотя и сам поднялся почти до начала пути; Артем увидел смысл в твоем продолжении, хотя и свою миссию выполнил; я — для веры и знания; ты — для поиска. Не стоит считать цену, ее просто не существует. Каждый выбирает для себя, и благословен тот, кому Бог такой выбор посылает.
При этих словах в мыслях моих начал наводиться порядок, и постепенно пробудился интерес к беседе. — А вы кто? — набрался я смелости.
— В прошлом — великий грешник, но заблуждавшийся искренно. Я никогда не был теплым: с врагами — холоден, с друзьями — горяч. Богу нужны такие, и ко мне пришло прозрение. В силу моего положения никто не смог в нем усомниться, и теперь я также верно служу Богу, как раньше служил тьме. Теперь люди просят пролить свет в их жизнь, и Бог делает это через меня.
— А как же деньги?
— Раньше я держал воровскую кассу, а это немалая сумма. Но никогда не был привязан к деньгам, потому и избежал много ловушек. Сейчас я спокойно пользуюсь деньгами, которые приходят ко мне по Божьему соизволению, но употребляю их исключительно во благо.
Такие ответы давали мне надежду кое-что понять в мире денег, и закралось подозрение, что и Зосим имеет отношение к обучению.
— А вы случайно не из школы? — вырвалось у меня помимо воли.
— Все мы из школы, только классы разные. Не ищи ответ там, где он очевиден. Посмотри в себя, и увидишь отражение мира.
— У меня есть что-то типа домашнего задания, и я решил, что помочь в его выполнении мне сможет Варфоломей Родионов. А попасть к нему Артем посоветовал через вас. Вот я здесь, а он там…
— Никогда не делай выводы из отрывочных происшествий. Все идет так, как должно идти, и повлиять на ход событий могут единицы, выпускники школы. Действительно, Варфоломей — человек очень серьезный, и ты правильно решил добиваться встречи с ним. То, как разворачиваются события, показывает важность ситуации. А вот насчет меня товарищ твой не совсем прав. Я ничего не могу сделать без Бога, и если будет Его воля — укажу путь.
— Многие люди говорят, что верят в Бога. Но я еще нигде не встречал такой прямоты и напора, как у вас. Что произошло?
— Видишь ли, в жизни все необходимо делать на сто процентов, без оглядки и страховок. Люди думают, что верят, и многие искренни в своих заблуждениях. Их вера слаба, она ограничивается очень малым. Хватит ли у человека веры во время чумы помогать врачам и ухаживать за больными? А отдать последний рубль нищему? Далеко не всегда. Что бы человек ни делал, он никогда не бывает в этом действии полностью. Раньше я был абсолютным преступником — теперь я абсолютный верующий. Не будь теплым.
Речь этого человека, а главное то, как он это произнес, произвела на меня огромное впечатление. Я чуть было не закричал “ПРОШЕЛ!”, но вовремя вспомнил о задании, и мысленно поблагодарил всех причастных за такую встречу. Теперь смерть товарищей уже не казалась такой бессмысленной, а глубоко внутри у меня родилось новое чувство — ответственность за все происходящее.
Именно в этот момент преобразился и мой собеседник, он стал еще более собранным и серьезным. Через несколько секунд спокойным голосом он произнес:
— Я увидел Бога в твоем сердце. Он еще очень глубоко, но твой путь приведет к Нему. Поэтому помогу тебе. Но не думай, что все будет легко. Варфоломей на пути к себе любит создавать задачи, от решения которых и зависит то, что ты получишь в итоге. В гостиницу тебе ехать нет нужды, переночуешь у меня, а завтра — в путь. Помощник мой проводит, но вмешиваться не будет. Можешь отдыхать.
Но вот отдыхать-то мне как раз и не хотелось. Я понимал, что сегодняшняя встреча может не повториться, и решил просить о разговоре.
— Я очень хочу услышать о Боге. Если можно — расскажите. В моем голосе было столько надежды, все потери сегодняшнего дня слились в нем, что Зосим мягко улыбнулся и жестом выразил согласие.
Разговор начал он.
— О Боге невозможно ничего сказать, потому что Он невыразим. Слова придуманы людьми для повседневного общения, и совершенно не приспособлены для описания Духовного мира. Каждый может открыть Его для себя, но вот передать другим ничего нельзя. Вот ты, например, прожил уже достаточное количество лет, и жизнь разными способами вывела тебя на Дорогу, о которой другие даже не подозревают. В тебе заложен могучий потенциал. Но вот с каким сердцем ты идешь по этому пути? Кто в нем? Если ты сам, твоя личность — очень плохо, с каждым твоим шагом Бог отодвигается на тысячу шагов. Если же ты наполнен любовью, то достаточно сделать один шаг — остальное расстояние пройдет Бог, и вы обязательно встретитесь.
Говорил Зосим так, что волосы на голове шевелились, а по коже пробегала волна возбуждения. Это были не просто слова, в них вкладывалась некая могущественная энергия, по сравнению с которой все остальное казалось не важным. Воспользовавшись паузой в словах, я отважился на вопрос:
— Но как вы пришли к такой силы убеждению?
— Человеку в жизни посылается много испытаний и знаков — ты уже прошел через это. Важно не само событие, а то, каким ты выйдешь из него. Всегда можно что-то получить, и это что-то называется ОПЫТОМ, урожаем человеческой жизни. Так получилось, что я всегда выходил из любой ситуации новым, нашедшим — вот только находки были не те. Однажды на традиционную и всегда действенную угрозу совсем невзрачный прохожий улыбнулся и сказал: “А вы ведь добрый человек, только играете злодея”. Я чуть не задохнулся от неожиданности, добрым меня еще никто не называл. По инерции я усилил давление, демонстрируя серьезность моих намерений, когда был сражен следующей фразой: “Бросьте угрожать, смерти я не боюсь, потому что подружился с ней. К сожалению, у меня в кошельке мало денег, а вам они очень нужны, коль так рискуете. Пойдемте ко мне домой, там отложено немного, и я с радостью отдам их вам”. Развернулся и пошел… А я — гроза всего преступного мира, как собачонка, поплелся следом, не в силах осознать произошедшее. Я прожил у незнакомца, а теперь моего Духовного наставника, три дня, и вышел от него совершенно другим человеком. Он не перевоспитывал меня, не читал нотаций — лишь говорил о привычных вещах, но с совершенно новым смыслом. Не важно, кто этот человек, но важно, кто теперь я. А я — путник, и в сердце у меня — Бог, поэтому направление не может быть ошибочным.
— Так вы принадлежите какой-то религии?
— Для начала, человек слишком свободен, чтобы чему-то или кому-то принадлежать. Я уважаю религиозные чувства всех людей, но мой поиск строго индивидуален. Я потому, наверное, и заинтересовал Бога, что не приемлю никаких догм или правил.
— А как не ошибиться в выборе направления?
— Бог — это огромный магнит, который притягивает к Себе тех, кто сумел приоткрыть собственную Божественную Искру. Ошибиться здесь невозможно. Но люди создали столько непроницаемых заслонов между собой и Богом, что болтаются без всякого направления, да еще и жалуются на судьбу. Но если движешься к Богу, так же можешь легко заблудиться. Я называю это “эффектом СВД”.
— Постойте, это же снайперская винтовка? Или я ошибаюсь?
— Нет, о ней и речь. Если при прицеливании глаз отклонится в выборе направления на миллиметр — пуля пролетит в метрах от цели. Человеку кажутся порой совершенно незначительными его невинные слабости, и он считает неважным маленькую уступку им. Но это может полностью отклонить его от цели…
Мы проговорили почти до утра. Я впитывал, как губка. Нельзя сказать, что я становился верующим, но некие изменения внутри меня происходили очевидно, и они ошеломляли. Получалось, что я совсем не знал себя — это пугало и радовало одновременно. В любом случае, я был безмерно благодарен обстоятельствам, которые привели меня к этому человеку — глыбе Духа. Как многого я тогда еще не понимал…
— Люций, прости, что перебиваю, но сам хотел бы встретиться с таким человеком. Ты не знаешь, что с ним случилось ПОТОМ?
— Друг, никаких ПОТОМ нет — я и сейчас с ним беседую. А открывается он только тому, кто готов и нуждается. Ты ведь тоже посетил, мягко говоря, нестандартных людей.
Под утро Зосим приготовил крепкого чая, и сказал мне, что спать уже не стоит — организм мобилизуется на сегодняшний день, который будет непростым. Через некоторое время зашел вчерашний провожатый, и я, после крепкого рукопожатия, направился к выходу. Оглянувшись у дверей библиотеки, увидел мягкую улыбку этого непоколебимого человека и жест, указывающий на сердце… Внутри все успокоилось, и я понял, что готов к испытанию.
Теперь молодой человек вел машину еще более сдержанно, а на меня смотрел с уважением и даже каким-то оттенком страха. Вскоре мы оказались в районе вокзала — я это понял по характерной суете и сутолоке. Мне ли не знать вокзала. Мысли унеслись в прошлое, когда сидел у вокзального буфета, а возле ноги крутился Туз… Не заметил, что мы остановились. Никаких действий не происходило, и я с удивлением начал осматриваться по сторонам… и вдруг чуть не заорал от неожиданности. На противоположной стороне улицы сидел на картонке молодой человек — точь-в-точь я — перед ним лежала потрепанная шапка, а возле ноги сидел котенок с неимоверно большими ушами. Город был другой, вокзал был другой, но я видел себя прежнего. Слезы навернулись на глаза…
— Не хочешь помочь? — спросил мой спутник.
Все перевернулось у меня в душе. Подойти, рассказать, поделиться пережитым, дать денег наконец… Но что-то мешало сдвинуться с места. Вот также я сидел некоторое время назад, и переживал все сам, и от того пережитое имело очень высокую цену, цену моего личного опыта, о котором так хорошо говорил Зосим. Может быть, также остановился напротив меня автомобиль, и пассажир решал для себя вопрос — выйти или остаться на месте? Ко мне тогда никто не подошел, и это было правильным! Неожиданно спокойным, а главное — крепким голосом, я сказал:
— У него свой путь, Бог поможет ему — я же только помешаю. Поехали.