Тебе.
/До/
Новый день, а утром вчера загадала написать о нем. О том, которого не встречала, не полюбила, не узнала. О том, кто порой так улыбает своим моральным присутствием. Реальность имеет очень малозначитальное отношение в этом любительском театре, любое впечатление, если у вас оно создастся, о совпадении с реальностью и ее людьми, вас разочарует.
Отца Сейду я знаю больше, чем его самого. Вру. Я о Сейду знаю больше, чем о его отце. Просто его отец говорит о нем. О себе он любит молчать. Наше знакомство с ним произошло (если сослаться на поля моего прошлогоднего ежедневника) 7 июня 2013-го. На полях, помимо нервных цветочков и смайликов, слова "отец Сейду??? Сейду+я!!!??? я его девушка??? где Сейду???" Дальше - он пропадает на месяц, почти. Если быть точнее, то он звонит второго и седьмого числа каждого месяца уже больше полугода. И всегда одни и те же вопросы. Мне кажется, Сейду - дебил. Сущий дебил. Чувствуется, Сейду не хочет, чтобы его отец находил его.
- Здравствуйте. Спасибо, что согласились встретиться. Хотя, судя по сложившейся ситуации, можно понять, что к моему сыну вы никакого отношения не имеете.
Я киваю ему в знак приветствия и даже шевелю губами, нечто вроде "здравств...", присаживаюсь за столик в одном из кафешек где-то на шумном Старом Арбате.
Он приехал сюда. Вчера буквально. Остановился недалеко в хостеле. Заказываем по кофе, он балует меня тремя шоколадными шариками мороженого. На вопрос, как он догадался, он просто улыбается самой чертовски обезоруживающей улыбкой, как и все мужчины... его краев.
Один из знакомых на днях видел Сейду. Правда, по словам отца, Сейду был расстерян. А Сейду сколько, ему 22, 22?, да, 22. По моим же прогнозам ему не должно было быть меньше 27 и больше 35.
Отец Сейду - поэт. О его творчестве знает только его сын и... я. (И его супруга знала).
- Это он выпустил в своей подпольной редакции с лэптопом, что мама ему оставила, и принтером. Достал его откуда-то. Сделал два экземпляра. Мой забрал. Свой оставил.
- Из-за этой записи? - спрашиваю я.
- Именно.
- Но это ведь всего три слова. И они...
- Его мама покинула нас; умерла. Мы бы ее никогда не забыли, даже если бы очень постарались, она, ведь, была в нас, и даже снаружи. "...и это пройдет". Эти слова были посвещены тоске по ней. Но он понял по-своему. По его мнению, я мало сочинял, мог бы забросить это дело. Но боюсь, он допустил еще одну мысль: я умру. Чувствительный он, понимаете.
Улыбается, не без беспокойства. Так улыбаются только мужчины, что наблюдают за своими маленькими еще детьми. Непонятно, то ли они с ними на детской площадке, то ли рядом - сидят на скамейке.
За неделю я о Сейду узнала больше фактов и всего такого, больше, чем о себе, за всю историю своего существования. Сейду мне стал родным. И он явно не был уже(!) дебилом.
На последней встрече отец его попросил меня встретиться с Сейду. Узнать, хотя бы как поживает. Дал номер человека, который видел его сына. Мы попрощались, понятия не имели встретимся ли мы или нет снова.
***
Дорога длилась 15 часов и три минуты. Я переслушала все песни о... Мне показалось, что ношу в себе его. Вот он, вернее, его душа ростом во все тело, и его душа внешне так же, как он телесно выглядит. И вот он поместился во мне, во весь рост, выше на голову. Прикасаясь к себе, я прикасаюсь к нему.
Солнце палило не по-зимнему. Это не было январем. Это была я, которая не кодировалась посредством избитой прозы; это была я настолько горячая, что боюсь, палила и его.
- Здравствуйте, Агнешка. Поездка вас не утомила?
Боже, у него глаза отца..
/После/
И я почти влюбилась в него. ...И боюсь, ни один из персонажей, не согреет так, как мог бы это сделать реальный.