Обзор развития этических и правовых воззрений в XI-XVII в.в.
По итогам проведенного исследования этических и правовых воззрений русских мыслителей XI-XVIII в.в. можно сделать несколько выводов.
Прежде всего, проведенный анализ позволяет если и не делать далеко идущие прогнозы, то, во всяком случае, понять, что история развития политико-правовой мысли Российского государства вплоть до XVII в., до начала правления Петра Великого, знала, по сути, лишь одну модель соотношения права и морали, лишь единственный подход к его пониманию. Начиная с древних времен, с VIII-IX в.в., т.е. от образования русского государства, пройдя крещение, значительное расширение территории и связей с соседними государства, иностранное завоевание в период феодальной раздробленности и свержение ига (произошедшее в период, ознаменованный падением Константинополя), наконец, правление Ивана Грозного и опричнину, смуту и утверждение абсолютизма, Русь, Россия все же сохранила свой специфический взгляд на право и мораль.
Право (речь идет о писаном, позитивном праве, отличающемся от права естественного, но, тем не менее, крепко связанного с ним в той мере, в которой, скажем, написанная картина связана с возникшим в сознании замыслом художника; впрочем, этот вопрос должен быть освещен отдельно и более обширно) всегда признается велением, долженствованием, обеспеченным силой государства, вытекающей из божественной природы власти государя. За основу принимается факт делегирования Богом всей полноты свободы (а в воззрениях, появившихся в XVI-XVII в.в. под влиянием юснатурализма – этого западного изобретения – некой части свободы подданных) государству в лице царя, приняв которую он, представляя тем самым скрепленный суммой свободы союз людей, получает возможность также и выражать формально усредненную правом волю Бога во благо этих людей. Царь должен представлять собой – первоначально – образец христианина, придерживаясь именно христианской морали долга при поддержки церкви и со взглядом, устремленным к Византийскому императору, а затем, позднее, взять на себя попечение над «телами и душами» своих подданных. Именно такое отношение к своей освященной миссии позволяет царю творить «правду», издавать законы, т.е. заниматься правотворчеством. Христианская мораль вплоть до утверждения династии Романовых полностью, а после – отчасти, но весьма значительно, детерминирует право и выступает в качестве его парадигмы.
Можно, пожалуй, вести речь даже о сверхсубъектности государства; государство - некое «среднее арифметическое» общества и даже, пожалуй, обобщение всех личностных качеств членов, его составляющих, в идеальном образе батюшки-царя. Кроме того, государство есть своего рода «соединение душ», слияние их (и это критерий полноты «душевного» соединения, а равно - один из критериев «качества» государства) в единое целое, но не такое, где каждый теряет свою индивидуальность, а, напротив, укрепляющее ее, как нить, плотно соединяя отдельные бусины в ожерелье, сообщает им новое качество, удерживая их вместе и в то же время через уникальность каждой придавая законченность цельному облику ожерелья из бусинок. Нить, связывающая всех людей вместе, должна с согласия человека «проникать» через внутреннее, называемое душой, и соединять тем самым всех индивидов, причем в таком случае - не поверхностно, но - посредством создания своеобразной «силы притяжения», единой и неразделимой.
Более глубокий, тонкий уровень, определяется христианской моралью. Причем в своем приложении к народу она есть мораль долга, а к власти, к лицам, стоящим во главе государства, - мораль стремления. Царь – это «персонализация» праведника, могущего в силу своей праведности, в силу божественной природы своей власти, судить, творить «правду». После Смуты предпринимаются робкие попытки привить чуждую русскому сознанию идею естественного права, изменить форму правления, сделать Россию сословно-представительной монархией. Но эта попытка не увенчалась успехом; для того, чтобы общество, хотя бы его верхние сословия, смогли принять Запад, принять его культуру и, в том числе, философские и политико-правовые воззрения, взгляды на природу права, морали, их соотношение и взаимодействие, России понадобилась серьезная «встряска», проведенная Петром I, но в этической сфере подготовленная еще Алексеем Михайловичем и Никоном. Крайний консерватизм, неприятие западной морали, несмотря даже на развитие товарно-денежных отношений и укрепление частной собственности, скорее всего, связан с врожденными качествами русского человека - долготерпением и смирением перед лицом внешне неприятного элемента, завершающимся «взрывом», быстро затихающим, но производящем должные изменения.
Таким образом, мораль и право вплоть до нашего времени в понимании народа есть две стороны более значимого явления, «нераздельные и неслиянные». Этим явление – ни что иное, как Правда, поисками которой и характеризуется русское мировоззрение на протяжении веков: право творить закон существует у власти только тогда, когда сама эта власть строго придерживается господствующих в обществе норм морали, руководствуется ими, представляет собой «идеал во плоти». Русскому народу свойственно верить в правовые предписания и моральные нормы, верить искренне и деятельно. А что будет выступать предметом такой веры – не имеет определяющего значения. Важно лишь, что вера через мораль определяет не содержание, но признание закона; мерилом закона выступают этические нормы.
Только в таком случае, но не без учета ряда других факторов, и возможно искоренение правового нигилизма. Только когда лица, наделенные властью, задают гражданам высшую точку их этического стремления, можно говорить о полном совпадении права в народном понимании и права писаного, можно говорить об установлении «правды»…
Однако мы несколько отвлеклись от основной канвы повествования. Стоит отметить, что политико-правовые взгляды отдельных мыслителей, этические воззрения, основанные на ценностях православной веры предопределят взгляды мыслителей последующих столетий. В XIX в. этические ценности христианства, переосмысленные, вступят в противоречие с социальной действительностью, фактически их опровергающей. Логика исторического развития приведёт сначала к секуляризации, затем – постепенному отказу от религии, а затем и к отрицанию самой христианской этики, к утверждению в сознании её диалектической противоположности – этики марксизма.