«…Пустынные места и постоянное ограниченное общество, вне родственных и живых интересов развивают особое, болезненное настроение. Разнообразие человеческой личности развертывается только навстречу разнообразию среды: без этого она застаивается и тускнеет…. Припадки глубокой ипохондрии – специфическая болезнь пустынных мест…!».
Такое суждение я встретил в одном из рассказов Владимира Короленко.
Чудесный писатель! Забываем мы классику. Забываем, в нашей стране!
Не знаю, размышлял ли я, об одиночестве, – в детстве. Вряд ли, какое в детстве одиночество! Но вот о СЛЕДУЮЩЕМ, я думал и тогда.
*****
Среди леса, возле наших, в детстве, грибных мест, стоял домик. С несколькими сараями рядом. И, почти постоянно – дымок от костра, возле этого домика.
Место это, в поселке, называлось – «Салотопка». Здесь, в котлах, прямо на улице, - «топили» сало умерших, по какой-то причине, животных. Потом это сало использовалось, уже в другом месте, для изготовления мыла.
Наверно, все так и было. Военное и послевоенное время! А животные, опять же, наверно, умирали, «сдыхали», в колхозах. Кормов-то – не хватало! Мужчины – воевали. Или погибли. А женщины, полуголодные, много ли они сделают. Помню, в школьное время собирали веточки молодых елей, на корм скоту. Но… какой это корм!
Обслуживал салотопку один старый еврей, Миха Булгаков. Хотя, какой он старый, дочка у него, Роза, была почти моя ровесница. Но вот – казался мне старым.
Наверно, потому, что жил он, на Салотопке, совсем один. С ним только – две очень злые собаки. Волкодавы какие-то! Страшные! Еды собакам хватало. Я думаю, от той же мертвечины!
Наш путь, «по грибы», проходил мимо Салотопки. И каждый раз собаки, на цепи, глухо рычали и облаивали нас. Они нас ненавидели. И мы старались поскорее «проскочить это страшное место.
Хотя, конечно, собаки лаяли на всех путников, которые оказались возле Салотопки. Такая уж была их обязанность. Да и постоянно на цепи они были, тут и любой живой «залает» от несвободы!
Но я каждый раз думал – как это, человек, хоть и с собаками, может постоянно жить здесь один.
В глухом лесу! И один!
Нет, если по Короленко - «…пустынные места и постоянное ограниченное общество, вне родственных и живых интересов…», я так не думал тогда, мал еще был. Но и тогда, наверно, меня печалила мысль – «плохо дядечке Булгакову жить здесь, ОДНОМУ, хоть и с собаками!».
Дядечка Миха Булгаков НЕ был одиноким мужчиной. И дочка у него была, подружка моей сестры – девочка Роза. И жена, наверно, была, не помню уж. И дом в поселке. Все было!
А жил он, постоянно, - на Салотопке!
Ну вот, начал я про одиночество, по Короленко. А рассказываю все про Миху Булгакова, про старого еврея!
Сейчас многие говорят, что, в сталинские времена, в СССР, были гонения на евреев. Такого я не помню. Какие гонения!
Просто тогда, не приветствовались, а, может, и преследовались, - предприимчивость и желание людей проявить свои способности. Ради своего благополучия. И благополучия своей семьи, своих детей. И как-то подняться над принятым в обществе, средним уровнем жизни.
Вот и Миха Булгаков, наверно, нашел свою «нишу». Надо ли осуждать его за это. И страдал ли он от своего добровольного одиночества!
Да и можно ли назвать это – одиночеством! Человек трудится, радость, пользу – получает!
Наверно, я давно бы и забыл, в жизни, про этого старого еврея! Если бы не его дочка Роза!
Нет, никаких любовных «ассоциаций» здесь нет. Старше меня она была. Да и учились мы в разных классах, она - в более старшем.
Но, однажды, мы с ней, и с моей сестрой, оказались в одном колхозе. Тогда было принято школьников осенью посылать в колхозы на уборку, помогать деревне.
Наверно, деревенский воздух и сельские впечатления располагали нас к задушевным беседам. Наверно, к беседам «о жизни». Пусть и к подростковой жизни, к школьной. Включая и нашу работу в той ученической «командировке».
И меня очень удивила та мудрость, с которой рассуждала Роза обо всем окружающем. О школьной жизни, о взаимоотношениях между учениками, между учениками и учителями, между мальчиками и девочками, в хорошем смысле. О добре и зле, наверное. Наверно, о школьных вечерах, о танцах. Как приглашать девочку на танец, и не бояться – пройти через весь зал, у всех на виду.
Да и много о чем. Наверно, мои впечатления, интерес к рассуждениям Розы – усилились тем, что я впервые слушал – не мальчишеские самоуверенные разговоры. А слушал – скромную девочку.
И я подумал тогда – какая Роза умная! И как мне интересно быть с ней, слушать ее! Без тайных мальчишеских любовных желаний. Даже сейчас, здесь, мне не захотелось использовать слово – «сексуальных», такой вот образ еврейской девочки остался в моей памяти. Хотя, конечно, еще, – в СССР как утверждалось тогда, секса не было!
Образ девочки, стройной, красивой, с печальными большими еврейскими глазами. Печальными – наверно, ей просто хотелось, чтобы ее папа, Миха Булгаков, большее время жил дома. А не на своей Салотопке.
Да может, и не печальными! Просто такие – обычно все еврейские глаза.
*****
Вроде как не к месту. Но можно мне закончить свое повествование красивым отрывком, тоже - Владимир Короленко, "Марусина заимка".
"...Я пустил лошадей к воде. Обе они вошли в озеро по грудь и пили с жадностью, порой разбрызгивая воду, как бы сознательно наслаждаясь ее изобилием. По временам они подымали морды и начинали прислушиваться к чему-то в тишине белой ночи. Я тоже невольно вслушивался. Из под тихого шелеста тайги чуть внятно проступал какой-то протяжный далекий звон…. По мере того, как чуткое ухо ловило его яснее, он принимал все более определенные, хотя и призрачные формы: то будто мерно звенел знакомый с детства колокол в родном городе, то гудел фабричный свисток, который я слышал из своей студенческой квартиры в Петербурге…. А за ними вставал целый ряд таких же призраков-звуков, странно тревоживших душу каким-то щемящим очарованием.
Избушка тихо спала, тайга спокойно шевелилась и вздыхала. И вдруг какое-то жуткое по своей определенности 0щущение – бессознательный вывод из накопившихся впечатлений – встало в моем воображении..."…
*****
Это - мое неоконченное повествование! Мне бы хотелось "показать" старческое одиночество в таком жизнеутверждающем стиле, смысле. Что это - не так уж и плохо! Так я и думаю, на самом деле.
Но, с первого раза, это как-то не получилось. Мысли "забуксовали"! Надеюсь, еще созрею на продолжение! Дай Бог!