«Никто из нас не искал себе оправдания, Ева. Все мы поступаем неправильно. Важно место действия и значимость наших поступков. Вы же не думаете, что мы будем плакать над трупами этих людей? И ведь не думаете вы, что мы не можем ночами спать и все думаем и думаем о том, кем они были и чем стали? Мы также пьем вино и развлекаемся со шлюхами. Периодически я думаю о них, конечно. Иногда я вспоминаю лица. В памяти всплывает кто-то. Тот мальчик лет 12. У него были глаза…Ох, Ева, видели бы вы эти глаза! Вы бы фотографировали его! Глаза, наполненные осознанием и страхом. Такие глаза бывают у людей, которые понимают, что вот-вот умрут. А он даже не успел пожить, но уже мог понять цену жизни. Нет, Ева, ценность человеческой жизни равна нулю, если в противовес ей стоит сама природа человеческая, сама сущность человека, само его существование, как главного рода на Земле. Это наша планета, Ева. Только наша. Ваша, моя, нашего фюрера и всех его сторонников. Эта планета принадлежит Третьему рейху, Ева и глупо даже полагать, что может быть иначе».
(Йозеф Геббельс)
Познакомившись с Гитлером в октябре 1929 года, Ева Браун подписала себе смертный приговор. Она уже тогда понимала, насколько трагической будет эта любовь. Он, на тот момент заметный политик в Германии, набиравший популярность и симпатию сторонников, показался ей сильным и одновременно трогательным мужчиной.
Ей 17 лет. Ему 40. Она невинна и чиста, наполненная мечтами о карьере голливудской актрисы, работающая фотографом в фотоателье Генриха Гофмана. Он обладатель блестящего ума, харизматичный видный политический деятель, образован и холост, но живущий со своей сводной племянницей Гели Раубаль.
Могла ли тогда представить себе эта молодая девушка, что станет любовницей самого жестокого тирана, которого видел свет? Могла ли представить себе 17-летняя девушка, что историки позже будут называть ее «главной ошибкой истории» и «любовницей Сатаны»?
Что творилось в голове этой девушки? Несомненно, ею правили разные чувства: любопытство, интерес к взрослому умному мужчине, желание стать для него самой главной женщиной, завоевать его, желание выбраться из-под родительской опеки и жить самостоятельно, строя свою карьеру, что, при наличии такого влиятельного мужа, было бы незатруднительно.
Но интерес Евы, изначально строившийся на планированной корысти, перерос в чувство, которое было неведомо ей ранее. Была ли это любовь или отчаянная попытка завоевания, она не знала. Впрочем, никто никогда этого не узнает.
Отношения Гитлера и Браун развивались медленно. Они ходили в театры и кино, но он никогда не оставался с ней на ночь. Никогда он не засыпал с ней. Она стала его любовницей, о которой следовало молчать.
Все его внимание, все его чувства принадлежали только Гели. Той самой милой девушке с пухлыми щечками. Ева находилась в осадном положении: ее родители были против ее связи с Гитлером, Гитлер не отпускал ее, а сама она хотела вытеснить собой Гели из его головы.
- Фроляйн Браун, я прошу вас не бояться меня.
Он сидел на стуле, пока она искала фотокарточки в ящике стола.
Она посмотрела на него. Всего лишь секунда, но ее щеки стали багровыми, и лицо наполнилось жгучей обжигающей кровью. Как ее тело может так обманывать ее?
- Вы так молоды. Сколько вам лет?
- Семнадцать.
Ева ответила быстро, словно на допросе.
- Так молоды и уже работаете здесь? Генрих Гофман ваш друг?
- Он хороший знакомый моих родителей.
Гитлер молчал несколько минут и смотрел в сторону.
- Он прекрасный человек, фроляйн Браун. Вам понравилась моя речь?
Ах да, речь…
Генрих Гофман взял ее с собой несколько недель назад на съемку предвыборного митинга, где Адольф Гитлер, председатель НСДАП, яростно объяснял всем своим сторонникам, что есть национал-социализм и что есть сила и величие немецкого народа и его культуры.
Она помнила его лицо – красное от напряжения, с раздувшимися венами на лбу. Она вдруг почувствовала, что никогда ранее не видела человека, столь верного своим принципам. Его вера в его идею была сильна настолько, что, казалось, поставь перед ним Эльбрус и он вмиг сдвинет его с места.
Это было хлынувшее на нее счастье, расплескавшийся восторг!
Более она не могла думать ни о чем другом.
И вот он сидит возле нее, этот сильный человек, который только недавно нечеловеческим криком прорывал тишину вселенной, взывая всех обратиться в его веру, принять его сторону.
- Да. Ваша речь была очень ярком и экспрессивной. Вы верите в то, что говорите.
- В каждую букву каждого слова, Ева.
Он встал, подошел к ней, дотронулся до ее щеки и медленно провел рукой по ее шее. Потом наклонился и прошептал ей на ухо:
- Никогда не изменяйте своим идеалам, фроляйн Браун. Никогда.
Взяв со стола конверт с фотографиями, он надел шляпу и, не попрощавшись, вышел вон.
Это был октябрь 1929 года.
Еве Браун было 17.
Адольфу Гитлеру было 40.
Она была невинна и чиста.
Он строил в голове планы по порабощению мира и занимался любовью со своей племянницей.
Это было начало самой странной любви 19 века…
Пока Гитлер мечтал завоевать мир, Ева Браун мечтала завоевать Гитлера.