«Сегодня Президент России Дмитрий Медведев прибыл с рабочим визитом в Киргизию, где провел…» — приятный голос ведущей звучит из динамиков старенького телевизора Сони. Это создает эффект присутствия и не дает Маше окончательно отчаяться. Она стоит у окна и вглядывается в темноту, не выпуская из рук мобильный телефон. Приближается полночь, а Димы все нет. Он никогда так не задерживался с работы, что заставляет переживать её ещё больше. Маша снова пробует дозвониться.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» — в который раз информирует её ненавистный женский голос. За последние два часа она успела обзвонить всех его коллег и друзей, чьи номера были в телефонной книжке, но никто не знал, где он находится. Маша садится за стол и размешивает ложкой сахар в уже остывшем чае. Из прихожей слышатся звуки открывающейся двери. Тяжело (но облегченно) выдохнув, она идет в прихожую. Дима вешает пальто на вешалку.
— Ну, наконец-то, дорогой. Я уже вся испереживалась, ей-Богу! – Маша улыбается и делает шаг навстречу к нему, чтобы поцеловать.
— Прости, задержался, – буркает он себе под нос и, повернувшись к ней спиной, снимает туфли. Дима явно чем-то сильно расстроен.
— Что произошло, родной?
— Все нормально, – его голос подавлен. Он ставит обувь на коврик у входной двери и проходит мимо Маши, слегка задев её плечом. Та опешила. Такое поведение волнует её куда больше, чем само опоздание.
— Кушать будешь? – Маша подходит к плите и трогает кастрюлю, одиноко стоящую на конфорке. – Остыло все… но я сейчас разогрею, ты пока переодевайся.
— Не нужно, я не буду есть. – Дима садится у окна и закуривает.
— Давай чай тогда просто попьем, а? – Маша улыбается, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, но он мрачен, как никогда прежде. – Ничего не говори, дорогой. Я сейчас чайник поставлю, минутку лишь подожди…
— Маш… не нужно, серьезно. Нам поговорить нужно, – он смотрит на неё каким-то чужим, отстраненным взглядом. Маша застыла посреди кухни и смотрит на него, её ноги будто налились свинцом.
— Садись, пожалуйста, не стой.
— Ч-что произошло-то? – Маша садится напротив, а в её голове с бешеной скоростью мелькают возможные варианты ответов на этот простой вопрос.
— Я только хотел сказать, что я сейчас уйду…, — делает паузу и смотрит в её глаза, — уйду навсегда, Маш, – он продолжает смотреть на неё.
— К-к-как? Что ты такое говоришь, Дим? – та словно застывает от услышанного, затем прокручивает в голове снова и снова его слова. – Ты… ты что… серьезно?
он лишь кивает в ответ.
— Нет… я что-то ничего не понимаю. Что происходит? – её губы затряслись, а глаза начинают блестеть. Она явно пытается сдержать свои эмоции и не заплакать. – Я чего-то не знаю, да?
— Это мое окончательное решение – Он делает глубокую затяжку и выпускает дым в сторону. Он кажется отрешенным от происходящего.
— Бред какой-то. – Её глаза сужаются, а кисти рук будто прилипают к столу. Она смотрит на него, не в состоянии пошевелиться. А он курит, лишь изредка поглядывая на неё. Докурив, встает из-за стола и направляется в комнату. Маша следует за ним.
— Я лишь необходимое возьму, на первое время. – Он открывает чемодан на полу посреди комнаты.
— Ты можешь сказать хоть, в чем дело? Что за херня происходит? – Маша садится на край кровати и смотрит в пустоту, кусая губы. – Это из-за той козы? Ну, бывшей твоей. Да, я права?
— Нет, она давно осталась в прошлом. Ты знаешь, – он стоит к ней спиной, и продолжает перебирать вещи на полках. – Не пытайся найти причину, я все равно ничего не скажу.
— Во-во! – она повышает голос. – Как обычно, конечно же… никогда ничего не говоришь… все втихаря!
— Зачем ты так? – Дима поворачивается к ней лицом, – Разве я заслуживаю таких слов?
— А как ты думаешь? Конечно, заслуживаешь! Я, как полная дура, сижу весь вечер, переживаю, где там, блять, мой милый. А он трубки не берет, потом телефон выключает, ещё и заявляет, что бросает меня! – она уже переходит на крик. – Шлялся, наверняка, по бабам, сволочь!
— Я прошу тебя, Маш… успокойся.
— Да пошел ты! Конечно, ты же не знаешь, что такое обязательства! До нашей свадьбы, если ты ещё не забыл, остается два месяца! Сволочь! – по её щеке скатывается слеза, затем по другой. – Но тебе на всё насрать! Ты же, блять, мужик! Мудло ты, а не мужик!
Дима закрывает чемодан и садится рядом.
— Отвали от меня! – Маша уже близка к истерике. – Решил сбежать, так ВАЛИ!
— Ты тут не причем, пойми.
— Не рассказывай, ладно? А я ведь знала, что не нужно было соглашаться выходить за тебя, – голос её уже тише. – А ещё в любви клялся… скажи только, зачем было делать мне предложение через месяц после нашего знакомства?
Он лишь вздыхает.
— Я не могу тебе ничего объяснить, Маш.
— Да и не нужно. Скажи, что у тебя кто-то есть и все.
— Нет никого.
— Да не гони ты! – она вытирает слезы. – Где жить будешь теперь?
— К маме вернусь пока. Дальше – посмотрим. Точнее, посмотрю.
— А! Так все-таки есть кто-то? Что и требовалось доказать. Ксюша была права, ты ходок тот ещё!
— Да твоя Ксюша – дура набитая! И херню она несет оттого, что мужика у неё уже лет пять не было. Вот и выдумывает, что в голову взбредет. А ты слушаешь.
— Выходит, я тоже дура набитая, раз её слушаю?
— Вот что ты к словам придираешься? Нет, ты совсем не дура. Иначе бы я не хотел на тебе жениться.
— Именно – дура! Раз ты меня бросаешь прям перед свадьбой. Правы были девочки, нечего было вообще с тобой связываться, подонком. А ещё таким хорошим притворялся. Тьфу, блять.
— Заканчивай, Маш. Серьезно.
— Собрал вещи – вали и не возвращайся! И только не вздумай мне звонить никогда!
— И не буду…
— Ох ты ёб твою мать! Тоже мне, Джонни Депп… Ты кем себя возомнил-то? Олигаршенок недоделанный. – Она смеется в голос.
— Зря ты так.
Дима встает с дивана, закрывает чемодан и выходит из комнаты. Маша идет следом.
— Ну и вали, трус сраный! Вот все вы мужики такие!
Он обувается, затем надевает пальто.
— Ты прости меня, Маш. За все прости. Я никогда тебе не врал. Просто сегодня всё изменилось.
Дима берет чемодан и выходит из квартиры, уже не слушая, что кричит Маша ему вслед. Поняв, что он уже ушел, она закрывает дверь и сползает по стене на пол, задыхаясь от слез.
Прошло два года.
Маша идет по улице и напевает что-то себе под нос. У неё отличное настроение, чего она не скрывает от окружающих. Тут она видит знакомую женщину, идущую ей навстречу.
— Людмила! Людмила Николаевна! Здрасьте! – она действительно искренне рада тому, что встретила Димину маму.
— Маша? – Людмила останавливается, поправляет очки, всматриваясь в лицо Маши. – Как ты изменилась сильно. Все краше и краше, – она пытается выдавить из себя улыбку.
— Да бросьте вы, – Маша кокетливо улыбается. – Годы не могут красить.
— Как ты, Маш?
— Все супер! Летом вот замуж вышла, – она улыбается и демонстрирует кольцо. – А как там Дима?
— Дима? – Людмила удивленно смотрит на Машу. – Ты разве не знаешь? Дима умер той зимой.
— Что?! – Маша на мгновение теряет дар речи, – Но... к-как?
— Рак…, — Людмиле трудно говорить. — Поздно… поздно слишком обнаружили.
— По-по-почему он мне не сказал?
— Он слишком любил тебя, чтобы дать тебе смотреть за тем, как он умирает…, — её голос задрожал. – Маш, мне пора.
Людмила разворачивается и быстрым шагом направляется прочь, а Маша продолжает стоять посреди тротуара, не в состоянии пошевелиться.